А плюс всего один
Когда думаешь о школе для старшеклассников, понимаешь, что она должна быть совсем другой, не такой, как мы привыкли. Не могут эти подростки как заведённые ходить с урока на урок, машинально выполнять программу и учиться, учиться... Свободы им хочется хоть немножко, права выбора, возможности собственного решения...
А какая свобода в школе?
Итак, свободное посещение уроков. Правда, не всех, а только моего, отдельно взятого. Курс называется «История культуры», тема этой четверти - «Культура Древней Греции», 10 класс.
Есть список текстов - прочитать - и фильмов - посмотреть. «Занимательная Греция» Гаспарова, «Одиссей» Михалкова-Кончаловского, фильм о Ясоне производства ВВС и т.д. «А вот, - говорю я им, - график семинаров. Ко мне на урок приходят только те, кто прочитал или посмотрел, остальные в библиотеке читают, в компьютерном классе смотрят».
Минусов - длинный список.
Всего шесть человек из пятнадцати услышали об архитектуре Древней Греции и узнали, чем отличается дорический ордер от ионического, Пракситель - от Поликлета. Обидно.
Разумеется, не все стремятся работать на самом высоком уровне. Некоторым довольно тройки. Из четырех уроков они приходят лишь на один, а остальное время проводят в библиотеке. И что греха таить, некоторые не доходят и до библиотеки.
А возмущение родителей? «Для чего она, ваша свобода?» И «сами виноваты», и «распустили», и «говорили же вам». И как итог: «два года назад надо было в кадетское училище отдавать».
А плюс всего один.
Каждый ученик перед уроком оказывается в непривычном для себя состоянии, интересном и полезном. Он должен думать и выбирать. Принимать решение: или заранее, совершив усилие, подготовиться к семинару, прочитать книгу, посмотреть фильм и прийти на урок с гордым и счастливым видом, или никуда не ходить, а посидеть в библиотеке. Это непривычное состояние, эта развилка, кажется, и есть самое главное. Включается то, что мы называем словом «сознание», и человек начинает думать о своем поведении, о своих интересах, о самом себе, в конце концов.
По большому счету, все остальные «состояния» ученика не интересны. Они ничего не говорят о нем как о человеке. Во всем прочем ребенок, да и взрослый, просто следует определенному ходу вещей, выполняет предписанную программу, находится внутри причинно-следственных отношений. Он нигде не может проявить себя как самостоятельный человек или просто как человек. И только когда мы говорим: «Ты сам можешь подумать за себя, сделать выбор: идти на урок или не идти, знать о греческом искусстве или не знать». Вот это и есть точка включения сознания.
Быть может, большего педагогического эффекта я достиг, если бы все пришли на урок, и я всем рассказал бы о том, чем западный фронтон храма Афины Ахайи на острове Эгина отличается от восточного. И конечно, присутствовать на уроке и слушать меня было бы делом правильным и полезным для них, и более того, всем было бы интересно и хорошо.
Но все же, думаю, главный педагогический эффект не в том, что ученик знает о скульптуре ранней классики, а в том, что я поместил подростка в эту точку, точку выбора, где он оказался вынужден подумать сам за себя: «А что мне, действительно, нужно? Чего я хочу в жизни? И вообще, зачем я пришел сюда, в школу?»