Омский Верден?
Оригинал взят у voencomuezd в Омский Верден?
Омск перед падением
В день падения Омска Ллойд-Джордж, еще не осведомленный об этом событии, заявил одному корреспонденту;
- Положение Колчака нельзя считать совсем безнадежным. Омск еще не сдан.
Но 0мск уже сдан. Теперь и Ллойд-Джордж должен будет признать, что Колчака больше не существует... . "За несколько дней до взятия Омска нам были доставлены свежие номера колчаковских газет. И в этих газетах слово "Омск" встречается чаще других. "Пока Омск не потерян, ничего еще не потеряно", - пишет "Наша 3аря" в передовице. "Омск не может быть сдан и сдан не будет", -пишет сам Колчак в одном из своих приказов.
Из этого видно, какое значение имел Омск для всей сибирской контр-революции. Он был последнею надеждою, последнею зацепкою Колчака.
Колчак пытался уверить и себя и других,- что никакой катастрофы не произошло. Армия, правда, отходит, но только потому, что она устала, а солдатам необходимо отдохнуть перед новыми решительными боями". (Это из то-го же приказа).
А новые решительные бои должны были, очевидно, начаться на подступах к Омску.
Здесь было решено остановить Красную армию, опрокинуть ее и обратить в бегство.
Мы еще не знаем подробностей занятия Омска, но одно несомненно: нам пришлось преодолеть небывалые трудности. К Омску была стянута вся "живая сила" Колчака, все резервы. Была произведена поголовная мобилизация - все, что мы вычитали в колчаковских приказах.
Были поставлены под ружье, отправлены на омский фронт все колчаковские жандармы и городовые. А для несения охраны города были призваны лица "торгово-промышленного сословия, учащиеся, интеллигенция, служащие и граждане свободных профессий". Это опять-таки из приказа "верховного правителя".
Примечание к приказу:
- Лица, замятые физическим трудом, от явки освобождаются.
Еще бы! Разве можно доверить рабочим, винтовки в час решительного боя!
Омские рабочие сделали все от них зависящее, чтобы заслужить недоверие Колчака. Даже в колчаковских газетах, при всей их цензурности, проскальзывают такие заметки:
- Вчера группа лиц прошла по главной улице с красным флагом и с требованием амнистии. Двое участников манифестации были задержаны; оружия при них не оказалось.
Разумеется, это были лица не торгово-промышленного сословия, которым разрешается иметь и винтовки и револьверы.
Обыватель Якунчиков в письме в редакцию с ужасом сообщает, что он, проходя через пригородную слободу, слышал звуки, "весьма похожие на звуки Интернационала". И требует от колчаковской охраны, чтобы она "не жалась по центральным улицам, а заглядывала и подальше, где всего можно ждать".
Но, конечно, торгово-промышленная охрана предпочитала жаться поближе к центру.
Эта охрана готова была бросить винтовки и даже свои магазины, свои склады, свое добро на произвол судьбы, и скрыться из города.
Колчак грозит:
- Дезертирам не будет пощады!
В том же номере - отчет о заседании суда, рассматривавшего дело шести дезертиров. Дезертиры - не обычные солдаты, а вот эти самые торгово-промышленные охранники: они намеревались улизнуть из города.
Не расстреливать же.таких уважаемых "лиц"!
Их приговорили к... "порицанию и занесению в штрафные списки".
Сам Колчак дезертировал. Перебрался в Иркутск.
Две замечательные заметки по этому поводу. Первая от 10-го октября, сообщает официально:
"Верховный правитель в настоящее время находится в Омске, которому ни малейшей опасности не грозит. Все сведения, распространяемые об от'езде верховного правителя, являются злостной провокацией. Распространителей этих слухов надо задерживать..."
Через три дня та же газета оповестила, столь же официально:
"Верховный правитель отбыл в Иркутск. В Омске осталась его канцелярия".
Не трудно себе представить, как при таких условиях чувствовала себя омская буржуазия. Она чувствовала, что из Омска надо бежать, но бежать не пускают. И буржуазия впала в уныние.
Фельетонист колчаковской газеты рассказывает:
"Не только театры, но даже и кинематографы не посещаются. Над городом нависла какая-то туча. Обыватели сидят по домам и пьют водку маленькими рюмочками... Последнее утешение? Много нажила колчаковская "винотоорговля" в эти томительные гнетущие дни.
Сидят, притаившись, пьют маленькими рюмочками и ждут...
Омск лихорадочно укрепляется".
И тот же фельетонист зовет обывателей: "Кто не работает над укреплением города, пусть выползет из своей норы и посмотрит, что инженеры наворотили. На него это подействует отрезвляюще и успокаивающе. Не только советский сброд - никакая армия не может взять Омска. Его немыслимо взять".
