М.Струкова. "ПОСТУПАЙ КАК ВЕЛИТ ТЕБЕ СЕРДЦЕ". Ч.2
Часть Вторая
***
С семейством хасидов сажусь в автобус, едущий обратно, на автовокзал. Собираюсь устроиться на свободное сиденье, но мужчина напротив, в черной одежде ортодокса, вдруг восклицает:
- Ло, геверет.
Удивляюсь, думаю, что он занял место для какого-то своего знакомого, но больше претендентов на сиденье нет, и опять пытаюсь устроиться и вновь слышу паническое:
- Ло, геверет!
- Какого ж... тебе надо? - Думаю о вздорном типе... Это он мне: «Нет, госпожа».
Алёна зовёт меня из к себе и поясняет, что в автобусе, идущем от Стены, присутствует разделение на мужскую и женскую половины. Больше такого явления не наблюдала.
- А в дороге нужно читать вот это, - Алёна даёт мне брошюру с портретом Любавичского Ребе... Мы тепло прощаемся. Алёна и Василий хотят сделать покупки и наши пути расходятся.
В Израиле совсем не хочется есть - от жары. Зато в день выпиваешь литра три воды и сока. Сок тут выжимают в маленьких ларьках прямо на улице, на витрине лежат пирамиды фруктов и овощей, от арбузов и ананасов до красной свёклы. Можешь заказать микс из двух соков. Отходишь с высоким стаканом холодного сладкого напитка, с наслаждением пьёшь...
Я хотела попробовать какие-нибудь экзотические фрукты, запомнился съедобный кактус сабра - водянистая мякоть с лёгким привкусом клубники, кожица - зеленая с розоватыми наростами, под ней слой бледно-зеленой мякоти, и внутренность прозрачно-красная, с крошками мелких семечек.
Среди сувениров, разложенных на столах, которыми уставлена уютная улочка Тель-Авива, нет ничего, что делало бы их примечательней таких же побрякушек откуда-нибудь из Коломенского. Мой взгляд привлекают только брошки в форме осенних листьев, необыкновенно естественной расцветки, но вблизи замечаешь золотисто-зелёно-оранжевый блеск. Продавец поясняет, что это настоящие листья, покрытые металлическим напылением.
Подруга Аня заходит в мой номер. Раньше мы общались только по Интернету, познакомившись на литературном форуме. Другая подруга по форуму живёт в Хайфе, и я ещё не виделась с ней. Мы с Аней идём в Яффо.
В Израиле каждый день голубое безоблачное небо. Царство лета. Всегда что-нибудь цветёт. Справа песчаная лента пляжа и море. Слева высотки, столпившиеся вдоль побережья. Розовые дома Яффо, узкие улочки с крутыми лесенками, мало туристов. Тощие остромордые коты сидят в нишах. Местная достопримечательность - висит над землёй лимонное дерево, корни в гнезде из битума, подвешенном за тросы. Катаемся на катере. Подруга боится, что я обгорю: «Здесь злое солнце». Аня украинка, приехала в Израиль из Киева много лет назад. Семнадцатилетняя, в кибуц среди пустыни Негев. Когда-то, в годы войны её бабушка прятала от гитлеровцев знакомую еврейку и получила звание Праведницы мира. Аня, как внучка Праведницы, имела право на репатриацию. На Украине тогда только начинались перемены, и будущее в родной стране было таким же неясным, как в Израиле. Аня рискнула. Она почти сразу устроилась на работу и смогла оплачивать учёбу в университете, снимать квартиру. Затем в Израиль приехали её родители. Сейчас у неё достойная работа. Хотя гиюр пройти отказалась. Я восхищаюсь тем, что подруга сама добилась всего в чужой стране... Мою фамилию она узнает только через год. Боюсь, что стала бы относиться иначе. Но нет, у нас абсолютное взаимопонимание.
С юности кочуя по чужим углам, я везде быстро осваиваюсь. Уже к концу второго дня Тель-Авив кажется мне обжитым, своим городом.
