Мандат Неба
Товарищ Сталин, в целом, хороший был вождь. В его правлении было примерно 70% хорошего и 30% плохого. Правда, из этих 30 - примерно 5% полного дерьма. Но, надо сказать, что в государственном деле чистеньких бочек с медом и не бывает, никогда и нигде. Дерьмецо всегда присутствует. Впрочем, речь не об этом. Где-то в тех 5% содержится такая вещь как "пятичленка". Это господствовавшее в советской исторической науке представление о последовательной и необратимой смене формаций: первобытность-рабовладение-феодализм-капитализм-коммунизм.
Прежде, в историческом материализме не было четких временных рамок для феодального и рабовладельческого строя. Считалось, что это "докапиталистические формации", а уж как они там сменяют друг друга никто особенно не изучал. Существовало также введенное Марксом понятие "азиатского способа производства" и, стало быть, соответствующая формация.
Поэтому, в 20-х годах в научной среде развернулась дискуссия: одни говорили, что рабовладельческая формация предшествовала феодальной, другие возражали на это тем, что в древнейших обществах было относительно мало рабов, зато существовали вполне себе феодальные отношения, а строй существовавший в некоторых странах Востока вовсе нельзя было отнести ни к той ни к другой категории. Однако Сталин в одном из выступлений четко указал, что феодальный строй сменил собой рабовладельческий, и это произошло в период падеия Римской империи. В ученых спорах, казалось бы, была поставлена точка.
Однако были некоторые упорные люди, которые продолжали развивать "азиатскую" концепцию. Так, в 1930 году в Ленинграде вышла книга молодых историков М. Кокина и Г. Папаяна "Цзын-тянь. Аграрный строй древнего Китая". Предисловие, занимавшее чуть ли не половину книги, написал Людвиг Мадьяр (на фото) - известный деятель Коминтерна, работавший в Китае в период становления китайской Компартии. Известен он также своими работами по экономике сельского хозяйства Китая.
В предисловии к книге Кокина и Папаяна Мадьяр горячо обосновывал концепцию "азиатского способа", в том числе аппелируя к авторитету Карла Маркса. Между прочим он писал о классовом расслоении при "азиатском строе": "Мы видим, таким образом, как необходимость искусственного орошения выделяет из общины группу лиц, которые, выполняя общественные функции, как слуги общины, снабжаются известными полномочиями, и как эти слуги общины превращаются в господ общины, как конструируют себя по отношению к общине, как господствующий класс. Политическая власть из служанки превращается в госпожу."
За такие идеи во времена оные можно было легко схлопотать пулю в затылок. Что двое авторов книги об аграрном строе в древнем Китае в конечном итоге и претерпели, вместе Л.Мадьяром. Книги же, были помещены в спецфонды библиотек. После этого советские ученые убедительно доказали в большом числе научных трудов, что феодальной формации предшествовала рабовладельческая, а никакого "азиатского способа производства" не бывало отродясь.
Почему же теория "азиатского способа производства" пришлась не ко двору в СССР? Ответить на этот вопрос можно, зная дальнейшую судьбу указанной теории. Вместе с Л. Мадьяром в Москве некоторое время работал по теме Китая и немецкий марксист Карл Виттфогель, личность в последующем очень известная за рубежом.
После прихода Гитлера к власти в Германии, Виттфогель эмигрировавал в США, где продолжил развивать эту теорию, но уже в совершенно новом ключе. В 1957 году он опубликовал свою работу «Восточный деспотизм. Сравнительное изучение тотальной власти». Выходило по Виттфогелю, что этот мрачный тоталитарный восточный деспотизм, во всем противоположный светлой эльфийской западной демократии, образуется благодаря развитию ирригационного земледелия, необходимости управления водой, постройки каналов, дамб и т.п. Более того, эти самые каналы наложили на несчастные восточные общества настоящее проклятие, не давая им развиваться на протяжении столетий.
Нетрудно догадаться, что СССР был в представлении Виттфогеля ничем иным, как реинкарнацией "восточного деспотизма" и "азиатского способа производства". На возражения, что в России не было никогда развито ирригационное земледелие, Виттфогель отвечал, что ирригационный вирус занесли на Русь монголы прямиком из Китая во времена завоеваний Чингисхана и Батыя. Это, конечно было слишком, даже для политической пропаганды, чем теория Виттфогеля и являлась на деле. Но, ничего, на Западе этот лубок тогда вполне прокатил.
В наше время теория Карла Виттфогеля благополучно сдана в утиль. Но не из-за заведомо вздорных положений о том, что "институты", якобы порождаемые ирригацией и гидротехническим строительством, каким-то образом задерживают развитие на века и вдобавок создают благоприятную почву для "деспотизма" или еще хлеще "тоталитаризма". А потому, что ирригационное земледелие, будто бы, вовсе никак не повлияло на формирование древнейших государств, а если и повлияло, то незначительно и на местном уровне. Ирригацию задвинули в дальний угол и в связи с историей древних цивилизаций о ней как правило теперь не вспоминают. А зря. Да о чем говорить? Ведь если почитать иных современных авторов, например таких, как Дж. Скотт (русское издание "Против зерна", М., 2020) то выходит, что цивилизация - зло, зря изобрели земледелие, а уж всякие каналы - вовсе сплошное губительство экологии.
Цзин-тянь 井田, буквально означает "колодезное поле", - практика наделения землей в древнем Китае. Согласно утверждениям конфуцианского философа Мэн-цзы, она существовала во времена династии Западная Чжоу, т.е. в первой половине I тысячелетия до н.э. Но и позже, в период сражающихся царств, традиции связанные с этой системой еще сохранялись. Окончательно она, как считается, была уничтожена Шан Яном, министром царства Цинь, разрешившим свободную куплю-продажу земли.
