I. По выжженной равнине, за метром метр, идут по Украине латышские эСэС...

[rzhavin77]

В этом году будет 80-летие того, как латышские шуцманы начали «наводить порядок» на Украине.



Жизненное пространство на Востоке для «арийской расы» в годы Второй Мировой войны расширяли не только SS и Вермахт, но и OrPo - Ordnungspolizei, Полиция порядка. В райхскомиссариате Остланд выходило периодическое издание Полиции порядка, в котором расписывались подвиги полицаев. Называлось оно „Mitteilungsblätter für die Weltanschauliche Schulung der Ordnungspolizei“ («Информационный бюллетень для идеологической подготовки сотрудников Полиции порядка») и печаталось под грифом „Nur für den Gebrauch innerhalb der Ordnungspolizei“ / „Nur für die Deutsche Ordnungspolizei“ («Только для внутреннего пользования в Полиции порядка» / «Только для немецкой Полиции порядка»). Издание выходило на немецком языке, но в нескольких номерах материалы давались в переводе на латышский, литовский и белорусский языки. Потому как были посвящены работе прислуживавших Гитлеру латышских, литовских и белорусских полицаев.



Символично, что первый бюллетень, который мне попался на глаза, рассказывает о действиях латышских шуцманов на территории райхскомиссариата Украина (в состав которого были также включены несколько белорусских регионов). Интересно посмотреть сейчас, когда «цивилизованный мир» собирается оказать помощь Украине в отражении «агрессии с Востока», как латышские полицаи «наводили порядок» там 70 с лишним лет тому назад. Точнее даже, в этом году исполнится ровно 80 лет тому, как в мае 1942 года первые латышские шуцманы оказались на Украине.

Как известно, в годы войны было сформировано свыше 40 латышских полицейских батальонов. Среди их бойцов было много участников истребления евреев, цыган, русских и латышей в Латвии. Почти все выжившие в первых боях и карательных акциях полицаи вошли в 1943 году в состав латышского легиона SS. Многие из латышских полицейских батальонов действовали не только в Латвии, но и в России, Белоруссии, на Украине. На территории последней отметились: 17-й Видземский, 22-й Даугавский, 23-й Гауйский, 25-й Абавский, 27-й Буртниекский, 28-й Бартский, 268-й (18Е) Эргльский и 272-й Даугавгривский полицейские батальоны. «Первопроходцами» оказались 17-й и 23-й батальоны. Латышские полицаи орудовали под Донецком (Сталино), Днепропетровском (Днипро), Запорожьем, Кривым Рогом, Овручем...

Следует учесть особенности языка бюллетеней. Конечно же, всё строго согласно гитлеровской пропаганде, когда, например, советские партизаны именовались «бандитами». Кроме того, забавно, как в латышских текстах употребляются не звания, принятые в OrPo или SS и присутствующие в немецких текстах, а их латышские армейские аналоги. Само собой, публикация данных текстов не является пропагандой чего бы то ни было, а исключительно просветительским ознакомлением с особенностью нацистской пропаганды. В которой, тем не менее, нашлось место даже отражению подвигов советских партизан.



Nur für den Gebrauch innerhalb der Ordnungspolizei / Mitteilungsblätter für die Weltanschauliche Schulung der Ordnungspolizei / Herausgegeben vom Befehlshaber der Ordnungspolizei für das Ostland / Gruppe B, Nr.28 (April 1944) / Nur für die Deutsche Ordnungspolizei // Только для внутреннего пользования в Полиции порядка / Информационный бюллетень для идеологической подготовки сотрудников Полиции порядка / Опубликовано командующим Полицией порядка Остланда / Группа Б, №28 (апрель 1944) / Только для немецкой Полиции порядка

Привожу в данном материале статьи из 28-го номера бюллетеня Полиции порядка Остланда за апрель 1944 года. Вначале идёт оригинал на немецком и латышском языках, потом мой перевод (за основу взят латышский текст, но уточнён по немецкому). Потом, надеюсь, дойдут руки до перевода других номеров бюллетеня, где рассказано о действиях латышских шуцманов.

Часть I, данная. Часть II. Часть III. Часть IV.

Авторы большинства материалов скрыты за инициалами. Но некоторые подписаны полными именами. Так, среди авторов присутствует военный корреспондент SS Янис Будулис (Jānis Budulis, 1917-1951). До войны работал в газете „Brīvā Zeme” художником и журналистом, во время немецкой оккупации - журналистом газеты „Tēvija”, с апреля 1942 года - военным корреспондентом в Команде Арайса, с февраля 1943 года - военным корреспондентом СС (в том числе в 281-м полицейском батальоне). Был ранен, лечился в Рижском госпитале. Учился на пропагандистских курсах в Берлине. После снова отправился на фронт, был награждён Железным крестом 2-й степени. В 1944 году назначен редактором газеты „Talsu Vārds”. Арестован в августе 1948 года. Находясь в заключении в Рижской центральной тюрьме, организовал выпуск нелегальной газеты „Mazais Pastnieks”. Осуждён в 1949 году «за измену родине и контрреволюционную агитацию» на 25 лет заключения. К слову, во время следствия 27 августа 1948 года Будулис так определил цели гитлеровских латышских военных корреспондентов: 1) поднимать моральный дух населения тыла; 2) поднимать боевой дух латышских солдат; 3) пропагандировать среди латышского населения добровольное вступление в немецкие вооружённые силы.