На следующий день я совершаю поездку в Тверию. Когда-то в детстве, мне, тринадцатилетней, обчитавшейся исторических книг, приснился сон, где кто-то сказал: «Езжай к Генисаретскому озеру». Проснувшись, я решила, что название звучит по-библейски, пошла в библиотеку и стала искать сведения о загадочном озере. Оказалось, что сейчас его называют Кинерет. Сейчас много лет, мне захотелось выполнить это не известно кем данное указание - романтично, не правда ли, вдруг оказаться там, где тебе указали быть много лет назад, в детском сне?
Думаю, название озера проскользнуло перед глазами, когда я листала великолепную бабушкину Библию с гравюрами Доре, и вспомнилось во сне...
Этот сон я воплотила в реальность… Автовокзал Тверии почти рядом с Кинеретом, только пройти вниз по улочке. Бледно-голубая дымка над озером, заключенным в плавно-изогнутую рамку округлых гор, с гламурными отельчиками среди пальм и прочей зелени. Серые мелкие камешки вместо песка, почти нет отдыхающих. Блаженные края. Здесь хочется остаться, далеко от подступающих жестоких холодов. Спускаюсь к воде, наклоняюсь и касаюсь тёплотой глади, сама не зная, зачем, словно давая понять тому, чей голос слышала во сне - я приехала, зачем звал меня? Но нет ответа. И не приходит озарение и понимание. Поднимаюсь обратно по крутой лесенке и возвращаюсь на автовокзал. А в Цфат я тогда не попала.
На следующий день обгораю на пляже и валяюсь на гостиничной койке, страдая от температуры.
* * *
Сиреневые прямоугольники высоток поднимаются из оранжевого тумана - это туман пустыни, песчаная взвесь над краснозёмом скудной почвы, на которой, вопреки зною, зеленеют посевы, сады и леса. В двухэтажном вагоне чистота и холодная свежесть. Поезд подходит к Акко - одному из древнейших городов Израиля. Вокзал расположен в современной его части. Моя вторая поездка состоялась в мае 2010-м года.
Меня встретил поэт Михаил Сипер, с которым я познакомилась, благодаря критику Владимиру Бондаренко в редакции газеты "День литературы". Владимир Бондаренко - один из немногих людей, понимающих мой интерес к Израилю и поддерживающий мои творческие искания. Михаил замечательный поэт, лауреат международного поэтического фестиваля "Пушкин в Британии" и прекрасный человек. Он забронировал для меня циммер в кибуце Кфар Масарик, где живёт и творит уже много лет.
Кфар Масарик - небольшой посёлок. Одноэтажные дома на две-три квартиры среди экзотической для меня природы.
Над моим циммером стояло высокое дерево, всё усыпанное цветами, напоминающими сиреневые колокольчики, я про себя так и назвала его "колокольчиковое дерево", а у двери - усыпанная красными цветами китайская роза. Несколько человек занимаются озеленением кибуца, поливают газоны, высаживают новые растения. Проходя мимо одного домика, вижу растущую под открытым небом коллекцию разных кактусов.
Я с удовольствием гуляла и рассматривала улицы среди пальм и эвкалиптов.
Михаил провёл для меня экскурсию по кибуцу. Здесь было несколько предприятий, где работали жители: маленький завод электроники, полиграфическое предприятие, ферма, птичник, два магазина. Вот детские площадки, вот дом, где живут одинокие пенсионеры. На одной из полянок стоят статуи скульптора, жившего в Кфар Масарик. За домами расстилаются поля, где зреют хлопок, кукуруза, авокадо, оливы. По дорогам колесят трактора и прочая сельхозтехника. В автопарке кибуца жители всегда могут взять машину напрокат и платят только за бензин. Михаил занимается ремонтом компьютеров, их у местного населения сотни три, работа всегда есть.
Кибуц возник в 30-х годах прошлого века, и его основателям пришлось много потрудиться, прежде, чем эта местность превратилась в прелестный оазис. Малярийные болота и пустыри - вот что увидели первые поселенцы. Был посажен эвкалиптовый лес, который пьёт болотную воду, осушая землю.