Суть в том, что участок земли делится на 9 полей по 100 му в каждом, в виде иероглифа 井. Восемь полей передаются в пользование восьми семействам, а девятое поле в центре является общим и обрабатывается совместно. Земля принадлежала государству и выдавалась не навсегда, а только до той поры, пока глава семейства мог ее обрабатывать. Периодически происходило перераспределение полей.
Казалось бы, зачем такие сложности? Ведь обычно население размещалось по территории стихийно, а забота правителей состояла в том, чтобы собирать дань.
Смысл станет понятен если принять, что это была не просто земля, а земля, охваченная оросительной системой. Кокин и Папаян в своей книге приводят цитату из "Чжоу-ли", известного древнего трактата, в котором детально изложены установления и порядки, существовавшие при династии Чжоу. В параграфе "Цзянь-жень", где описываются обязанности специального чиновника для оросительных работ, приведено детальное описание оросительной системы (перевод Кокин, Папаян 1930).
Эпоха Западной Чжоу 周朝 - особый период в истории Китая. Все знают Конфуция, как великого мыслителя, создавшего учение, по сей день оказывающее большое влияние на китайское общество. Но Конфуций, родившийся около 551 г. до н.э., в действительности, ничего особенно нового не придумал. Наоборот, он был как раз ревнителем старого, то есть чжоуских порядков, чжоуских ритуалов и вообще всего относящегося к этой эпохе, которая в представлении конфуцианцев была если не золотым веком, то во всяком случае где-то близко. Конфуций говорил: "Чжоу могла видеть две предшествующие династии. Как возвышенна ее культура! Я следую Чжоу."
Несомненно, что именно в эпоху Чжоу появилась сложная бюрократическая система управления китайским государством, поражавшая потом европейцев своей устойчивостью в течение многих веков. Также ясно, что ирригационное земледелие в эпоху Чжоу уже существовало. Грандиозные гидротехнические решения второй половины I тысячелетия до н.э., многие из которых действуют по сей день, указывают на то, что сама технология не была новинкой и раньше орошение уже широко применялось.
Только вот, к сожалению, сведений о тех временах у нас очень немного. Лишь скудные записи на бронзовых сосудах, да сочинения авторов более поздних эпох, к которым доверия мало. Все дело в том, что из-за популярности династии Чжоу среди древнекитайских философов, многие представители этой благородной профессии, нередко свои собственные сочинения пытались выдать за произведения древнейшей эпохи. С этим, конечно, пытались бороться, некоторых, особенно ушлых сочинителей даже казнили. Но это помогало мало. Ситуация усугубилсь еще больше, когда император Цинь Ши (звавшийся Хуан Ди), ярый противник конфуцианства и фанат упомянутого выше Шан Яна, повелел сжечь все древние книги.
Поэтому сейчас довольно непросто разобраться, что из древнекитайских литературных памятников действительно относится к эпохе Чжоу, а что является продуктом более поздних времен. В отличие от Месопотамии с ее глиняными табличками, в Китае записи делались на бамбуковых дощечках, которые, разумеется, не могли сохраниться сотни лет в китайском климате.
Так например, книгу "Чжоу-ли" на которую ссылаются Кокин и Папаян, современные историки считают не то, чтобы совсем мистификацией, но сочинением, относящемся к более позднему периоду Сражающихся царств. Никто почему-то не верит, что при Западной Чжоу действительно существовал столь сложный бюрократический аппарат, какой описан в этой книге. Философ Мэн-цзы жил в III веке до. н.э. Мог ли он знать как было организовано распределение земель при Западной Чжоу, т.е. за много веков до его рождения? Не выдумал ли он систему цзин-тянь из своей головы?
Однако есть один артефакт, который, хотя и косвенно, но достаточно определенно указывает на то, что в эпоху Чжоу уже применялсяь ирригация. Это бронзовый сосуд, получивший название "Суй Гун Юй". Сосуд замечателен тем, что на него нанесена надпись, в которой упоминается о деяниях популярного персонажа китайской мифологии Да Юя - успокоителя вод. Первая строка надписи гласит, что Небо приказало Юю провести земляные работы и следуя уклону гор выкопать реки. Это ничто иное, как общее содержание мифа об основателе династии Ся. Такая надпись означает, что во времена отливки сосуда легенда о Юе уже существовала в известном нам виде. Но такая легенда могла появиться только у народа, знавшего ирригационное земледелие.
До нас миф о Юе дошел в изложении Сыма Цяня, основоположника китайской историографии, жившего во времена династии Хань в I веке до н.э., хотя он содержится и в более древних памятниках, например в Шу-цзыне, который считается относящимся к Чжоу. Согласно мифу, когда легендарный император Шунь взошел на трон, он впервые в истории Поднебесной учредил должности и назначил девять чиновников. Юй получил должность начальника общественных работ. Так пишет Сыма Цянь:
В конечном итоге все чиновники, назначенные Шунем добились успехов в своих делах. "...Но наибольшие заслуги были у Юя, он прорубил девять гор, устроил стоки для девяти озер, проложил русла для девяти рек и установил девять областей, каждая из которых приносила дары сообразно с занятиями ее [населения], что не нарушало интересов областей." Поэтому Шунь, завещал престол Сына Неба именно Юю и когда Шунь умер, Юй стал императором, основав династию Ся.
Миф о Юе мог возникнуть только в обществе, основой существования которого уже было искусственное орошение. Если этот миф существовал в древнейшую эпоху, то значит можно вполне надежно и уверенно говорить о том, что при Западной Чжоу было развито ирригационное земледелие и связанный с ним сложный государственный аппарат. Собственно, об этом прямо говорят более поздние источники, так что ничего неожиданного тут нет.
Но было ли ирригационное земледелие до Чжоу? Кокин и Папаян утверждают, что было. Правда, они не приводят никаких свидетельств, которые подтверждали бы это. И таких свидетельств не найдено до сих пор. Хотя множество гадательных костей с надписями, и других археологических находок, относящихся к предшествующей династии Шан, казалось бы, должны были дать какие-то намеки. Но, нет. Гадательные надписи династии Шан, касающиеся земледелия, в основном рассматривают тему дождя и связанного с ним урожая.
