Гдов
В Гдове река Гдовка.
В Гдовке кряквы.
Жирные и холеные. Порознь.
И парами.
Гдовские девочки кормят котов. Коты жирные как кряквы.
А гдовские мальчики кормят крякв. Чтобы они были жирные как коты.
Кря-кря.
Снегири поют весенние нестройные, но переливчатые песни.
Гдовский храм при отступлении взорвали фашисты.
Восстановлен в 90-ые.
Памятник царю ставили за то, что он не дал разобрать старинную оборонительную стену. Потом снесли (не фашисты, свои, красные). Потом восстановили (древняя русская забава).
Теперь царь смотрит на храм.
А правильнее, наверное, чтобы смотрел на стену.
В Гдове тихо и размеренно.
Барабанит дятел.
Орет какой-то вдрызг пьяный мужик.
Да поёт зеленушка в ветвях огромного вяза, выводя свою весеннюю трель.
Надгробия не внушают тоску. Наоборот умиротворение.
Красота потихоньку отмирает.
В рамках современного улучшения пространства сделали странную набережную на сваях. Набережная никуда не ведет и больше походит на небольшой прогулочный плац для заключенного из одиночки. Ни тебе лавочки, ничего.
Но настоящее искусство живёт.
Всё бежит, всё меняется и всё остается прежним.
Словно река. Вроде и в движении всегда и нет той воды, что была здесь минуту назад, но всё так же струи омывают берега.
Всё так же точит вода корни черной ольхи.
Остатки былой красоты.
После Гдова бегали за журавлем по полю и собирали дрова. Журавль удрал. Дрова не смогли.
А на следующий день ездили искать гнездо скопы.
В Гдовке кряквы.
Жирные и холеные. Порознь.
И парами.
Гдовские девочки кормят котов. Коты жирные как кряквы.
А гдовские мальчики кормят крякв. Чтобы они были жирные как коты.
Кря-кря.
Снегири поют весенние нестройные, но переливчатые песни.
Гдовский храм при отступлении взорвали фашисты.
Восстановлен в 90-ые.
Памятник царю ставили за то, что он не дал разобрать старинную оборонительную стену. Потом снесли (не фашисты, свои, красные). Потом восстановили (древняя русская забава).
Теперь царь смотрит на храм.
А правильнее, наверное, чтобы смотрел на стену.
В Гдове тихо и размеренно.
Барабанит дятел.
Орет какой-то вдрызг пьяный мужик.
Да поёт зеленушка в ветвях огромного вяза, выводя свою весеннюю трель.
Надгробия не внушают тоску. Наоборот умиротворение.
Красота потихоньку отмирает.
В рамках современного улучшения пространства сделали странную набережную на сваях. Набережная никуда не ведет и больше походит на небольшой прогулочный плац для заключенного из одиночки. Ни тебе лавочки, ничего.
Но настоящее искусство живёт.
Всё бежит, всё меняется и всё остается прежним.
Словно река. Вроде и в движении всегда и нет той воды, что была здесь минуту назад, но всё так же струи омывают берега.
Всё так же точит вода корни черной ольхи.
Остатки былой красоты.
После Гдова бегали за журавлем по полю и собирали дрова. Журавль удрал. Дрова не смогли.
А на следующий день ездили искать гнездо скопы.