Кибуц это колхоз в идеале, который в России так и не появился. На русскую деревню, где я выросла, кибуц абсолютно не похож - в наших краях каждый дом за забором, во дворе зачастую брешут несколько собак, я выросла в доме с решетками на окнах, я работала в офисе с решетками на окнах, за железными дверями. Но внутри кибуца дома с хрупкими стеклянными дверями стоят открытыми, ключ оставляют в замке, а опасаться следует только арабов, которые порой могут стянуть что-то с фермы, но от этих незваных гостей есть охрана.
На следующий день одна из двух моих израильских подруг - Оксана и её муж заехали за мной на машине, чтобы показать Цфат. Оксана по специальности экскурсовод.
- Послушай, получается, что у тебя будет ещё один рабочий день. Тебе, наверное, надоели эти достопримечательности, - сказала я. - Давай подберём место, где и тебе будет интересно.
- Думаешь, мне с туристами часто приходится часто бывать в Цфате? Им нужен стандартный набор - Гроб Господень и Мёртвое море. Упал-отжался.
- И погрызть ствол священной пальмы, - заметила я. - Это к тому, что дуб Мамврийский погубили благочестивые паломники, ободравшие с него кору на сувениры.
- Да, туристы зачастую не знаю даже минимума. На днях один интересовался: "А куда пошёл Иисус после Голгофы?", а другой в Вифлееме требовал показать ему колыбель Христа.
Дорога до Цфата очень живописна. Вот на красноватой горе возвышается заброшенная крепость, Оксана поясняет, что в ней расселилась арабская деревня. Вот с обрыва видим долину с дымчато-синим осколком Кинерета. Вот мавзолей полководца царя Давида, святой помогает в войне. И всюду цветы.
Сам Цфат ослепляет белизной, но рамы и двери синие.
- Знаешь, почему в Цфате так много синего цвета? - Спросила Оксана. Я не знала. - Для того, чтобы ангелы чаще спускались в него, считая частью неба.
Цфат называют "жемчужиной еврейской короны", это город Каббалы и художников. Но улица, где продаются местные сувениры, меня не заинтересовала - такие местные арбаты есть во многих городах для туристов, где торговцы сбывают им брелоки, бусы, картины с местными видами, шофары, семисвечники, иконы, серебряные стаканчики и блюда с чеканкой, талесы, кипы, кресты, статуэтки. В магазины заходили, чтобы постоять под кондиционером. Запомнился свечной магазин, где свечи самой замысловатой формы, особенно красивы сплетенные из разноцветных полосок воска для авдалы - завершения шаббата. И мастерская, совмещенная с магазином, где ткали шарфы и талесы люди в старинных одеждах.
Начиная с тринадцатого века и дальше, в Цфат начал стекаться цвет духовной еврейской жизни, там написаны важнейшие труды известных каббалистов, например, знаменитый "Шульхан Арух". Помимо других причин, Цфат привлекает каббалистов тем, что рядом с ним, на горе Мерон, находится гробница раввина Шимона бен Иохая (РАШБИ), автора книги «Зоар». Мы приехали к мавзолею. Рядом с ним продавались старинные книги, толпились нищие, которых в других местах не встретишь, они ждут цдаки - пожертвования от паломников. Мы дали им несколько шекелей.
Сбоку виднелась лестница, уводящая куда-то вниз вдоль склона.
- Там похоронен Гилель с учениками. - Сказала Наташа.
Гилель - наиболее значительный из законоучителей эпохи Второго Храма. Родился в Вавилонии. Происходил из дома Давидова, но был чрезвычайно беден и, работал дровосеком. Он дважды поселялся в Святой Земле - первый раз, чтобы учиться, а когда пришел в Эрец Исраэль вторично, то стал главой ученых того времени и занял должность главы Синедриона, на которую, согласно талмудическим источникам, был назначен за 100 лет до разрушения Храма (то есть в 30 г до н. э.). Возглавляли Синедрион два всеми почитаемых раввина - Гилель и Шамай. Они были равны мудростью, но различались нравом - Гилель был человеком мягким и снисходительным, Шамай - нетерпеливым и вспыльчивым. Она история о них особенно запомнилась народу.
Однажды пришел к Шамаю чужестранец и попросил его объяснить смысл Торы, пока он стоит на одной ноге. Шамай рассердился и прогнал его прочь. Тогда он пошел к Гилелю и задал ту же задачу, ожидая, что и тот прогонит его. Но Гилель ничуть не удивился и не рассердился.
