БОЛОТНЫИ ЗМЕИ
СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА
Эта история началась с рассказа одного начальника. Будучи в мордовской глуши, он был накормлен отменным ужином. В деликатесах он был знаток - об этом свидетельствовал большой живот. Частого посетителя московских ресторанов, казалось, трудно чем-либо удивить, а тут, облизывая губы, он с восторгом рассказывал о блюде из... жареного мордовского змея. Ничего вкуснее из мясного ранее пробовать не приходилось! Но больше всего начальнику нравился способ ловли гадов, которых в просторечии называют вьюнами, а по-научному - угрями...
В сильные зимние холода, когда на болотах закупориваются даже малейшие трещины, змеи сбиваются в плотные клубки и точат лед. За несколько дней протирают корку толщиной до полуметра - так стремятся к кислороду! Местные жители ставят на эти дырки лукошки с отверстием в дне, и гады забираются в них сами. Приходи - собирай улов! Хоть пять раз в сутки! Так хитрые люди используют для собственного обогащения жажду жизни этих змеюк. «Здорово придумано! - потирая руки, говорил тот начальник, а потом добавил: - А живучие они настолько, что из горящего масла на сковородке выпрыгивали!»
Конечно, больше всего меня поразило жизнелюбие этих тварей, вынуждающее точить толстый лед. И то, что в конце этого трудного и мучительного пути их ждет гибель. Можно представить, с каким наслаждением их выхватывают с тарелок жирные пальцы в золотых перстнях! Истории о необыкновенной живучести вьюнов и их вкусовых качествах мне приходилось слышать из уст других начальников...
Я вспоминал эти рассказы, шагая по зимнему лесу вслед за Лукьяном Полежаевым. Он, наверное, последний человек в здешних местах, который знает все о ловле мордовских змеев и может подробно поведать о том, как этот деликатес поставляли к столу местных руководителей. Кстати, именно Лукьян наловил целое ведро вьюнов для того начальника. Руки отморозил в ледяной воде, чтобы угодить гостю. Тот обещал выправить ему новый паспорт, который Лукьян то ли потерял, то ли вовсе никогда не имел. Обещание начальник, конечно, не выполнил. Остались от того посещения в памяти только жадность гостя и толстые пальцы, которые тот запускал в сковороду, причмокивая от удовольствия. Больше всего ему понравилось почти полное отсутствие костей в этой «рыбе». «Три сковороды съел! Даже хвосты уплел!» - вспоминает Лукьян, широко шагая по снегу. В те дни, когда хозяин, на которого работал наш собеседник, послал его за змеями, тоже лежал глубокий снег. Поэтому пришлось долго откапывать лукошки. Торопясь, чтобы важный гость не осерчал на долгое ожидание, Лукьян резко потянул одно из них. Лукошко оказалось настолько полным, что развалилось, и змеи полетели в воду, чем и спаслись от гибели. От досады Лукьян заплакал. До другого лукошка на соседнем болоте километра четыре идти надо. Хозяин отругал его за опоздание. Лукьяну часто приходилось слышать подобное. Но в этот раз ему особенно досталось. Надолго запомнил тот день Лукьян: «Мне вьюнов с тех пор противно жрать!»
Поэтому уговорить его показать охоту на мордовского змея составило немалых трудов. Ему не хочется показывать последние места, где эти твари все еще обитают, не хочется раскрывать секреты промысла, которым спасали, а потом обустраивали свою жизнь его дед, отец и другие многочисленные родственники. Решило вопрос, как обычно в таких случаях, спиртное. После него этот коренной житель лесов становится более словоохотливым и раскованным. Шапку он сбивает на самый затылок! Лукьяну в лесу все нипочем. Для него лес - дом родной. Так же как для лис, кабанов, лосей и волков. С последними Лукьяна часто сравнивают. Особенно они похожи взглядом. Глаза у Лукьяна глядят действительно жестоко и непроницаемо. Тепла в них нет. Но, может, разговоры о волчьем взгляде Лукьяна - выдумки местного населения? И не то можно сочинить о человеке, который родился в лесу, прожил там всю жизнь и, судя по всему, умрет тоже в лесу. И тоже один...
