Почему изображения обнаженных детей никогда не бывают безобидными?
От переводчика.
Педофильские скандалы в Франции, Германии, и еще в Германии... Безусловный лидер - Великобритания. Смотреть здесь, здесь, здесь. А есть еще США со своей изюминкой, еще пример. Скандалы с корнями еще в 70-х годов прошлого века и совсем свеженькие. Но эта статья не только пробрасывает мостик дальше в глубь времен, но еще и уделяет внимание интернету, вдохнувшему новый кислород в очаг порока, древнего как древняя Греция. А учитывая войну традиционной семье, объявленную на загнивающем Западе, за новыми разоблачительными статьями дело не станет. Только что толку?
Фото: Berliner Gesellschaft für Anthropologie, Ethnologie und Urgeschichte
В поисках Аркадии: C помощью "Сицилийских мальчиков" пионер фотографии обнаженного тела Вильхельм фон Глёден хотел воскресить дух античности. Но подобное акцентирование на детях делает их доступными.
http://www.welt.de/kultur/article144645185/Warum-Nacktbilder-von-Kindern-nie-harmlos-sind.html
Будь то древние греки, или "Зеленые" 80-х годов, обнаженный ребенок всегда эксплуатируется для политических идей. Сегодня с помощью "секси-селфи" творятся еще более плохие дела.
Христиан Фюллер
Одной из фотографий, сильнее всего характеризующих стиль жизни, порожденный событиями 1968 года (в Западной Европе, не Чехословакии - прим. пер.), является та, что сделана в ходе полицейской облавы. Мужчины и женщины из "Коммуны 1" стоят, упираясь руками в стены, ноги расставлены. Все обнажены и готовы к задержанию. С краю стоит маленький ребенок, единственный, кто обращен лицом к фотографу. Кажется, он говорит: "Можете забрать с собой остальных, но не меня. Я здесь новенький".
Эта сцена действительно разыгралась в реальности - в марте 1969 года, когда полиция в пять часов утра обыскивала "Коммуну 1". Фотография с ребенком позднее была опубликована в "Штерн". Символическая картина, сообщающая нации новый (бес)порядок через иконографию обнаженного тела невинного ребенка. Ребенок как первый гражданин общества протеста. Основным реформаторским мотивом 1968 года была необходимость сексуально освободиться, чтобы постнацистское общество могло, наконец, избавиться от въевшегося гена лакейства.
Секс как неприкрытая форма осуществления власти
Тогда ребенок был помещен в центр внимания скорее риторически. Конкретный же мальчик со знаменитой фотографии был водворен в "Коммуну 2", некую разновидность исследовательской лаборатории народной педагогики. Там между детьми и коммунарами происходило нечто, что хотелось бы считать как освобождение, но фактически было сексуальным насилием. Спустя какое-то время коммунары из К2 отметили, "что дети сами осознали невозможность удовлетворять вместе со взрослыми свои половые желания". Эксперимент был прекращен.
То, что тогда смягченно называлось как "секс с детьми", протекало отнюдь не столь благополучно. И нигде это не осуществлялось столь явно, как в "Альтернативном списке", группировке-предтече берлинских "Зеленых". Как нам сегодня уже известно, тогда в берлинском округе Кройцберг все детские учреждения находились под угрозой порабощения мужчинами: детские сады, досуговый центр "Фалькенштайнкеллер", детская "крестьянская усадьба", даже детская скорая помощь. Всюду простирались щупальца преступников из "Альтернативного списка". Они осуществляли власть в неприкрытой форме секса, и в этом не было ни грамма освобождения.
Впрочем, сама свежеиспеченная партия "Зеленых" не изобретала систему злоупотреблений в Кройцберге. Об этом позаботились вошедшие в партию педерасты. Трое из четверых главных преступников в рядах "зеленых" присоединились к "Альтернативному списку" из входящих в товарищество групп молодежного движения. То есть история насилия от "зеленых" простирается далеко вглубь времен. И начинается с помощью политически кодированных изображений.
Фото: picture alliance/akg images
"Мальчики после купания", 1903. Макс Либерман привлекает изображением движущихся тел на свежем воздухе, но и здесь караулит свою добычу материализация идеи.
