ПОДМЕНЫШ
(Рождественский рассказ)
Часть I
Картинка из журнала b_a_n_s_h_e_e
Мисс Кассандра сочла шляпку неприличной, а мисс Миранда - восхитительной.
Казалось бы, одно это может сказать проницательному читателю - или читательнице - всё о разнице между двумя девицами.
Опасное заблуждение: шляпки - это такая материя, что недолго и проницательным читательницам переругаться меж собой, а это нам ни к чему.
Из двух подруг Миранда Конвей была моложе, но лучше знала свет, хотя свет, быть может, еще не знал ее: одну из своих восемнадцати зим она уже провела в Лондоне. Кроме того, кое-кто считал мисс Конвей самой хорошенькой и блестящей барышней во всем Тайнсайде, хотя с этим, возможно, и не согласились бы остальные восемнадцать окрестных семейств, где были барышни.
Кассандре Гарлоу шел двадцать четвертый год, и она принимала этот факт стоически, как и много других вещей; можно было бы рассказать о ней и больше, но не годится автору останавливать героиню на бегу, чтобы рассказать всю ее историю.
Еще минутку! Шляпка же! Что касается шляпки, то это была зеленая бархатная шуте с высокой тульей, напоминавшей о мужском цилиндре, с голубым султаном, который придавал ей бравый и даже воинственный вид, и с широкими полями, отделанными желтым шелковым шнуром крест-накрест, на манер решетки на яблочном пироге.
Попадись ей хоть сам Наполеон Бонапарт, эта английская шляпка победила бы его одним презрительным кивком.
Шляпка красовалась в витрине модной лавки на рыночной площади у городской ратуши, но все равно не была по карману ни мисс Миранде, ни мисс Кассандре, а потому и нам придется проститься с этим волнующим предметом разговора и последовать за ними дальше - вниз к реке.
Городок Южный Шильдс, где река Тайн встречается с Северным морем - это чрезвычайно хлопотливый городок. Издали он похож на потертую и закопченную картинку с чайной жестянки, в которой удобно хранить детские сокровища: картинку с длинным пирсом и маяком, белыми барашками волн по серым неприветливым водам, толкущимися в доках кораблями.
Город и в самом деле основательно закопчен: то дымят вдоль Тайна угольные шахты, солеварни, стекольные заводы. Соленый морской ветер смешивается тут с запахами рыбы, дегтя и вара. Кажется, что люди в этих краях рождаются на свет уже обремененные спешными делами и ни за что не умирают, пока не доделают всю работу.
"Не стой без дела!"; "Проходи, не задерживайся!" - громыхают вагонетки, груженные углем, скрипят лебедки в доках.
Раз так, то что же две барышни делают на улице - за неделю до Рождества, в дрянную погоду, под промозглым ветром, который подсыпает снежной крупы им в муфты?
Вне всякого сомнения, они несут кому-нибудь суп, или шерстяные чулки, или что-нибудь в этом роде.
В этом случае святость миссии охраняет барышень от любых неприятностей и вполне оправдывает их появление в бедном прибрежном районе.
Так, во всяком случае, считала добрая тетушка Миранды - миссис Конвей-Брантон, вдова канатного фабриканта, чья попечительность простиралась от милого предместья Уэстоу до угрюмого Западного Холборна, куда мисс Миранда и мисс Кассандра в конце концов забрались.
Весело переговариваясь, девицы остановились у одной из дверей доходного дома, унылого, как судебное постановление.
- Миссис Финдохти! - позвала Кассандра, а Миранда брякнула дверным молотком.
На стук отворила девочка лет восьми. Она выглядывала из большой рыжей шали, как синичка из охапки ржи - подлинно рождественское зрелище, странное на этой голой улице, где не росло ни кустика.
То была Пэтси, младшее дитя семейства Финдохти.
Сама миссис Финдохти, маленькая шотландка с большим животом, сидела на кровати в глубине комнаты и шила, окруженная четырьмя дочерьми, которые тоже шили.
