Женская тема по статье 116 УК РФ, которая превращается... в сепаратизм
Мне порой кажется, что я понимаю, как именно в тексте новой 116 статьи Уголовного кодекса (Побои) появились « близкие лица». Вот понимаю, и всё. И дело не совсем в том, что сознательно вводились нормы ювенальной юстиции. Посмотрите на лицо сенатора Клишаса, который защищает законопроекты.
Он, кажется, действительно не очень понимает, чего все к нему пристают с этой ювенальной юстицией. Ну, просто на выражение его лица. Он вообще не планировал, что будет такое обсуждение!
Депутат Крашенинников, может, понимает больше, хотя по его выражению лица тоже не скажешь. Вообще, по-моему, лица бородатые лучше скрывают наличие или отсутствие каких-то мыслей. Да, у них абсолютно ювенальное мышление. Да, они действительно с руками «за» любой кипиш в эту сторону, но конкретно эту поправку они, думаю, принимали по иной причине. Выводящей на более серьёзную и собственно политическую тему.
Верховный суд внёс соответствующее предложение о декриминализации ряда статей УК РФ в декабре 2015 года. С тех пор вопрос о целесообразности этого действия так или иначе, но неизменно вяло обсуждается.
Наиболее активно его обсуждали правозащитники, специализирующиеся на защите прав женщин.
Вот, к примеру, майская новость Национальной службы новостей: «эксперты обсудили в пресс-центре НСН вопрос декриминализации статьи 116 Побои».
На тот момент закон прошёл первое чтение, то есть правок Крашенинникова в нём ещё не было.
Любопытно упоминание некой статистики, согласно которой в России погибает до 14 тысяч женщин в год - от домашнего насилия. Эта же цифра позже звучала в Совете Федерации.
Кроме прочих, в пресс-конференции принимала участие Людмила Константиновна Айвар, лидер движения «За права женщин России», первый заместитель председателя президиума коллегии адвокатов, почётный адвокат России, как её представляет НСН.
Говорит Людмила Константиновна некоторые вещи, которые я обсуждать не хочу. Можно соглашаться, можно спорить. В принципе, наличие уголовного состава по 116 статье действительно кого-то может напугать, тем самым предотвратив преступление, с другой стороны, кого это останавливает, если называется цифра в 14 тысяч смертей в год?
Откуда такая статистика - не уточняется, но даже поверим на слово. Пусть так! Тогда, значит, проблема не в том, что есть уголовный состав, а в том, что полиция не работает по 116 статье, не правда ли? Декриминализация статьи, то есть перевод её в разряд административных правонарушений частично проблему решает - да, путём существенно послабления наказания, но зато с увеличением степени его «неотвратимости».
Словом, тут есть о чём поразмышлять, но речь не об этом.
Кроме Айвар Л.К. высказывалась писательница и политический, общественный деятель Арбатова Мария Ивановна, в разное время сотрудничавшая с партиями «Союз правых сил» и «Гражданская сила» (позже объединённых в партию «Правое дело»).
Выступала против нарушения прав сексуальных меньшинств, критически высказывалась о приговоре танцевавшим в Храме Христа Спасителя дамам, поддержала закон Димы Яковлева. Арабатову осуждали В. Новодворская, Т. Толстая, Н. Сванидзе и т.д. за её позицию об освобождении бывшего юриста ЮКОСа Светланы Бахминой: «Женщины должны в полной мере нести ответственность за преступления».
В пресс-центре НСН выступила также Евгения Балашова, руководитель центра планирования семьи и репродукции по поводу плохого влияния домашнего насилия на здоровье.
Вернёмся к Л.К. Айвар. На сайте «коллегии адвокатов Трунов, Айвар и партнёры» указано, что Людмила Константиновна является членом «Ассоциации юристов России», которую возглавляет с 2009 года П.В. Крашенинников.
Трунов, указанный в заглавии этого сайта - это Игорь Леонидович Трунов, супруг Л.К. Айвар. С 2009 года возглавлял московское отделение партии «Правое дело». Возглавляет с 2011 года организацию, которая на данный момент является политической партией «Демократическая правовая Россия». Является членом ряда международных юридических ассоциаций и сообществ вместе с супругой. Возглавляет московское горотделение Российского Красного Креста с 2014 года.
Трунов И.Л. в 2009 году инициировал создание организации «Защитников православных христиан имени святого князя Димитрия Донского», от которой официально отмежевалось руководство РПЦ. Отмечалось, что члены этой организации испытывают сомнительные соблазны рядиться в одежды разнообразных западно-христианских орденов, чуждых православию.
Является, кроме прочего (для довершения картины) заместителем начальника главного юридического управления Великого братства казачьих войск России и Зарубежья.
Приведу прелюбопытнейший кусок с сайта этой организации, чтобы было понятно, о каком типе международных организаций идёт речь:
«Ряд казачьих организаций, памятуя жестокий геноцид казачества, инициированный большевиками, не могли согласиться с участием коммунистов в процессе возрождения казачества или как его ещё называли «красного казачества». Ещё были свежи в памяти десятки и сотни тысяч казаков и их семей, зверски уничтоженных красным чудовищем, разорённые казачьи хутора и станицы, десятки тысяч славных сынов России, окончивших свою жизнь в изгнании. И вот в противовес «красному» казачеству зарождается казачество «белое», состоявшее в основном из потомков казаков, чьи семьи претерпели всяческие лишения от большевиков…
Целями «Великого Братства Казачьих Войск» являются: воссоздание исторической правды о судьбах казачества, становление казачьего народа как полноправного субъекта в семье народов России».
Итак, обобщим основные сведения в графической форме.
Что мы видим? Мы видим, что имеется некоторое «кольцо», центром которого является консевративный либерализм (он же - либерализм «правый»), выраженный политически в деятельности партий СПС, «Правое дело», «РОСТА», а также имеющий какие-то дурные выплески в сторону совсем специальных «международных», а на деле последовательно западнических, альтернативно-христианских или «белоэмигрантских» организаций.
Содержанием новой статьи 116 УК РФ сделались «близкие лица», но, по всей видимости, вообще без расчёта на детей, а именно по линии «защиты женщин».
Однако, через «защиту женщин» на поверхность вдруг выплыло нечто гораздо более тяжкое, чем даже ювенальная юстиция.