Иконография ребенка в "Коммуне 1" была больше, чем символом 70-х годов Западной Германии. Раз за разом новое толкование тела служит в истории маркером политического движения. Тело, а точнее, обнаженное тело ребенка, становится здесь точкой отсчета политического процесса: это практиковали древние греки, участники молодежного движения "Перелетные птицы" в начале 20-го столетия, и в эпоху после 1968-го. Опыт учит нас тому, что с помощью изображения ребенка сначала делается политика, а потом дети становятся объектом совращения.
В античные времена тело обнаженного юноши было просто эталоном красоты. Одновременно оно было чем-то вроде заготовки будущего гражданина, которого могли, но не обязаны были, инициировать сексуальным путем лишь определенные, назначенные мужчины. Это называли педагогическим эросом, в котором не было и капли платонических отношений. Одно из величайших заблуждений истории.
Технологически составной частью "любви к мальчикам" являлась стимуляция пениса о бедра подростка, менее приемлемым считалось анальное проникновение. Но сама идея - воспитание разумному, доброму, вечному в обмен на доступ к обнаженному телу, была завещана следующим поколениям в виде чисто педагогического эроса. Немецкие реформаторские движения вооружились мотивом прекрасного мальчика в начале 20 века. Наиболее сильно это выражено в символичной картине Фидуса "Молитва свету", на которой изображен обнаженный юноша, обращенный к небу.
Многие известные реформаторы жизни строили свои программы вокруг тела юноши. Реформатор-педагог Густав Винекен, к примеру, сделал обнаженного школьника и средством, и целью обучения. Он изложил это в трактате "Эрос", который сочинил, находясь в следственном изоляторе за изнасилования своих учеников.
Протест против индустриализации мира
Штефан Георге изобразил Эрос в одном из своих стихотворений как "обнаженного ангела, проходящего сквозь лапы", - в реальной жизни он настойчиво преследовал мальчика Максимина. И, наконец, у "Вандерфогель", родоначальницы всех современных немецких протестных движений, сексуальная встреча стилизовалась даже в решающее событие в формировании коллектива. Натуральность обнажения служила тогда способом протеста против мира растущей индустриализации и экономики.
"Перелетная птица" № 33 - Ханс Блюер, соорудил из этого целую политическую теорию: он провозгласил посягательство на тело юноши делом политического значения. Замешанные на сексе отношения между педосексуальным руководителем группы и "перелетными птицами" детского возраста превращались в государствообразующий акт. Сегодня мы читаем сочинение "Немецкое движение "Перелетные птицы" как эротический феномен" Блюера с неприятным удивлением. Секс с женщинами Блюер низвел до низкого акта продолжения биологического вида. Но в свое время фельетоны этого писателя встречали с удовольствием. В обмен мнениями об идеях Блюера про роль мужских союзов в образовании государства активно вступали Зигмунд Фрейд и Томас Манн.
Таким образом, Блюеру удалось основать новый, присущий лишь Германии мотив общественного протестного движения: политический эрос. Идея заключалась в том, что взрослый в определенной степени по новому форматирует тело и сексуальность мальчика, якобы чтобы изменить таким образом общество. Действенный образец для подражания движениям-преемникам. И великолепная маскировка: растление малолетних ради нового государства, мира во всем мире или эгалитарного общества - мало кто сможет не попасться на эту удочку. Это было так соблазнительно: секс с "Лолитой" как антифашистский подвиг, кто устоит перед этим?
Команда "Раздевайся" была по-настоящему немецким приказом
Особенно сильно телесно-политический мотив проявился у "шестидесятивосьмидесятников". В детских садах антиавторитарного типа (! - прим. пер.) раздевание и сексуальное стимулирование детей входили в педагогическую программу. Свидетельствами об этом заполнены протоколы собраний детсадов с родителями. Родители также не оставались в стороне, им советовали никоим образом не удалять ребенка из помещения во время секса, иначе он мог получить [психологическую] травму. В детских садах, в отличие от школы Саммерхилл, ребенок не мог сам принимать решение, раздеваться ему или нет. "Раздевайся" был очень немецким приказом, распространявшимся на всех, в эпоху протестов 1968-го года наготу превратили в политическую демонстрацию. Ради освобождения из ментального плена нацистской идеологии.