Фельетонист доходит до такого восторга, что даже сравнивает Омск с Верденом.
"Укрепления, как в Вердене, воздвигнуты с таким расчетом, чтобы в случае длительной осады,, оставить длинный коридор для снабжения города продовольствием. Омск не будет ни в чем испытывать недостатка".
Все предусмотрено, вплоть до этой диковинной "коридорной системы".
Но обыватель и к укреплениям равнодушен. Обыватель пьет водку.
Он равнодушен и к сенсационным сообщениям с других фронтов. А сенсации головокружительные:
"В Кафедральном соборе отслужен благодарственный молебен по случаю взятия Петрограда". -
"Деникин вступил в Москву. Подробности дополнительно".
Вокруг города рыли окопа, возводили стены из цемента и земли; тащили к нему пушки и снаряды. Газета сообщает:
"На днях прибудут японские орудия такого же калибра, какими обстреливался Перемышль".
Должно быть, обыватель и к этим - перемышльским орудиям отнесся так же равнодушно, как и к верденским "коридорам".
Прибыли японские отряды. Прибыл сам Колчак из Иркутска, осмотрел все, что наворотили инженеры, выразил благодарность. Сказал:
- Я спокоен.
И для пущего спокойствия вернулся в Иркутск...
Во всяком случае, Омск был венцом военно-инженерного искусства контр-революции; к Омску были стянуты все колчаковские силы. Омск - последняя ставка...
"Пан или пропал".
И Ллойд-Джордж недаром напоминал разочарованным в Колчаке:
- Погодите - Омск еще не взят...
Омск взят. Колчак пропал. Его последняя карта бита.
"Омск взят без всякой осады: "Верденские" укрепления не оказались препятствием для нашей молниеносной победы. : "Перемышльские" пушки стали нашей добычей. Овладеть Омском так быстро и чисто мы могли благодаря двум действовавшим совместно причинам: благодаря нашей революционной решимости и полному развалу колчаковских частей.
Колчак в Иркутске. После Омска, у него уже нет сил, чтобы защищаться в этом последнем прибежище. У него остался лишь узкий "верденский" коридор - через Владивосток в Японию.
Н. Славянский.
Советская правда (Челябинск). №16. 11.12.1919.
Остается добавить, что даже укреплений и тяжелых орудий под Омском не было. Да и вообще сражения там не было, Иртыш застыл и город бросили, эвакуировав что было можно.
Так что это, конечно, не "киборги"... Но тоже весело.
Омск перед падением
В день падения Омска Ллойд-Джордж, еще не осведомленный об этом событии, заявил одному корреспонденту;
- Положение Колчака нельзя считать совсем безнадежным. Омск еще не сдан.
Но 0мск уже сдан. Теперь и Ллойд-Джордж должен будет признать, что Колчака больше не существует... . "За несколько дней до взятия Омска нам были доставлены свежие номера колчаковских газет. И в этих газетах слово "Омск" встречается чаще других. "Пока Омск не потерян, ничего еще не потеряно", - пишет "Наша 3аря" в передовице. "Омск не может быть сдан и сдан не будет", -пишет сам Колчак в одном из своих приказов.
Из этого видно, какое значение имел Омск для всей сибирской контр-революции. Он был последнею надеждою, последнею зацепкою Колчака.
Колчак пытался уверить и себя и других,- что никакой катастрофы не произошло. Армия, правда, отходит, но только потому, что она устала, а солдатам необходимо отдохнуть перед новыми решительными боями". (Это из то-го же приказа).
А новые решительные бои должны были, очевидно, начаться на подступах к Омску.
Здесь было решено остановить Красную армию, опрокинуть ее и обратить в бегство.
Мы еще не знаем подробностей занятия Омска, но одно несомненно: нам пришлось преодолеть небывалые трудности. К Омску была стянута вся "живая сила" Колчака, все резервы. Была произведена поголовная мобилизация - все, что мы вычитали в колчаковских приказах.
Были поставлены под ружье, отправлены на омский фронт все колчаковские жандармы и городовые. А для несения охраны города были призваны лица "торгово-промышленного сословия, учащиеся, интеллигенция, служащие и граждане свободных профессий". Это опять-таки из приказа "верховного правителя".
Примечание к приказу:
- Лица, замятые физическим трудом, от явки освобождаются.
Еще бы! Разве можно доверить рабочим, винтовки в час решительного боя!
Омские рабочие сделали все от них зависящее, чтобы заслужить недоверие Колчака. Даже в колчаковских газетах, при всей их цензурности, проскальзывают такие заметки:
- Вчера группа лиц прошла по главной улице с красным флагом и с требованием амнистии. Двое участников манифестации были задержаны; оружия при них не оказалось.
Разумеется, это были лица не торгово-промышленного сословия, которым разрешается иметь и винтовки и револьверы.