Миссис Финдохти последовательно подарила своему супругу Минни, Гвинни, Мэгги, Агги и Пэтси. Мистер Финдохти не ценил в людях такой последовательности. Шестой отпрыск был на подходе, и лучше бы ему было оказаться мальчиком.
"Лучше бы тебе оказаться парнем", - говорила миссис Финдохти, похлопывая себя по животу.
Развязка этой драмы ожидалась со дня на день.
Комната была скудно обставлена, но в ней очевидно готовились к празднику: стены и очаг были украшены бумажными розетками и гирляндами, а на подоконнике виднелись ветки остролиста.
Миранда принялась щебетать с детьми, а Кассандра - распаковывать корзинку с приношениями. Там действительно были шерстяные чулки, и грудинка, и бузинный чай, и бутылка кларета, которую миссис Конвей-Брантон велела отдать только в том случае, если мистер Финдохти еще в море.
- Мистер Финдохти все еще в море? - уточнила Кассандра.
- А кто ж его знает, шатуна, - дипломатично ответила миссис Финдохти. - Уж такое вам спасибо, вот спасибо, мисс, и вам, мисс, и вашей тетеньке!
После подобных изъявлений учтивости, и расспросов о предстоящих родах (с которыми должна была помочь соседка), и взаимных пожеланий счастливого Рождества, барышни поспешили вернуться домой, пока не стемнело.
Вечером, расчесывая перед зеркалом белокурые волосы, Миранда Конвей задумчиво сказала своему отражению:
- Как это ужасно - быть одной, ждать и терзаться неведением! Бедная миссис Финдохти!
Кассандра про себя подумала, что почтенная рыбачка, скорей всего, испытывала смешанные чувства по поводу долгого отсутствия своего супруга. Но ничего не сказала, а только грустно улыбнулась подруге в зеркале. Она знала, что мысли Миранды заняты ее собственной печалью.
Дружба Миранды с Кассандрой была крепче, чем это можно было вообразить по первому впечатлению. Они познакомились в пансионе мадам Брейсгирдл (Корбридж, Нортумберленд) при обстоятельствах вполне драматических: им пришлось делить на двоих одну постель, даром что Кассандра была старше Миранды на пять лет и гораздо крупнее.
Поверьте, далеко не каждая пансионерка дала бы себе труд уменьшиться в размерах достаточно для того, чтобы малявка не слетала с кровати.
Спальня в школе мадам Брейсгирдл была немногим удобнее солдатского бивуака, что не мешало этой ученой даме пользоваться самыми лестными рекомендациями и брать за свои услуги солидное вознаграждение. Справедливости ради, ее система работала: ученицы, уцелевшие в пансионе мадам Брейсгирдл, на всю жизнь были связаны чем-то вроде фронтового братства.
Кассандра Гарлоу опекала свою юную соседку с редким самоотречением, и не надо думать, будто Миранда не ценила этого.
Девочек сблизило еще и то, что обе они рано осиротели. Миранда лет пяти осталась на попечении дяди и тети, которые искренне полюбили малютку и желали дать ей «образование», без которого сами прекрасно обходились. Кассандра же поступила в школу после вторичной женитьбы своего отца.
Впрочем, судьба как будто уготовила подругам разные дороги.
Миранду забрали домой, когда в пансионе случилась эпидемия скарлатины.
Слушая, как в бреду племянница спрягает французские глаголы, миссис Конвей-Брантон (к тому времени овдовевшая) облилась слезами и сочла ее образование завершенным. Поначалу шли разговоры о том, чтобы принанять Миранде гувернантку. Но когда выяснилось, что юная девица уже прилично играет на клавесине, поет серебристым голоском, любит ухаживать за цветами и разговаривать с канарейкой - Миранда была заслуженно признана верхом совершенства и получила полную свободу изощряться в этих занятиях на радость родне и соседям.
Кассандра же самостоятельно переболела всеми детскими болезнями и юными надеждами.