Фото: picture alliance / akg images
Амур-победитель: Караваджо первым стал использовать сексуальные мотивы в изображении детей и ангелов.
Обнаженный ребенок не является монопольным изобретением политики. Еще с незапамятных времен он приобрел значение как объект религии и искусства. Безобразия начались, когда художники стали изображать обнаженным младенца Христа: гляньте-ка, вот он, избавитель, гласили их тогдашние послания. Первым, но не единственным в 16-м веке, исключительно сексуальные мотивы в изображении мальчиков и ангелочков стал использовать Караваджо.
Если хотите, именно здесь расходятся [настоящее] искусство и малевание идолов. С тех пор сексуальная нотка в изображениях детей приобретала все более отчетливый фокус. Группа художников "Мост" сделала изображение обнаженной 9-летней Франциски, Френци, своим фирменным знаком (возможно, это она). Режиссеры урезали "Лолиту" Набокова до единственного свойства - того, что совращает мужчину. А художник Балтюс всю свою жизнь рисовал маленьких девочек с широко раздвинутыми ногами (на части картин гениталии закрыты ближней к зрителю ногой, но гугл выдает массу картин, где на долю воображения не остается ни миллиметра интимной плоти - прим. пер.)
Эти произведения живописи изначально не замышлялись с политической подоплекой, но они влияли на общество и его образ ребенка. Они провозглашали ребенка объектом. В момент его отображения и превозношения он становился доступным. Рисунок сам по себе всегда упрощение. В нем спрятана материализация, сведение ребенка до свойств, которые он сам не может определить. Это сотни лет упорно вбивалось в наши головы.
Уже в превозношении заложено злоупотребление
Почему нам нужно все это знать? Разве и сегодня все еще существует опасность снова использовать изображение ребенка для целей идеологии и злоупотребления им? К сожалению, да. Это кажется неискоренимым - обладание изображением обнаженного ребенка из невинных мотивов, как личной тайной. Немало фельетонистов упрямо утверждают на примере дела депутата и собирателя детской порнографии Себастьяна Эдати, что уголовное наказание за фотографии обнаженных детей - настоящее государственно-правовое варварство. Если даже родителям не позволено фотографировать своих обнаженных детей, то уничтожается вся и всяческая частная жизнь, а вскоре так доберутся и до амурчиков Караваджо в музеях. Право находится под угрозой превращения в орудие морализаторства, опасаются, к примеру, юрист Хериберт Прантль и федеральный судья Томас Фишер. Налицо угроза террора с позиций добродетели.
Но, во-первых, это все ложь, ведь никто не хочет запрещать родителям фотографировать своих детей. А во-вторых, в аргументацию спрятана подлая политическая логика: постулирование претензий на публичное изображение обнаженных детей как выражение личной свободы, есть придание этому делу политического значения. Эти претензии выражают господство над ребенком через его изображение. Во всех этих изображениях Лолит и "модных" фотографиях развалившихся на леопардовых шкурах 11-летних девочек в "Вог" спрятано якобы древнеафинское понимание тела и господства: ребенок превозносится и тем самым всячески используется.
Политика всегда базировалась на изображении человека, так было, есть и будет. И ничего не поделаешь с тем, что всегда эксплуатируется стилизация обнаженного ребенка ради сексуального завладения вниманием. Но уже в самом изображении и превозношении ребенка заключен первый шаг в злоупотреблении им.
Чтобы понять это, надо еще раз бросить взгляд на героизацию ребенка в связи с его "сексуальным освобождением". Лучше всего владел этой героизацией Даниэль Кон-Бендит, и задолго до того, как вступил в ряды "Зеленых". Он использовал обнаженного ребенка для провокации общества. Сублимация детского эроса ему удалась на широкую ногу, он был воистину Сократом 68-х. Он обожествляет сексуальность пятилетних детей, которых - как следует из его текстов - можно хватать детей за гульфики или раздевать. Но чисто платонически, по его уверениям.