Надеюсь, с помощью читателей будет установлено, что скрывается, например, за городами «Сл.» и «Ш.» в текстах. Время событий - 1943-й год (Роберт Осис стал командиром 1-го Рижского латышского полицейского полка в 1943 году, что в одном материале обозначено как «š.g.» - šis gads, этот год) и, очевидно, начало 1944 года. Однако точное время и места событий предстоит уточнить. Не всё из описанного произошло на Украине: так, упоминаются также события под Невелем на Псковщине.



Im Bandeneinsatz müssen zur Verfolgung des Feindes weite Märsche zurückgelegt werden. Eine Kompanie eines lett. Pol.-Batl. auf dem Marsch auf den Straßen der Ukraine / Cīnoties pret bandām, ienaidnieka vajāšanai jāveic lieli pārgājieni. Kāda latv. pol. bataljona rota gājienā pa Ukrainas ceļiem // В борьбе с бандами для преследования врага требуются большие переходы. Рота латышского полицейского батальона на марше по украинским дорогам.

Ein erbitterter Kampf mit Banditen
Von Zugw. A. J.

Zum Bataillonsstab gelangte die Kunde, daß in einem ukrainischen Dorf, ungefähr fünfundzwanzig Kilometer vom Stabe entfernt, sich Banditen festgesetzt haben. Schnell entschlossen läßt der Bataillonsführer die in den umliegenden Dörfern untergebrachten Kompanien alarmieren. Es sind noch keine drei Stunden vergangen, da stehen die Männer kampfbereit auf dem Hof angetreten. Uns zugeteilt sind deutsche SD und SS-Männer. Genau um 15 Uhr, wie vorgesehen, setzt sich eine lange Kraftwagenkolonne in Marsch. Hie und da ist die Straße so undenkbar schlecht, daß die Wagen nicht ohne Menschenkraft durch die großen Schiammpfützen hindurchgelangen. Nach erreichen eines Waldes verlassen wir die Wagen und treten den Fußmarsch an. Es dunkelt schon. Jetzt heißt es, also doppelt aufmerksam zu sein! Der Feind darf nicht merken, daß wir das Dorf von der entgegengesetzten Seite des Waldes erreichen wollen, um es in der Dunkelheit einzuschließen. Unser Plan gelingt. Um zweiundzwanzig Uhr ist das Dorf eingeschlossen. Keine Möglichkeit besteht, daß jemand aus dem Dorf lebendig herauskommen kann. Plötzlich vernehmen wir in der Ferne das Rollen mehrere Wagen und stellen fest, daß sie immer näher kommen. Der erste Posten laßt 8 Fuhrwerke mit Banditen vorbeifahren, dann aber eröffnen vier leichte Maschinengewehre ein vernichtendes Feuer auf die Kolonne. Zwischen einzelnen Gewehrschüssen krachen Handgranaten. Der Angriff ist für die Banditen ganz unerwartet gekommen. Fünfunddreißig „Wanjkas“ sind gefallen, die letzten drei aber erschießen sich selbst. Zwischen den Lebensmitteln auf den Wagen entdecken wir hundert Kilogramm Sprengstoff. Das sind unsere liebsten Freunde, die Sprengkommandos der Eisenbahn und Munitionszüge! - Früher hatten wir die schwere Aufgabe - die Bewachung der Eisenbahnstrecke zwischen Sl. und Sch. Trotz der strengen und guten Bewachung glückte es den Banditen manchmal auch vor unseren Augen einen Zug in die Luft zu sprengen. Selbstverständlich waren die Stunden eines solchen Mannes gezählt, aber seine Aufgabe hatte er durchgeführt.

Beim Morgengrauen befiehlt unser Kompanieführer, Oberleutn. Pr., das Dorf im Sturm zu nehmen. Uns fällt die Aufgabe zu, längs der Hauptstraße vorzustoßen. Die übrigen Kompanien kommen aus anderen Richtungen. Wir durchsuchen jedes Gebäude, finden aber nichts, so daß wir schon annehmen, irregeführt zu sein. Es kommt aber anders. Soldat V. meldet mir, daß eine verdächtige Erhöhung im Garten sei. Ich eile hin, und das Geheimnis lüftet sich. Ein Bunker! Oben in der Mitte eine Öffnung, schön mit Zweigen getarnt. Ich fordere die Banditen in russischer Sprache auf, herauszukommen, ihnen würde nichts geschehen. Ein Gefangener würde bei uns auch als Gefangener behandelt usw. - aber ich erhielt keine Antwort. Ich beuge mich über den Rand und versuche, beim Scheine eines Streichholzes etwas zu erspähen, doch vergeblich - ich sehe nichts! Schon will ich hineinsteigen, um mich zu überzeugen, was dort eigentlich los ist, da ruft mich Soldat V. zurück und rät mir: „Herr Zugwachtmeister! Seigen Sie nicht hinein, laßt uns erst eine Handgranate hineinwerfen“. Gesagt, getan. Sofort bekommen wir die Antwort darauf. Es fallen drei Gewehrschüsse und unsere eigene Handgranate fliegt zurück. Fünf Meter von uns entfernt schlägt sie auf und explodiert sofort. Wir sind blitzschnell am Boden, so daß uns die Splitter nicht treffen können. Noch einmal fordern wir die Banditen auf herauszukommen, doch antworten sie nur mit Gewehrschüssen. Von der Knallerei angezogen, laufen Hauptwachtm. J. und Zugwm. T. und andere herbei. Hauptwm. J. macht eine geballte Ladung und diese rollt in den Bunker hinein. Damit genügt's. Als wir den Bunker aufgraben, finden wir vier zerrissene Leichen russischer Banditen, sieben Gewehre, zwei Munitionskästen, sechsundzwanzig deutsche Soldbücher und viele andere Sachen. Bei der Durchsuchung der weiteren Gärten finden wir noch drei Bunker. „Die Besatzung“ wird in gleicher Weise vernichtet. Unsere Aufgabe ist damit gelöst und wir können wieder zur eigenen Unterkunft abrücken.