- Я научу тебя Торе куда быстрее, - ответил он - Не делай ближнему того, чего не пожелаешь себе. В этом суть Торы.
Вот кто автор знаменитого изречения.
Мы стали спускаться вниз. Лестница была длинной, под громадой горы открылась пещера с горящими в глубине огоньками свечек. В нишах виднелись плиты саркофагов, возле которых бродили паломники.
В Цфате множество святынь. Вот ашкеназская синагога, построенная на том самом месте, куда рабби Ицхак Лурия (Ари), один из величайших каббалистов XVI века, обычно приходил молиться накануне шаббата и где передавал мистические знания Каббалы своему ученику, который впоследствии записал их. Синагога Ари считается местом силы - местом сосредоточения мощнейшей энергии. В 1948 году, во время Войны за Независимость, силы врага захватили гору Мирон. Евреи Цфата собрались в синагоге Ари, чтобы обратиться к Богу с молитвой о защите и победе. В это же время начался артиллерийский обстрел города, и осколок снаряда попал в помещение синагоги.
Пролетел над головой одного из молящихся как раз в тот момент, когда он склонился в поклоне. Стало традицией складывать записки с сокровенными пожеланиями в щель, оставленную снарядом, по аналогии с записками, оставляемыми в Стене Плача. Рядом с этим местом находится вход в комнату, а по правую сторону от входа стоит так называемый «стул пророка Элияу». Предание гласит, что молитва, прочитанная сидя на этом стуле, обязательно принесет удачу в зачатии ребенка. Многие супружеские пары приходят сюда в надежде, что Бог благословит их ребенком.
Оксана рассказывает:
- Есть поверье, что если в кресло сесть рядом с мужем, то родишь ребёнка. Одна моя знакомая приехала сюда. И вскоре родила дочь.
Идём по улицам, которые зачастую похожи на крутые каменные лестницы. С верхней улицы видно параллельную нижнюю, где во дворах оранжево цветёт гранат, играют дети.
А вот синагога Абуав, названная по имени знаменитого каббалиста рабби Ицхака Абуава, жившего в XV веке. Примечательно то, что во время землетрясения 1837 года в этой синагоге оказалась неповрежденной только стена, обращенная к Иерусалиму. Синагога знаменита своими свитками Торы. Этот свиток читают только три раза в году: на Судный день (Йом Кипур), Пятидесятницу (Шавуот) и Новый Год (Рош Ха-Шана). Предание говорит, что чтение этой книги по другим поводам грозит смертью. Я посмотрела на крашенную в голубой цвет биму - возвышение с семью ступенями и перилами, откуда раввин обращается к пастве. «Бима» - сцена приподнята над полом на семь ступеней , количество ступеней не случайно - это указание на семь дней творения и семь дней недели. - Поясняет Оксана.
- Можно постоять там?
Охранник разрешил. Мы с Оксаной взошли на биму и огляделись вокруг. Я была в восторге и отнеслась к этому моменту с уважением. Под потолком в куполе синагоги были нарисованы музыкальные инструменты.
Без Оксаны и Бориса я не смогла бы посетить столько святынь в один день.
Потом мы заехали в пригород Цфата, где живут родители подруги.
- А вот этот лес посадил мой отец. - Сказала Оксана.
- Папа, который живёт в Цфате и сажает здесь лес, не удивлюсь, если тоже мудрец-талмудист.
- Нет, он, скорее, троцкист-марксист, - заметила Оксана.
Вдоль шоссе стояли в несколько рядов пушистые ёлочки. В просторном доме среди роз нас встретила симпатичная пожилая пара. Этот район предназначен для пенсионеров. Здесь, среди горного пейзажа они спокойно живут в комфортных коттеджах. В каждом домике сигнализация, с помощью которой можно сразу вызвать работника социальной службы.
Оксана и Борис отвезли меня обратно в Кфар Масарик. На следующий день она и ещё одна моя подруга Аня из Холона приехали ко мне.