Досуговые центры для педофилов
Политические провокации Кон-Бендита, разумеется, еще не были прямым посягательством на детей, но они помогали его легитимации. Они стали предварительной стадией, содействуя злоупотреблениям со стороны целых батальонов подражателей из рядов "Зеленых", как мы уже могли это видеть. Мучительно наблюдать, как на твоих глазах меняется статус детей от иконы к объекту эксплуатации. В берлинском филиале "Зеленых" - "Альтернативном списке", в 80-90е годы это случилось во всех мыслимых вариантах. В виде центра досуга для однопартийцев-педофилов, основанного одним из вождей "Зеленых". В "Альтернативном списке" был также некий мужчина, что изготавливал фотографии с так называемым "сексом с детьми", иначе говоря детскую порнографию. Но самой зловещей формой, по словам очевидцев, было то, что партийные "поставщики тела" выискивали молодежь "на продажу" в районе вокзала "Зоопарк". Детская проституция вместо освобождения.
Многие участники протестов 1968-го года и приверженцы интеллигенции, свободной от предрассудков и суеверий, не очень то хотят слышать об этом. Это в прошлом, говорят они, дела минувших дней. К сожалению, это неправда. Взаимосвязь между изображением ребенка и его злоупотреблением обнаруживается снова - в новой форме интернета, на нынешний момент предоставляющего самый изворотливый уровень злоупотребления. И в нем вовсе не нужны политики, педерасты или афинские философы, дабы соорудить фасад легитимности. Достаточно лишь демократизированной власти изображения, к которому придаются сеть и терминал.
Люди овеществляют друг друга и сами себя - с помощью "секси-селфи". Таков символ Сети 2.0. Сейчас каждый может изготовить обнаженную Франциску для художников "Моста", даже сама эта Френци, и она делает это на бесконечных форумах и площадках стрим-видео, от YouNow через Kik Messenger к Chatroulette, представляющему собою квази-галерею пенисов. Френци 2.0 уже не приходится позволять злоупотребять собою через кисти художников Эрнста-Людвига Кирхнера или Эриха Хеккеля, она выставляет себя на показ добровольно. Цифровой эксгибиционизм, означающий в своей предельной сути готовность молодежи мира к некоему роду автоматизации злоупотребления ею.
Мы должны придать обеспокоенность нашему взгляду на детей. Если снова идеология обнаженных детей будет публично провозглашаться символом новизны, будь то образ или политический лейтмотив, должны раздаться сигналы тревоги.
Педофильские скандалы в Франции, Германии, и еще в Германии... Безусловный лидер - Великобритания. Смотреть здесь, здесь, здесь. А есть еще США со своей изюминкой, еще пример. Скандалы с корнями еще в 70-х годов прошлого века и совсем свеженькие. Но эта статья не только пробрасывает мостик дальше в глубь времен, но еще и уделяет внимание интернету, вдохнувшему новый кислород в очаг порока, древнего как древняя Греция. А учитывая войну традиционной семье, объявленную на загнивающем Западе, за новыми разоблачительными статьями дело не станет. Только что толку?
Фото: Berliner Gesellschaft für Anthropologie, Ethnologie und Urgeschichte
В поисках Аркадии: C помощью "Сицилийских мальчиков" пионер фотографии обнаженного тела Вильхельм фон Глёден хотел воскресить дух античности. Но подобное акцентирование на детях делает их доступными.
http://www.welt.de/kultur/article144645185/Warum-Nacktbilder-von-Kindern-nie-harmlos-sind.html
Будь то древние греки, или "Зеленые" 80-х годов, обнаженный ребенок всегда эксплуатируется для политических идей. Сегодня с помощью "секси-селфи" творятся еще более плохие дела.
Христиан Фюллер
Одной из фотографий, сильнее всего характеризующих стиль жизни, порожденный событиями 1968 года (в Западной Европе, не Чехословакии - прим. пер.), является та, что сделана в ходе полицейской облавы. Мужчины и женщины из "Коммуны 1" стоят, упираясь руками в стены, ноги расставлены. Все обнажены и готовы к задержанию. С краю стоит маленький ребенок, единственный, кто обращен лицом к фотографу. Кажется, он говорит: "Можете забрать с собой остальных, но не меня. Я здесь новенький".
Эта сцена действительно разыгралась в реальности - в марте 1969 года, когда полиция в пять часов утра обыскивала "Коммуну 1". Фотография с ребенком позднее была опубликована в "Штерн". Символическая картина, сообщающая нации новый (бес)порядок через иконографию обнаженного тела невинного ребенка. Ребенок как первый гражданин общества протеста. Основным реформаторским мотивом 1968 года была необходимость сексуально освободиться, чтобы постнацистское общество могло, наконец, избавиться от въевшегося гена лакейства.
