Бабушкина елка
Я в пятницу гуляла по "Музеону", а там сейчас выставка старых советских игрушек. Я фоткала их на телефон, вспоминала нашу елку в доме родителей и когда дошла до последнего стенда, то в горле застрял комок. Там были те самые игрушки из фольги и бумаги, о которых я когда-то писала рассказ. Это была история о том, как Новый Год отмечала моя бабушка.
В прошлом году мы ездили к ней в гости на Новый Год. В этом году в ее квартире елку уже не наряжают. Бабушка умерла 1 марта.
А история осталась.
Моей бабушке и всем детям войны посвящается...
БАБУШКИНА ЕЛКА
Я сидела на уютной кухне и пила чай. Бабушка угощала разными лакомствами и все время причитала, что я так мало ем, и ей совсем нечем меня угостить. Она расспрашивала про домашние дела, учебу и работу, а сидела и думала про предстоящий Новый Год. Но вдруг, подняв глаза от разглядывания очередной чаинки, я спросила то, о чем еще никогда не спрашивала у бабушки.
- А как вы отмечали Новый Год в войну?
Повисла пауза. Собеседница будто отстранилась и замолчала. Мне впервые стало страшно. Мне стало страшно в доме любимой бабушки.
А потом она стала говорить. Нескладно, будто переворачивая перепутанные страницы у старой книги. Как в первый месяц на войну забрали отца, а потом и братьев. Как в конце лета 1941 сгорел дом. Как успели вытащить лишь сундук со старыми лохмотьями и кое-какой посудой. Рассказывала про то, как ходили по дворам, просили еду и одежду. Сидели голодные, спали на полу в единственном уцелевшем углу, по ночам просто сжимаясь в один живой комок, так и грелись.
«Страшное было время…», - почти через предложение повторяла бабушка.
«А новый год, что там про Новый Год, не было у нас праздников тогда. Елку, конечно, наряжали, и в школе, и дома. Вешали простые игрушки из бумаги и фольги, о конфетах и подарках вообще и речь не шла. Ни нарядов, ни утренников, ни торжеств. Лишь бы выжить, лишь бы не умереть с голоду»
Она говорила еще долго, а я просто не могла ее прервать. Про то, как бросила школу и пошла в колхоз, про то, как деревню бомбили немцы, а старики с детьми рыли землянки, как приходили первые похоронки с фронта…
Я слушала, а глаза у меня были полны слез. Я шмыгала носом, но не могла позволить себе заплакать. В горле застрял комок. Я никогда не испытывала чувства голода, я никогда не испытывала нужды в одежде, вещах, в отсутствии крыши над головой. А рядом со мной пусть без орденов и медалей сидел настоящий Герой. Один из них, из целого поколения свидетелей и участников войны, из целого поколения Победителей.
А потом я шла домой. Хрустя свежевыпавшим снегом, отставая от спешащего по уютным квартирам потока рабочих, я шла и вспоминала. Про наши семейные праздники, общие хлопоты, и, ставший уже традицией, ежегодный обязательный сбор в бабушкином доме всех детей и внуков вечером 31 декабря. Я вспоминала, что самые лучшие подарки всегда были именно от бабушки, самые вкусные гостинцы и красивые наряды только от нее.
А еще я вспоминала, как каждый год мы наряжаем для бабушки красивую новогоднюю елку, и вместе со стеклянными шарами, фонариками и мишурой обязательно вешаем сохранившиеся еще с военных лет те самые нехитрые игрушки из фольги и бумаги…
В прошлом году мы ездили к ней в гости на Новый Год. В этом году в ее квартире елку уже не наряжают. Бабушка умерла 1 марта.
А история осталась.
Моей бабушке и всем детям войны посвящается...
БАБУШКИНА ЕЛКА
Я сидела на уютной кухне и пила чай. Бабушка угощала разными лакомствами и все время причитала, что я так мало ем, и ей совсем нечем меня угостить. Она расспрашивала про домашние дела, учебу и работу, а сидела и думала про предстоящий Новый Год. Но вдруг, подняв глаза от разглядывания очередной чаинки, я спросила то, о чем еще никогда не спрашивала у бабушки.
- А как вы отмечали Новый Год в войну?
Повисла пауза. Собеседница будто отстранилась и замолчала. Мне впервые стало страшно. Мне стало страшно в доме любимой бабушки.
А потом она стала говорить. Нескладно, будто переворачивая перепутанные страницы у старой книги. Как в первый месяц на войну забрали отца, а потом и братьев. Как в конце лета 1941 сгорел дом. Как успели вытащить лишь сундук со старыми лохмотьями и кое-какой посудой. Рассказывала про то, как ходили по дворам, просили еду и одежду. Сидели голодные, спали на полу в единственном уцелевшем углу, по ночам просто сжимаясь в один живой комок, так и грелись.
«Страшное было время…», - почти через предложение повторяла бабушка.
«А новый год, что там про Новый Год, не было у нас праздников тогда. Елку, конечно, наряжали, и в школе, и дома. Вешали простые игрушки из бумаги и фольги, о конфетах и подарках вообще и речь не шла. Ни нарядов, ни утренников, ни торжеств. Лишь бы выжить, лишь бы не умереть с голоду»
Она говорила еще долго, а я просто не могла ее прервать. Про то, как бросила школу и пошла в колхоз, про то, как деревню бомбили немцы, а старики с детьми рыли землянки, как приходили первые похоронки с фронта…
Я слушала, а глаза у меня были полны слез. Я шмыгала носом, но не могла позволить себе заплакать. В горле застрял комок. Я никогда не испытывала чувства голода, я никогда не испытывала нужды в одежде, вещах, в отсутствии крыши над головой. А рядом со мной пусть без орденов и медалей сидел настоящий Герой. Один из них, из целого поколения свидетелей и участников войны, из целого поколения Победителей.
А потом я шла домой. Хрустя свежевыпавшим снегом, отставая от спешащего по уютным квартирам потока рабочих, я шла и вспоминала. Про наши семейные праздники, общие хлопоты, и, ставший уже традицией, ежегодный обязательный сбор в бабушкином доме всех детей и внуков вечером 31 декабря. Я вспоминала, что самые лучшие подарки всегда были именно от бабушки, самые вкусные гостинцы и красивые наряды только от нее.
А еще я вспоминала, как каждый год мы наряжаем для бабушки красивую новогоднюю елку, и вместе со стеклянными шарами, фонариками и мишурой обязательно вешаем сохранившиеся еще с военных лет те самые нехитрые игрушки из фольги и бумаги…