Продолжение следует
Марина Струкова
Публикуется впервые. Эксклюзивно для сайта ИНД "Дом Давида"
http://isradem.com/index.php?newsid=397
***
С семейством хасидов сажусь в автобус, едущий обратно, на автовокзал. Собираюсь устроиться на свободное сиденье, но мужчина напротив, в черной одежде ортодокса, вдруг восклицает:
- Ло, геверет.
Удивляюсь, думаю, что он занял место для какого-то своего знакомого, но больше претендентов на сиденье нет, и опять пытаюсь устроиться и вновь слышу паническое:
- Ло, геверет!
- Какого ж... тебе надо? - Думаю о вздорном типе... Это он мне: «Нет, госпожа».
Алёна зовёт меня из к себе и поясняет, что в автобусе, идущем от Стены, присутствует разделение на мужскую и женскую половины. Больше такого явления не наблюдала.
- А в дороге нужно читать вот это, - Алёна даёт мне брошюру с портретом Любавичского Ребе... Мы тепло прощаемся. Алёна и Василий хотят сделать покупки и наши пути расходятся.
В Израиле совсем не хочется есть - от жары. Зато в день выпиваешь литра три воды и сока. Сок тут выжимают в маленьких ларьках прямо на улице, на витрине лежат пирамиды фруктов и овощей, от арбузов и ананасов до красной свёклы. Можешь заказать микс из двух соков. Отходишь с высоким стаканом холодного сладкого напитка, с наслаждением пьёшь...
Я хотела попробовать какие-нибудь экзотические фрукты, запомнился съедобный кактус сабра - водянистая мякоть с лёгким привкусом клубники, кожица - зеленая с розоватыми наростами, под ней слой бледно-зеленой мякоти, и внутренность прозрачно-красная, с крошками мелких семечек.
Среди сувениров, разложенных на столах, которыми уставлена уютная улочка Тель-Авива, нет ничего, что делало бы их примечательней таких же побрякушек откуда-нибудь из Коломенского. Мой взгляд привлекают только брошки в форме осенних листьев, необыкновенно естественной расцветки, но вблизи замечаешь золотисто-зелёно-оранжевый блеск. Продавец поясняет, что это настоящие листья, покрытые металлическим напылением.
Подруга Аня заходит в мой номер. Раньше мы общались только по Интернету, познакомившись на литературном форуме. Другая подруга по форуму живёт в Хайфе, и я ещё не виделась с ней. Мы с Аней идём в Яффо.
В Израиле каждый день голубое безоблачное небо. Царство лета. Всегда что-нибудь цветёт. Справа песчаная лента пляжа и море. Слева высотки, столпившиеся вдоль побережья. Розовые дома Яффо, узкие улочки с крутыми лесенками, мало туристов. Тощие остромордые коты сидят в нишах. Местная достопримечательность - висит над землёй лимонное дерево, корни в гнезде из битума, подвешенном за тросы. Катаемся на катере. Подруга боится, что я обгорю: «Здесь злое солнце». Аня украинка, приехала в Израиль из Киева много лет назад. Семнадцатилетняя, в кибуц среди пустыни Негев. Когда-то, в годы войны её бабушка прятала от гитлеровцев знакомую еврейку и получила звание Праведницы мира. Аня, как внучка Праведницы, имела право на репатриацию. На Украине тогда только начинались перемены, и будущее в родной стране было таким же неясным, как в Израиле. Аня рискнула. Она почти сразу устроилась на работу и смогла оплачивать учёбу в университете, снимать квартиру. Затем в Израиль приехали её родители. Сейчас у неё достойная работа. Хотя гиюр пройти отказалась. Я восхищаюсь тем, что подруга сама добилась всего в чужой стране... Мою фамилию она узнает только через год. Боюсь, что стала бы относиться иначе. Но нет, у нас абсолютное взаимопонимание.
С юности кочуя по чужим углам, я везде быстро осваиваюсь. Уже к концу второго дня Тель-Авив кажется мне обжитым, своим городом.