Īstie boļševiku partizāni nepadodas
Serž. A. J.

Bataljona štābā ienākušas ziņas, ka kādā ukraiņu ciemā, apmēram četrdesmit piecu kilometru attālumā no bataljona štāba novietojuma, apmetušies bandīti. Bataljona komandieris, ātri izšķīries, izziņo trauksmi apkārtējos ciemos novietotajām rotām. Pagājušas tikai trīs stundas, bet viņi jau kaujas gatavībā nostādīti pagalmā. Mums talkā nāk arī vācu SD un SS vīri.

Tieši plk. 15, kā paredzēts, gara mašīnu kolonna sāk kustēties. Vietām ceļš tik neiedomājami slikts, ka vīriem jāpalīdz izstumt mašīnu no lielajām dubļu peļķēm. Sasnieguši kādu mežu, atstājam mašīnas un sākam virzīties kājām. Metas jau krēsla, un mums jābūt divtik uzmanīgiem! Ienaidnieks nedrīkst manīt, ka mūsu nolūks ir sasniegt sādžu pilnīgi no otras puses, izejot cauri mežam, un to ielenkt pilnīgā nakts tumsā! Mūsu nodoms arī izdodas. Pulksten divdesmit divos valda īsta elles tumsa. Sādža ir ielenkta, no tās kādam izkļūt dzīvām ārā ir pilnīgi neiespējami. Bet - ausis mūs taču neviļ?! Tālumā dzirdama ratu rīboņa! Konstatējam, ka tā nāk arvienu tuvāk. Pirmais postenis palaiž garām astoņus pajūgus ar bandītiem. Bet tad četras patšautenes atklāj iznīcinošu pārsteiguma uguni. Atsevišķi šauteņu šāvieni jaucas ar rokas granātu detonēšanu. Uzbrukums bandītiem nācis pilnīgi negaidīts. Trīsdesmit pieci vaņkas krituši, bet pēdējie trīs - nošaujas paši! Starp pārtikas produktiem ratos atrodam arī simts kilogramu sprāgstvielu. Tā tad tie ir mūsu mīļākie draugi - dzelzceļu un municijas vilcienu spridzinātāji! - Toreiz mums bija uzdots grūts uzdevums - dzelzceļa līnijas apsardzība starp Sl. un Š. Neskatoties uz stingro un biežo apsardzību, bandīti tomēr prata dažreiz pat mūsu acu priekšā uzlaist vilcienu gaisā. Pats par sevi saprotams, ka tādam vīram stundas bija skaitītas, bet savu uzdevumu tas arī bija izpildījis. -

Pienāk rīts, un seko mūsu rotas komandiera vltn. Pr. pavēle iejemt ciemu, virzoties pa galveno ceļu už augšu. Pārējās rotas dara to pašu citos virzienos. Pārmeklējot katru ēku, nekā sevišķa neatrodam. Domājam jau, ka esam maldināti. Bet iznāk citādāk. Pie manis pieskrien kar. V. un ziņo, ka dārzā esot aizdomīgs paaugstinājums. Steidzos turp, un ātri atklājas noslēpums: bunkurs! Augšā atstāta maza lūka, glīti maskēta ar sakaltušiem zariem. Saucu krievu valodā, lai nāk ārā, viņiem nekas ļauns nenotiks, gūsteknis pie mums arī tiek uzskatīts kā gūsteknis u. t. t., bet atbildes nav. Pārliecos pār malu un ar sērkociņa palīdzību mēģinu kaut ko saskatīt. Bet velti - nekā neredzu. Gribu jau kāpt iekšā un pārliecināties, vai tas tiešām tā ir, kad sadzirdu kar. V. balsi: „Seržanta kungs! nekāpiet iekšā, ielaidīsim vispirms vienu rokas granātu!“ Vārdiem seko darbi. Bet tūlīt pēc granātas iemešanas bunkurā kā atbildi sajeimam trīs šauteņu šāvienus un mūsu pašu rokas granātu atpakaļ! Tā nokrīt piecu metru attālumā no mums un tūlīt arī sprāgst. Esam ātri nogulušies, un šķembas mūs neķer. Vēlreiz uzaicinām tos nākt ārā, bet tie tomēr nepaklausa un atbild ar šauteņu šāvieniem. Cīņas trokšņa pievilkti, piesteidzas virsserž. J. un serž. T., kā arī daži citi. Vserž. J. sagatavo granātu saišķi, un smagais piecu granātu kamols ieveļas bunkurā. Ar to pietiek! Atrokot bunkuru, atrodam četrus krievu bandītu, gabalos sarautus līķus, septiņas šautenes, 2 patronu kastes, divdesmit sešas vācu algas grāmatiņas un daudz citu mantu. Meklējot tālāk pa dārziem, uzejam vēl trīs bunkurus, kuru iemītnieki tāpat sajem pelnīto sodu. - Savu uzdevumu esam izpildījuši un varam atgriezties atkal katrs savā novietojumā.