Прежде в этих местах так же одиноко скитались дезертиры Великой Отечественной войны. Они-то и подняли добычу мордовского змея на высокий уровень. Только за счет этого и выживали. Ловили столько, что хватало наполнить телегу с горкой. Разгружали змеюк, которые были тогда в длину больше полуметра и толщиной в полено, вилами. Словно сено! Руками их взять невозможно из-за плотного слоя слизи, которая позволяет вьюнам выскользнуть даже из крепких рук. Самых крупных особей жены и дети дезертиров носили продавать на рынок в райцентр или к поездам, которые шли через станцию Теплый Стан. Спрос на деликатес был необыкновенный! Тварей помельче, что не годились даже самим в пищу, скармливали свиньям. Сараи вьюнами были забиты до потолка. А в оттепель они пищали! Будучи в замороженном состоянии, эти змеюки могут пролежать месяц и вернуться к жизни от одной капли воды. «Я однажды вьюнов пять дней в кармане носил, смотрю - а они живые!» - рассказывает Лукьян. Носил он их для того, чтобы выпустить в другое болото, к другим «собратьям». Так наш собеседник улучшал породу этих гадов. Живя в одном болоте, змеи вырождаются и становятся мелкими. Научился этому приему Лукьян от стариков из поселка Дикого. Они за развитием популяции мордовских вьюнов следили строго. Это сейчас мы идем по замерзшим болотам, опасаясь только тонкого льда или трещины, а раньше, лет сорок назад, можно было получить в спину заряд картечи. Все «вьюнные» места были по метрам поделены между местными жителями, словно золотоносные участки, и информация об этом передавалась из поколения в поколение. Даже назывались по фамилиям владельцев: Каргинские, Романовские, Кошеловские, Куприяновские, Сандинские, Пуштаевские... У бездетных стариков, не способных себя защитить, болота отнимала молодежь. Так, например, случилось с дедом Остаповым. Не посмотрели даже на то, что старик - участник войны, имеет много наград. Напрасно Роман Егорович кричал, что накажет воров, и ссылался на брата, который убил председателя колхоза... Тут все боевые были. В каждой семье не по одной темной истории. Многие местные жители дружили с дезертирами, а потомки некоторых - сейчас известные криминальные авторитеты. Родной дядя Лукьяна тоже был связан с дезертирами, участвовал в воровстве. Нашего собеседника некоторые склонны считать виновным в его смерти. Но он об этом упрямо молчит и от вопросов уворачивается, как вьюн в руках ловца. Что произошло много лет назад в лесу - загадка. А могилу дяди до сих пор найти не могут... «Вот меня упрекают, будто я 15 чужих лукошек с вьюнами украл. Для того, чтобы своего хозяина кормить! Наговаривают!» Я обращаю внимание на резкий запах из трещин во льду, по которому мы идем. «Это тина, - говорит Лукьян. - Зато у нас нет извести. В наших чайниках накипи никакой!»
Но особо невыносим запах весной и осенью, когда со дна поднимается вся муть болотная. На этот период лукошки для ловли мордовского змея вешают сушиться на кусты - своровать оттуда их невозможно. Проплыть на лодке мешают коряги, а пролезть по воде не дают многочисленные пиявки. Они и черные жуки-плавунцы - главные конкуренты Лукьяна. Им тоже нравится мясо вьюнов. Страшное время для змеюк - середина лета. От жары болота пересыхают, и вьюны, чтобы выжить, рано утром по росистой траве преодолевают расстояние в двести метров до соседнего болота. Во время их движения трава колышется - кажется, ползет целая армия гадов. Движение это сопровождается характерным писком. Зрелище не для слабонервных... Первый раз его Лукьяну показал отец и велел не зевать, а хватать вьюнов и складывать в мешок. «Только гадюку не сцапай!» - предупредил он. Был случай с местным жителем, который получил смертельный укус, перепутав вьюна с ядовитым гадом. Отец Лукьяна, как и другие, тоже вьюнов продавал, менял на порох и патроны, а однажды за два «змеиных» мешка взял два ящика дефицитных в то время гвоздей. Порох и патроны, кстати, тоже нужны для охоты на вьюнов. Не для стрельбы, конечно. Их раскидывают возле лукошек, чтобы специфический запах отпугивал волков и лисиц, любящих попользоваться уловом. Но в этот раз ни эта, ни другие уловки Лукьяну не помогли. В лукошки и нерета, которые он мне показал, попалось всего несколько мелких вьюнков. Если раньше хорошим длинным угрем можно было любую здешнюю бабу напугать, то этими - толщиной с палец - даже ребенка не удивишь.
«Мороз сегодня слабый!» - оправдывается Лукьян. На самом деле холодище страшный. Лукьян просто не хочет показывать заветные места, где еще осталось много толстых и длинных вьюнов. Это его последнее богатство. Хозяин, на которого долгое время работал Лукьян, хитростью или силой выведал у него лучшие карасиные болота и заячьи тропы, глухариные тока и кладбища лосиных рогов. Вся эта лесная сокровищница оказалась потом опустошена. Остались только вьюнные болота.
«Что за человек был твой хозяин, Лукьян?» - «Зверь!» следует короткий ответ. Историю о том, как наш собеседник попал в ловушку к своему хозяину, надо начинать издалека...
Зажиточные родители не позволили дочери выйти замуж: мол, жених бедный. Тогда она убежала из дома к возлюбленному. Опасаясь мести братьев, молодые поселились в лесу. Случилось это в 30-х годах прошлого века. Молодой и красивой Аксинье быстро надоела дикая жизнь - собирать шишки, питаться без хлеба... Она попыталась сбежать, но Ефим поймал благоверную и привязал веревкой. Отвязывать начал, когда Аксинья уже была матерью шестерых детей... Так они и остались жить в лесу. Потом построили дом и хоронились в нем от людей. Но история на этом не кончается. Младший сын Ефима, Лукьян, прожил в этом домике один 30 лет, почти не общаясь с людьми. Ловил куниц и зайцев голыми руками. Ночевал в дуплах, добывал огонь из камня. Как все это было возможно в 400 километрах от Москвы?..