Ее отец, деятельный джентльмен с врожденной финансовой жилкой, помещал свой капитал так и этак, изобретая новые и новые способы его преумножения. Поэтому все несказанно удивились, когда после смерти мистера Гарлоу имущество покойного едва покрыло его долги. Вдова была этим даже оскорблена. Поэтому как-то так вышло, что у Кассандры Гарлоу не осталось никого на свете, кто был бы обязан принять в ней участие.
Сделав известные успехи в ученье, Кассандра смогла остаться у мадам Брейсгирдл на положении учительницы. Жалованья, положенного этой превосходной дамой, хватало мисс Гарлоу на стол и прожитье. Поскольку она и прежде много занималась с младшими воспитанницами, ее положение изменилось лишь в одном: теперь Кассандра, как подобает младшему офицерскому чину, имела в своем распоряжении отдельное ложе за фанерной перегородкой.
И все же она тосковала по тем временам, когда под ее опекой была одна только маленькая мисс Конвей.
Тому была, кроме прочих, одна странная причина: с детства мисс Гарлоу видела духов - иначе говоря, фантомов, призраков, Lares familiares, lemures или как угодно. С похвальным хладнокровием Кассандра хранила свою особенность в тайне, и все же та чрезвычайно ей досаждала. Однако во время детской дружбы с Мирандой призраки, Бог весть почему, совсем не тревожили Кассандру.
Получив от Миранды приглашение погостить у нее на каникулах, Кассандра Гарлоу с радостью приехала в Шильдс и узнала о больших переменах. Миранда призналась ей, что помолвлена - с неким капитаном Олбрайтом, флотским офицером поистине редких достоинств.
- Он такой красивый! Но это скорее от того, что он такой смелый и честный. Нос у него смешной, но это ничего. Когда мы с ним познакомились, я думала, он умрет или лопнет. Эти моряки такие неловкие. Зато он ужасно много знает, милая: и древних поэтов, и латынь, и почему лошадь захромала, и о чем поет соловей, и что хочет сказать моя собачка, когда улыбается. Ты не смеешься, Кэсс?
Кассандра не смеялась - ну, почти. Миранда торжественно показала ей медальон с портретом нареченного. Нос у него действительно был смешной, а общее выражение - до крайности неустрашимое, что хотя бы отчасти следовало отнести на счет фантазии художника.
Будучи младшим сыном сельского сквайра, проживавшего где-то близ Камберлендских гор, жених Миранды не имел особых видов на будущее, но в короткий срок составил себе их сам. Начав карьеру с лейтенантским патентом, он поступил штурманом на линейный корабль "Летучая рыба", где вскоре дослужился до старшего помощника и теперь имел чин капитана третьего ранга.
Если верить Миранде, то штурмана, равного Джорджу Олбрайту в путеисчислении корабля, навигации и гидрографии, никогда не бывало прежде на королевском военном флоте.
- Звезды сами шепчут капитану Олбрайту правильный курс, Кэсси. Я не знаю, как тебе объяснить, но это очень просто.
Несмотря на все эти удивительные вещи, счастье влюбленных было непрочно. Помолвка их оставалась тайной, поскольку капитан Олбрайт был небогат и не мог понравиться тетушке Миранды. По правде сказать, старушкой владело желание выдать племянницу если не за лорда и не за генерала, то, по крайней мере, за доктора Бобстера, который с некоторых пор завоевал расположение миссис Конвей-Брантон, диагностировав у нее "нервы".
Более того, в настоящее время "Летучая рыба" в составе английской эскадры была отправлена к берегам Америки, где уже три года шла война и где капитан Олбрайт надеялся отличиться.
И вот уже несколько месяцев Миранда не имела от него никаких известий.
Однако вскоре известие было получено.
Произошло это ровнехонько в Сочельник. В доме миссис Конвей-Брантон был устроен скромный праздничный ужин с танцами и фантами, и Кассандра провела вечер даже веселей, чем Миранда, которой пришлось спасаться от доктора Бобстера.
Ко сну мисс Гарлоу отошла, как полагается, с молитвой и в приятном расположении духа.
Не было ни бури, ни вьюги, и никакая ветка не колотилась в окно, подобно костлявой руке.
