Общество не должно купиться на подзаконную «фигу в кармане» лоббистов дистанционного образования
В конце ноября 2020 года российская родительская общественность, а также экспертное сообщество помимо всех прочих поводов, которые словно через прорванную плотину хлынули на общество, оказались взбудоражены внесением группой сенаторов в Государственную Думу России законопроекта № 957354-7 с длинным и малоинформативным названием «О внесении изменения в статью 16 Федерального закона "Об образовании в Российской Федерации" в части определения полномочий по установлению порядка применения электронного обучения, дистанционных образовательных технологий при реализации образовательных программ».
Для уяснения смысла этого законопроекта следует как минимум знать, что же закрепляет та самая статья 16 ФЗ «Об образовании», в которую планируется вносить изменения. Закрепляет же она условия «реализации образовательных программ с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий», то есть дистанта.
Многие эксперты обоснованно предположили, что данный законопроект является очередной атакой лоббистов дистанционного образования, при помощи которой они намерены узаконить дистант на высшем уровне.
В то же время, среди депутатов Госдумы звучали успокоительные голоса, согласно которым данные поправки будут носить сугубо технический характер. Например, об этом заявил вице-спикер Думы Петр Толстой.
«Спешу заверить, что изменения носят фактически технический характер и лишь уточняют полномочия Министерства просвещения и Министерства науки и высшего образования в части применения форм электронного и дистанционного образования, чего раньше в законе „Об образовании“ не было», - заявил Толстой.
Для того, чтобы развеять какие-либо сомнения в вопросе, чья интерпретация данного законопроекта ближе к истине, следует прежде всего обратиться к сути планируемых изменений.
Нынешняя редакция статьи 16 предусматривает следующее ключевое положение - Министерство образования и науки РФ по согласованию с Министерством просвещения РФ может издавать приказы, устанавливающие порядок реализации образовательных программ с использованием дистанционных технологий.
Законопроект № 957354-7 формально действительно решает сугубо технический вопрос - предлагает распределить между двумя министерствами сферы ответственности, в рамках которых эти ведомства смогут издавать приказы, регламентирующие порядок реализации дистанционного образования у школьников (Минпросвет) и студентов (Минобрнауки). В сущности, такие изменения мало что меняют в содержании статьи 16 ФЗ «Об образовании», именно в этом и заключатся главная проблема не сколько самого законопроекта, сколько той концепции, из которой он исходит.
Многие общественники справедливо обратили внимание на крайне сомнительный тезис, содержащийся в пояснительной записке к законопроекту, который наглядно раскрывает исповедуемый авторами законопроектами подход к реформированию законодательства об образовании. Этот подход раскрывается в следующей фразе: «принятие законопроекта потребует корректировки подзаконных нормативных правовых актов в части регламентации роли и обязанностей педагогических работников, определения перечня преподаваемых в таком формате предметов, выполнения домашних заданий, продолжительности урока, проведения итоговой аттестации и др.».
Таким образом, хотя сам законопроект и носит сугубо технический характер, но его авторы проливают свет на дальнейшие перспективы развития правового регулирования в сфере дистанционного обучения.
Так в чем же заключается суть той концепции, которая положена в основу законопроекта № 957354-7? Ответ прост - главная ставка в этой концепции делается на нетранспарентные и сложно контролируемые обществом подзаконные нормативные акты.
В конечном итоге нужно четко осознавать, что нынешняя редакция статьи 16 ФЗ «Об образовании» уже содержит все необходимые «закладки» для подзаконного регулирования дистанционного образования. По большому счету не имеет значения одно или два министерства будут принимать приказы, касающиеся дистанционного образования.
В условиях, когда сама норма федерального закона носит бланкетный характер, а данный закон четких ограничений и запретов на применение дистанта в тех или иных ситуациях не содержит, подзаконное нормотворчество может сдвинуть ситуацию с дистанционным образованием в любую сторону, в том числе в категорически неприемлемую для большинства российских родителей.
Примечательно, что на сегодня Минобрнауки успел принять лишь два приказа, посвященных дистанционному образованию. Во-первых, это Приказ от 23 августа 2017 г. № 816 «Об утверждении Порядка применения организациями, осуществляющими образовательную деятельность, электронного обучения, дистанционных образовательных технологий при реализации образовательных программ», который не наполнен каким-либо конкретным содержанием и носит технический характер (и который, к слову говоря, авторы законопроекта предлагают отменить). Во-вторых, это принятый на фоне пандемии COVID-19 Приказ Минпросвещения России от 17 марта 2020 г. № 103 «Об утверждении временного порядка сопровождения реализации образовательных программ начального общего, основного общего, среднего общего образования, образовательных программ среднего профессионального образования и дополнительных общеобразовательных программ с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий». Последний приказ был принят экстренно в связи с пандемией коронавируса и носит временный характер.
Очевидно, что у Минобрнауки и Минпросвета на сегодня нет какой-либо четкой, публично озвученной стратегии развития дистанционного образования в нашей стране. Не зря авторы законопроекта говорят в пояснительной записке о необходимости определения на подзаконном уровне «перечня преподаваемых в таком формате (то есть в дистанционном - прим. РВС) предметов».
И вот здесь возникает закономерный вопрос - согласны ли граждане России с тем, что порядок реализации дистанта в отношении их детей станут определять в своих тихих кабинетах за закрытыми дверьми рядовые бюрократы, для которых эти самые дети лишь обезличенные винтики в огромном управленческом механизме?
Как представляется столь широкий простор для определения, по сути, всей национальной концепции применения дистанционного образования в нашей стране является для чиновников двух ведомств чрезмерно ответственной ношей и общество должно дать понять властям, что, столь деликатные вопросы должны решать избранные народом депутаты, а не бюрократы в своих министерских кельях.
Поскольку общество все больше беспокоит возможность безальтернативной замены традиционных форм образования дистанционным обучением, то отдать вопрос о порядке применения дистанта на откуп рядовым бюрократам будет не только политической ошибкой, но и плевком в сторону обеспокоенной общественности.
И здесь властям следовало бы проявить предельную осторожность, поскольку нынешнее поколение родителей было выращено все-таки на базе советского образования и его, это современное поколение, байками про чудесные свойства дистанта с толку не собьешь, поскольку переняв от своих учителей определенную традицию, родители этой традиции остаются верны и намерены направить по этому пути своих детей.
Разумным шагом российских властей будет являться не техническая корректировка ФЗ «Об образовании», когда в духе уличных наперсточников для отвода глаз применяются отвлекающие пассы руками, а четкое закрепление непосредственно в ФЗ «Об образовании» ограничений по применению дистанционного образования.
Любое подзаконное нормотворчество должно опираться на четкие, внятные и однозначные положения закона, действовать по формуле «на основе и во исполнение закона». Но в отсутствие четких законодательных рамок, подзаконные акты непременно могут привести к ущемлению прав и законных интересов миллионов российских родителей.
Какие именно положения следует закрепить непосредственно в ФЗ «Об образовании» должно определить общество совместно с экспертами. Однако уже сейчас очевидно, учащиеся с первого по шестой классы вообще должны быть ограждены от дистанта ввиду их психофизиологических особенностей.
Вопрос же о пределах применения дистанта в отношении старшеклассников может решаться как при помощи лимитирования объема преподаваемых в дистанте предметов, например по формуле не более 20-30%, так и путем полного запрета на преподавание в дистанте ряда базовых предметов (русский язык и литература, история, математика, физика, химия и т.д.).
Константин Чепрасов, РВС
Источник