Концерт для пианино с человеком.
Сначала пианино стояло в одном из классов детской музыкальной школы. Строгая преподавательница Александра Владимировна заставляла маленьких (группа с 7 лет, ограничение - 10 человек) детей играть бесконечные гаммы. Некоторые плакали, когда Александра Владимировна негромко хлопала ладонью по полированной поверхности пианино. Так преподавательница сердилась. Она никогда не кричала, для этого у неё были слишком добрые глаза. Но детишки знали, что вот такой один хлопок и возмущённый вздох - и жизни тебе не будет. До одури будешь разучивать сложный момент, оставаясь после занятий. На самом деле, не до одури, конечно, а полчаса. Но когда ты маленький, время совсем другое. Александра Владимировна своих учеников и учениц любила. И когда уходил последний маленький мучитель пианино, она садилась к клавишам и тихонько четвёртый концерт Бетховена. Когда-то она играла его на большом выпускном концерте и хотела стать великой пианисткой. Иногда она разговаривала с пианино. Если с кем-то проводишь много времени вместе, даже не по собственной воле, так всегда бывает. А потом закончилась страна, в которой жила Александра Владимировна и её ученики.
Музыкальной школе стало не на что существовать, несколько классных комнат сдали под магазин. Потом ещё несколько - под склад для магазина. Потом разделили актовый зал перегородками и сделали из него несколько комнат для занятий. После скандала с тромбонистами Александра Владимировна ушла из школы. Долго пыталась устроиться преподавать музыку, изредка давала частные уроки своим старым ученикам. Попробовала торговать на рынке. В первый же день, наслушавшись попсы и ругани вдоволь, ушла. Долго потом расплачивалась за большую партию товара, что заранее закупила для торговли. В итоге, устроилась билетёршей в театр. Платили мало, но можно было слушать оперы. Только вот тихонько в сумерках наигрывать концерты Бетховена не выходило.
Пианино хотели выкинуть на свалку. Но по старой памяти задвинули в угол и накрыли плотной тканью. Когда здание школы окончательно занял магазин, его хозяин умудрился продать пианино смешному маленькому старичку. У старичка сын тоже был владелец магазина, газеты, завода и парохода. И как-то старичок, оставаясь всё тем же человеком стальной закалки, попросил посадить его вместе с пианино на пароход и отвезти на Кубу. Старичок чуть не начал там воевать, а его жена начала играть на пианино, когда он вернулся и всё же не начал воевать. Сын давно подумывал спровадить надоедливого родителя из его квартиры. Как только старичок попал на Кубу, пианино он отдал в школу. Потому что если у тебя есть инструмент, он не должен стоять без дела. Бока пианино облупились, да и звуки из него вылетали уже совсем не те, что раньше. Но дети, всё та же группа от 7 лет, были рады. Кажется, они специально играли как можно хуже, чтобы преподавательница, сверкнув белками глаз на тёмном лице, оставила их разучивать сложный момент. Пианино стояло в комнате на солнечной стороне и немножко улыбалось, когда никто не видел. В школе говорили, что по ночам оно само играет. Дети же верят, что бывают вещи, которых не бывает.
Александра Владимировна умирала. На работу ходить она уже не могла. Единственным радостным моментом оставалось субботнее утро. К ней приходили старые ученики, с которыми она дольше всего занималась. Никто из них не стал великим музыкантом, но, кажется, все стали светлыми людьми. Ученики рассказывали ей, как боялись её негромких хлопков ладонью о пианино и приносили музыку. Покупали пластинки на блошиных рынках. Когда они уходили, Александра Владимировна заваривала чай, ставила новую пластинку и тихонько, без надрыва, плакала. По вечерам она иногда садилась к столу и "играла" четвёртый концерт Бетховена, который впервые услышала из чьего-то окна, когда шла к бабушке и длинные волосы рвал ветер. А где-то на Кубе в пустой школе в это время пианино играло в комнате на солнечной стороне. Кажется, оно тоже умирало.
Музыкальной школе стало не на что существовать, несколько классных комнат сдали под магазин. Потом ещё несколько - под склад для магазина. Потом разделили актовый зал перегородками и сделали из него несколько комнат для занятий. После скандала с тромбонистами Александра Владимировна ушла из школы. Долго пыталась устроиться преподавать музыку, изредка давала частные уроки своим старым ученикам. Попробовала торговать на рынке. В первый же день, наслушавшись попсы и ругани вдоволь, ушла. Долго потом расплачивалась за большую партию товара, что заранее закупила для торговли. В итоге, устроилась билетёршей в театр. Платили мало, но можно было слушать оперы. Только вот тихонько в сумерках наигрывать концерты Бетховена не выходило.
Пианино хотели выкинуть на свалку. Но по старой памяти задвинули в угол и накрыли плотной тканью. Когда здание школы окончательно занял магазин, его хозяин умудрился продать пианино смешному маленькому старичку. У старичка сын тоже был владелец магазина, газеты, завода и парохода. И как-то старичок, оставаясь всё тем же человеком стальной закалки, попросил посадить его вместе с пианино на пароход и отвезти на Кубу. Старичок чуть не начал там воевать, а его жена начала играть на пианино, когда он вернулся и всё же не начал воевать. Сын давно подумывал спровадить надоедливого родителя из его квартиры. Как только старичок попал на Кубу, пианино он отдал в школу. Потому что если у тебя есть инструмент, он не должен стоять без дела. Бока пианино облупились, да и звуки из него вылетали уже совсем не те, что раньше. Но дети, всё та же группа от 7 лет, были рады. Кажется, они специально играли как можно хуже, чтобы преподавательница, сверкнув белками глаз на тёмном лице, оставила их разучивать сложный момент. Пианино стояло в комнате на солнечной стороне и немножко улыбалось, когда никто не видел. В школе говорили, что по ночам оно само играет. Дети же верят, что бывают вещи, которых не бывает.
Александра Владимировна умирала. На работу ходить она уже не могла. Единственным радостным моментом оставалось субботнее утро. К ней приходили старые ученики, с которыми она дольше всего занималась. Никто из них не стал великим музыкантом, но, кажется, все стали светлыми людьми. Ученики рассказывали ей, как боялись её негромких хлопков ладонью о пианино и приносили музыку. Покупали пластинки на блошиных рынках. Когда они уходили, Александра Владимировна заваривала чай, ставила новую пластинку и тихонько, без надрыва, плакала. По вечерам она иногда садилась к столу и "играла" четвёртый концерт Бетховена, который впервые услышала из чьего-то окна, когда шла к бабушке и длинные волосы рвал ветер. А где-то на Кубе в пустой школе в это время пианино играло в комнате на солнечной стороне. Кажется, оно тоже умирало.