В 1930 годах в здешних лесах люди целыми селами скрывались от раскулачивания. Поселок Круглый (он же Дикий) официально появился на карте, когда в нем уже родилось и выросло несколько поколений. 70 лет назад эта часть мордовских лесов была недоступна даже для многих местных жителей. Ефим знал, куда прятаться с дочерью церковного старосты. Дом он построил в непроходимом месте. Даже специально дамбу соорудил, как бобр, - закрыл свою крепость водой... Всего Аксинья родила мужу семерых сыновей. Вместо пеленок использовала березовую кору. Из-за греха, совершенного в молодости, эта женщина была очень богобоязненной и суровой. Освещали жилище лучинкой, ели почки, липовые листья, собирали шишки, коренья, держали пасеку. Братья о младшем особо не заботились. Мать на ласку скупилась и почему-то требовала от Лукьяна раздавить в день не меньше сорока пауков. Отец кулаками загонял сына на высокую сосну добывать из дупла мед диких пчел. С семи лет Лукьяна посылали собирать смолу. Лукьян мазал кислотой надрезы на деревьях. Руками, которыми держал бутылку, смахнул с лица паутину и занес кислоту в глаза. Почти наполовину потерял зрение. Вырос худым, забитым и диковатым. Чтобы не повторять судьбу родителей, пытался сойтись с людьми. Устроился работать лесорубом. Пилил с напарником один дуб по два-три дня. Мастер-аферист занижал кубометры, дрова забраковывал, а потом тайком увозил к себе домой. Надоело все это Лукьяну, и от родительского дома он больше далеко не отходил. Братья убежали от такой жизни, а отец и мать так и умерли в лесу.
Первое время, оставшись один, Лукьян собирал корье. Выменивал у лесников на спички и керосин. Но этого было мало. Тогда Лукьян приспособился ловить куниц. Ни ружья, ни собаки у него не было. Ловил их Лукьян голыми руками, чем поражал всех забредавших к нему охотников. Сначала он выискивал на снегу куньи следы и долго, иногда по два дня, по ним шел. Некоторые утверждают, что Лукьян перед убийством куницы совершает какой-то ритуал. Когда напуганное животное забиралось в дупло, Лукьян подбирал сук подлиннее, к которому быстро привязывал специально выструганный клин. Этим нехитрым орудием затыкал кунице выход. С собою он носил топорик. Иногда Лукьян дерево срубал, иногда просто поджигал, чтобы оно упало. Тут же выстругивал две деревянные рогульки и, вынув клин, хватал ими за шею добычу. Куницу Лукьян с размаху бил о дерево. Крик убиваемого животного наводил на обитателей леса страх... Мех куницы высоко ценили охотники, и часто Лукьян обменивал его на предметы первой необходимости. Все время он проводил в шатаниях по лесу. За спиной всегда был мешок для грибов и орехов. Спугнул нечаянно ястреба, убивавшего зайца, - обеспечил себя ужином! Отпугнул волков, доедавших кабана, - заработал обед! Зимой рацион Лукьяна составляли зайцы и болотные вьюны. Летом отшельник высматривал диких пчел и, закрыв лицо оставшейся от отца сеткой, вооружившись дымарем, поднимался за медом на тридцатиметровые деревья...
Местным егерям по своей душевной простоте Лукьян выбалтывал, кого и где видел в лесу с ружьем. А те потом устраивали засады. Догадавшись, что его используют, Лукьян замкнулся еще больше. Охотники его часто обижали, и тогда наш герой убегал из дома, чувствуя приближение людей. Он начал их дичиться и бояться. Спички и керосин у него давно кончились. Огонь добывал ударом камня о камень. Под искру подставлял олений мох. Не было мыла - терся кусочком глины. Надо постирать - выбирал белые кусочки золы из печи. Питаться он давно привык без соли. Постепенно Лукьян почувствовал ухудшение зрения и, виня в этом брата, плакал ночами в той самой избушке, откуда суровая мать послала его собирать проклятую смолу. Одежда его превратилась в лохмотья. Если зимой в лесу Лукьяна заставала метель, он разыскивал дупло побольше и сидел в теплых гнилушках, поджав ноги и втянув голову в плечи. Как он перешел границу, которая отделяла его от дикой жизни, Лукьян помнит хорошо.
Однажды, когда у него закончились припасы съестного, принялся за почки, выкапывал из-под снега желуди и жарил. Дней десять провел голодным. Варил и ел кору и терпеливо ждал, когда в расставленные петли попадет заяц... Через две недели вытащил из одной западни беляка. Но до дома не донес. Смеясь от радости, оголодавший Лукьян зубами драл теплые заячьи сухожилия... И с тех пор поступал подобным образом всегда. Так прошло около 25 лет. Его выросшее в лесу тело переносило не один голод. Раны и болячки он замазывал грязью. Отравившись грибом, Лукьян, как собака, по цвету и запаху находил нужную траву. Несколько раз со стороны леса он подходил к деревне, но его охватывала дрожь, и он бежал назад. Зимой Лукьян запутывал собственные следы, как заяц. На лыжах шагал задом наперед. Дверь домика запирал изнутри, а сам уходил. Осенью он иногда оказывался в центре чьей-нибудь заячьей охоты. Собаки с удивлением обнюхивали его и убегали к хозяевам. Как-то по нему стреляли, приняв за зверя, и он потом выковыривал дробь из-под кожи. Но один раз заряд картечи так оглушил Лукьяна, что он упал, а очнулся от разговора над своей головой. «Выживет?» - «А может, закопать? Все равно искать никто не будет!» Через месяц оправившемуся от ран дикарю предложили жить в поселке Крутец, в дачном домике коммерсанта, который держал в райцентре сеть магазинов, а