На следующий день я совершаю поездку в Тверию. Когда-то в детстве, мне, тринадцатилетней, обчитавшейся исторических книг, приснился сон, где кто-то сказал: «Езжай к Генисаретскому озеру». Проснувшись, я решила, что название звучит по-библейски, пошла в библиотеку и стала искать сведения о загадочном озере. Оказалось, что сейчас его называют Кинерет. Сейчас много лет, мне захотелось выполнить это не известно кем данное указание - романтично, не правда ли, вдруг оказаться там, где тебе указали быть много лет назад, в детском сне?
Думаю, название озера проскользнуло перед глазами, когда я листала великолепную бабушкину Библию с гравюрами Доре, и вспомнилось во сне...
Этот сон я воплотила в реальность… Автовокзал Тверии почти рядом с Кинеретом, только пройти вниз по улочке. Бледно-голубая дымка над озером, заключенным в плавно-изогнутую рамку округлых гор, с гламурными отельчиками среди пальм и прочей зелени. Серые мелкие камешки вместо песка, почти нет отдыхающих. Блаженные края. Здесь хочется остаться, далеко от подступающих жестоких холодов. Спускаюсь к воде, наклоняюсь и касаюсь тёплотой глади, сама не зная, зачем, словно давая понять тому, чей голос слышала во сне - я приехала, зачем звал меня? Но нет ответа. И не приходит озарение и понимание. Поднимаюсь обратно по крутой лесенке и возвращаюсь на автовокзал. А в Цфат я тогда не попала.
На следующий день обгораю на пляже и валяюсь на гостиничной койке, страдая от температуры.
* * *
Сиреневые прямоугольники высоток поднимаются из оранжевого тумана - это туман пустыни, песчаная взвесь над краснозёмом скудной почвы, на которой, вопреки зною, зеленеют посевы, сады и леса. В двухэтажном вагоне чистота и холодная свежесть. Поезд подходит к Акко - одному из древнейших городов Израиля. Вокзал расположен в современной его части. Моя вторая поездка состоялась в мае 2010-м года.
Меня встретил поэт Михаил Сипер, с которым я познакомилась, благодаря критику Владимиру Бондаренко в редакции газеты "День литературы". Владимир Бондаренко - один из немногих людей, понимающих мой интерес к Израилю и поддерживающий мои творческие искания. Михаил замечательный поэт, лауреат международного поэтического фестиваля "Пушкин в Британии" и прекрасный человек. Он забронировал для меня циммер в кибуце Кфар Масарик, где живёт и творит уже много лет.
Кфар Масарик - небольшой посёлок. Одноэтажные дома на две-три квартиры среди экзотической для меня природы.
Над моим циммером стояло высокое дерево, всё усыпанное цветами, напоминающими сиреневые колокольчики, я про себя так и назвала его "колокольчиковое дерево", а у двери - усыпанная красными цветами китайская роза. Несколько человек занимаются озеленением кибуца, поливают газоны, высаживают новые растения. Проходя мимо одного домика, вижу растущую под открытым небом коллекцию разных кактусов.
Я с удовольствием гуляла и рассматривала улицы среди пальм и эвкалиптов.
Михаил провёл для меня экскурсию по кибуцу. Здесь было несколько предприятий, где работали жители: маленький завод электроники, полиграфическое предприятие, ферма, птичник, два магазина. Вот детские площадки, вот дом, где живут одинокие пенсионеры. На одной из полянок стоят статуи скульптора, жившего в Кфар Масарик. За домами расстилаются поля, где зреют хлопок, кукуруза, авокадо, оливы. По дорогам колесят трактора и прочая сельхозтехника. В автопарке кибуца жители всегда могут взять машину напрокат и платят только за бензин. Михаил занимается ремонтом компьютеров, их у местного населения сотни три, работа всегда есть.
Кибуц возник в 30-х годах прошлого века, и его основателям пришлось много потрудиться, прежде, чем эта местность превратилась в прелестный оазис. Малярийные болота и пустыри - вот что увидели первые поселенцы. Был посажен эвкалиптовый лес, который пьёт болотную воду, осушая землю.
Кибуц это колхоз в идеале, который в России так и не появился. На русскую деревню, где я выросла, кибуц абсолютно не похож - в наших краях каждый дом за забором, во дворе зачастую брешут несколько собак, я выросла в доме с решетками на окнах, я работала в офисе с решетками на окнах, за железными дверями. Но внутри кибуца дома с хрупкими стеклянными дверями стоят открытыми, ключ оставляют в замке, а опасаться следует только арабов, которые порой могут стянуть что-то с фермы, но от этих незваных гостей есть охрана.