Почему же в долине Хуанхэ раньше не возникла "гидравлическая" цивилизация, похожая на те, что уже много веков существовали в долине Нила, Инда, Месопотамии, Эламе? Почему только в I тысячелетии в Китае начинается эра орошаемого земледелия?
Ответ на этот вопрос станет понятен если учесть, что влаголюбивый рис, для которого требуется интенсивное орошение, в древности не был распространен в центральном и северном Китае. Ранние земледельцы в основном занимались здесь выращиванием другой культуры. Это было просо, известное в России также под наименованием пшенной крупы или пшенки. Просо является неприхотливой, засухоустойчивой культурой. Для его выращивания не требуется специального орошения. Просо упоминается во многих песнях из древнего сборника Ши-цзин. В условиях северного Китая для получения хорошего урожая проса достаточно "воли Неба", то есть дождей средней интенсивности.
Только распространение культуры риса на север, в бассейн Хуанхэ, привело к бурному росту ирригационного хозяйства и знаменитого китайского бюрократического государства. Все указывет на то, что именно с эпохи Чжоу начинается разведение риса на орошаемых полях, а Китай из конгломерата феодальных княжеств превращается в настоящую гидравлическую цивилизацию, оплот азиатского способа производства. Это и была воспетая мыслителями древности эпоха Западной Чжоу.
Чень Мэй (1696 - 1745 гг.) картина из "Атласа сельского хозяйства и шелкоткачества".
Для того, чтобы перейти к выращиванию риса на берегах Хуанхэ была необходима сложная система управления общественными работами, строительством каналов и дамб, распределения земель. Ее не могли создать ни разрозненные крестьянские общины, ни воинственная феодальная знать эпохи Шан - любители стрелять из лука и рассекать на колесницах. Должно было произойти нечто экстраординарное, чтобы возникла совершенно новая форма общественной организации, приспособленная к развитию ирригационного хозяйства.
И что-то эдакое действительно произошло в момент перехода от эпохи Шан к эпохе Чжоу. Этот переход он отнюдь не был простым и безболезненным. Оказывается, он был связан с политическими потрясениями, настолько драматическими, что они на тысячи лет запечатлелись в исторической памяти многих поколений китайцев.
Смена династи Шан на династию Чжоу совсем не походила на некий верхушечный переворот или дворцовый заговор. Прежде всего это в принципе не было сменой династий, если под "династией" понимать только правящую фамилию. Единой китайской нации в то время еще не сложилось и Чжоу, как и Шан, была в некоторой степени обособленной этнической группой. Но если шанцы представляли собой правящую элиту густонаселенных центральных областей бассейна Хуанхэ, то чжоусцы населяли отдаленную западную периферию. Тем не менее именно они унаследовали Поднебесную.
Описывая в своих "Исторических записках" историю Западной Чжоу, Сыма Цянь достаточно ясно излагает причины, которые привели, по его мнению, к возвышению Чжоу и падению Шан.
Бой при шанском Муе - знаменитая битва, которая случилась по оценкам современных историков около 1045 года до н.э. (по более ранней версии в 1122 г. до н.э.) неподалеку от шанской столицы. Войско под командованием У-вана, потомка рода Хоу-цзи (того самого, которого Шунь назначил начальником земледельческих работ одновременно с Юем Великим) одержало победу над армией шанского императора Ди Синя. В результате У-ван стал верховным правителем Поднебесной, принявшим впоследствии титул Сына Неба. Это событие и ознаменовало в китайской истории конец эпохи Шан и начало эпохи Западной Чжоу.
Однако, судя по источникам, в том числе по тем, принадлежность которых к чжоускому времени не вызывает никаких сомнений, это не была чисто военная победа. На самом деле большая часть войска Ди-синя попросту взбунтовалась против него и примкнула к У-вану. Именно благодаря восстанию в самом шанском лагере У-ван смог одержать решительную победу. Сыма Цянь, вслед за более ранними источниками вполне четко объясняет почему это случилось: Ди-синь "причинял народу зло" и народ, заметим, простой народ - байсины, а не только чжухоу (владетельные князья, феодалы) "был не в состоянии это терпеть".
Для нас это может показаться банальностью. Но для конца II тысячелетия до н.э. мысль о том, что от мнения простонародья зависит судьба правителя и окружавшей его знати была нелепа и безумна. Что такое народ? Грязь под копытами породистых лошадей вана и под колесами его колесниц. Умирая, шанский ван забирал с собой в могилу сотни своих людишек. В эпоху формирования и укрепления первых обширных империй, основанных на силе бронзового оружия и боевых колесниц, идея о том, что государство должно служить народу не могла родиться в принципе. Но на рубеже I и II тысячелетий что-то происходит и оказывается, что ни бронза, ни колесницы, ни другие богатства не могут спасти правящий класс от ненависти взбунтовавшейся черни.
Впрочем, не только недовольство черни послужило причиной краха империи Шан. Ди Синь ("ди" означает - властелин, император, имя же этого человека было Чжоу Синь; не путать с династией Чжоу - это разные слова и произносятся по-китайски иначе, но в русском тексте эту разницу передать сложно) был крайне отрицательным персонажем китайской истории. Отличаясь красноречием, остротой ума и большой физической силой, он в то же время питал пристрастие к вину, развлечениям и женщинам. Для своих наложниц и развлечений Чжоу Синь не жалел средств. Он собирал большие увеселительные сборища, "приказывал наполнять пруды вином и развешивать мясо на деревьях, заставлял мужчин и женщин нагими гоняться друг за другом и устраивал оргии ночи напролет". В общем, было весело.