прежде занимал должность государственного служащего. Кто в него стрелял - хозяин или его друзья, Лукьян так и не узнал, но боялся всех одинаково сильно. Долгая отшельническая жизнь сделала его в их глазах непохожим на обычного человека. Он всегда экономил спички, из хлеба делал сухари. Ел стоя или с колен, не принимал горячей пищи и мог питаться один раз в два дня. Людей в Крутце Лукьян обходил стороной. Для московских охотников сходить с ним на охоту считалось экзотикой. Ценен для людей с ружьями Лукьян был еще и тем, что с большой точностью мог предсказывать все нюансы погоды - как на три-четыре часа, так и на несколько дней вперед. Так же забавно было московским гостям слушать у костра рассказы Лукьяна о дикой жизни его родителей и его собственных приключениях. После охоты принято делить добычу, и Лукьяну тоже давали его долю за то, что он показал звериные норы, тайные тропы и помог обойти болота. Но очень быстро Лукьян стал замечать, что хозяин после отъезда гостей его долю забирал себе, а кормиться велел, как в лесу - грибами или травой. Одежду - резиновые сапоги, брюки, телогрейку, шапку - Лукьяну дали местные жители. В период странствий по лесам он насобирал множество лосиных и оленьих рогов, которые закапывал. Однажды проболтался об этом хозяину. Тот уговорил принести рога, чтобы отдать на зону, где осужденные умельцы делают из них шахматы и рукоятки. Деньгами от продажи, конечно, не поделился. Но в первый раз Лукьян сбежал от хозяина не из-за обмана. Зимой двух хозяйских собак съели волки, и Лукьян в качестве доказательства показал окровавленную цепь и сжеванный ошейник. Хозяин не поверил и велел искать собак. Лукьян заболел и остался в лесу. Но очень скоро хозяин нашел его и стал умолять вернуться: «Ко мне большие люди приезжают. Про тебя спрашивают». Оказалось, сколько раз без Лукьяна на охоту ходили - ни одного зайца даже не взяли, вдобавок еще и в лесу заблудились.
Решили вопрос о возвращении к людям обещаниями поставить телевизор, наполнять продуктами холодильник, оплачивать труд, если Лукьян будет смотреть за свиньями, картошкой и ульями. Наш герой соблазнился благами цивилизации и вернулся. И все повторилось, как с теми рогами... В лесу у Лукьяна были маленькие озерца и болота, в них он разводил рыбу, которую за много километров приносил из рек. Это были его неприкосновенные запасы на черный день, создавать которые его научили родители. Но хитрый хозяин так сумел расположить к себе наивного Лукьяна, что он опять проболтался. За два года интенсивной ловли запасы были исчерпаны и проданы на рынке в райцентре. На охоте Лукьян для своего хозяина выполнял роль собаки. Лазил за убитой уткой в болото или выгонял зайцев на хозяина, который стоял возле машины с ружьем в одной руке и бутылкой водки в другой. В хорошем настроении хозяин заставлял Лукьяна пить спиртное и смеялся над его захлебывающимся кашлем.
Выносливый Лукьян выполнял для своего хозяина работу, которая под силу пяти обычным мужикам. Позже он узнал, что на его месте в роли батрака перебывало множество местных жителей, но все они сбежали. Хозяин удерживал еще и тем, что обещал выправить паспорт... Часто Лукьян кормился объедками, которые оставляли гости хозяина, колол за куриное яйцо дрова жителям сел Крутец и Умет и выслушивал от них ядовитые замечания: «Раньше ты хоть диким жил, но самым свободным человеком был, а теперь - раб!»
Однажды вечером ему снова пришлось взяться за топор. Хозяин для кормления своих собак привез пять мешков мерзлых костей с колбасного завода и ночью заставил Лукьяна колоть их на мелкие кусочки. Они отскакивали и били по ногам, по лицу, по глазам, впивались в кожу под дружный лай хозяйских псов. «Собак не порань!» - кричал с крыльца пьяный хозяин. Руки у Лукьяна дрожали потом еще несколько дней, и, как он понял, не только от усталости. Был он когда-то одиноким волком, а как связался с людьми, стал хуже собаки. Поэтому, когда однажды Лукьян заметил, что его руки какая-то злая воля заставляет тянуться к хозяйским ружьям, висящим на стене, он понял, что дошел до предела. И стал наш герой готовиться к побегу... Собирал порох, забивал патроны, починил старую «тулку», подаренную москвичами. Когда хозяин сильно храпел перед включенным телевизором, Лукьян надел старый пиджак, резиновые сапоги и вышел на улицу. Знакомая тропа привела его в родной лес. В голове одна мысль: остаться здесь навсегда... Больше всего жалеет Лукьян о том, что все сокровища родного леса отдал обманщику. Все он ему показал, кроме своих вьюнных болот. Чтобы бывший хозяин не нашел его, прятался на дне глубокого лесного оврага, куда даже лесники не могли добраться. Несколько раз они передавали Лукьяну просьбу бывшего хозяина вернуться, но он обещал убить любого, кто к нему сунется. «Сколько Лукьяна ни корми, а он все в лес смотрит», - с этими словами его навсегда оставили в покое.
Недавно он все же вернулся к людям, нашел работу в лесничестве и, кажется, забыл о мести. Вот только бесполезно просить его показать болота, полные вьюнов. Эти сокровища он оставил себе. На крайний случай. Только ради человека, которому будет полностью доверять, он сможет пойти в лес и принести этот деликатес - мордовского змея, рвущегося на свободу из глубины замерзших болот.
Но такого человека, увы, до сих пор не находится...