На следующий день одна из двух моих израильских подруг - Оксана и её муж заехали за мной на машине, чтобы показать Цфат. Оксана по специальности экскурсовод.
- Послушай, получается, что у тебя будет ещё один рабочий день. Тебе, наверное, надоели эти достопримечательности, - сказала я. - Давай подберём место, где и тебе будет интересно.
- Думаешь, мне с туристами часто приходится часто бывать в Цфате? Им нужен стандартный набор - Гроб Господень и Мёртвое море. Упал-отжался.
- И погрызть ствол священной пальмы, - заметила я. - Это к тому, что дуб Мамврийский погубили благочестивые паломники, ободравшие с него кору на сувениры.
- Да, туристы зачастую не знаю даже минимума. На днях один интересовался: "А куда пошёл Иисус после Голгофы?", а другой в Вифлееме требовал показать ему колыбель Христа.
Дорога до Цфата очень живописна. Вот на красноватой горе возвышается заброшенная крепость, Оксана поясняет, что в ней расселилась арабская деревня. Вот с обрыва видим долину с дымчато-синим осколком Кинерета. Вот мавзолей полководца царя Давида, святой помогает в войне. И всюду цветы.
Сам Цфат ослепляет белизной, но рамы и двери синие.
- Знаешь, почему в Цфате так много синего цвета? - Спросила Оксана. Я не знала. - Для того, чтобы ангелы чаще спускались в него, считая частью неба.
Цфат называют "жемчужиной еврейской короны", это город Каббалы и художников. Но улица, где продаются местные сувениры, меня не заинтересовала - такие местные арбаты есть во многих городах для туристов, где торговцы сбывают им брелоки, бусы, картины с местными видами, шофары, семисвечники, иконы, серебряные стаканчики и блюда с чеканкой, талесы, кипы, кресты, статуэтки. В магазины заходили, чтобы постоять под кондиционером. Запомнился свечной магазин, где свечи самой замысловатой формы, особенно красивы сплетенные из разноцветных полосок воска для авдалы - завершения шаббата. И мастерская, совмещенная с магазином, где ткали шарфы и талесы люди в старинных одеждах.
Начиная с тринадцатого века и дальше, в Цфат начал стекаться цвет духовной еврейской жизни, там написаны важнейшие труды известных каббалистов, например, знаменитый "Шульхан Арух". Помимо других причин, Цфат привлекает каббалистов тем, что рядом с ним, на горе Мерон, находится гробница раввина Шимона бен Иохая (РАШБИ), автора книги «Зоар». Мы приехали к мавзолею. Рядом с ним продавались старинные книги, толпились нищие, которых в других местах не встретишь, они ждут цдаки - пожертвования от паломников. Мы дали им несколько шекелей.
Сбоку виднелась лестница, уводящая куда-то вниз вдоль склона.
- Там похоронен Гилель с учениками. - Сказала Наташа.
Гилель - наиболее значительный из законоучителей эпохи Второго Храма. Родился в Вавилонии. Происходил из дома Давидова, но был чрезвычайно беден и, работал дровосеком. Он дважды поселялся в Святой Земле - первый раз, чтобы учиться, а когда пришел в Эрец Исраэль вторично, то стал главой ученых того времени и занял должность главы Синедриона, на которую, согласно талмудическим источникам, был назначен за 100 лет до разрушения Храма (то есть в 30 г до н. э.). Возглавляли Синедрион два всеми почитаемых раввина - Гилель и Шамай. Они были равны мудростью, но различались нравом - Гилель был человеком мягким и снисходительным, Шамай - нетерпеливым и вспыльчивым. Она история о них особенно запомнилась народу.
Однажды пришел к Шамаю чужестранец и попросил его объяснить смысл Торы, пока он стоит на одной ноге. Шамай рассердился и прогнал его прочь. Тогда он пошел к Гилелю и задал ту же задачу, ожидая, что и тот прогонит его. Но Гилель ничуть не удивился и не рассердился.