Секс как неприкрытая форма осуществления власти
Тогда ребенок был помещен в центр внимания скорее риторически. Конкретный же мальчик со знаменитой фотографии был водворен в "Коммуну 2", некую разновидность исследовательской лаборатории народной педагогики. Там между детьми и коммунарами происходило нечто, что хотелось бы считать как освобождение, но фактически было сексуальным насилием. Спустя какое-то время коммунары из К2 отметили, "что дети сами осознали невозможность удовлетворять вместе со взрослыми свои половые желания". Эксперимент был прекращен.
То, что тогда смягченно называлось как "секс с детьми", протекало отнюдь не столь благополучно. И нигде это не осуществлялось столь явно, как в "Альтернативном списке", группировке-предтече берлинских "Зеленых". Как нам сегодня уже известно, тогда в берлинском округе Кройцберг все детские учреждения находились под угрозой порабощения мужчинами: детские сады, досуговый центр "Фалькенштайнкеллер", детская "крестьянская усадьба", даже детская скорая помощь. Всюду простирались щупальца преступников из "Альтернативного списка". Они осуществляли власть в неприкрытой форме секса, и в этом не было ни грамма освобождения.
Впрочем, сама свежеиспеченная партия "Зеленых" не изобретала систему злоупотреблений в Кройцберге. Об этом позаботились вошедшие в партию педерасты. Трое из четверых главных преступников в рядах "зеленых" присоединились к "Альтернативному списку" из входящих в товарищество групп молодежного движения. То есть история насилия от "зеленых" простирается далеко вглубь времен. И начинается с помощью политически кодированных изображений.
Фото: picture alliance/akg images
"Мальчики после купания", 1903. Макс Либерман привлекает изображением движущихся тел на свежем воздухе, но и здесь караулит свою добычу материализация идеи.
Иконография ребенка в "Коммуне 1" была больше, чем символом 70-х годов Западной Германии. Раз за разом новое толкование тела служит в истории маркером политического движения. Тело, а точнее, обнаженное тело ребенка, становится здесь точкой отсчета политического процесса: это практиковали древние греки, участники молодежного движения "Перелетные птицы" в начале 20-го столетия, и в эпоху после 1968-го. Опыт учит нас тому, что с помощью изображения ребенка сначала делается политика, а потом дети становятся объектом совращения.
В античные времена тело обнаженного юноши было просто эталоном красоты. Одновременно оно было чем-то вроде заготовки будущего гражданина, которого могли, но не обязаны были, инициировать сексуальным путем лишь определенные, назначенные мужчины. Это называли педагогическим эросом, в котором не было и капли платонических отношений. Одно из величайших заблуждений истории.
Технологически составной частью "любви к мальчикам" являлась стимуляция пениса о бедра подростка, менее приемлемым считалось анальное проникновение. Но сама идея - воспитание разумному, доброму, вечному в обмен на доступ к обнаженному телу, была завещана следующим поколениям в виде чисто педагогического эроса. Немецкие реформаторские движения вооружились мотивом прекрасного мальчика в начале 20 века. Наиболее сильно это выражено в символичной картине Фидуса "Молитва свету", на которой изображен обнаженный юноша, обращенный к небу.
Многие известные реформаторы жизни строили свои программы вокруг тела юноши. Реформатор-педагог Густав Винекен, к примеру, сделал обнаженного школьника и средством, и целью обучения. Он изложил это в трактате "Эрос", который сочинил, находясь в следственном изоляторе за изнасилования своих учеников.
Протест против индустриализации мира
Штефан Георге изобразил Эрос в одном из своих стихотворений как "обнаженного ангела, проходящего сквозь лапы", - в реальной жизни он настойчиво преследовал мальчика Максимина. И, наконец, у "Вандерфогель", родоначальницы всех современных немецких протестных движений, сексуальная встреча стилизовалась даже в решающее событие в формировании коллектива. Натуральность обнажения служила тогда способом протеста против мира растущей индустриализации и экономики.
