Театральное
да, многое переменилось в голове современного зрителя, и кое-что наверняка удивило бы старину Шекспира. Но по крайней мере - гордитесь! - современники не утратили понимания что есть подлость. И вот вам доказательство. Во время балета "Ромео и Джульетта", который порхала для пражских зрителей труппа московского городского балета, соседи сзади хихикали и ели, особо не напрягаясь на предмет сюжета, а все больше волнуясь по части бутербродов: интрига, как я поняла, была в том, что в темноте все припасенные бутерброды выглядели одинаково, но по вкусу резко отличались, так что все было очень напряженно и с неожиданностями. Потом случилась неоткрывающаяся шоколадка, которую эти балетоманы передавали по ряду друг другу и терзали, характерно похрустывая фольгой, пока один из них не догадался дернуть за бикфордов шнур пластиковую полоску, впаянную в обертку, чтобы легче было открывать.
Увлеченные гастрономическими переживаниями, спектакль комментировали сдержанно, не сказать скупо: одобрили изящную Джульетту, уточнили, друг у друга который из двух в белой рубашке Ромео - тот, что с мандолиной, или который без, да и продолжили жевать.
Но вот действие подкатило к сцене на площади, когда Тибальт задирает Меркуцио, а тот, взбешенный, начинает размахивать шпагой. На заднем ряду перестали жевать и явно напряглись. Ромео, ворвавшись на сцену разнял дерущихся, потом разнял еще раз, трижды предложил заносчивому Тибальту руку - на заднем ряду вообще затаили дыхание. Но вот снова выпад, Ромео отталкивает друга, отнимая у него оружие, и тут Тибальт наносит предательский удар, из-под руки Ромео вонзая шпагу в беззащитного Меркуцио. Мгновенный ступор, и вдруг сзади доносится возмущенный полувздох полувзрык: "Вот козззёл!" И столько презрения было в этих словах, столько покоробленного благородства, что стало понятно: этот человек и во времена Шекспира, не ударил бы в грязь лицом. А Тибальт отошел к угол сцены хоть и гордо, но как оплеванный, потому что наконец-то - после стольких веков - все узнали кто он. Впрочем, как с облегчением выяснили наши эмоциональные соседи через несколько минут, жить ему оставалось совсем недолго :)
Увлеченные гастрономическими переживаниями, спектакль комментировали сдержанно, не сказать скупо: одобрили изящную Джульетту, уточнили, друг у друга который из двух в белой рубашке Ромео - тот, что с мандолиной, или который без, да и продолжили жевать.
Но вот действие подкатило к сцене на площади, когда Тибальт задирает Меркуцио, а тот, взбешенный, начинает размахивать шпагой. На заднем ряду перестали жевать и явно напряглись. Ромео, ворвавшись на сцену разнял дерущихся, потом разнял еще раз, трижды предложил заносчивому Тибальту руку - на заднем ряду вообще затаили дыхание. Но вот снова выпад, Ромео отталкивает друга, отнимая у него оружие, и тут Тибальт наносит предательский удар, из-под руки Ромео вонзая шпагу в беззащитного Меркуцио. Мгновенный ступор, и вдруг сзади доносится возмущенный полувздох полувзрык: "Вот козззёл!" И столько презрения было в этих словах, столько покоробленного благородства, что стало понятно: этот человек и во времена Шекспира, не ударил бы в грязь лицом. А Тибальт отошел к угол сцены хоть и гордо, но как оплеванный, потому что наконец-то - после стольких веков - все узнали кто он. Впрочем, как с облегчением выяснили наши эмоциональные соседи через несколько минут, жить ему оставалось совсем недолго :)