Toulouse or not to lose
Что рассказать вам? Что теряющееся название полностью оправдало себя, ибо терялись рейсы, автобусы, люди, регистрация отеля, даже пианино и дважды - багаж? Что было холодно и ветер, не смотря на яркое солнце? Что Город полон почему-то ощущения неприкаянности? Что оргАнный концерт удался, а фиолетовая вечеринка - тем паче?..Что меня занесло в рокерский бар и добрейший бармен, громандный и весь в татуировках, как скала из доисторической пещеры, сначала сходил в соседний ресторан за соком (поскольку в своем заведении он ничего слабее текилы не держит), а потом спросил, настоящие ли у меня глаза? Что здесь собак - больше, чем кошек, но кошки - редкой красоты? Что если идти по бульвару, то слева будут завязанные узлом улочки, а справа - такие же улочки, но прямые, как минутные стрелки? А если идти по набережной канала в том же направлении, то слева будет старый город, а справа будут скалиться стерильными стенами современные районы? Что Город - очаровательная провинция, и провинциальный дух этот неистребим, не смотря на метро, обилие модных бутиков и толпы туристов? Что места с недобрым характером соседствуют здесь с теплыми перекрестками? Что из конца в конец проехать весь Город на велосипеде можно не более, чем за три четверти часа?..
Тулуза, зажатая между Гароной и каналом, из нее же берущим начало и сбегающим в Средиземное море, как известно, принимала в своих стенах еще римлян. Но до тех пор, пока вы не окажетесь на берегу реки, вы вряд ли это почувствуете. А вот вид на Гарону от Нового, а стало быть, как и во всех приличных городах, самого старого моста, лично у меня почему-то поднял со дна памяти мутным песчанным облаком образы марширующих римских легионов. Впрочем, ненадолго, сейчас-то там, на этих берегах, идиллия: на траве у самой воды аккуратно разложены собаки, молодые яппи, пожилые мадам в коротких брюках и прочий люд, выползший на солнце. Только одна девица оказалась чуть оригинальней остальных - вцепившись в изъеденные кирпичи всеми четырьмя конечностями, она висела метрах в двух от земли на стене, ограждающей набережную. Вполне непринужденно, надо сказать, висела, даже с некоторым изяществом покачивая головой и сумкой в такт музыке, что жужжала у нее в наушниках, и уходить, кажется, не собиралась. Ее кавалер сидел на траве чуть поодаль и меланхолично жевал, время от времени отвлекаясь, чтобы спросить у подруги, как дела. Надо всем этим плавал ненавязчивый запах реки и конопли.
Вообще, люди здесь, как и положено французам, беззаботны и веселы: солнечный Л. - мой неизменный спутник в таких вот флэш-вылазках во время конференций, был поражен, когда мимо него проехала на велосипеде девица, громко распевая какую-то веселую песенку. Но французская joie de vivre весьма заразна, так что уже спустя полчаса тот же самый Л. не только подбивал меня, стоя плечом к плечу на старом мосту, исполнить Марсельезу, но и всю оставшуюся прогулку бормотал под нос популярную нынче в Чехии песенку о прогулке по Парижу. Даже в его безупречно пражском чешском появился какой-то легкомысленный акцент...
Кроме того, здесь очень много красивых людей, ибо смешение кровей неимоверное, и много детей - они шумными ватагами гоняют в весенних сумерках футбольные мячи на всех более или менее подходящих площадях Тулузы, незанятых туристами. Еще из людского: наблюдала мусульманскую свадьбу, которая лихо и громко пела и плясала посреди главной площади Города, а мимо с мрачными лицами проходила колонна афро-французов с плакатами "Не дадим нас обижать" "Франция не только для белых" и что-то там еще. По ходу дела, какая-то часть идеологически неустойчивых демонстрантов плюнула на борьбу за права и свободы и, отколовшись от колонны, примкнула к свадьбе, оставшись прыгать под вполне европейскую попсу и пожимать руки слегка растерявшимся молодоженам.
Город примечателен тем, что с лохматых римских времен там в совершенстве освоили только один строительный материал : пока вся Европа, пыхтя и отдуваясь, то тесала дерево, то громоздила друг на друга камни, то отдавала должное бетону, жители Тулузы учились фигурно укладывать кирпич. И таки достигли изрядных высот: все лучшее здесь - от жилых домов до соборов - именно из этого незатейливого стройматериала. А из всего остального у местных строителей получаются поразительные уродцы. Поэтому в отличае от все вместившего и органично перемешавшего в себе Дюссельдорфа, Тулуза создает впечатление, будто в один милый, невысокий, уютный городок вставили другой - шершавый, неуклюжий, безобразно вытягивающийся то в длину, то в ширину, то в высоту, и они никак не могут сжиться друг с другом, притереться и распределить пространство - визуальный скрежет стоит неимоверный.