Lastkraftwagen und Pferdefuhrwerke führen Verpflegung und Munition nach / Smagas mašīnas un pajūgi ved pakaļ uzturu un munīciju // Грузовики и повозки перевозят продовольствие и боеприпасы.

Настоящие большевистские партизаны не сдаются [Ожесточённый бой с бандитами]
Сержант [цугвахмистр] А. Й.

В штаб батальона дошли слухи, что в одном украинском селе, примерно в сорока пяти километрах от расположения штаба батальона, обосновались бандиты. Командир батальона, быстро приняв решение, поднял по тревоге расквартированные в окрестных деревнях роты. Не прошло и трёх часов, как они в боевой готовности уже выстроились во дворе. К нам приставлены немецкие эсэсовцы и СД.

Ровно в 15 часов, как было запланировано, начала двигаться длинная колонна машин. Местами дорога настолько невообразимо плоха, что бойцам приходится помогать выталкивать машину из больших луж грязи. Добравшись до леса, оставляем машины и начинаем продвигаться пешком. Уже сумерки, и нам нужно быть вдвойне внимательными! Враг не должен заметить, что мы намерены добраться до деревни совсем с другой стороны, пройдя через лес, и окружить её в полной ночной темноте! Наш замысел удается. В двадцать два часа наступает настоящая адская тьма. Деревня окружена, из неё никому выбраться живым совершенно невозможно. Но - не обманывают ли нас уши?! Вдалеке слышен стук колёс! Обнаруживаем, что он приближается. Первый часовой пропускает восемь повозок с бандитами. Но тут четыре ручных пулемёта открывают сокрушительный внезапный огонь. Отдельные винтовочные выстрелы смешиваются со взрывами ручных гранат. Нападение для бандитов стало полной неожиданностью. Тридцать пять ванек были убиты, а последние трое - застрелились! Среди продуктов питания в телегах нашли также сто килограммов взрывчатки. Так это наши любимые друзья - подывники железных дорог и поездов с амуницией! - В то время перед нами стояла трудная задача - охрана железнодорожной линии между Сл. и Ш. Несмотря на строгую и частую охрану, бандитам всё же удалось несколько раз прямо на наших глазах взорвать поезда. Само собой разумеется, часы такого бойца были сочтены, но свою задачу он также выполнил. -

Наступает утро, и следует приказ нашего ротного командира старшего лейтенанта Пр. занять деревню, двигаясь вверх по главной дороге. Другие роты делают то же самое с других направлений. Обыскивая каждое здание, мы не находим ничего особенного. Уже думаем, что нас ввели в заблуждение. Но выходит иначе. Ко мне подбегает рядовой В. и сообщает, что в саду есть подозрительное возвышение. Спешу туда, и быстро раскрываю тайну: бункер! Сверху оставлен маленький люк, красиво замаскированный сухими ветками. Призываю на русском языке, чтобы вышли, с ними ничего плохого не случится, пленный нами рассматривается как пленный и т.д., но ответа нет. Перегибаюсь через край и пытаюсь что-то разглядеть с помощью спички. Но тщетно - ничего не вижу. Хочу уже забраться внутрь и убедиться, что там на самом деле, как слышу голос рядового В.: «Господин сержант! не влезайте внутрь, бросим сначала одну ручную гранату!» Сказано - сделано. Но сразу после броска гранаты в бункер в ответ получаем три винтовочных выстрела, и наша же ручная граната летит назад! Она падает в пяти метрах от нас и тут же взрывается. Быстро залегли, и осколки в нас не попадают. Ещё раз призываем тех выйти, но они всё равно не слушаются и отвечают винтовочными выстрелами. Привлечённые шумом боя, подоспели старший сержант [гауптвахмистр] Й. и сержант [цугвахмистр] Т., а также некоторые другие. Старший сержант [гауптвахмистр] Й. приготовил гранатную связку, и тяжёлый моток из пяти гранат закатился в бункер. Хватило! Раскопав бункер, находим четырёх русских бандитов, разорванные на куски трупы, семь винтовок, 2 патронных ящика, двадцать шесть немецких зарплатных книжек и много других вещей. Разыскивая дальше по садам, находим ещё три бункера, обитатели которых также получили заслуженное наказание. - Своё задание мы выполнили и можем возвратиться опять каждый в своё расположение.



Oftmals Fehlen Brücken, dann wird durch eine Furt mittels Wagen übergesetz / Bieži vien trūkst tiltu. Tad kaŗavīri pārceļas pa braslu ar ratiniem // Мосты часто отсутствуют. Тогда солдаты пересекают брод на телегах.

Banditenlager ein Schlaraffenland
Von Zugw. A. J.

Diesmal fand sich ein von den Banditen Gefangener beim Batailļonsstab ein. Als Gefangener konnte er wirklich angesehen werden. Seit drei Monaten war er von den Banditen zwangsweise „mobilisiert“ und tat alles, um die in ihn gesetzten Hoffnungen nicht zu enttäuschen.