- Я научу тебя Торе куда быстрее, - ответил он - Не делай ближнему того, чего не пожелаешь себе. В этом суть Торы.
Вот кто автор знаменитого изречения.
Мы стали спускаться вниз. Лестница была длинной, под громадой горы открылась пещера с горящими в глубине огоньками свечек. В нишах виднелись плиты саркофагов, возле которых бродили паломники.
В Цфате множество святынь. Вот ашкеназская синагога, построенная на том самом месте, куда рабби Ицхак Лурия (Ари), один из величайших каббалистов XVI века, обычно приходил молиться накануне шаббата и где передавал мистические знания Каббалы своему ученику, который впоследствии записал их. Синагога Ари считается местом силы - местом сосредоточения мощнейшей энергии. В 1948 году, во время Войны за Независимость, силы врага захватили гору Мирон. Евреи Цфата собрались в синагоге Ари, чтобы обратиться к Богу с молитвой о защите и победе. В это же время начался артиллерийский обстрел города, и осколок снаряда попал в помещение синагоги.
Пролетел над головой одного из молящихся как раз в тот момент, когда он склонился в поклоне. Стало традицией складывать записки с сокровенными пожеланиями в щель, оставленную снарядом, по аналогии с записками, оставляемыми в Стене Плача. Рядом с этим местом находится вход в комнату, а по правую сторону от входа стоит так называемый «стул пророка Элияу». Предание гласит, что молитва, прочитанная сидя на этом стуле, обязательно принесет удачу в зачатии ребенка. Многие супружеские пары приходят сюда в надежде, что Бог благословит их ребенком.
Оксана рассказывает:
- Есть поверье, что если в кресло сесть рядом с мужем, то родишь ребёнка. Одна моя знакомая приехала сюда. И вскоре родила дочь.
Идём по улицам, которые зачастую похожи на крутые каменные лестницы. С верхней улицы видно параллельную нижнюю, где во дворах оранжево цветёт гранат, играют дети.
А вот синагога Абуав, названная по имени знаменитого каббалиста рабби Ицхака Абуава, жившего в XV веке. Примечательно то, что во время землетрясения 1837 года в этой синагоге оказалась неповрежденной только стена, обращенная к Иерусалиму. Синагога знаменита своими свитками Торы. Этот свиток читают только три раза в году: на Судный день (Йом Кипур), Пятидесятницу (Шавуот) и Новый Год (Рош Ха-Шана). Предание говорит, что чтение этой книги по другим поводам грозит смертью. Я посмотрела на крашенную в голубой цвет биму - возвышение с семью ступенями и перилами, откуда раввин обращается к пастве. «Бима» - сцена приподнята над полом на семь ступеней , количество ступеней не случайно - это указание на семь дней творения и семь дней недели. - Поясняет Оксана.
- Можно постоять там?
Охранник разрешил. Мы с Оксаной взошли на биму и огляделись вокруг. Я была в восторге и отнеслась к этому моменту с уважением. Под потолком в куполе синагоги были нарисованы музыкальные инструменты.
Без Оксаны и Бориса я не смогла бы посетить столько святынь в один день.
Потом мы заехали в пригород Цфата, где живут родители подруги.
- А вот этот лес посадил мой отец. - Сказала Оксана.
- Папа, который живёт в Цфате и сажает здесь лес, не удивлюсь, если тоже мудрец-талмудист.
- Нет, он, скорее, троцкист-марксист, - заметила Оксана.
Вдоль шоссе стояли в несколько рядов пушистые ёлочки. В просторном доме среди роз нас встретила симпатичная пожилая пара. Этот район предназначен для пенсионеров. Здесь, среди горного пейзажа они спокойно живут в комфортных коттеджах. В каждом домике сигнализация, с помощью которой можно сразу вызвать работника социальной службы.
Оксана и Борис отвезли меня обратно в Кфар Масарик. На следующий день она и ещё одна моя подруга Аня из Холона приехали ко мне.
Продолжение следует
Марина Струкова
Публикуется впервые. Эксклюзивно для сайта ИНД "Дом Давида"
http://isradem.com/index.php?newsid=397