Источник
Эта история началась с рассказа одного начальника. Будучи в мордовской глуши, он был накормлен отменным ужином. В деликатесах он был знаток - об этом свидетельствовал большой живот. Частого посетителя московских ресторанов, казалось, трудно чем-либо удивить, а тут, облизывая губы, он с восторгом рассказывал о блюде из... жареного мордовского змея. Ничего вкуснее из мясного ранее пробовать не приходилось! Но больше всего начальнику нравился способ ловли гадов, которых в просторечии называют вьюнами, а по-научному - угрями...
В сильные зимние холода, когда на болотах закупориваются даже малейшие трещины, змеи сбиваются в плотные клубки и точат лед. За несколько дней протирают корку толщиной до полуметра - так стремятся к кислороду! Местные жители ставят на эти дырки лукошки с отверстием в дне, и гады забираются в них сами. Приходи - собирай улов! Хоть пять раз в сутки! Так хитрые люди используют для собственного обогащения жажду жизни этих змеюк. «Здорово придумано! - потирая руки, говорил тот начальник, а потом добавил: - А живучие они настолько, что из горящего масла на сковородке выпрыгивали!»
Конечно, больше всего меня поразило жизнелюбие этих тварей, вынуждающее точить толстый лед. И то, что в конце этого трудного и мучительного пути их ждет гибель. Можно представить, с каким наслаждением их выхватывают с тарелок жирные пальцы в золотых перстнях! Истории о необыкновенной живучести вьюнов и их вкусовых качествах мне приходилось слышать из уст других начальников...
Я вспоминал эти рассказы, шагая по зимнему лесу вслед за Лукьяном Полежаевым. Он, наверное, последний человек в здешних местах, который знает все о ловле мордовских змеев и может подробно поведать о том, как этот деликатес поставляли к столу местных руководителей. Кстати, именно Лукьян наловил целое ведро вьюнов для того начальника. Руки отморозил в ледяной воде, чтобы угодить гостю. Тот обещал выправить ему новый паспорт, который Лукьян то ли потерял, то ли вовсе никогда не имел. Обещание начальник, конечно, не выполнил. Остались от того посещения в памяти только жадность гостя и толстые пальцы, которые тот запускал в сковороду, причмокивая от удовольствия. Больше всего ему понравилось почти полное отсутствие костей в этой «рыбе». «Три сковороды съел! Даже хвосты уплел!» - вспоминает Лукьян, широко шагая по снегу. В те дни, когда хозяин, на которого работал наш собеседник, послал его за змеями, тоже лежал глубокий снег. Поэтому пришлось долго откапывать лукошки. Торопясь, чтобы важный гость не осерчал на долгое ожидание, Лукьян резко потянул одно из них. Лукошко оказалось настолько полным, что развалилось, и змеи полетели в воду, чем и спаслись от гибели. От досады Лукьян заплакал. До другого лукошка на соседнем болоте километра четыре идти надо. Хозяин отругал его за опоздание. Лукьяну часто приходилось слышать подобное. Но в этот раз ему особенно досталось. Надолго запомнил тот день Лукьян: «Мне вьюнов с тех пор противно жрать!»
Поэтому уговорить его показать охоту на мордовского змея составило немалых трудов. Ему не хочется показывать последние места, где эти твари все еще обитают, не хочется раскрывать секреты промысла, которым спасали, а потом обустраивали свою жизнь его дед, отец и другие многочисленные родственники. Решило вопрос, как обычно в таких случаях, спиртное. После него этот коренной житель лесов становится более словоохотливым и раскованным. Шапку он сбивает на самый затылок! Лукьяну в лесу все нипочем. Для него лес - дом родной. Так же как для лис, кабанов, лосей и волков. С последними Лукьяна часто сравнивают. Особенно они похожи взглядом. Глаза у Лукьяна глядят действительно жестоко и непроницаемо. Тепла в них нет. Но, может, разговоры о волчьем взгляде Лукьяна - выдумки местного населения? И не то можно сочинить о человеке, который родился в лесу, прожил там всю жизнь и, судя по всему, умрет тоже в лесу. И тоже один...