Это бы еще ничего, но Синь повадился предавать изощренным мучительным казням разных провинившихся людей, включая представителей знати и своих приближенных. Одним из таких приближенных, попавших в опалу, был отец У-вана Вэнь-ван. Ему, однако, удалось избежать казни, чего не скажешь о двух других высокопоставленных коллегах, одного из которых Синь порубил на куски, а другого, убив, завялил труп. Вэнь-вана же Ди Синь, освободил из заключения, благодаря заступничеству земляков, и, по-видимому, стремять отдалить от дворца, отправил в западные области, дав пышный титул "Повелителя Запада". Но это, очевидно, было плохое решение, поскольку постепенно вокруг Вэнь-вана, а позже вокруг его сына, начали собираться владетельные князья и и другие персоны, недовольные по каким-либо причинам правлением Синя. Так, в конечном итоге чаша истории склонилась в пользу дома Чжоу.
Более же всего в вину Синю вменялось то, что он будто бы находился под влиянием одной из своих наложниц по имени Да Цзы и делал все, что она хотела. Именно поэтому перед битвой при Муе У-ван произнес знаменитую фразу: "Курица не возвещает утра, но если курица возвестила утро - погиб дом". Этот понятный для широкой массы пропагандистский прием должен был показать, будто императором Синем манипулируют женщины. И это вполне сработало, судя по дальнейшим событиям.
Ди Синь, по словам источников (Ши-цзин, Шу-цзин, "записки" Сыма Цяня и др.), собрал огромную армию, вероятно вооружив ополчение. Но его армия изменила ему. Потерпев поражение от войска У-вана, Ди Синь бежал в шанскую столицу, где свел счеты с жизнью, бросившись в огонь. Через некоторое время туда же проследовал и У-ван, окруженный чжухоу. Встречавшему его как победителя населению, У-ван велел объявить: "Верховное Небо ниспослало счастье!". Как уверяет Сыма Цянь, горожане при этом дважды поклонились до земли, на что У-ван тоже ответил поклоном.
После этого У-ван демонстративно отрубил голову трупу Синя и подвесил ее на пику. Также он выпустил три стрелы в труп Да Цзы, повесившейся наложницы убитого императора. Эти действия имели явно пропагандистский характер и, очевидно, находили понимание в широкой массе населения шанской столицы.
На следующий день в столице состоялась пышная церемония с жертвоприношениями духам Земли и Неба. Жрец зачитал с дощечки, обращенное к духам послание. «Последний потомок Шан, ... пренебрег славными добродетелями прежних ванов и отбросил их. Оскорблял и поносил духов Неба и Земли и не приносил им жертв, утратив разум, жестоко обращался с байсинами шанской столицы. Это стало ясным и было услышано Верховным правителем - небесным императором». После этого У-ван дважды склонился до земли в поклоне и сказал: «Во исполнение изменившейся великой воли мы устранили Шан и выполнили мудрое повеление Неба».
Как видим, эти полные драматизма политические события - никоим образом не дворцовый переворот. Но они также не являются завоеванием одного племени другим, как зачастую пытаются их представить современные комментаторы. Своей победой У-ван обязан не столько собственному войску, сколько широкой массе собранного Ди Синем ополчения и населения столицы империи. У нас есть веские основания считать, что эти события захватили отнюдь не только верхушку древнекитайского общества, они всколыхнули его до основания, вовлекли самые широкие массы. Проще говоря, победа при Муе в действительности была своего рода революцией, случившейся в конце II тысячелетия до н.э.
Конечно, на все эти рассказы о тирании Ди Синя, и истории его свержения следует смотреть скептически, учитывая, что они составлены его врагами в пропагандистских целях, а затем приукрашены конфуцианцами, чтобы подчеркнуть добродетели основателей Чжоу. Но и то верно, что дыма не бывает без огня. Такой политический переворот мог произойти только в результате глубокого внутреннего кризиса шанского государства и общества.
Что это был за кризис и почему он возник, остается вопросом. Но результатом стало создание нового общества и нового государства, коренным образом отличавшегося от того, что было прежде. Основой идеологии этого государства стала неслыханная и абсолютно невозможная в прежних условиях идея о том, что государство должно служить широкой массе простого народа, в противном случае оно не сможет устоять и рухнет, лишившись мандата Неба.
Но главное все же было не в идеях, а в том, что был создан и институциализирован развитый государственный аппарат, способный организовать масштабные работы по преобразованию природы и достичь таким образом значительного повышения продуктивности земледелия за счет распространения требующей искусственного орошения культуры риса. Был ли этот бюрократический аппарат в дальнейшем причиной застоя Китая и глубочайшей отсталости его от Европы в XIX и XX столетиях, как утверждал К.Виттфогель? Или причина тут была в чем-то другом? С этим еще предстоит разобраться.
Прежде, в историческом материализме не было четких временных рамок для феодального и рабовладельческого строя. Считалось, что это "докапиталистические формации", а уж как они там сменяют друг друга никто особенно не изучал. Существовало также введенное Марксом понятие "азиатского способа производства" и, стало быть, соответствующая формация.
Поэтому, в 20-х годах в научной среде развернулась дискуссия: одни говорили, что рабовладельческая формация предшествовала феодальной, другие возражали на это тем, что в древнейших обществах было относительно мало рабов, зато существовали вполне себе феодальные отношения, а строй существовавший в некоторых странах Востока вовсе нельзя было отнести ни к той ни к другой категории. Однако Сталин в одном из выступлений четко указал, что феодальный строй сменил собой рабовладельческий, и это произошло в период падеия Римской империи. В ученых спорах, казалось бы, была поставлена точка.
Однако были некоторые упорные люди, которые продолжали развивать "азиатскую" концепцию. Так, в 1930 году в Ленинграде вышла книга молодых историков М. Кокина и Г. Папаяна "Цзын-тянь. Аграрный строй древнего Китая". Предисловие, занимавшее чуть ли не половину книги, написал Людвиг Мадьяр (на фото) - известный деятель Коминтерна, работавший в Китае в период становления китайской Компартии. Известен он также своими работами по экономике сельского хозяйства Китая.
