Государь-император сегодня поутру расстрелян
Советское кино и расстрел Н. А. Романова: Пророческая песня.
«Да будет вам! Романовы убивали 300 лет. Ну и что это за трагедия, если теперь убьют их?»
Один из моих самых любимых телесериалов детства: «Государственная граница». В фильме первом «Мы наш, мы новый...», снятом в 1980 году, звучит песня, которая в октябре 1917 года казалась ещё фантастической. Ведь на тот момент гражданин Николай Романов и его семья были живы и находились в ссылке в Тобольске, вдали от центров политических потрясений. И никто не знал о том, что случится в ночь с 16 на 17 июля 1918 года - ровно 100 лет тому назад.
Итак, в революционном Петрограде женится пограничник капитан Владимир Данович [aka Арамис - Игорь Старыгин]. Однако за праздничным застольем царит погребальное настроение. Внезапно встаёт поручик Сергей Алексеев [Аристарх Ливанов] и делает интригующее заявление.
- 25 октября я понял нечто очень важное. Я услышал мелодию, господа.
- Что-что?
- Да, услышал... И слова. Вот они, господа! - Тихо сказал поручик и достал бумаги.
- Перестаньте валять дурака!
- Нет-нет, нет... - Почти шёпотом произнёс поручик и в сопровождении Георгиевского кавалера подошёл к фортепиано.
Я хочу попросить вас:
Скорей преклоните колени!
Затеплите лампаду
Иль белую Божью свечу!
Государь-император сегодня поутру расстрелян.
Наследник престола российского
отдан во власть палачу...
- Господа, он сошёл с ума! - Зашевелилась почтенная публика.
- В самом деле, мой милый. Что за неуместные фантазии? - Высказалась мать жениха Зинаида Кирилловна [Вия Артмане]. - Слава Богу, государь жив.
Не обращая на это внимания поручик продолжил исполнять то, что в титрах к фильму было названо «Романсом Сержа»
Я хочу вам сказать:
Изменили мы долгу и вере,
Но а страху и подлости - нет,
Изменить не смогли.
И я знаю, судьба нам за это отмерит
По два метра верёвки
И по два аршина земли...
Я хочу вас уверить,
Не стоит о прошлом терзаться.
Наше прошлое - дым,
Наша жизнь - предутренний сон.
Встали наши часы навсегда,
И давайте прощаться.
Господа офицеры, Примите последний поклон!
- Господа, он прав! То, что случилось 25 октября - это не просто смена власти. Это катастрофа! Страшная, мистическая, вселенская, если угодно. - Сказал один старший офицер.
- Да будет вам! - Раздался голос сидящего в стороне полковника. - Романовы убивали 300 лет. Ну и что это за трагедия, если теперь убьют их? Революция должна быть безжалостна к низвергнутым тиранам.
- Извольте взять свои слова обратно! - Взорвался какой-то младший офицер.
- Да бросьте вы! Я ведь фронтовой офицер, окопник. Таких как вы я всегда по морде бил. - Отозвался полковник.
Забияка попытался встать, но его остановили.
- Не здесь! И не теперь, мой мальчик.
- Ах, Коля, вы просто душка. - Послала фрондёру воздушный поцелуй сидящая рядом дама.
- Вот, господа, единственно русской среди всех нас. - Георгиевский кавалер поцеловал поручика Сержа. - Спасибо тебе! Нет, господа, вешать. На трамвайных опорах. На фонарях. Ремни резать. Вешать.
После этого обращения к публике недовольный полковник встал и направился к выходу.
- Полковник! Как старший в чине прошу вас остаться. Наступает грозное время, господа. Будем благоразумны! - Попытался остановить его генерал.
- Нет, ваше превосходительство, нет. - Шёлкнул каблуками полковник, кивнул головой и вышел.
P.S. На ту же тему: « А кто императора Павла убил? Не матросы, не латышские стрелки!» и « Вопрос ясный. Давай дальше!».