Прежде в этих местах так же одиноко скитались дезертиры Великой Отечественной войны. Они-то и подняли добычу мордовского змея на высокий уровень. Только за счет этого и выживали. Ловили столько, что хватало наполнить телегу с горкой. Разгружали змеюк, которые были тогда в длину больше полуметра и толщиной в полено, вилами. Словно сено! Руками их взять невозможно из-за плотного слоя слизи, которая позволяет вьюнам выскользнуть даже из крепких рук. Самых крупных особей жены и дети дезертиров носили продавать на рынок в райцентр или к поездам, которые шли через станцию Теплый Стан. Спрос на деликатес был необыкновенный! Тварей помельче, что не годились даже самим в пищу, скармливали свиньям. Сараи вьюнами были забиты до потолка. А в оттепель они пищали! Будучи в замороженном состоянии, эти змеюки могут пролежать месяц и вернуться к жизни от одной капли воды. «Я однажды вьюнов пять дней в кармане носил, смотрю - а они живые!» - рассказывает Лукьян. Носил он их для того, чтобы выпустить в другое болото, к другим «собратьям». Так наш собеседник улучшал породу этих гадов. Живя в одном болоте, змеи вырождаются и становятся мелкими. Научился этому приему Лукьян от стариков из поселка Дикого. Они за развитием популяции мордовских вьюнов следили строго. Это сейчас мы идем по замерзшим болотам, опасаясь только тонкого льда или трещины, а раньше, лет сорок назад, можно было получить в спину заряд картечи. Все «вьюнные» места были по метрам поделены между местными жителями, словно золотоносные участки, и информация об этом передавалась из поколения в поколение. Даже назывались по фамилиям владельцев: Каргинские, Романовские, Кошеловские, Куприяновские, Сандинские, Пуштаевские... У бездетных стариков, не способных себя защитить, болота отнимала молодежь. Так, например, случилось с дедом Остаповым. Не посмотрели даже на то, что старик - участник войны, имеет много наград. Напрасно Роман Егорович кричал, что накажет воров, и ссылался на брата, который убил председателя колхоза... Тут все боевые были. В каждой семье не по одной темной истории. Многие местные жители дружили с дезертирами, а потомки некоторых - сейчас известные криминальные авторитеты. Родной дядя Лукьяна тоже был связан с дезертирами, участвовал в воровстве. Нашего собеседника некоторые склонны считать виновным в его смерти. Но он об этом упрямо молчит и от вопросов уворачивается, как вьюн в руках ловца. Что произошло много лет назад в лесу - загадка. А могилу дяди до сих пор найти не могут... «Вот меня упрекают, будто я 15 чужих лукошек с вьюнами украл. Для того, чтобы своего хозяина кормить! Наговаривают!» Я обращаю внимание на резкий запах из трещин во льду, по которому мы идем. «Это тина, - говорит Лукьян. - Зато у нас нет извести. В наших чайниках накипи никакой!»
Но особо невыносим запах весной и осенью, когда со дна поднимается вся муть болотная. На этот период лукошки для ловли мордовского змея вешают сушиться на кусты - своровать оттуда их невозможно. Проплыть на лодке мешают коряги, а пролезть по воде не дают многочисленные пиявки. Они и черные жуки-плавунцы - главные конкуренты Лукьяна. Им тоже нравится мясо вьюнов. Страшное время для змеюк - середина лета. От жары болота пересыхают, и вьюны, чтобы выжить, рано утром по росистой траве преодолевают расстояние в двести метров до соседнего болота. Во время их движения трава колышется - кажется, ползет целая армия гадов. Движение это сопровождается характерным писком. Зрелище не для слабонервных... Первый раз его Лукьяну показал отец и велел не зевать, а хватать вьюнов и складывать в мешок. «Только гадюку не сцапай!» - предупредил он. Был случай с местным жителем, который получил смертельный укус, перепутав вьюна с ядовитым гадом. Отец Лукьяна, как и другие, тоже вьюнов продавал, менял на порох и патроны, а однажды за два «змеиных» мешка взял два ящика дефицитных в то время гвоздей. Порох и патроны, кстати, тоже нужны для охоты на вьюнов. Не для стрельбы, конечно. Их раскидывают возле лукошек, чтобы специфический запах отпугивал волков и лисиц, любящих попользоваться уловом. Но в этот раз ни эта, ни другие уловки Лукьяну не помогли. В лукошки и нерета, которые он мне показал, попалось всего несколько мелких вьюнков. Если раньше хорошим длинным угрем можно было любую здешнюю бабу напугать, то этими - толщиной с палец - даже ребенка не удивишь.
«Мороз сегодня слабый!» - оправдывается Лукьян. На самом деле холодище страшный. Лукьян просто не хочет показывать заветные места, где еще осталось много толстых и длинных вьюнов. Это его последнее богатство. Хозяин, на которого долгое время работал Лукьян, хитростью или силой выведал у него лучшие карасиные болота и заячьи тропы, глухариные тока и кладбища лосиных рогов. Вся эта лесная сокровищница оказалась потом опустошена. Остались только вьюнные болота.
«Что за человек был твой хозяин, Лукьян?» - «Зверь!» следует короткий ответ. Историю о том, как наш собеседник попал в ловушку к своему хозяину, надо начинать издалека...
Зажиточные родители не позволили дочери выйти замуж: мол, жених бедный. Тогда она убежала из дома к возлюбленному. Опасаясь мести братьев, молодые поселились в лесу. Случилось это в 30-х годах прошлого века. Молодой и красивой Аксинье быстро надоела дикая жизнь - собирать шишки, питаться без хлеба... Она попыталась сбежать, но Ефим поймал благоверную и привязал веревкой. Отвязывать начал, когда Аксинья уже была матерью шестерых детей... Так они и остались жить в лесу. Потом построили дом и хоронились в нем от людей. Но история на этом не кончается. Младший сын Ефима, Лукьян, прожил в этом домике один 30 лет, почти не общаясь с людьми. Ловил куниц и зайцев голыми руками. Ночевал в дуплах, добывал огонь из камня. Как все это было возможно в 400 километрах от Москвы?..
