Смоленское поозерье с озерами
Не раскрыв тему Смоленщины переключился на Турецковщину. Исправляюсь, ибо нельзя оставить пусть и пасмурную Смоленскую землю по сравнению с Турецким ослепительным солнцем, но такую родную и прекрасную. Итак, в очередной раз благодаря arkhivov выбрался в заповедные места, первом дне рассказывал здесь. Дни стояли дождливые, небушко затянуло. Капал теплый летний дождь. На богатой нежилой избе сидела обыкновенная овсянка и пела. Богатый двор был: столько построек под скотину, амбары разные, какой-то крепкий жил мужик, кулак и вот только птахи на коньке сидят. Опустела деревня.
Луговой чекан под дождем да смолка цветет у него за спиной.
Лесной жаворонок - юла пролетел с кормом для птенцов в клюве.
Снова луговой чекан как часовой.
А эта овсянка на проводах, которые идут в деревню, где осталось два жилых дома.
Человек уходит и возвращается разнообразие. Лесные коньки парой на проводах.
Водосбор цветет на месте дома. Видимо дом сгорел, ничего не осталось, только провал от подпола, да намеки на фундамент, да цветы. Видели у многих давно заброшенных домов шикарные пионы. Люди давно покинули этот край, а цветы, знай себе цветут.
Серый сорокопут. Володя обрадовался. Сказал, что птица в Красной книге Смоленской области и для нац. парка новый вид. А тут целый выводок их был, значит гнездились рядом. То есть не зря мы прогулялись, он зафиксировал научный факт.
Кому какая-то серая птаха, а кому полезное открытие.
Вообще в нац.парке активно развивают туризм, и вдоль трассы там жизнь бьет ключом: и туристические домики есть и какие-то музеи ремесел с сувенирами. Но чуть вглубь и вымирающая русская деревня. Лесхоз был богатый, да вырубил всё под корень и оставили сведенные на нет леса «на защиту» нац.парка, а деревни вымерли, ибо кроме нац. парка работы нет.
Только серая славка поет свою веселую песню.
И щеглы по проводам расселись.
Да трясогузка смотрит на приезжих.
И неотъемлемая часть любого пейзажа - серая ворона под дождем сидит взъерошенная. Да не одна, а парой.
После обеда разъяснилось и мы выдвинулись на речку, что текла прямо за огородом, которого давно нет. Ельша. Речка проходит сквозь одноименное озеро, которое всё сплошь заросло хвощем да камышом. А вон лебедей-шипунов мы напугали.
Лебеди покрутились и ушли в заросли.
Мы с Володей стали наблюдать за гнездовьями крачек. По центру озерная крачка на гнезде.
А это черные болотные крачки на кочках. Вернее на бревнах. Видимо раньше лес сплавляли и море бревен так и осталось в полуутонувшем-полустоячем положении над водой.
И среди этих страшных темных коряг цветут волшебные белые Лилии. Лилия снежно-белая. Научно так называется. Поэзия же.
В зарослях хвоща крутилась тростниковая овсянка.
Володя вздыхал, что не взял звукозаписывающего оборудования. Вечер был идеален. Пел свою жужжащую песнь соловьиный сверчок, птица по звуку больше похожая на насекомое. Кричали негромко крачки, кукушки куковали хором. Самолеты теперь в западном направлении не летают, от дорог мы далеко. Тишина и волшебство. И бревна, словно сказочная изгородь торчали из темной, торфяной воды.
Володя попросил подплыть, посмотреть один вид водной травы и мы чуть не залезли в гнездо к крачкам. Ох уж нас атаковала маленькая птичка. Она пикировала мне прямо в лицо, пока я истерично отгребал веслами от их жилища. Было не до фоток. После всё успокоилось. Как человек более приземленный и расположенный к мирскому, я бросал спиннинг в надежде поймать рыбу. Но тщетно.
Иногда мы натыкались днищем лодки на бревно, которое не видно под водой и становилось страшно: будто невидимая рука держит тебя из темной черной глубины. Вода торфяная, будто коричневым выкрашена и одновременно прозрачна.
Цапля пролетела.
Утром хмурилось и Володя не пошел со мной на лодке, боясь промочить звукозаписывающее оборудование. Опять не записал пения птиц с воды.
А я вновь слушал сверчков, видел лебедей, смотрел как ласточки носятся над водой и как стрекозы, кружа словно вертолеты, поедают мошек у самого моего лица.
Я таки вымутил у местного водяного одну темно-зеленую,с коричневым отливом, некрупную, но широкую в спине щучку. Пока был в лодке не заснял, так как фотоаппарат у меня был с большим зумом, а телефон не брал - сотовая связь в этих деревнях отсутствует. Только таксофон, с которого можно звонить бесплатно и говорить две минуты.
Для меня так и осталось загадкой - почему не тонут бревна столько лет. Если ты натыкаешься на него лодкой, оно качается, уходит вниз, потом всплывает, вновь качается на легкой волне и вновь застывает концом указывая в строну течения неспешной обмелевшей реки.
Почему не напитались они за столько лет водой окончательно и не утопли, застлав дно? На это вопрос ни кувшинки, ни бревна, ни хвощи не дали мне ответа.
И вновь водяная Снежно-белая Лилия.
Были и желтые кувшинки, но предпочитаю эти.
После вылез на берег и, отмахиваясь от оводьев, стал собираться. Посмотрел и понял, что лодка моя среди местных посудин смотрится так будто тощая топ-модель среди розовощеких и грудастых доярок. Вроде и статная, и видная, ан нет. Ан не то.
Местные лодки явно делал один мастер. И управляются они здоровым шестом и маленьким веслом-лопатою.
А моя резинка чужая в этом непуганом и чистом краю. По причине отсутствия людей не видели мы ни бутылок плавающих, ни канистр, ни тапок забытых, ни пакетов. Ничего из столь обыденного на Подмосковных водоемах.И, видимо, нац парк неплохо охраняют неравнодушные инспектора, ибо не попалось нам ни одной сетки, ни одного обрывка верши или даже намека, что стояли здесь браконьерские снасти. Уж и не помню когда такое видел.
щучка окочурились и стала неприглядной. к сожалению не сфотал, а почистил и отдал Володе arkhivov ибо спасибо ему за очередной выезд в волшебные края.