В предисловии к книге Кокина и Папаяна Мадьяр горячо обосновывал концепцию "азиатского способа", в том числе аппелируя к авторитету Карла Маркса. Между прочим он писал о классовом расслоении при "азиатском строе": "Мы видим, таким образом, как необходимость искусственного орошения выделяет из общины группу лиц, которые, выполняя общественные функции, как слуги общины, снабжаются известными полномочиями, и как эти слуги общины превращаются в господ общины, как конструируют себя по отношению к общине, как господствующий класс. Политическая власть из служанки превращается в госпожу."
За такие идеи во времена оные можно было легко схлопотать пулю в затылок. Что двое авторов книги об аграрном строе в древнем Китае в конечном итоге и претерпели, вместе Л.Мадьяром. Книги же, были помещены в спецфонды библиотек. После этого советские ученые убедительно доказали в большом числе научных трудов, что феодальной формации предшествовала рабовладельческая, а никакого "азиатского способа производства" не бывало отродясь.
Почему же теория "азиатского способа производства" пришлась не ко двору в СССР? Ответить на этот вопрос можно, зная дальнейшую судьбу указанной теории. Вместе с Л. Мадьяром в Москве некоторое время работал по теме Китая и немецкий марксист Карл Виттфогель, личность в последующем очень известная за рубежом.
После прихода Гитлера к власти в Германии, Виттфогель эмигрировавал в США, где продолжил развивать эту теорию, но уже в совершенно новом ключе. В 1957 году он опубликовал свою работу «Восточный деспотизм. Сравнительное изучение тотальной власти». Выходило по Виттфогелю, что этот мрачный тоталитарный восточный деспотизм, во всем противоположный светлой эльфийской западной демократии, образуется благодаря развитию ирригационного земледелия, необходимости управления водой, постройки каналов, дамб и т.п. Более того, эти самые каналы наложили на несчастные восточные общества настоящее проклятие, не давая им развиваться на протяжении столетий.
Нетрудно догадаться, что СССР был в представлении Виттфогеля ничем иным, как реинкарнацией "восточного деспотизма" и "азиатского способа производства". На возражения, что в России не было никогда развито ирригационное земледелие, Виттфогель отвечал, что ирригационный вирус занесли на Русь монголы прямиком из Китая во времена завоеваний Чингисхана и Батыя. Это, конечно было слишком, даже для политической пропаганды, чем теория Виттфогеля и являлась на деле. Но, ничего, на Западе этот лубок тогда вполне прокатил.
В наше время теория Карла Виттфогеля благополучно сдана в утиль. Но не из-за заведомо вздорных положений о том, что "институты", якобы порождаемые ирригацией и гидротехническим строительством, каким-то образом задерживают развитие на века и вдобавок создают благоприятную почву для "деспотизма" или еще хлеще "тоталитаризма". А потому, что ирригационное земледелие, будто бы, вовсе никак не повлияло на формирование древнейших государств, а если и повлияло, то незначительно и на местном уровне. Ирригацию задвинули в дальний угол и в связи с историей древних цивилизаций о ней как правило теперь не вспоминают. А зря. Да о чем говорить? Ведь если почитать иных современных авторов, например таких, как Дж. Скотт (русское издание "Против зерна", М., 2020) то выходит, что цивилизация - зло, зря изобрели земледелие, а уж всякие каналы - вовсе сплошное губительство экологии.
Цзин-тянь 井田, буквально означает "колодезное поле", - практика наделения землей в древнем Китае. Согласно утверждениям конфуцианского философа Мэн-цзы, она существовала во времена династии Западная Чжоу, т.е. в первой половине I тысячелетия до н.э. Но и позже, в период сражающихся царств, традиции связанные с этой системой еще сохранялись. Окончательно она, как считается, была уничтожена Шан Яном, министром царства Цинь, разрешившим свободную куплю-продажу земли.
Суть в том, что участок земли делится на 9 полей по 100 му в каждом, в виде иероглифа 井. Восемь полей передаются в пользование восьми семействам, а девятое поле в центре является общим и обрабатывается совместно. Земля принадлежала государству и выдавалась не навсегда, а только до той поры, пока глава семейства мог ее обрабатывать. Периодически происходило перераспределение полей.
Казалось бы, зачем такие сложности? Ведь обычно население размещалось по территории стихийно, а забота правителей состояла в том, чтобы собирать дань.
Смысл станет понятен если принять, что это была не просто земля, а земля, охваченная оросительной системой. Кокин и Папаян в своей книге приводят цитату из "Чжоу-ли", известного древнего трактата, в котором детально изложены установления и порядки, существовавшие при династии Чжоу. В параграфе "Цзянь-жень", где описываются обязанности специального чиновника для оросительных работ, приведено детальное описание оросительной системы (перевод Кокин, Папаян 1930).
- "Цзянь-жень был для каналов и канав. Сошник - шириной в 3 вершка, два сошника составляли пару. Борозда проводимая одной парой - шириной - фут, глубиной - фут - называли ее "канавкой". В начале поля удваивали ее и ширины - 2 фута, глубины - 2 фута - называлась она "ручейком". 9 семей были "колодцем", между "колодцами" ширины 4 фута, глубины - 4 фута, называлась канавой. Десять ли составляли "чен" и между ними ширины 8 футов, глубины 8 футов, - называлась каналом. 100 кв. ли составляли "тун", между ними шириной в 2 "синь" (16 футов) и глубиной 2 женя (то же) называлась она рукавом, и он вел к реке."