В 1930 годах в здешних лесах люди целыми селами скрывались от раскулачивания. Поселок Круглый (он же Дикий) официально появился на карте, когда в нем уже родилось и выросло несколько поколений. 70 лет назад эта часть мордовских лесов была недоступна даже для многих местных жителей. Ефим знал, куда прятаться с дочерью церковного старосты. Дом он построил в непроходимом месте. Даже специально дамбу соорудил, как бобр, - закрыл свою крепость водой... Всего Аксинья родила мужу семерых сыновей. Вместо пеленок использовала березовую кору. Из-за греха, совершенного в молодости, эта женщина была очень богобоязненной и суровой. Освещали жилище лучинкой, ели почки, липовые листья, собирали шишки, коренья, держали пасеку. Братья о младшем особо не заботились. Мать на ласку скупилась и почему-то требовала от Лукьяна раздавить в день не меньше сорока пауков. Отец кулаками загонял сына на высокую сосну добывать из дупла мед диких пчел. С семи лет Лукьяна посылали собирать смолу. Лукьян мазал кислотой надрезы на деревьях. Руками, которыми держал бутылку, смахнул с лица паутину и занес кислоту в глаза. Почти наполовину потерял зрение. Вырос худым, забитым и диковатым. Чтобы не повторять судьбу родителей, пытался сойтись с людьми. Устроился работать лесорубом. Пилил с напарником один дуб по два-три дня. Мастер-аферист занижал кубометры, дрова забраковывал, а потом тайком увозил к себе домой. Надоело все это Лукьяну, и от родительского дома он больше далеко не отходил. Братья убежали от такой жизни, а отец и мать так и умерли в лесу.
Первое время, оставшись один, Лукьян собирал корье. Выменивал у лесников на спички и керосин. Но этого было мало. Тогда Лукьян приспособился ловить куниц. Ни ружья, ни собаки у него не было. Ловил их Лукьян голыми руками, чем поражал всех забредавших к нему охотников. Сначала он выискивал на снегу куньи следы и долго, иногда по два дня, по ним шел. Некоторые утверждают, что Лукьян перед убийством куницы совершает какой-то ритуал. Когда напуганное животное забиралось в дупло, Лукьян подбирал сук подлиннее, к которому быстро привязывал специально выструганный клин. Этим нехитрым орудием затыкал кунице выход. С собою он носил топорик. Иногда Лукьян дерево срубал, иногда просто поджигал, чтобы оно упало. Тут же выстругивал две деревянные рогульки и, вынув клин, хватал ими за шею добычу. Куницу Лукьян с размаху бил о дерево. Крик убиваемого животного наводил на обитателей леса страх... Мех куницы высоко ценили охотники, и часто Лукьян обменивал его на предметы первой необходимости. Все время он проводил в шатаниях по лесу. За спиной всегда был мешок для грибов и орехов. Спугнул нечаянно ястреба, убивавшего зайца, - обеспечил себя ужином! Отпугнул волков, доедавших кабана, - заработал обед! Зимой рацион Лукьяна составляли зайцы и болотные вьюны. Летом отшельник высматривал диких пчел и, закрыв лицо оставшейся от отца сеткой, вооружившись дымарем, поднимался за медом на тридцатиметровые деревья...
Местным егерям по своей душевной простоте Лукьян выбалтывал, кого и где видел в лесу с ружьем. А те потом устраивали засады. Догадавшись, что его используют, Лукьян замкнулся еще больше. Охотники его часто обижали, и тогда наш герой убегал из дома, чувствуя приближение людей. Он начал их дичиться и бояться. Спички и керосин у него давно кончились. Огонь добывал ударом камня о камень. Под искру подставлял олений мох. Не было мыла - терся кусочком глины. Надо постирать - выбирал белые кусочки золы из печи. Питаться он давно привык без соли. Постепенно Лукьян почувствовал ухудшение зрения и, виня в этом брата, плакал ночами в той самой избушке, откуда суровая мать послала его собирать проклятую смолу. Одежда его превратилась в лохмотья. Если зимой в лесу Лукьяна заставала метель, он разыскивал дупло побольше и сидел в теплых гнилушках, поджав ноги и втянув голову в плечи. Как он перешел границу, которая отделяла его от дикой жизни, Лукьян помнит хорошо.
Однажды, когда у него закончились припасы съестного, принялся за почки, выкапывал из-под снега желуди и жарил. Дней десять провел голодным. Варил и ел кору и терпеливо ждал, когда в расставленные петли попадет заяц... Через две недели вытащил из одной западни беляка. Но до дома не донес. Смеясь от радости, оголодавший Лукьян зубами драл теплые заячьи сухожилия... И с тех пор поступал подобным образом всегда. Так прошло около 25 лет. Его выросшее в лесу тело переносило не один голод. Раны и болячки он замазывал грязью. Отравившись грибом, Лукьян, как собака, по цвету и запаху находил нужную траву. Несколько раз со стороны леса он подходил к деревне, но его охватывала дрожь, и он бежал назад. Зимой Лукьян запутывал собственные следы, как заяц. На лыжах шагал задом наперед. Дверь домика запирал изнутри, а сам уходил. Осенью он иногда оказывался в центре чьей-нибудь заячьей охоты. Собаки с удивлением обнюхивали его и убегали к хозяевам. Как-то по нему стреляли, приняв за зверя, и он потом выковыривал дробь из-под кожи. Но один раз заряд картечи так оглушил Лукьяна, что он упал, а очнулся от разговора над своей головой. «Выживет?» - «А может, закопать? Все равно искать никто не будет!» Через месяц оправившемуся от ран дикарю предложили жить в поселке Крутец, в дачном домике коммерсанта, который держал в райцентре сеть магазинов, а