25 лет назад. Катастрофа парома "Эстония".
28 сентября 1994 года. Мы с бортмехаником по каким-то делам бродим в центре Питера и заходим на нашу вертолётную площадку. Командир стоящего там Ми-8 говорит, что нас срочно ищут из главного офиса авиакомпании. Это ещё не то время, когда у каждой кошки был мобильный телефон. Несёмся в офис, там узнаём, что ночью на Балтике затонул паром "Эстония", и компания хочет отправить вертолёт на место катастрофы. Заказывает полёт один из питерских телеканалов. Несёмся по домам, кидаем в сумки командировочный набор, хватаем загранпаспорта и возвращаемся в офис. Там уже вовсю идут переговоры с Москвой о выпуске вертолёта через границу. Москва тянет время, не выпускает. Время от времени оттуда приходят идиотские по современным меркам вопросы, типа, "А за чей счёт полёт?" или "А зачем вы туда летите?". Генеральный директор отправляет им какие-то обтекаемые ответы, чтобы не разозлить. В итоге сильно ближе к вечеру получаем добро, проходим таможню/границу и вылетаем. Экипаж - шеф-пилот компании, пилот инструктор, штурман, бортмеханик, второй пилот - я, ещё один второй пилот якобы спасатель, верхолаз-экстремал в роли спасателя и пресса: фотограф какого-то издания, оператор и ещё кто-то творческий с телеканала. Извините, фамилий не будет.
Первая посадка в Хельсинки. Ещё светит солнце. Заправляемся и идём дальше в западном направлении. Перед вылетом нам дали координаты места катастрофы, туда и идём. Пока доходим до места, уже темнеет. С момента катастрофы прошло чуть меньше суток. Понятно, что в холодной балтийской воде никто столько времени не выживет. Снижаемся до высоты висения, командир включает фару. Внизу чёрная вода и волны. Кроме нас, в это время больше никого на малой высоте нет, но сверху работает патрульный Л-410, скорее всего эстонский, не помню уже. Докладываю диспетчеру Тампере, что приступили к работе по поиску. Диспетчер спрашивает наш остаток топлива в часах и даёт нам указание следовать в аэропорт. Мы просим разрешить поработать ещё, но он говорит, что в темноте работа на малой высоте запрещена и повторяет указание идти на посадку в Тампере. В море ничего нет, иногда видим какие-то обломки, спасжилеты. Пилот с Л-410 дублирует диспетчера и настоятельно рекомендует идти на аэродром. Берём курс на Тампере, садимся, идём в гостиницу.
Наутро приходим в аэропорт как раз к брифингу. Пока брифинг не начался, ждём в классе. Там же группа мужчин в одинаковых спортивных костюмах, разговаривают по-эстонски или по-фински, но при этом в разговоре часто вставляют русский мат. Понимаем, что это спасённые с "Эстонии" моряки. Подходим, здороваемся. Мужики молча отворачиваются, смотрят в другую сторону. Ну ладно, это не та ситуация, чтобы навязываться. На брифинге экипажи нескольких вертолётов - финны, шведы, даже датчанин, если я правильно помню. Кто мы такие и почему тут оказались, мало кто понимает, но никаких эмоций не проявляют. Руководитель распределяет задачи между экипажами. Нам не говорят ничего. После постановки задач мы спрашиваем, что надо делать. Руководитель говорит, что мы не нужны и можем лететь домой. Мы возмущаемся, что это неправильно, мы специально прилетели на спасение. Нам объясняют, что с момента катастрофы прошло уже больше суток, в такой холодной воде спасать уже некого. Все, кого можно было вытащить, уже спасены или с кораблей, или теми ребятами, которые сидели вокруг нас и сейчас расходятся по машинам. Вертолёты разлетаются в поисках тех, кто не выжил, но ещё может находиться на поверхности. Мы уже не нужны и можем лететь домой. В это время один из скандинавских экипажей говорит, что им уже делать тут нечего и они уходят на базу.
Нам "повезло", освободилось место, и руководитель отправляет нас в самый юго-восточный угол района поисков, на границу с Эстонией. Кто-то просит нас по возможности посчитать спасжилеты, которые мы увидим на поверхности. Странная просьба, я до сих пор не понимаю зачем. В районе поисков много каких-то обломков, спасжилеты и надувные лодки и плоты. Все надувные средства спасения порезаны - специально для того, чтобы спасатели не отвлекались на уже обследованные. Естественно, мы никого не находим, ни живых, ни мёртвых. Заходим на заправку на Ханко. Там стоят стопками, один в другом, гробы. Не самое приятное зрелище. После заправки ещё немного носимся над водой и уходим в Питер.
На следующий день летим в Таллинн. Там кто-то заказал вертолёт на поиск. По прилёту узнаём, что гнусности человеческой нет предела. Оказывается, какая-то гадалка за отдельные деньги нагадала родственникам пропавших людей, что они живы и находятся на каком-то острове недалеко от берега. Почерневшие от горя лица родственников. Ясно, что это бесполезный полёт, но отказать людям в последней надежде мы не можем. Остаётся только минимизировать налёт, чтобы расходы у них были поменьше. К нам садится в том числе работник таллиннского аэропорта. У него жена работала буфетчицей на пароме. Её подруга спаслась и рассказала, что какой-то моряк на верхней палубе хватал паникующих людей, надевал на них спасжилеты и выкидывал за борт. Он надел спасжилеты на неё и на жену диспетчера и столкнул в море. Больше подруга её не видела.
Облетели все возможные острова. Никого не нашли. Отвезли людей обратно в Таллинн и вернулись домой.
Самое страшное - висеть ночью над тем местом, где на дне лежит паром. Я не знаю что там было на самом деле, но мне казалось, что в пустотах с воздушными пузырями всё ещё могут быть живые люди. Без всякой надежды на спасение. А в нескольких метрах над ними - живые мы. И скоро мы пойдём в гостиницу. А они уже не пойдут никуда.