Впрочем, есть еще и третий город - изнанка, куда просочиться не так-то просто: дворы в Тулузе похожи на питерские - узкие сумеречные колодцы, надежно отгороженные от шумных улиц, скрывающиеся за длинными арками и глухими воротами, заросшие и влажные, набитые осыпающимися скульптурами, странными картинами на стенах, старинным хламом и населенные тенями.
Еще одна любопытная черта: с самого начала существования христианства по Городу туда-сюда слонялись монахи, даже орден сгоношили - псы господни именно из Тулузы рассыпались по всему миру. И до сих пор монахов там много, особенно в выходные дни, когда они идут в народ неизменно с музыкой: почти у каждого собора стоит группа в рясах, иногда поддерживаемая хором из мирян - в основном бодрых старушек и девушек с мучительно скромными лицами. Играют на чем придется от скрипок до бубнов. Иногда проходящие мимо уличные музыканты присоединяются к ним: то гитарист, вчера оравший с товарищем на перекрестке революционные песни, остановился подыграть Аве Марии, то дредастый человек с там-тамом постучал в такт какому-то средневековому гимну, да и пошел дальше.
По субботам и воскресеньям здесь на всех свободных местах, включая задние дворы храмов, развертываются блошиные рынки, со всякой всячиной старой и новой, поломанной и не очень. Ну и что мне особенно мило во Франции, здесь удивительно многочисленны и богаты книжные развалы. За весьма поверхностный получасовой рейд мной на одном из таких развалов были выловлены история Франции 1847 года и Сатирикон 1946 года издания, завидуйте, если умеете :))
Заниматательна номенография Города. Ладно бы только площади-улицы, для Европы это не такая уж редкость - улица Коломбины, Яблочная, Солнечная, и даже улица Семи трубадуров - ничего себе средневековый креатив. Но вот рестораны, магазины и прочие заведения наводят на мысль о том, что их владельцы посредством вывесок и названий пытаются вести диалог с бытием. Например, ресторан тонко и издевательски названный "А вот это была правда..." или гурманско-философский кабачок "Если бы устрицы были зубастыми", магазин одежды для беременных - "Новолуние", бюро найма на работу "Адекват", булочная "Наше право на хлеб", магазин с комиксами манга "Лучший мир", чайная "Почему бы не поговорить" и чайная "Мне наплевать..." и многое-многое прочее... Вот еще кстати, в Городе вообще нет кофеен. Это печально, но, надо признать, вполне закономерно: с кирпичным цветом стен и крыш кофе не гармонирует ни при каком раскладе. Впрочем, поскольку большинством заведений владеют выходцы из регионов, где чай, что роса, заваривать и разливать напиток они умеют так хорошо, что даже тоска по кофе как-то отступает, если не делать между посещением чайовен слишком больших перерывов.
В Тулузе, как и во всяком городе, где много туристов и много истории, пытаются эксплуатировать местный колорит, который здесь сводится к фиалкам, кресту, винам и местному наречию. С фиалками делают отвратительный фиолетовый (неожиданно, правда?) сахар, с фиалками делают шоколад (не вздумайте покупать - вкус у него острый и грубый), с фиалками делают духи и туалетную воду (в принципе, вполне себе неплохой аромат, всяко лучше, чем у шоколада :), в фиолетовый цвет (теми же фиалками, надо полагать) красят ткани, из которых тоже чего только не делают.
Крест окситанский - смешной: на каждом из двенадцати острых концов - по шарику, видимо в дизайне этой штуки воплотилось то же чувство противоречия, что заставило в свое время лангедокцев противопоставить себя парижанам даже в лингвистике, сохранив в качестве "да" словечко ок (а вы говорите "американцы, джексон, ван бюрен") вместо поросячеподобного oui, а впридачу к нему сохранить целый свой язык. Язык интересный, кстати, больше всего похож на каталанский, и на нем продублированы все надписи в Городе включая таблички с названиями улиц.
А теперь переходим к иллюстрациям :)
1)Вот так этот город выглядит - не удивляйтесь - со второго этажа :)
2 и 3) Собор Сан-Сернин, знаменитый тем, что кирпичный, тем, что романский и тем, что там самый старый в Европе оргАн. Звук, кстати, у инструмента потрясающий
4) самый обычный перекресток. За спиной у вас указатель "к кармам", справа - роскошная арка белого мрамора, на которой написано что-то вроде "Все мы лангедокцы"... Но вы по моей вине посмотрите только на "самый обычный перекресток" :)
5)арка у стен собора, с которого норвежские архитекторы перерисовали колокольню для ословой ратуши
6 и 7) к велосипедам тут, как видите, отношение особое.