Обыватель Якунчиков в письме в редакцию с ужасом сообщает, что он, проходя через пригородную слободу, слышал звуки, "весьма похожие на звуки Интернационала". И требует от колчаковской охраны, чтобы она "не жалась по центральным улицам, а заглядывала и подальше, где всего можно ждать".
Но, конечно, торгово-промышленная охрана предпочитала жаться поближе к центру.
Эта охрана готова была бросить винтовки и даже свои магазины, свои склады, свое добро на произвол судьбы, и скрыться из города.
Колчак грозит:
- Дезертирам не будет пощады!
В том же номере - отчет о заседании суда, рассматривавшего дело шести дезертиров. Дезертиры - не обычные солдаты, а вот эти самые торгово-промышленные охранники: они намеревались улизнуть из города.
Не расстреливать же.таких уважаемых "лиц"!
Их приговорили к... "порицанию и занесению в штрафные списки".
Сам Колчак дезертировал. Перебрался в Иркутск.
Две замечательные заметки по этому поводу. Первая от 10-го октября, сообщает официально:
"Верховный правитель в настоящее время находится в Омске, которому ни малейшей опасности не грозит. Все сведения, распространяемые об от'езде верховного правителя, являются злостной провокацией. Распространителей этих слухов надо задерживать..."
Через три дня та же газета оповестила, столь же официально:
"Верховный правитель отбыл в Иркутск. В Омске осталась его канцелярия".
Не трудно себе представить, как при таких условиях чувствовала себя омская буржуазия. Она чувствовала, что из Омска надо бежать, но бежать не пускают. И буржуазия впала в уныние.
Фельетонист колчаковской газеты рассказывает:
"Не только театры, но даже и кинематографы не посещаются. Над городом нависла какая-то туча. Обыватели сидят по домам и пьют водку маленькими рюмочками... Последнее утешение? Много нажила колчаковская "винотоорговля" в эти томительные гнетущие дни.
Сидят, притаившись, пьют маленькими рюмочками и ждут...
Омск лихорадочно укрепляется".
И тот же фельетонист зовет обывателей: "Кто не работает над укреплением города, пусть выползет из своей норы и посмотрит, что инженеры наворотили. На него это подействует отрезвляюще и успокаивающе. Не только советский сброд - никакая армия не может взять Омска. Его немыслимо взять".
Фельетонист доходит до такого восторга, что даже сравнивает Омск с Верденом.
"Укрепления, как в Вердене, воздвигнуты с таким расчетом, чтобы в случае длительной осады,, оставить длинный коридор для снабжения города продовольствием. Омск не будет ни в чем испытывать недостатка".
Все предусмотрено, вплоть до этой диковинной "коридорной системы".
Но обыватель и к укреплениям равнодушен. Обыватель пьет водку.
Он равнодушен и к сенсационным сообщениям с других фронтов. А сенсации головокружительные:
"В Кафедральном соборе отслужен благодарственный молебен по случаю взятия Петрограда". -
"Деникин вступил в Москву. Подробности дополнительно".
Вокруг города рыли окопа, возводили стены из цемента и земли; тащили к нему пушки и снаряды. Газета сообщает:
"На днях прибудут японские орудия такого же калибра, какими обстреливался Перемышль".
Должно быть, обыватель и к этим - перемышльским орудиям отнесся так же равнодушно, как и к верденским "коридорам".
Прибыли японские отряды. Прибыл сам Колчак из Иркутска, осмотрел все, что наворотили инженеры, выразил благодарность. Сказал:
- Я спокоен.
И для пущего спокойствия вернулся в Иркутск...
Во всяком случае, Омск был венцом военно-инженерного искусства контр-революции; к Омску были стянуты все колчаковские силы. Омск - последняя ставка...
"Пан или пропал".
И Ллойд-Джордж недаром напоминал разочарованным в Колчаке:
- Погодите - Омск еще не взят...
Омск взят. Колчак пропал. Его последняя карта бита.
"Омск взят без всякой осады: "Верденские" укрепления не оказались препятствием для нашей молниеносной победы. : "Перемышльские" пушки стали нашей добычей. Овладеть Омском так быстро и чисто мы могли благодаря двум действовавшим совместно причинам: благодаря нашей революционной решимости и полному развалу колчаковских частей.
Колчак в Иркутске. После Омска, у него уже нет сил, чтобы защищаться в этом последнем прибежище. У него остался лишь узкий "верденский" коридор - через Владивосток в Японию.
Н. Славянский.
Советская правда (Челябинск). №16. 11.12.1919.
Остается добавить, что даже укреплений и тяжелых орудий под Омском не было. Да и вообще сражения там не было, Иртыш застыл и город бросили, эвакуировав что было можно.
Так что это, конечно, не "киборги"... Но тоже весело.