In Wirklichkeit hegte er nicht den Wunsch, Bandit zu werden. Bei der ersten Gelegenheit, dachte er an Flucht. Diese Gelegenheit bot sich ihm jetzt. Die Banditen „kommandierten“ ihn nach Sl., damit er ihnen auf irgend eine Art und Weise Waffen und Munition beschaffe. Er kam aber zum Bataillonsführer. Der Bataillonsführer, Oberstleutn. G., wartete nur auf solche „Sondernummern“! Der Bandit versprach, in einem Walde ein Banditenlager zu zeigen; er bat nur, dann dafür freigelassen tu werden. Der Bataillonsführer versprach es ihm.

Wieder ein ungefähr vier Stunden dauernder Marsch durch einen Wald. Schüsse von Vorposten der Banditen, ein Beschießen des Lagers mit leichten und schweren Granatwerfern, ein Sturmangriff und das Lager war in unserer Hand. Gefallen war nur ein Bandit, die übrigen waren entkommen. Daß es bei uns keine Verwundeten und Gefallenen gab, können wir dem Oberleutn. Pr., unserem Einsatzführer, verdanken. Als wir ins Lager eingedrungen waren, blieben wir mit offenem Munde stehen. - In den Asten der Bäume hingen neun Kühe, sieben Schweine und acht Schafe, schön verteilt! Und alles um das Lager herum, in den Bäumen! Ein Schwein war soeben gesengt worden, ein anderes befand sich noch auf einem Wagen. Auf einem Herde kochte ein Schweinegulasch mit Kartoffeln. Und im Mittelpunkt des Lagers, getarnt, unter Tannenzweigen, neun Bunker, voll mit den verschiedensten Sachen! Wir hatten wirklich einen großartigen Fang gemacht. - Wir verpackten alles auf unsere Wagen und, indem wir uns über dieses Schlaraffenland noch weiter unterhielten, traten wir den Rückmarsch an.

Bandītu nometne - Lejputrija
Serž. A. J.

Šoreiz bataljona štābā ieradās kāds partizānu gūsteknis, jo par tādu to tiešām varēja uzskatīt. Pirms trim mēnešiem spaidu kārtā bandītu „mobilizēts“, viņš darīja visu, lai attaisnotu uz viņu liktās cerības. Patiesībā tam nebija ne mazākās vēlēšanās kļūt par bandītu. Pie pirmās izdevības viņš domāja bēgt. Tāda arī radās! Bandīti „komandēja“ viņu uz Sl., lai viņš tiem kaut kādā ceļā sagādātu ieročus un munīciju. Bet viņš ieradās N. bataljona štābā un pieteicās pie bataljona komandieŗa.

Bataljona komandieris pltn. G. uz tādiem „speciālnumuriem“ tikai gaidīja! Bandīts solīja uzrādīt kādā mežā bandītu nometni, lūgdams par to atlīdzību - palaist viņu brīvībā. Bataljona komandieris to viņam apsolīja.

Atkal apmēram četru stundu gājiens pa mežu. Šāvieni no bandītu priekšposteņiem, nometnes apšaudīšana ar viegliem un smagiem granātmetējiem, straujš trieciens - un nometne bija mūsu rokās! Kritis bija tikai viens bandīts, pārējiem palaimējās izbēgt. Par to, ka mūsu pusē nebija ne ievainotu, ne kritušu, varam pateikties mūsu akcijas vadītājam vltn. Pr.

Ieskrējuši nometnē, palikām atplēstām mutēm stāvot. - Koku zaros karājās sadalītas deviņas govis, septiņas cūkas un astoņas aitas! Un tas viss apkārt nometnei, tieši koku zaros! Viena cūka pašlaik tikusi svilināta, otra vēl atradās ratos. Uz ugunskura vārījās cūkas gulašs ar kartupeļiem. Un pašā centrā zem egļu zariem deviņi bunkuri, dažnedažādu mantu pilni! Mums tiešām bija gadījies varens ķēriens. - Visu sakrāvām ratos un, par šo Lejputrijas dzīvi debatējot, devāmies mājup.



Nach anstrengenden Marsch ist das Tagesziel erreicht. Ankunft eines lettischen Pol.-Batl. in einem neuen Unterkunftsort / Pēc grūta pārgājiena ir sasniegts dienas mērķis. Kāda latviešu pol. vienība ir nonākusi jaunā novietojumā // После напряжённого перехода цель дня достигнута. Прибытие латышской полицейской части на новое место расположения.

Бандитский лагерь в Стране изобилия [в Лейпутрии - стране изобилия латышских сказок]
Сержант [цугвахмистр] А. Й.

На этот раз в штабе батальона оказался один пленный партизан, если таковым его действительно можно было считать. «Мобилизованный» три месяца назад под давлением бандитов, он делал всё возможное, чтобы оправдать возложенные на него ожидания. На самом деле у него не было малейшего желания становиться бандитом. При первой же возможности он думал сбежать. И таковая появилась! Бандиты «командировали» его в Сл., чтобы он им каким-то образом добыл оружие и боеприпасы. Но он прибыл в штаб Н-ского батальона и обратился к командиру батальона.

Командир батальона подполковник Г. только и ждал таких «особых номеров»! Бандит обещал показать в лесу бандитский лагерь, попросив за то вознаграждение - оспустить его на свободу. Командир батальона пообещал ему это.