Но под утро в сон Кассандры проник чей-то хохот, вместе издевательский и тоскливый. Сквозь сонное оцепенение девушка опознала в этом звуке крик чайки. Затем послышался как будто бы шум огромной волны, и еще одной, и еще. Третья волна долетела до подушки Кассандры мелкими брызгами, солеными и совершенно реальными.
Мисс Гарлоу вскочила в постели и уставилась в темноту.
Что же она увидела?
Угол ее комнаты, где прежде стоял туалетный столик с зеркалом, оплавился и превратился в страшную рваную дыру. В дыру эту открывался вид на бушующее море. Новая волна, распавшись на мириады капель, сложилась в светящееся подобие человеческой фигуры. Кривясь и уплотняясь, слои света в конце концов явили бесстрашному взору Кассандры статного офицера, облаченного в синий мундир.
Моряк был бледен и мокр; волны захлестывали его, но он не обращал на них, казалось, никакого внимания и лишь обводил комнату блуждающим взглядом.
Мисс Гарлоу меж тем решила держаться так, как будто ничего особенного не случилось - ибо только так и нужно вести себя с призраком.
- Кто ты, о дух, и что желаешь сообщить мне? - произнесла Кассандра, но сердце ее сжалось.
Теперь призрак заметил Кассандру.
- Проклятье! - пробормотал он, - Куда я... Кто вы?
- Перед вами Кассандра Гарлоу, подруга Миранды Конвей. Я гощу в этом доме, - ответила духовидица. - Капитан Олбрайт, полагаю?
По мерцающей фигуре пробежала рябь.
- Да! - вскричал дух, пошатнувшись под валом воды и с неожиданной для призрака сноровкой ухватившись за виток каминной решетки. - Я явился, чтобы утешить мою дорогую Миранду. Сделайте это за меня, слышите, мисс Гарлоу? Утешьте мою дорогую Миранду! Скажите ей, что ни бури, ни штормы, ни неприятельские ядра, ни даже сама смерть не властны над моей любовью к ней! Нет, не так...
С этими словами несчастный капитан дернул себя за волосы и исчез.
Часть II
Часть I
Картинка из журнала b_a_n_s_h_e_e
Мисс Кассандра сочла шляпку неприличной, а мисс Миранда - восхитительной.
Казалось бы, одно это может сказать проницательному читателю - или читательнице - всё о разнице между двумя девицами.
Опасное заблуждение: шляпки - это такая материя, что недолго и проницательным читательницам переругаться меж собой, а это нам ни к чему.
Из двух подруг Миранда Конвей была моложе, но лучше знала свет, хотя свет, быть может, еще не знал ее: одну из своих восемнадцати зим она уже провела в Лондоне. Кроме того, кое-кто считал мисс Конвей самой хорошенькой и блестящей барышней во всем Тайнсайде, хотя с этим, возможно, и не согласились бы остальные восемнадцать окрестных семейств, где были барышни.
Кассандре Гарлоу шел двадцать четвертый год, и она принимала этот факт стоически, как и много других вещей; можно было бы рассказать о ней и больше, но не годится автору останавливать героиню на бегу, чтобы рассказать всю ее историю.
Еще минутку! Шляпка же! Что касается шляпки, то это была зеленая бархатная шуте с высокой тульей, напоминавшей о мужском цилиндре, с голубым султаном, который придавал ей бравый и даже воинственный вид, и с широкими полями, отделанными желтым шелковым шнуром крест-накрест, на манер решетки на яблочном пироге.
Попадись ей хоть сам Наполеон Бонапарт, эта английская шляпка победила бы его одним презрительным кивком.
Шляпка красовалась в витрине модной лавки на рыночной площади у городской ратуши, но все равно не была по карману ни мисс Миранде, ни мисс Кассандре, а потому и нам придется проститься с этим волнующим предметом разговора и последовать за ними дальше - вниз к реке.
Городок Южный Шильдс, где река Тайн встречается с Северным морем - это чрезвычайно хлопотливый городок. Издали он похож на потертую и закопченную картинку с чайной жестянки, в которой удобно хранить детские сокровища: картинку с длинным пирсом и маяком, белыми барашками волн по серым неприветливым водам, толкущимися в доках кораблями.