"Перелетная птица" № 33 - Ханс Блюер, соорудил из этого целую политическую теорию: он провозгласил посягательство на тело юноши делом политического значения. Замешанные на сексе отношения между педосексуальным руководителем группы и "перелетными птицами" детского возраста превращались в государствообразующий акт. Сегодня мы читаем сочинение "Немецкое движение "Перелетные птицы" как эротический феномен" Блюера с неприятным удивлением. Секс с женщинами Блюер низвел до низкого акта продолжения биологического вида. Но в свое время фельетоны этого писателя встречали с удовольствием. В обмен мнениями об идеях Блюера про роль мужских союзов в образовании государства активно вступали Зигмунд Фрейд и Томас Манн.
Таким образом, Блюеру удалось основать новый, присущий лишь Германии мотив общественного протестного движения: политический эрос. Идея заключалась в том, что взрослый в определенной степени по новому форматирует тело и сексуальность мальчика, якобы чтобы изменить таким образом общество. Действенный образец для подражания движениям-преемникам. И великолепная маскировка: растление малолетних ради нового государства, мира во всем мире или эгалитарного общества - мало кто сможет не попасться на эту удочку. Это было так соблазнительно: секс с "Лолитой" как антифашистский подвиг, кто устоит перед этим?
Команда "Раздевайся" была по-настоящему немецким приказом
Особенно сильно телесно-политический мотив проявился у "шестидесятивосьмидесятников". В детских садах антиавторитарного типа (! - прим. пер.) раздевание и сексуальное стимулирование детей входили в педагогическую программу. Свидетельствами об этом заполнены протоколы собраний детсадов с родителями. Родители также не оставались в стороне, им советовали никоим образом не удалять ребенка из помещения во время секса, иначе он мог получить [психологическую] травму. В детских садах, в отличие от школы Саммерхилл, ребенок не мог сам принимать решение, раздеваться ему или нет. "Раздевайся" был очень немецким приказом, распространявшимся на всех, в эпоху протестов 1968-го года наготу превратили в политическую демонстрацию. Ради освобождения из ментального плена нацистской идеологии.
Фото: picture alliance / akg images
Амур-победитель: Караваджо первым стал использовать сексуальные мотивы в изображении детей и ангелов.
Обнаженный ребенок не является монопольным изобретением политики. Еще с незапамятных времен он приобрел значение как объект религии и искусства. Безобразия начались, когда художники стали изображать обнаженным младенца Христа: гляньте-ка, вот он, избавитель, гласили их тогдашние послания. Первым, но не единственным в 16-м веке, исключительно сексуальные мотивы в изображении мальчиков и ангелочков стал использовать Караваджо.
Если хотите, именно здесь расходятся [настоящее] искусство и малевание идолов. С тех пор сексуальная нотка в изображениях детей приобретала все более отчетливый фокус. Группа художников "Мост" сделала изображение обнаженной 9-летней Франциски, Френци, своим фирменным знаком (возможно, это она). Режиссеры урезали "Лолиту" Набокова до единственного свойства - того, что совращает мужчину. А художник Балтюс всю свою жизнь рисовал маленьких девочек с широко раздвинутыми ногами (на части картин гениталии закрыты ближней к зрителю ногой, но гугл выдает массу картин, где на долю воображения не остается ни миллиметра интимной плоти - прим. пер.)
#/media/File:Stamp_B4.jpg){kind=link}
Эти произведения живописи изначально не замышлялись с политической подоплекой, но они влияли на общество и его образ ребенка. Они провозглашали ребенка объектом. В момент его отображения и превозношения он становился доступным. Рисунок сам по себе всегда упрощение. В нем спрятана материализация, сведение ребенка до свойств, которые он сам не может определить. Это сотни лет упорно вбивалось в наши головы.
Уже в превозношении заложено злоупотребление
Почему нам нужно все это знать? Разве и сегодня все еще существует опасность снова использовать изображение ребенка для целей идеологии и злоупотребления им? К сожалению, да. Это кажется неискоренимым - обладание изображением обнаженного ребенка из невинных мотивов, как личной тайной. Немало фельетонистов упрямо утверждают на примере дела депутата и собирателя детской порнографии Себастьяна Эдати, что уголовное наказание за фотографии обнаженных детей - настоящее государственно-правовое варварство. Если даже родителям не позволено фотографировать своих обнаженных детей, то уничтожается вся и всяческая частная жизнь, а вскоре так доберутся и до амурчиков Караваджо в музеях. Право находится под угрозой превращения в орудие морализаторства, опасаются, к примеру, юрист Хериберт Прантль и федеральный судья Томас Фишер. Налицо угроза террора с позиций добродетели.