Эпоха Западной Чжоу 周朝 - особый период в истории Китая. Все знают Конфуция, как великого мыслителя, создавшего учение, по сей день оказывающее большое влияние на китайское общество. Но Конфуций, родившийся около 551 г. до н.э., в действительности, ничего особенно нового не придумал. Наоборот, он был как раз ревнителем старого, то есть чжоуских порядков, чжоуских ритуалов и вообще всего относящегося к этой эпохе, которая в представлении конфуцианцев была если не золотым веком, то во всяком случае где-то близко. Конфуций говорил: "Чжоу могла видеть две предшествующие династии. Как возвышенна ее культура! Я следую Чжоу."
Несомненно, что именно в эпоху Чжоу появилась сложная бюрократическая система управления китайским государством, поражавшая потом европейцев своей устойчивостью в течение многих веков. Также ясно, что ирригационное земледелие в эпоху Чжоу уже существовало. Грандиозные гидротехнические решения второй половины I тысячелетия до н.э., многие из которых действуют по сей день, указывают на то, что сама технология не была новинкой и раньше орошение уже широко применялось.
Только вот, к сожалению, сведений о тех временах у нас очень немного. Лишь скудные записи на бронзовых сосудах, да сочинения авторов более поздних эпох, к которым доверия мало. Все дело в том, что из-за популярности династии Чжоу среди древнекитайских философов, многие представители этой благородной профессии, нередко свои собственные сочинения пытались выдать за произведения древнейшей эпохи. С этим, конечно, пытались бороться, некоторых, особенно ушлых сочинителей даже казнили. Но это помогало мало. Ситуация усугубилсь еще больше, когда император Цинь Ши (звавшийся Хуан Ди), ярый противник конфуцианства и фанат упомянутого выше Шан Яна, повелел сжечь все древние книги.
Поэтому сейчас довольно непросто разобраться, что из древнекитайских литературных памятников действительно относится к эпохе Чжоу, а что является продуктом более поздних времен. В отличие от Месопотамии с ее глиняными табличками, в Китае записи делались на бамбуковых дощечках, которые, разумеется, не могли сохраниться сотни лет в китайском климате.
Так например, книгу "Чжоу-ли" на которую ссылаются Кокин и Папаян, современные историки считают не то, чтобы совсем мистификацией, но сочинением, относящемся к более позднему периоду Сражающихся царств. Никто почему-то не верит, что при Западной Чжоу действительно существовал столь сложный бюрократический аппарат, какой описан в этой книге. Философ Мэн-цзы жил в III веке до. н.э. Мог ли он знать как было организовано распределение земель при Западной Чжоу, т.е. за много веков до его рождения? Не выдумал ли он систему цзин-тянь из своей головы?
Однако есть один артефакт, который, хотя и косвенно, но достаточно определенно указывает на то, что в эпоху Чжоу уже применялсяь ирригация. Это бронзовый сосуд, получивший название "Суй Гун Юй". Сосуд замечателен тем, что на него нанесена надпись, в которой упоминается о деяниях популярного персонажа китайской мифологии Да Юя - успокоителя вод. Первая строка надписи гласит, что Небо приказало Юю провести земляные работы и следуя уклону гор выкопать реки. Это ничто иное, как общее содержание мифа об основателе династии Ся. Такая надпись означает, что во времена отливки сосуда легенда о Юе уже существовала в известном нам виде. Но такая легенда могла появиться только у народа, знавшего ирригационное земледелие.
До нас миф о Юе дошел в изложении Сыма Цяня, основоположника китайской историографии, жившего во времена династии Хань в I веке до н.э., хотя он содержится и в более древних памятниках, например в Шу-цзыне, который считается относящимся к Чжоу. Согласно мифу, когда легендарный император Шунь взошел на трон, он впервые в истории Поднебесной учредил должности и назначил девять чиновников. Юй получил должность начальника общественных работ. Так пишет Сыма Цянь:
- "[Юй] одевался скромно, ел просто, с крайней почтительностью служил духам людей и небесным духам. Живя в бедном жилище, ничего не жалел для устройства каналов и рвов. По суше [Юй] ездил в повозке, по воде передвигался на лодке, по грязным местам ходил с помощью мокроступов цуй, по горам ходил в обуви с шипами. [Около Юя] слева [всегда находились] уровень и веревка, справа - циркуль и угольник. [Юй] вел записи четырех сезонов года. Так Юй создал девять областей, проложил девять дорог, оградил девять озер и измерил девять горных хребтов. Юй приказал И (это имя чиновника, назначенного Шунем на должность смотрителя лугов и лесов) выдать народу рис и разрешил людям сеять его в низких и сырых местах. Повелел Хоу-цзи (начальник земледелия, легендарный основатель рода и династии Чжоу) выдать народу ту пищу, которая добывалась с большим трудом. При нехватке пищи приказал переправлять излишки [из других мест], чтобы снабжать друг друга и тем уравнять положение владетельных князей. После этого Юй поехал ознакомиться с тем, что производит земля, чтобы установить подношения правителю; ознакомиться с удобствами и выгодами, даруемыми горами и реками."
В конечном итоге все чиновники, назначенные Шунем добились успехов в своих делах. "...Но наибольшие заслуги были у Юя, он прорубил девять гор, устроил стоки для девяти озер, проложил русла для девяти рек и установил девять областей, каждая из которых приносила дары сообразно с занятиями ее [населения], что не нарушало интересов областей." Поэтому Шунь, завещал престол Сына Неба именно Юю и когда Шунь умер, Юй стал императором, основав династию Ся.
Миф о Юе мог возникнуть только в обществе, основой существования которого уже было искусственное орошение. Если этот миф существовал в древнейшую эпоху, то значит можно вполне надежно и уверенно говорить о том, что при Западной Чжоу было развито ирригационное земледелие и связанный с ним сложный государственный аппарат. Собственно, об этом прямо говорят более поздние источники, так что ничего неожиданного тут нет.