Город и в самом деле основательно закопчен: то дымят вдоль Тайна угольные шахты, солеварни, стекольные заводы. Соленый морской ветер смешивается тут с запахами рыбы, дегтя и вара. Кажется, что люди в этих краях рождаются на свет уже обремененные спешными делами и ни за что не умирают, пока не доделают всю работу.
"Не стой без дела!"; "Проходи, не задерживайся!" - громыхают вагонетки, груженные углем, скрипят лебедки в доках.
Раз так, то что же две барышни делают на улице - за неделю до Рождества, в дрянную погоду, под промозглым ветром, который подсыпает снежной крупы им в муфты?
Вне всякого сомнения, они несут кому-нибудь суп, или шерстяные чулки, или что-нибудь в этом роде.
В этом случае святость миссии охраняет барышень от любых неприятностей и вполне оправдывает их появление в бедном прибрежном районе.
Так, во всяком случае, считала добрая тетушка Миранды - миссис Конвей-Брантон, вдова канатного фабриканта, чья попечительность простиралась от милого предместья Уэстоу до угрюмого Западного Холборна, куда мисс Миранда и мисс Кассандра в конце концов забрались.
Весело переговариваясь, девицы остановились у одной из дверей доходного дома, унылого, как судебное постановление.
- Миссис Финдохти! - позвала Кассандра, а Миранда брякнула дверным молотком.
На стук отворила девочка лет восьми. Она выглядывала из большой рыжей шали, как синичка из охапки ржи - подлинно рождественское зрелище, странное на этой голой улице, где не росло ни кустика.
То была Пэтси, младшее дитя семейства Финдохти.
Сама миссис Финдохти, маленькая шотландка с большим животом, сидела на кровати в глубине комнаты и шила, окруженная четырьмя дочерьми, которые тоже шили.
Миссис Финдохти последовательно подарила своему супругу Минни, Гвинни, Мэгги, Агги и Пэтси. Мистер Финдохти не ценил в людях такой последовательности. Шестой отпрыск был на подходе, и лучше бы ему было оказаться мальчиком.
"Лучше бы тебе оказаться парнем", - говорила миссис Финдохти, похлопывая себя по животу.
Развязка этой драмы ожидалась со дня на день.
Комната была скудно обставлена, но в ней очевидно готовились к празднику: стены и очаг были украшены бумажными розетками и гирляндами, а на подоконнике виднелись ветки остролиста.
Миранда принялась щебетать с детьми, а Кассандра - распаковывать корзинку с приношениями. Там действительно были шерстяные чулки, и грудинка, и бузинный чай, и бутылка кларета, которую миссис Конвей-Брантон велела отдать только в том случае, если мистер Финдохти еще в море.
- Мистер Финдохти все еще в море? - уточнила Кассандра.
- А кто ж его знает, шатуна, - дипломатично ответила миссис Финдохти. - Уж такое вам спасибо, вот спасибо, мисс, и вам, мисс, и вашей тетеньке!
После подобных изъявлений учтивости, и расспросов о предстоящих родах (с которыми должна была помочь соседка), и взаимных пожеланий счастливого Рождества, барышни поспешили вернуться домой, пока не стемнело.
Вечером, расчесывая перед зеркалом белокурые волосы, Миранда Конвей задумчиво сказала своему отражению:
- Как это ужасно - быть одной, ждать и терзаться неведением! Бедная миссис Финдохти!
Кассандра про себя подумала, что почтенная рыбачка, скорей всего, испытывала смешанные чувства по поводу долгого отсутствия своего супруга. Но ничего не сказала, а только грустно улыбнулась подруге в зеркале. Она знала, что мысли Миранды заняты ее собственной печалью.
Дружба Миранды с Кассандрой была крепче, чем это можно было вообразить по первому впечатлению. Они познакомились в пансионе мадам Брейсгирдл (Корбридж, Нортумберленд) при обстоятельствах вполне драматических: им пришлось делить на двоих одну постель, даром что Кассандра была старше Миранды на пять лет и гораздо крупнее.