прежде занимал должность государственного служащего. Кто в него стрелял - хозяин или его друзья, Лукьян так и не узнал, но боялся всех одинаково сильно. Долгая отшельническая жизнь сделала его в их глазах непохожим на обычного человека. Он всегда экономил спички, из хлеба делал сухари. Ел стоя или с колен, не принимал горячей пищи и мог питаться один раз в два дня. Людей в Крутце Лукьян обходил стороной. Для московских охотников сходить с ним на охоту считалось экзотикой. Ценен для людей с ружьями Лукьян был еще и тем, что с большой точностью мог предсказывать все нюансы погоды - как на три-четыре часа, так и на несколько дней вперед. Так же забавно было московским гостям слушать у костра рассказы Лукьяна о дикой жизни его родителей и его собственных приключениях. После охоты принято делить добычу, и Лукьяну тоже давали его долю за то, что он показал звериные норы, тайные тропы и помог обойти болота. Но очень быстро Лукьян стал замечать, что хозяин после отъезда гостей его долю забирал себе, а кормиться велел, как в лесу - грибами или травой. Одежду - резиновые сапоги, брюки, телогрейку, шапку - Лукьяну дали местные жители. В период странствий по лесам он насобирал множество лосиных и оленьих рогов, которые закапывал. Однажды проболтался об этом хозяину. Тот уговорил принести рога, чтобы отдать на зону, где осужденные умельцы делают из них шахматы и рукоятки. Деньгами от продажи, конечно, не поделился. Но в первый раз Лукьян сбежал от хозяина не из-за обмана. Зимой двух хозяйских собак съели волки, и Лукьян в качестве доказательства показал окровавленную цепь и сжеванный ошейник. Хозяин не поверил и велел искать собак. Лукьян заболел и остался в лесу. Но очень скоро хозяин нашел его и стал умолять вернуться: «Ко мне большие люди приезжают. Про тебя спрашивают». Оказалось, сколько раз без Лукьяна на охоту ходили - ни одного зайца даже не взяли, вдобавок еще и в лесу заблудились.
Решили вопрос о возвращении к людям обещаниями поставить телевизор, наполнять продуктами холодильник, оплачивать труд, если Лукьян будет смотреть за свиньями, картошкой и ульями. Наш герой соблазнился благами цивилизации и вернулся. И все повторилось, как с теми рогами... В лесу у Лукьяна были маленькие озерца и болота, в них он разводил рыбу, которую за много километров приносил из рек. Это были его неприкосновенные запасы на черный день, создавать которые его научили родители. Но хитрый хозяин так сумел расположить к себе наивного Лукьяна, что он опять проболтался. За два года интенсивной ловли запасы были исчерпаны и проданы на рынке в райцентре. На охоте Лукьян для своего хозяина выполнял роль собаки. Лазил за убитой уткой в болото или выгонял зайцев на хозяина, который стоял возле машины с ружьем в одной руке и бутылкой водки в другой. В хорошем настроении хозяин заставлял Лукьяна пить спиртное и смеялся над его захлебывающимся кашлем.
Выносливый Лукьян выполнял для своего хозяина работу, которая под силу пяти обычным мужикам. Позже он узнал, что на его месте в роли батрака перебывало множество местных жителей, но все они сбежали. Хозяин удерживал еще и тем, что обещал выправить паспорт... Часто Лукьян кормился объедками, которые оставляли гости хозяина, колол за куриное яйцо дрова жителям сел Крутец и Умет и выслушивал от них ядовитые замечания: «Раньше ты хоть диким жил, но самым свободным человеком был, а теперь - раб!»
Однажды вечером ему снова пришлось взяться за топор. Хозяин для кормления своих собак привез пять мешков мерзлых костей с колбасного завода и ночью заставил Лукьяна колоть их на мелкие кусочки. Они отскакивали и били по ногам, по лицу, по глазам, впивались в кожу под дружный лай хозяйских псов. «Собак не порань!» - кричал с крыльца пьяный хозяин. Руки у Лукьяна дрожали потом еще несколько дней, и, как он понял, не только от усталости. Был он когда-то одиноким волком, а как связался с людьми, стал хуже собаки. Поэтому, когда однажды Лукьян заметил, что его руки какая-то злая воля заставляет тянуться к хозяйским ружьям, висящим на стене, он понял, что дошел до предела. И стал наш герой готовиться к побегу... Собирал порох, забивал патроны, починил старую «тулку», подаренную москвичами. Когда хозяин сильно храпел перед включенным телевизором, Лукьян надел старый пиджак, резиновые сапоги и вышел на улицу. Знакомая тропа привела его в родной лес. В голове одна мысль: остаться здесь навсегда... Больше всего жалеет Лукьян о том, что все сокровища родного леса отдал обманщику. Все он ему показал, кроме своих вьюнных болот. Чтобы бывший хозяин не нашел его, прятался на дне глубокого лесного оврага, куда даже лесники не могли добраться. Несколько раз они передавали Лукьяну просьбу бывшего хозяина вернуться, но он обещал убить любого, кто к нему сунется. «Сколько Лукьяна ни корми, а он все в лес смотрит», - с этими словами его навсегда оставили в покое.
Недавно он все же вернулся к людям, нашел работу в лесничестве и, кажется, забыл о мести. Вот только бесполезно просить его показать болота, полные вьюнов. Эти сокровища он оставил себе. На крайний случай. Только ради человека, которому будет полностью доверять, он сможет пойти в лес и принести этот деликатес - мордовского змея, рвущегося на свободу из глубины замерзших болот.
Но такого человека, увы, до сих пор не находится...
Источник