Опять около четырех часов ходьбы по лесу. Выстрелы с бандитских застав, обстрел лагеря из лёгких и тяжёлых миномётов, стремительный удар - и лагерь был в наших руках! Погиб только один бандит, остальным посчастливилось убежать. За то, что с нашей стороны не было ни раненых, ни убитых, можем поблагодарить нашего предводителя нашей акции старшего лейтенанта Пр.

Вбежав в лагерь, встали с открытыми ртами. - На ветвях деревьев висели разделанные девять коров, семь свиней и восемь овец! И это всё вокруг лагеря, прямо на ветвях деревьев! Одна свинья только была опалена, вторая ещё находилась на повозке. На костре варился свиной гуляш с картошкой. А в самом центре под еловыми ветками девять бункеров, набитых всякой всячиной! У нас действительно был отличный улов. - Всё сложили в телеги и, обсуждая жизнь в этой Стране изобилия, отправились домой.



Bei der Durchkämmung eines Waldes sind die Männer eines lett. Pol.-Batl. auf ein Banditenlager gestoßen / „Izķemmejot“ kādu mežu, kāda latv. pol. batl. vīri uzdūrušies uz kādu bandītu nometni // «Прочесывая» лес, бойцы одного латышского полицеского батальона наткнулись на бандитский лагерь.

Ein Nachtkampf
Von Gefr. Gr.

Nach dem heißen Sommer war der Herbst mit seinen langen dunklen Nächten gekommen. Es änderte sich nicht nur die Jahreszeit, sondern auch unser Einsatzort. Nur unsere Aufgabe blieb dieselbe. Noch immer verfolgten wir die Störer des friedlichen rückwärtigen Lebens und der Versorgung der Wehrmacht, die hier, etwas westlich, ordentlich an Zahl zugenommen hatten.

Die Banditen hatten unseren Druck, stark genug empfunden und die Tatkraft unserer Jungen richtig abgeschätzt. Um der Einschließung und der Vernichtung zu entgehen und ihre Tätigkeit fortsetzen zu können, beabsichtigten die Banditen, von einem Dorf in das andere überzusiedeln. Das wurde doch auch uns bekannt. Leider wußten wir nicht, wann das geschehen sollte, sie mußten aber durch das Dorf P. rücken, das wußten wir ganz genau. Eine Zusammenrottung der Banditenkräfte durfte in keinem Fall stattfinden. Es war notwendig, sie entweder zu vernichten, oder aber sie wenigstens rechtzeitig daran zu hindern. Diese Aufgabe erhielt der Leutn. R. mit seinem Zuge gestellt.

Zuerst teilte der Leutnant seinen Zug in zwei Gruppen ein. Eine davon ließ er im nächsten Dorf und mit der anderen bezog er mit Eintreten der Dunkelheit eine Verteidigungsstellung im Dorfe P. und stellte Vorposten aus. Hier erfuhren wir von der Zivilbevölkerung, daß die Kräfte der Banditen sehr stark sind. Nun befahl Leutn. R. auch dem zweiten Teil des Zuges, in P. in Stellung zu gehen. Als wir uns dem Dorf näherten, konnte man schon die. Wagen rollen hören. Der Lärm kam immer näher. Es war eine sehr dunkle Nacht. Wir beeilten uns, neben unseren Kameraden die Stellung am Straßenrand zu beziehen. Bei uns war alles vorbereitet, und wir verhielten uns ganz ruhig. Sie konnten kommen!

Als die Banditen auf eine Entfernung von ungefähr 50 Meter heran waren, befahl Leutn. R., das Feuer zu eröffnen. In der Dunkelheit könnten wir an die sechzehn Fahrzeuge ausmachen. Unser erster Feuerstoß hatte mehrere Banditen getroffen. Wie vom Blitz getroffen sprangen die übrigen schnell in die Gräben hinein. Es mochten ungefähr 60 Mann sein, also zweimal so viel wie wir. Von der ersten Verwirrung erhojt, ließen uns die Banditen nicht ohne Antwort. Es entstand ein Schlachtenlärm von Gewehrschüssen, vermischt mit Minendetonationen, der immer mehr anschwoll. Die Kugeln schwirrten und pfiffen, die Minen detonierten um uns herum. Trotz allem lag das Feuer des Gegners sehr schlecht, was wir der Dunkelheit und der Verwirrung der Bolschewisten zu danken hatten.

Das war aber nur der Anfang.

Denn bald merkten wir, daß die Banditen Verstärkung erhalten hatten. Unsere Lage wurde schwieriger. Wollten wir nicht unnötige Verluste beklagen, durften wir nicht länger verweilen. Leutn. R. verteilte wieder den Zug. Eine Gruppe unter Führung von Korporal L. ließ er zur Deckung des Rückzuges zurück. Als Leutn. R. schon aus dem Dorf heraus war, wurden wir auf einmal auch vom anderen Ende des Dorfes beschossen. Korp. L. schickte einen Kundschafter aus, um die Lage zu klären. Banditenreiter hatten uns, ohne bemerkt zu werden, umgangen. Wir waren eingeschlossen! Eine rote Leuchtkugel forderte uns Flilfe an. Auf das Zeichen hin teilte Leutn. R. seine Männer wieder in zwei Gruppen ein. Eine davon griff die Reiter an, die andere fiel von der Seite her ins Dorf ein. Das war unsere Rettung. Es entstand eine Unordnung unter den Banditen. Sie konnten nicht übersehen, wie stark wir waren und von welcher Seite wir kamen. Ihre Hauptkräfte, die direkt auf uns stießen, kehrten zur Flucht um. Jetzt griffen wir gemeinsam die Reiter an, die uns den Rückweg abschneiden wollten, und vernichteten sie restlos. Wir selbst hatten nur einen Verwundeten. Die Hauptkräfte zu verfolgen, erdreisteten wir uns nicht, denn es war Nacht und die Banditen uns zahlenmäßig überlegen. Etwa dreihundert Mann, wie später bekannt wurde.