Поверьте, далеко не каждая пансионерка дала бы себе труд уменьшиться в размерах достаточно для того, чтобы малявка не слетала с кровати.
Спальня в школе мадам Брейсгирдл была немногим удобнее солдатского бивуака, что не мешало этой ученой даме пользоваться самыми лестными рекомендациями и брать за свои услуги солидное вознаграждение. Справедливости ради, ее система работала: ученицы, уцелевшие в пансионе мадам Брейсгирдл, на всю жизнь были связаны чем-то вроде фронтового братства.
Кассандра Гарлоу опекала свою юную соседку с редким самоотречением, и не надо думать, будто Миранда не ценила этого.
Девочек сблизило еще и то, что обе они рано осиротели. Миранда лет пяти осталась на попечении дяди и тети, которые искренне полюбили малютку и желали дать ей «образование», без которого сами прекрасно обходились. Кассандра же поступила в школу после вторичной женитьбы своего отца.
Впрочем, судьба как будто уготовила подругам разные дороги.
Миранду забрали домой, когда в пансионе случилась эпидемия скарлатины.
Слушая, как в бреду племянница спрягает французские глаголы, миссис Конвей-Брантон (к тому времени овдовевшая) облилась слезами и сочла ее образование завершенным. Поначалу шли разговоры о том, чтобы принанять Миранде гувернантку. Но когда выяснилось, что юная девица уже прилично играет на клавесине, поет серебристым голоском, любит ухаживать за цветами и разговаривать с канарейкой - Миранда была заслуженно признана верхом совершенства и получила полную свободу изощряться в этих занятиях на радость родне и соседям.
Кассандра же самостоятельно переболела всеми детскими болезнями и юными надеждами.
Ее отец, деятельный джентльмен с врожденной финансовой жилкой, помещал свой капитал так и этак, изобретая новые и новые способы его преумножения. Поэтому все несказанно удивились, когда после смерти мистера Гарлоу имущество покойного едва покрыло его долги. Вдова была этим даже оскорблена. Поэтому как-то так вышло, что у Кассандры Гарлоу не осталось никого на свете, кто был бы обязан принять в ней участие.
Сделав известные успехи в ученье, Кассандра смогла остаться у мадам Брейсгирдл на положении учительницы. Жалованья, положенного этой превосходной дамой, хватало мисс Гарлоу на стол и прожитье. Поскольку она и прежде много занималась с младшими воспитанницами, ее положение изменилось лишь в одном: теперь Кассандра, как подобает младшему офицерскому чину, имела в своем распоряжении отдельное ложе за фанерной перегородкой.
И все же она тосковала по тем временам, когда под ее опекой была одна только маленькая мисс Конвей.
Тому была, кроме прочих, одна странная причина: с детства мисс Гарлоу видела духов - иначе говоря, фантомов, призраков, Lares familiares, lemures или как угодно. С похвальным хладнокровием Кассандра хранила свою особенность в тайне, и все же та чрезвычайно ей досаждала. Однако во время детской дружбы с Мирандой призраки, Бог весть почему, совсем не тревожили Кассандру.
Получив от Миранды приглашение погостить у нее на каникулах, Кассандра Гарлоу с радостью приехала в Шильдс и узнала о больших переменах. Миранда призналась ей, что помолвлена - с неким капитаном Олбрайтом, флотским офицером поистине редких достоинств.
- Он такой красивый! Но это скорее от того, что он такой смелый и честный. Нос у него смешной, но это ничего. Когда мы с ним познакомились, я думала, он умрет или лопнет. Эти моряки такие неловкие. Зато он ужасно много знает, милая: и древних поэтов, и латынь, и почему лошадь захромала, и о чем поет соловей, и что хочет сказать моя собачка, когда улыбается. Ты не смеешься, Кэсс?
Кассандра не смеялась - ну, почти. Миранда торжественно показала ей медальон с портретом нареченного. Нос у него действительно был смешной, а общее выражение - до крайности неустрашимое, что хотя бы отчасти следовало отнести на счет фантазии художника.