Но было ли ирригационное земледелие до Чжоу? Кокин и Папаян утверждают, что было. Правда, они не приводят никаких свидетельств, которые подтверждали бы это. И таких свидетельств не найдено до сих пор. Хотя множество гадательных костей с надписями, и других археологических находок, относящихся к предшествующей династии Шан, казалось бы, должны были дать какие-то намеки. Но, нет. Гадательные надписи династии Шан, касающиеся земледелия, в основном рассматривают тему дождя и связанного с ним урожая.
Почему же в долине Хуанхэ раньше не возникла "гидравлическая" цивилизация, похожая на те, что уже много веков существовали в долине Нила, Инда, Месопотамии, Эламе? Почему только в I тысячелетии в Китае начинается эра орошаемого земледелия?
Ответ на этот вопрос станет понятен если учесть, что влаголюбивый рис, для которого требуется интенсивное орошение, в древности не был распространен в центральном и северном Китае. Ранние земледельцы в основном занимались здесь выращиванием другой культуры. Это было просо, известное в России также под наименованием пшенной крупы или пшенки. Просо является неприхотливой, засухоустойчивой культурой. Для его выращивания не требуется специального орошения. Просо упоминается во многих песнях из древнего сборника Ши-цзин. В условиях северного Китая для получения хорошего урожая проса достаточно "воли Неба", то есть дождей средней интенсивности.
Только распространение культуры риса на север, в бассейн Хуанхэ, привело к бурному росту ирригационного хозяйства и знаменитого китайского бюрократического государства. Все указывет на то, что именно с эпохи Чжоу начинается разведение риса на орошаемых полях, а Китай из конгломерата феодальных княжеств превращается в настоящую гидравлическую цивилизацию, оплот азиатского способа производства. Это и была воспетая мыслителями древности эпоха Западной Чжоу.
Чень Мэй (1696 - 1745 гг.) картина из "Атласа сельского хозяйства и шелкоткачества".
Для того, чтобы перейти к выращиванию риса на берегах Хуанхэ была необходима сложная система управления общественными работами, строительством каналов и дамб, распределения земель. Ее не могли создать ни разрозненные крестьянские общины, ни воинственная феодальная знать эпохи Шан - любители стрелять из лука и рассекать на колесницах. Должно было произойти нечто экстраординарное, чтобы возникла совершенно новая форма общественной организации, приспособленная к развитию ирригационного хозяйства.
И что-то эдакое действительно произошло в момент перехода от эпохи Шан к эпохе Чжоу. Этот переход он отнюдь не был простым и безболезненным. Оказывается, он был связан с политическими потрясениями, настолько драматическими, что они на тысячи лет запечатлелись в исторической памяти многих поколений китайцев.
Смена династи Шан на династию Чжоу совсем не походила на некий верхушечный переворот или дворцовый заговор. Прежде всего это в принципе не было сменой династий, если под "династией" понимать только правящую фамилию. Единой китайской нации в то время еще не сложилось и Чжоу, как и Шан, была в некоторой степени обособленной этнической группой. Но если шанцы представляли собой правящую элиту густонаселенных центральных областей бассейна Хуанхэ, то чжоусцы населяли отдаленную западную периферию. Тем не менее именно они унаследовали Поднебесную.
Описывая в своих "Исторических записках" историю Западной Чжоу, Сыма Цянь достаточно ясно излагает причины, которые привели, по его мнению, к возвышению Чжоу и падению Шан.
- "По отношению к народу прежние ваны [Западной Чжоу] старались улучшать его добродетели, облегчать его жизнь, умножать его богатства. Помогали с пользой применять орудия, разъясняли, что полезно и что вредно, просвещением совершенствуя всех. Побуждали людей служить полезному и искоренять дурное, стремиться к добродетели и избегать насилия, вот почему сумели сохранить власть из поколения в поколение, все более умножая величие. В прошлом наши правители ряд поколений занимали должности начальника земледельческих работ, служа Юю и Ся. Когда правление Ся ослабло, хлебопашество было заброшено, и им перестали заниматься, наш прежний правитель Бу-ку, лишившись своей должности, по собственной воле ушел и укрылся в землях жунов и ди. ... Когда же подошло время Вэнь-вана и У-вана, то они не только засияли прежним блеском, но и приумножили достигнутое своей любовью и мягкостью. Они ревностно служили небесным духам и оберегали народ, и не было таких, кто бы не радовался. Шанский правитель Ди-синь причинял народу большое зло, простой народ больше не в состоянии был терпеть и с радостью поддержал У-вана, вот и произошел бой при шанском Муе."
Бой при шанском Муе - знаменитая битва, которая случилась по оценкам современных историков около 1045 года до н.э. (по более ранней версии в 1122 г. до н.э.) неподалеку от шанской столицы. Войско под командованием У-вана, потомка рода Хоу-цзи (того самого, которого Шунь назначил начальником земледельческих работ одновременно с Юем Великим) одержало победу над армией шанского императора Ди Синя. В результате У-ван стал верховным правителем Поднебесной, принявшим впоследствии титул Сына Неба. Это событие и ознаменовало в китайской истории конец эпохи Шан и начало эпохи Западной Чжоу.
Однако, судя по источникам, в том числе по тем, принадлежность которых к чжоускому времени не вызывает никаких сомнений, это не была чисто военная победа. На самом деле большая часть войска Ди-синя попросту взбунтовалась против него и примкнула к У-вану. Именно благодаря восстанию в самом шанском лагере У-ван смог одержать решительную победу. Сыма Цянь, вслед за более ранними источниками вполне четко объясняет почему это случилось: Ди-синь "причинял народу зло" и народ, заметим, простой народ - байсины, а не только чжухоу (владетельные князья, феодалы) "был не в состоянии это терпеть".
Для нас это может показаться банальностью. Но для конца II тысячелетия до н.э. мысль о том, что от мнения простонародья зависит судьба правителя и окружавшей его знати была нелепа и безумна. Что такое народ? Грязь под копытами породистых лошадей вана и под колесами его колесниц. Умирая, шанский ван забирал с собой в могилу сотни своих людишек. В эпоху формирования и укрепления первых обширных империй, основанных на силе бронзового оружия и боевых колесниц, идея о том, что государство должно служить народу не могла родиться в принципе. Но на рубеже I и II тысячелетий что-то происходит и оказывается, что ни бронза, ни колесницы, ни другие богатства не могут спасти правящий класс от ненависти взбунтовавшейся черни.