«Да будет вам! Романовы убивали 300 лет. Ну и что это за трагедия, если теперь убьют их?»
Один из моих самых любимых телесериалов детства: «Государственная граница». В фильме первом «Мы наш, мы новый...», снятом в 1980 году, звучит песня, которая в октябре 1917 года казалась ещё фантастической. Ведь на тот момент гражданин Николай Романов и его семья были живы и находились в ссылке в Тобольске, вдали от центров политических потрясений. И никто не знал о том, что случится в ночь с 16 на 17 июля 1918 года - ровно 100 лет тому назад.
Итак, в революционном Петрограде женится пограничник капитан Владимир Данович [aka Арамис - Игорь Старыгин]. Однако за праздничным застольем царит погребальное настроение. Внезапно встаёт поручик Сергей Алексеев [Аристарх Ливанов] и делает интригующее заявление.
- 25 октября я понял нечто очень важное. Я услышал мелодию, господа.
- Что-что?
- Да, услышал... И слова. Вот они, господа! - Тихо сказал поручик и достал бумаги.
- Перестаньте валять дурака!
- Нет-нет, нет... - Почти шёпотом произнёс поручик и в сопровождении Георгиевского кавалера подошёл к фортепиано.
Я хочу попросить вас:
Скорей преклоните колени!
Затеплите лампаду
Иль белую Божью свечу!
Государь-император сегодня поутру расстрелян.
Наследник престола российского
отдан во власть палачу...
- Господа, он сошёл с ума! - Зашевелилась почтенная публика.
- В самом деле, мой милый. Что за неуместные фантазии? - Высказалась мать жениха Зинаида Кирилловна [Вия Артмане]. - Слава Богу, государь жив.
Не обращая на это внимания поручик продолжил исполнять то, что в титрах к фильму было названо «Романсом Сержа»
Я хочу вам сказать:
Изменили мы долгу и вере,
Но а страху и подлости - нет,
Изменить не смогли.
И я знаю, судьба нам за это отмерит
По два метра верёвки
И по два аршина земли...
Я хочу вас уверить,
Не стоит о прошлом терзаться.
Наше прошлое - дым,
Наша жизнь - предутренний сон.
Встали наши часы навсегда,
И давайте прощаться.
Господа офицеры, Примите последний поклон!
- Господа, он прав! То, что случилось 25 октября - это не просто смена власти. Это катастрофа! Страшная, мистическая, вселенская, если угодно. - Сказал один старший офицер.
- Да будет вам! - Раздался голос сидящего в стороне полковника. - Романовы убивали 300 лет. Ну и что это за трагедия, если теперь убьют их? Революция должна быть безжалостна к низвергнутым тиранам.
- Извольте взять свои слова обратно! - Взорвался какой-то младший офицер.
- Да бросьте вы! Я ведь фронтовой офицер, окопник. Таких как вы я всегда по морде бил. - Отозвался полковник.
Забияка попытался встать, но его остановили.
- Не здесь! И не теперь, мой мальчик.
- Ах, Коля, вы просто душка. - Послала фрондёру воздушный поцелуй сидящая рядом дама.
- Вот, господа, единственно русской среди всех нас. - Георгиевский кавалер поцеловал поручика Сержа. - Спасибо тебе! Нет, господа, вешать. На трамвайных опорах. На фонарях. Ремни резать. Вешать.
После этого обращения к публике недовольный полковник встал и направился к выходу.
- Полковник! Как старший в чине прошу вас остаться. Наступает грозное время, господа. Будем благоразумны! - Попытался остановить его генерал.
- Нет, ваше превосходительство, нет. - Шёлкнул каблуками полковник, кивнул головой и вышел.
P.S. На ту же тему: « А кто императора Павла убил? Не матросы, не латышские стрелки!» и « Вопрос ясный. Давай дальше!».