Будучи младшим сыном сельского сквайра, проживавшего где-то близ Камберлендских гор, жених Миранды не имел особых видов на будущее, но в короткий срок составил себе их сам. Начав карьеру с лейтенантским патентом, он поступил штурманом на линейный корабль "Летучая рыба", где вскоре дослужился до старшего помощника и теперь имел чин капитана третьего ранга.
Если верить Миранде, то штурмана, равного Джорджу Олбрайту в путеисчислении корабля, навигации и гидрографии, никогда не бывало прежде на королевском военном флоте.
- Звезды сами шепчут капитану Олбрайту правильный курс, Кэсси. Я не знаю, как тебе объяснить, но это очень просто.
Несмотря на все эти удивительные вещи, счастье влюбленных было непрочно. Помолвка их оставалась тайной, поскольку капитан Олбрайт был небогат и не мог понравиться тетушке Миранды. По правде сказать, старушкой владело желание выдать племянницу если не за лорда и не за генерала, то, по крайней мере, за доктора Бобстера, который с некоторых пор завоевал расположение миссис Конвей-Брантон, диагностировав у нее "нервы".
Более того, в настоящее время "Летучая рыба" в составе английской эскадры была отправлена к берегам Америки, где уже три года шла война и где капитан Олбрайт надеялся отличиться.
И вот уже несколько месяцев Миранда не имела от него никаких известий.
Однако вскоре известие было получено.
Произошло это ровнехонько в Сочельник. В доме миссис Конвей-Брантон был устроен скромный праздничный ужин с танцами и фантами, и Кассандра провела вечер даже веселей, чем Миранда, которой пришлось спасаться от доктора Бобстера.
Ко сну мисс Гарлоу отошла, как полагается, с молитвой и в приятном расположении духа.
Не было ни бури, ни вьюги, и никакая ветка не колотилась в окно, подобно костлявой руке.
Но под утро в сон Кассандры проник чей-то хохот, вместе издевательский и тоскливый. Сквозь сонное оцепенение девушка опознала в этом звуке крик чайки. Затем послышался как будто бы шум огромной волны, и еще одной, и еще. Третья волна долетела до подушки Кассандры мелкими брызгами, солеными и совершенно реальными.
Мисс Гарлоу вскочила в постели и уставилась в темноту.
Что же она увидела?
Угол ее комнаты, где прежде стоял туалетный столик с зеркалом, оплавился и превратился в страшную рваную дыру. В дыру эту открывался вид на бушующее море. Новая волна, распавшись на мириады капель, сложилась в светящееся подобие человеческой фигуры. Кривясь и уплотняясь, слои света в конце концов явили бесстрашному взору Кассандры статного офицера, облаченного в синий мундир.
Моряк был бледен и мокр; волны захлестывали его, но он не обращал на них, казалось, никакого внимания и лишь обводил комнату блуждающим взглядом.
Мисс Гарлоу меж тем решила держаться так, как будто ничего особенного не случилось - ибо только так и нужно вести себя с призраком.
- Кто ты, о дух, и что желаешь сообщить мне? - произнесла Кассандра, но сердце ее сжалось.
Теперь призрак заметил Кассандру.
- Проклятье! - пробормотал он, - Куда я... Кто вы?
- Перед вами Кассандра Гарлоу, подруга Миранды Конвей. Я гощу в этом доме, - ответила духовидица. - Капитан Олбрайт, полагаю?
По мерцающей фигуре пробежала рябь.
- Да! - вскричал дух, пошатнувшись под валом воды и с неожиданной для призрака сноровкой ухватившись за виток каминной решетки. - Я явился, чтобы утешить мою дорогую Миранду. Сделайте это за меня, слышите, мисс Гарлоу? Утешьте мою дорогую Миранду! Скажите ей, что ни бури, ни штормы, ни неприятельские ядра, ни даже сама смерть не властны над моей любовью к ней! Нет, не так...
С этими словами несчастный капитан дернул себя за волосы и исчез.
Часть II