Beim Tageslicht sahen wir dann, was sich nachts zugetragen hatte. Auf dem Kampffeld waren verblieben: zwei bolschewistische Minenwerfer mit Minenkasten, ein schweres und ein leichtes Maschinengewehr, mehrere Gewehre, eine Feldküche, drei Fuhren Heu und sechs Fuhrwerke. Auch die Bedienung der erbeuteten Waffen lag auf dem Schlachtfelde - ungefähr dreißig gefallene oder schwerverwundete Banditen.

Nakts kauja
Dižkar. Gr.

Pēc karstās vasaras bija atnācis rudens ar savām garajām, tumšajām naktīm. Mainījās ne tikai gada laiki, bet arī mūsu dienesta vietas. Tikai mūsu uzdevums vēl palika vienmēr tas pats. Mēs vēl arvien vajājām mierīgās aizmugures dzīves un karaspēka apgādes traucētājus, kas te, vairāk uz rietumiem, bija pamatīgi savairojušies.

Bandīti bija diezgan stipri jutuši mūsu spiedienu un pareizi novērtējuši mūsu zēnu tīrīšanas spējas. Lai varētu savu darbību turpināt, kā arī izbēgt no ieslēgšanas un iznīcināšanas, bandīti bija nodomājuši no vienas sādžas pārcelties uz otru. Tas kļuva zināms tomēr arī mums. Diemžēl, mēs nezinājām kad, bet ka viņi dosies caur P. sādžu, par to bija ienākušas drošas zinas. Tādu bandītu spēku apvienošanos nedrīkstēja pielaist. Tos vajadzēja ja nu ne iznīcināt, tad vismaz savlaicīgi aizkavēt. Šādu uzdevumu sajēma ltn. R. vads.

No sākuma ltn. R. sadalīja vadu divās grupās. Vienu viņš atstāja kaimiņu sādžā, bet ar otru līdz ar tumsu iejēma aizstāvēšanās pozicijas un izlika priekšgrupu P. sādžā. Te no vietējiem iedzīvotājiem ienāca informācija, ka bandītu spēki esot ļoti lieli. Tad ltn. R. pavēlēja arī otrai vada daļai pāriet uz P. Kad mēs tuvojāmies P. sādžai, bija jau dzirdama ratu rīboņa, kas arvien pieauga. Bija ļoti tumša nakts. Mēs pasteidzāmies blakus mūsu biedriem ieņemt pozicijas gar ceļa malu. Viss bija mūsu pusē sagatavots, un pašlaik valdīja klusums. Viņi varēja nākt!

Kad bandīti bija apm. piecdesmit metru attālumā no mums, ltn. R. pavēlēja atklāt uguni. Tumsā mēs varējām „nojaust“ apmēram sešpadsmit pajūgu. Pirmais mūsu uguns brāziens trāpīja vairākus bandītus. Kā zibens ķerti, pārējie ātri salēca grāvjos. Viņu varēja būt apm. sešdesmit gabalu, tā tad divkāršs pārspēks. Attapušies no pirmā apjukuma, bandīti nepalika mums atbildi parādā. Atskanēja šauteņu šāvienu un vēlāk pat mīnumetēju granātu troksnis, kas arvien pastiprinājās. Lodes spindza un svilpa, mīnas sprāga mums apkārt, bet mūs neķēra ne vienas, ne otras, par ko bija jāpateicas tumsai un boļševiku apjukumam.

Bet tā acīm redzot bija tikai bandītu priekšgrupa. Pēc kāda laika bija manāms, ka viņiem tuvojās papildspēki. Mūsu stāvoklis varēja kļūt tikai vienmēr sliktāks. Nu vairs ilgāk te nevarēja palikt. Ltn. R. sadalīja vadu atkal, atstādams kādu grupu, kapr. L. vadībā, atiešanas segšanai. Kad ltn. R. bija jau no sādžas prom, mūs sāka apšaudīt arī no sādžas otra gala. Kapr. L. sūtīja noskaidrot, kas tur īsti ir. Izrādījās, ka tie bija bandītu jātnieki, kas mums nemanot, bija apgājuši mūs gar sādžas malu. Nu mēs bijām ielenkti! Izšāvām sarkanu raķeti, ar ko bija norunāts prasīt palīdzību. Ltn. R. savus vīrus sadalīja vēl divās grupās, no kuriem viena uzbruka jātniekiem, bet otra, pagājusi tiem garām, iebruka sādžā no sāniem. Tādā veidā viņš bija nācis īstā laikā, lai mūs glābtu. Nu bandītos radās pilnīgs sajukums, jo tie nesaprata, cik mēs esam un no kurienes mēs nākam. Viņu galvenie spēki, kas bija nākuši mums tieši virsū, griezās apkārt un metās bēgt. Tagad mēs visi uzbrukām jātniekiem, kas mums gribēja nogriezt ceļu, un viņus pilnīgi iznīcinājām. No mums pie tam ievainoja kar. K. Galvenajiem spēkiem dzīties pakaļ neiedrošinājāmies, jo bija nakts, un tie bija diezgan lieli, kā vēlāk noskaidrojās, ap trīs simti vīru.