8) редкий уголок, где смешение современного и классическогоне вызывает совсем уж возмущенного попискивания. Ну и, опять же, велосипеды :)
9, 10 и 11) та самая беспечная набережная
12) это задний двор городского Капитолия. Как водится, то, что не выставлено напоказ и не позолочено, намного приятнее помпезного официоза фасадов :))
13) а вот этот очаровательный железный обитатель парка, пригревшийся на апрельском солнце, за три дня прослушал не одну дискуссию о ДНК, животных моделях и клетках-убийцах :)
Тулуза, зажатая между Гароной и каналом, из нее же берущим начало и сбегающим в Средиземное море, как известно, принимала в своих стенах еще римлян. Но до тех пор, пока вы не окажетесь на берегу реки, вы вряд ли это почувствуете. А вот вид на Гарону от Нового, а стало быть, как и во всех приличных городах, самого старого моста, лично у меня почему-то поднял со дна памяти мутным песчанным облаком образы марширующих римских легионов. Впрочем, ненадолго, сейчас-то там, на этих берегах, идиллия: на траве у самой воды аккуратно разложены собаки, молодые яппи, пожилые мадам в коротких брюках и прочий люд, выползший на солнце. Только одна девица оказалась чуть оригинальней остальных - вцепившись в изъеденные кирпичи всеми четырьмя конечностями, она висела метрах в двух от земли на стене, ограждающей набережную. Вполне непринужденно, надо сказать, висела, даже с некоторым изяществом покачивая головой и сумкой в такт музыке, что жужжала у нее в наушниках, и уходить, кажется, не собиралась. Ее кавалер сидел на траве чуть поодаль и меланхолично жевал, время от времени отвлекаясь, чтобы спросить у подруги, как дела. Надо всем этим плавал ненавязчивый запах реки и конопли.
Вообще, люди здесь, как и положено французам, беззаботны и веселы: солнечный Л. - мой неизменный спутник в таких вот флэш-вылазках во время конференций, был поражен, когда мимо него проехала на велосипеде девица, громко распевая какую-то веселую песенку. Но французская joie de vivre весьма заразна, так что уже спустя полчаса тот же самый Л. не только подбивал меня, стоя плечом к плечу на старом мосту, исполнить Марсельезу, но и всю оставшуюся прогулку бормотал под нос популярную нынче в Чехии песенку о прогулке по Парижу. Даже в его безупречно пражском чешском появился какой-то легкомысленный акцент...
Кроме того, здесь очень много красивых людей, ибо смешение кровей неимоверное, и много детей - они шумными ватагами гоняют в весенних сумерках футбольные мячи на всех более или менее подходящих площадях Тулузы, незанятых туристами. Еще из людского: наблюдала мусульманскую свадьбу, которая лихо и громко пела и плясала посреди главной площади Города, а мимо с мрачными лицами проходила колонна афро-французов с плакатами "Не дадим нас обижать" "Франция не только для белых" и что-то там еще. По ходу дела, какая-то часть идеологически неустойчивых демонстрантов плюнула на борьбу за права и свободы и, отколовшись от колонны, примкнула к свадьбе, оставшись прыгать под вполне европейскую попсу и пожимать руки слегка растерявшимся молодоженам.
Город примечателен тем, что с лохматых римских времен там в совершенстве освоили только один строительный материал : пока вся Европа, пыхтя и отдуваясь, то тесала дерево, то громоздила друг на друга камни, то отдавала должное бетону, жители Тулузы учились фигурно укладывать кирпич. И таки достигли изрядных высот: все лучшее здесь - от жилых домов до соборов - именно из этого незатейливого стройматериала. А из всего остального у местных строителей получаются поразительные уродцы. Поэтому в отличае от все вместившего и органично перемешавшего в себе Дюссельдорфа, Тулуза создает впечатление, будто в один милый, невысокий, уютный городок вставили другой - шершавый, неуклюжий, безобразно вытягивающийся то в длину, то в ширину, то в высоту, и они никак не могут сжиться друг с другом, притереться и распределить пространство - визуальный скрежет стоит неимоверный.
Впрочем, есть еще и третий город - изнанка, куда просочиться не так-то просто: дворы в Тулузе похожи на питерские - узкие сумеречные колодцы, надежно отгороженные от шумных улиц, скрывающиеся за длинными арками и глухими воротами, заросшие и влажные, набитые осыпающимися скульптурами, странными картинами на стенах, старинным хламом и населенные тенями.