Но, во-первых, это все ложь, ведь никто не хочет запрещать родителям фотографировать своих детей. А во-вторых, в аргументацию спрятана подлая политическая логика: постулирование претензий на публичное изображение обнаженных детей как выражение личной свободы, есть придание этому делу политического значения. Эти претензии выражают господство над ребенком через его изображение. Во всех этих изображениях Лолит и "модных" фотографиях развалившихся на леопардовых шкурах 11-летних девочек в "Вог" спрятано якобы древнеафинское понимание тела и господства: ребенок превозносится и тем самым всячески используется.
Политика всегда базировалась на изображении человека, так было, есть и будет. И ничего не поделаешь с тем, что всегда эксплуатируется стилизация обнаженного ребенка ради сексуального завладения вниманием. Но уже в самом изображении и превозношении ребенка заключен первый шаг в злоупотреблении им.
Чтобы понять это, надо еще раз бросить взгляд на героизацию ребенка в связи с его "сексуальным освобождением". Лучше всего владел этой героизацией Даниэль Кон-Бендит, и задолго до того, как вступил в ряды "Зеленых". Он использовал обнаженного ребенка для провокации общества. Сублимация детского эроса ему удалась на широкую ногу, он был воистину Сократом 68-х. Он обожествляет сексуальность пятилетних детей, которых - как следует из его текстов - можно хватать детей за гульфики или раздевать. Но чисто платонически, по его уверениям.
Досуговые центры для педофилов
Политические провокации Кон-Бендита, разумеется, еще не были прямым посягательством на детей, но они помогали его легитимации. Они стали предварительной стадией, содействуя злоупотреблениям со стороны целых батальонов подражателей из рядов "Зеленых", как мы уже могли это видеть. Мучительно наблюдать, как на твоих глазах меняется статус детей от иконы к объекту эксплуатации. В берлинском филиале "Зеленых" - "Альтернативном списке", в 80-90е годы это случилось во всех мыслимых вариантах. В виде центра досуга для однопартийцев-педофилов, основанного одним из вождей "Зеленых". В "Альтернативном списке" был также некий мужчина, что изготавливал фотографии с так называемым "сексом с детьми", иначе говоря детскую порнографию. Но самой зловещей формой, по словам очевидцев, было то, что партийные "поставщики тела" выискивали молодежь "на продажу" в районе вокзала "Зоопарк". Детская проституция вместо освобождения.
Многие участники протестов 1968-го года и приверженцы интеллигенции, свободной от предрассудков и суеверий, не очень то хотят слышать об этом. Это в прошлом, говорят они, дела минувших дней. К сожалению, это неправда. Взаимосвязь между изображением ребенка и его злоупотреблением обнаруживается снова - в новой форме интернета, на нынешний момент предоставляющего самый изворотливый уровень злоупотребления. И в нем вовсе не нужны политики, педерасты или афинские философы, дабы соорудить фасад легитимности. Достаточно лишь демократизированной власти изображения, к которому придаются сеть и терминал.
Люди овеществляют друг друга и сами себя - с помощью "секси-селфи". Таков символ Сети 2.0. Сейчас каждый может изготовить обнаженную Франциску для художников "Моста", даже сама эта Френци, и она делает это на бесконечных форумах и площадках стрим-видео, от YouNow через Kik Messenger к Chatroulette, представляющему собою квази-галерею пенисов. Френци 2.0 уже не приходится позволять злоупотребять собою через кисти художников Эрнста-Людвига Кирхнера или Эриха Хеккеля, она выставляет себя на показ добровольно. Цифровой эксгибиционизм, означающий в своей предельной сути готовность молодежи мира к некоему роду автоматизации злоупотребления ею.
Мы должны придать обеспокоенность нашему взгляду на детей. Если снова идеология обнаженных детей будет публично провозглашаться символом новизны, будь то образ или политический лейтмотив, должны раздаться сигналы тревоги.