ЗАЧЕМ у нас отбирают детей. Обзор антиювенальной практики
После свежей (январь-февраль 2016) истории отобрания полугодовалой Ксюши в Пиндушах Медвежьегорского района Карелии решено свести воедино соображения об общих закономерностях, что характерны для отечественных ювеналов. Антиювенальной практикой занимаюсь три года с лишним, и могу свидетельствовать: все случаи отобрания детей (за редкими исключениями) по характеру и обстоятельствам друг с другом совпадают практически один в один.
Недавно, кстати, вышла очередная статья об отобрании в августе 2015 малолетнего Родиона Тонких, закончившемся смертью младенца. Слава Богу, смерть отобранных ювеналами детей пока еще НЕ закономерность. Здесь случай с Родионом упоминается лишь постольку, поскольку обладает таки теми же закономерностями (о которых пойдет речь), что и другие аналогичные случаи. Такой же как, к другому примеру, упомянутый свежий случай с семьёй Савиловых ( недавно о нем мы с Мариной писали, они же (Савиловы) - на фото, по возвращении Ксюши домой, в родную семью).
Как правило, в поле зрения ювеналов попадают семьи с низким материальным достатком, семьи, в которых один или оба родителя не работают (не мудрено, при нынешнем-то, официально констатируемом, уровне безработицы), неполные и/или многодетные семьи.
Как правило, ювеналы приходят в семью внезапно, без предупреждения, как правило, в сопровождении полиции и с заранее заготовленными претензиями. Как правило, вместе с ребенком отбирают также оригиналы документов на ребенка (свидетельство о рождении, пенсионное свидетельство и страховой полис) и не оставляют после себя документов никаких. Законность (семейный кодекс) не соблюдается, закон толкуется совершенно произвольно - норма об экстренном отобрании "забывается", игнорируется, взамен придумываются нормы совершенно "из другой оперы". Исполнители, вот так вот бесцеремонно вторгающиеся в семью, уверены в безнаказанности и они действительно по факту никакой ответственности не несут.
Это всё закономерности, которые повторяются из случая в случай.
И даже вопрос "А зачем они (ювеналы) детей-то отбирают?" - сам по себе тоже закономерность.
Лично мне этот вопрос НЕ задаёт каждый третий (если не четвертый) из тех, кто мои рассказы о ЮЮ выслушивает. То есть у двоих из трёх (или даже троих из четырёх) слушателей этот вопрос обязательно возникает. Вопрошающие совершенно искренне недоумевают, мол, ну не может же быть так, чтобы на совершенно ровном месте одни граждане (ювеналы) регулярно совершали такую вот очевидно непопулярную меру в отношении других (пострадавших родителей и детей). Всем же очевидно, что речь идёт о гражданах одной и той же страны, одного и того же района (юридически - одного муниципального образования), вот и стараются оправдать ювеналов, намекая на то, что дыма без огня не бывает. "Они что, на органы их (детей отобранных) разбирают, или, может, на завтрак едят?" - развивают риторику недоверия сомневающиеся. Ответить на подобные вопросы одной-двумя фразами невозможно, объяснения же "на пальцах" могут порой еще больше сомнений вызвать. Отсюда и необходимость терпеливо всё разъяснять, желательно еще фото и видео прикладывать.
Первый, самый простой ответ - материальная заинтересованность. Оговорюсь не раз: дело здесь не только и не столько в материальном интересе, но не сказать об этом никак нельзя, потому что это на виду. Материальная заинтересованность выражается не только и не столько в абстрактной возможности продать ребёнка (которая не всегда присутствует и далеко не всегда очевидна). Материальный интерес кроется в самой нынешней системе социальной помощи.
Для оказания "медико-социальной помощи" по всей стране создана система "центров социального обслуживания населения" (ЦСОН), со своими зданиями и оборудованием, собственным штатом медиков (врачей и медсестер), педагогов (обычных детских и модных теперь социальных), тенхническим персоналом, даже собственные охранники в штате есть (а как же без теперь, без охранников-то:-)); причём охрану ЦСОН обеспечивают не только штатные "пенсионеры", но и сторонние охранные структуры, готовые на условиях возмездного абонемента обеспечивать "быстрое реагирование по экстренному вызову". Ведь должна же система эта как-то оправдывать такие затраты, отрабатывать своё отнюдь немалое финансирование, зачастую являющееся подушевым (по количеству "клиентов", получающих эти самые социальные услуги). И вопрос в оправдании этих затрат стоИт достаточно остро: численность персонала ЦСОН зачастую оказывается вполне сопоставимой с количеством "социальных клиентов" или даже превышает его.
Но совсем немного находится желающих сознательно и добровольно сдать в социальный приют своего старика-инвалида или ребенка. Вот не рвётся народ в уютные соц.приюты, и всё тут. Потому и приходится "выявлять" нуждающихся (социально неблагополучных) и настойчиво (очень настойчиво) убеждать их в том, что эта самая социальная помощь им таки нужна. "Выявлением" социального неблагополучия занимаются не только местные органы опеки или районные комиссии по делам несовершеннолетних (КДН) или детские полицейские (ПДН), которым это как бы по должности положено. В выявлении социальных "клиентов" активно участвуют как врачи (к примеру, участковые педиатры (не в обиду профессионалам, которым не до того) частенько считают своим долгом "сигнализировать" в опеку) и школьные социальные педагоги (как же мы раньше-то, лет двадцать тому, без соц.педагогов-то обходились!:-)), так и некоторые из рядовых работников этой системы.
Вот, к очередному примеру, в этом самом, упомянутом случае с Савиловыми, был такой реальный эпизод, вот смотрите.
Мать при поддержке группы гражданских активистов пытается забрать своего полугодовалого ребенка из психиатрического детдома, и по вызову приезжает тревожная группа (ЧОП), трое дюжих молодцев, во главе - высокий молодой парень, как позже выяснилось, бывший милиционер и участник боевых действий. Ему говорят: "Слушай, вот ты зачем тут интересы чужих людей защищаешь и ребенка родной матери не отдаёшь?" А он, этот боевой типа офицер, на такой очевидный и риторический вопрос, ничтоже сумняшеся, отвечает просто: "А мне тоже семью кормить". И все его сослуживцы согласно головой кивают. И примерно то же самое подтверждают позже приехавшие сотрудники полиции (полицейских приехало человек пять, плюс испектор ПДН, плюс ответственный по району дежурный офицер). И ровно то же самое подтверждают работники детского центра, которые их, всех этих частных охранников и полицейских, на подмогу себе позвали.
И что это, если не материальная заинтересованность?
Но дело, еще раз повторюсь, вовсе не в материальной заинтересованности. Ведь все эти медики и педагоги и полицейские - они всего-то обычные исполнители. Так уж устроено общество, что исполнители на виду, а заказчики остаются в тени.
Между тем, заказчики, то есть те, кому предоставлено управлять всей этой системой материальных средств и медиков-педагогов-полицейских, кто планировал и строил всю эту систему ЦСОН (запланирована она была, кстати, задолго даже ДО принятия соответствующего закона, который был таки грубо продавлен вопреки протестам общественности), эти-то господа явно не материальный интерес преследовали. Господам, кто строит и внедряет ювенальщину сверху, материальные бонусы интересны лишь как приятное дополнение к чему-то для них более существенному.
К чему именно? Что господам генеральным ювеналам может быть важнее денег?
Об этом - дальше, продолжение следует.