Еще одна любопытная черта: с самого начала существования христианства по Городу туда-сюда слонялись монахи, даже орден сгоношили - псы господни именно из Тулузы рассыпались по всему миру. И до сих пор монахов там много, особенно в выходные дни, когда они идут в народ неизменно с музыкой: почти у каждого собора стоит группа в рясах, иногда поддерживаемая хором из мирян - в основном бодрых старушек и девушек с мучительно скромными лицами. Играют на чем придется от скрипок до бубнов. Иногда проходящие мимо уличные музыканты присоединяются к ним: то гитарист, вчера оравший с товарищем на перекрестке революционные песни, остановился подыграть Аве Марии, то дредастый человек с там-тамом постучал в такт какому-то средневековому гимну, да и пошел дальше.
По субботам и воскресеньям здесь на всех свободных местах, включая задние дворы храмов, развертываются блошиные рынки, со всякой всячиной старой и новой, поломанной и не очень. Ну и что мне особенно мило во Франции, здесь удивительно многочисленны и богаты книжные развалы. За весьма поверхностный получасовой рейд мной на одном из таких развалов были выловлены история Франции 1847 года и Сатирикон 1946 года издания, завидуйте, если умеете :))
Заниматательна номенография Города. Ладно бы только площади-улицы, для Европы это не такая уж редкость - улица Коломбины, Яблочная, Солнечная, и даже улица Семи трубадуров - ничего себе средневековый креатив. Но вот рестораны, магазины и прочие заведения наводят на мысль о том, что их владельцы посредством вывесок и названий пытаются вести диалог с бытием. Например, ресторан тонко и издевательски названный "А вот это была правда..." или гурманско-философский кабачок "Если бы устрицы были зубастыми", магазин одежды для беременных - "Новолуние", бюро найма на работу "Адекват", булочная "Наше право на хлеб", магазин с комиксами манга "Лучший мир", чайная "Почему бы не поговорить" и чайная "Мне наплевать..." и многое-многое прочее... Вот еще кстати, в Городе вообще нет кофеен. Это печально, но, надо признать, вполне закономерно: с кирпичным цветом стен и крыш кофе не гармонирует ни при каком раскладе. Впрочем, поскольку большинством заведений владеют выходцы из регионов, где чай, что роса, заваривать и разливать напиток они умеют так хорошо, что даже тоска по кофе как-то отступает, если не делать между посещением чайовен слишком больших перерывов.
В Тулузе, как и во всяком городе, где много туристов и много истории, пытаются эксплуатировать местный колорит, который здесь сводится к фиалкам, кресту, винам и местному наречию. С фиалками делают отвратительный фиолетовый (неожиданно, правда?) сахар, с фиалками делают шоколад (не вздумайте покупать - вкус у него острый и грубый), с фиалками делают духи и туалетную воду (в принципе, вполне себе неплохой аромат, всяко лучше, чем у шоколада :), в фиолетовый цвет (теми же фиалками, надо полагать) красят ткани, из которых тоже чего только не делают.
Крест окситанский - смешной: на каждом из двенадцати острых концов - по шарику, видимо в дизайне этой штуки воплотилось то же чувство противоречия, что заставило в свое время лангедокцев противопоставить себя парижанам даже в лингвистике, сохранив в качестве "да" словечко ок (а вы говорите "американцы, джексон, ван бюрен") вместо поросячеподобного oui, а впридачу к нему сохранить целый свой язык. Язык интересный, кстати, больше всего похож на каталанский, и на нем продублированы все надписи в Городе включая таблички с названиями улиц.
А теперь переходим к иллюстрациям :)
1)Вот так этот город выглядит - не удивляйтесь - со второго этажа :)
2 и 3) Собор Сан-Сернин, знаменитый тем, что кирпичный, тем, что романский и тем, что там самый старый в Европе оргАн. Звук, кстати, у инструмента потрясающий
4) самый обычный перекресток. За спиной у вас указатель "к кармам", справа - роскошная арка белого мрамора, на которой написано что-то вроде "Все мы лангедокцы"... Но вы по моей вине посмотрите только на "самый обычный перекресток" :)
5)арка у стен собора, с которого норвежские архитекторы перерисовали колокольню для ословой ратуши
6 и 7) к велосипедам тут, как видите, отношение особое.
8) редкий уголок, где смешение современного и классическогоне вызывает совсем уж возмущенного попискивания. Ну и, опять же, велосипеды :)
9, 10 и 11) та самая беспечная набережная
12) это задний двор городского Капитолия. Как водится, то, что не выставлено напоказ и не позолочено, намного приятнее помпезного официоза фасадов :))
13) а вот этот очаровательный железный обитатель парка, пригревшийся на апрельском солнце, за три дня прослушал не одну дискуссию о ДНК, животных моделях и клетках-убийцах :)