Rīta gaismā mēs redzējām, kas bija īsti naktī noticis. Kaujas laukā bija palikuši divi boļševiku mīnumetēji pilnīgā kārtībā, ar mīnu kastēm, viens ložmetējs, viena patšautene, vairākas šautenes, viena lauku virtuve, trīs siena vezumi un seši pajūgi pilnīgā kārtībā. Bez tam arī bija palikusi atstāto ieroču „apkalpe“ - apmēram trīsdesmit kritušu vai smagi ievainotu bandītu.



Lett. Pol.-Batl. im Fronteinsatz. Herstellung eines wärmenden Getränkes im „Samowar“ vor einem Bunker / Latv. pol. batl. frontē. Kāda bunkura priekšā samovarā pagatavo sildītāju dzērienu // Латышский полицейский батальон на передовой. Перед бункером в самоваре готовится согревающий напиток.

Ночной бой
Ефрейтор Гр.

После жаркого лета пришла осень со своими длинными тёмными ночами. Изменился не только сезон года, но также место нашей службы. Только наша задача осталась прежней. Мы по-прежнему следили за нарушителями мирной тыловой жизни и снабжения Вермахта, что здесь, далее на запад, основательно расплодились.

Бандиты изрядно ощутили наше давление и правильно оценили способность наших парней к зачистке.

Чтобы иметь возможность продолжать свою деятельность, а также избежать окружения и уничтожения, бандиты замыслили из одной деревни перебраться в другую. Впрочем, это стало известно также нам. К сожалению, мы не знали, когда, но о том, что они двинутся через деревню П., пришли достоверные сведения. Объединения таких бандитских сил нельзя было допустить. Их нужно было если не уничтожить, то хотя бы своевременно задержать. Это задание получил взвод лейтенанта Р.

Сначала лейтенант Р. разделил свой взвод на две группы. Одну он оставил в соседней деревне, а со второй, когда стемнело, занял оборонительные позиции и выставил заставы в деревне П. Здесь от местных жителей поступила информация, что силы бандитов очень велики. Тогда лейтенант Р. приказал второй части взвода перейти в П. Когда мы приближались к деревне П., уже был слышен скрип колёс, который всё время нарастал. Была очень темная ночь. Мы поспешили занять позиции на обочине вместе с нашими товарищами. Всё было подготовлено с нашей стороны, и сейчас царила тишина. Они могли приходить!

Когда бандиты были примерно в пятидесяти метрах от нас, лейтенант Р. приказал открыть огонь. В темноте мы могли «почуять» около шестнадцати телег. Первый порыв нашего огня сразил нескольких бандитов. Словно пораженные молнией, остальные быстро залегли в канавах. Их могло быть примерно шестьдесят стволов, а это двойное превосходство. Оправившись от первого замешательства, бандиты не оставили нас в долгу без ответа. Раздался шум винотовочных выстрелов и потом даже миномётных мин, который постоянно нарастал. Пули жужжали и свистели, мины рвались вокруг нас, но нас не задевали ни одни, ни вторые, за что нужнл было благодарить темноту и растерянность большевиков.

Но это очевидно была лишь перегруппировка бандитов. Через какое-то время заметили, что к ним приближается подкрепление. Наше положение могло только ухудшиться. Дольше так продолжаться не могло. Лейтенант Р. снова разделил взвод, оставив группу во главе с капралом Л. для прикрытия отхода. Когда лейтенант Р. был вышел из деревни, нас стали обстреливать из другого конца деревни. Капрал Л. отправил выяснить, что там на самом деле. Оказалось, что это были бандитские всадники, которые нас не заметив, обошли нас по окраине деревни. Вот мы попали в окружение! Выпустили красную ракету, которой было оговорено запросить помощь. Лейтенант Р. снова разделил своих людей на две группы, из которых одна напала на всадников, а другая, проходя мимо них, ворвалась в деревню сбоку. Таким образом он пришёёл в нужное время, чтобы спасти нас. Вот среди бандитов возник полный беспорядок, потому что они не понимали, сколько нас и откуда мы пришли. Их главные силы, наступавшие прямо на нас, развернулись и бросились бежать. Теперь мы все напали на всадников, которые хотели перерезать нам дорогу, и полностью уничтожили их. У нас при этом ранило рядового К. Мы не решились преследовать главные силы, потому что была ночь и они были довольно многочисленны, как позднее оказалось, около трехсот человек.

В утреннем свете мы увидели, что на самом деле произошло ночью. На поле боя остались два большевистских миномёта в полной исправности, с минными ящиками, один пулемёт, один ручной пулемёт, несколько винтовок, одна полевая кухня, три воза сена и шесть повозок в полном порядке. Кроме того, осталась «обслуга» брошенного оружия - около тридцати погибших или тяжелораненых бандитов.