Впрочем, не только недовольство черни послужило причиной краха империи Шан. Ди Синь ("ди" означает - властелин, император, имя же этого человека было Чжоу Синь; не путать с династией Чжоу - это разные слова и произносятся по-китайски иначе, но в русском тексте эту разницу передать сложно) был крайне отрицательным персонажем китайской истории. Отличаясь красноречием, остротой ума и большой физической силой, он в то же время питал пристрастие к вину, развлечениям и женщинам. Для своих наложниц и развлечений Чжоу Синь не жалел средств. Он собирал большие увеселительные сборища, "приказывал наполнять пруды вином и развешивать мясо на деревьях, заставлял мужчин и женщин нагими гоняться друг за другом и устраивал оргии ночи напролет". В общем, было весело.
Это бы еще ничего, но Синь повадился предавать изощренным мучительным казням разных провинившихся людей, включая представителей знати и своих приближенных. Одним из таких приближенных, попавших в опалу, был отец У-вана Вэнь-ван. Ему, однако, удалось избежать казни, чего не скажешь о двух других высокопоставленных коллегах, одного из которых Синь порубил на куски, а другого, убив, завялил труп. Вэнь-вана же Ди Синь, освободил из заключения, благодаря заступничеству земляков, и, по-видимому, стремять отдалить от дворца, отправил в западные области, дав пышный титул "Повелителя Запада". Но это, очевидно, было плохое решение, поскольку постепенно вокруг Вэнь-вана, а позже вокруг его сына, начали собираться владетельные князья и и другие персоны, недовольные по каким-либо причинам правлением Синя. Так, в конечном итоге чаша истории склонилась в пользу дома Чжоу.
Более же всего в вину Синю вменялось то, что он будто бы находился под влиянием одной из своих наложниц по имени Да Цзы и делал все, что она хотела. Именно поэтому перед битвой при Муе У-ван произнес знаменитую фразу: "Курица не возвещает утра, но если курица возвестила утро - погиб дом". Этот понятный для широкой массы пропагандистский прием должен был показать, будто императором Синем манипулируют женщины. И это вполне сработало, судя по дальнейшим событиям.
Ди Синь, по словам источников (Ши-цзин, Шу-цзин, "записки" Сыма Цяня и др.), собрал огромную армию, вероятно вооружив ополчение. Но его армия изменила ему. Потерпев поражение от войска У-вана, Ди Синь бежал в шанскую столицу, где свел счеты с жизнью, бросившись в огонь. Через некоторое время туда же проследовал и У-ван, окруженный чжухоу. Встречавшему его как победителя населению, У-ван велел объявить: "Верховное Небо ниспослало счастье!". Как уверяет Сыма Цянь, горожане при этом дважды поклонились до земли, на что У-ван тоже ответил поклоном.
После этого У-ван демонстративно отрубил голову трупу Синя и подвесил ее на пику. Также он выпустил три стрелы в труп Да Цзы, повесившейся наложницы убитого императора. Эти действия имели явно пропагандистский характер и, очевидно, находили понимание в широкой массе населения шанской столицы.
На следующий день в столице состоялась пышная церемония с жертвоприношениями духам Земли и Неба. Жрец зачитал с дощечки, обращенное к духам послание. «Последний потомок Шан, ... пренебрег славными добродетелями прежних ванов и отбросил их. Оскорблял и поносил духов Неба и Земли и не приносил им жертв, утратив разум, жестоко обращался с байсинами шанской столицы. Это стало ясным и было услышано Верховным правителем - небесным императором». После этого У-ван дважды склонился до земли в поклоне и сказал: «Во исполнение изменившейся великой воли мы устранили Шан и выполнили мудрое повеление Неба».
Как видим, эти полные драматизма политические события - никоим образом не дворцовый переворот. Но они также не являются завоеванием одного племени другим, как зачастую пытаются их представить современные комментаторы. Своей победой У-ван обязан не столько собственному войску, сколько широкой массе собранного Ди Синем ополчения и населения столицы империи. У нас есть веские основания считать, что эти события захватили отнюдь не только верхушку древнекитайского общества, они всколыхнули его до основания, вовлекли самые широкие массы. Проще говоря, победа при Муе в действительности была своего рода революцией, случившейся в конце II тысячелетия до н.э.
Конечно, на все эти рассказы о тирании Ди Синя, и истории его свержения следует смотреть скептически, учитывая, что они составлены его врагами в пропагандистских целях, а затем приукрашены конфуцианцами, чтобы подчеркнуть добродетели основателей Чжоу. Но и то верно, что дыма не бывает без огня. Такой политический переворот мог произойти только в результате глубокого внутреннего кризиса шанского государства и общества.
Что это был за кризис и почему он возник, остается вопросом. Но результатом стало создание нового общества и нового государства, коренным образом отличавшегося от того, что было прежде. Основой идеологии этого государства стала неслыханная и абсолютно невозможная в прежних условиях идея о том, что государство должно служить широкой массе простого народа, в противном случае оно не сможет устоять и рухнет, лишившись мандата Неба.
Но главное все же было не в идеях, а в том, что был создан и институциализирован развитый государственный аппарат, способный организовать масштабные работы по преобразованию природы и достичь таким образом значительного повышения продуктивности земледелия за счет распространения требующей искусственного орошения культуры риса. Был ли этот бюрократический аппарат в дальнейшем причиной застоя Китая и глубочайшей отсталости его от Европы в XIX и XX столетиях, как утверждал К.Виттфогель? Или причина тут была в чем-то другом? С этим еще предстоит разобраться.