Русский поэт Леонид Бородин
Дороги наши сошлись в Мордовии, за колючей проволокой в политическом лагере. И не просто в политическом лагере, а в больнице этого лагеря, куда привозят "столыпинским вагоном", а выносят оттуда на носилках. Везти уже не надо - погост рядом.
Этот худой, среднего роста человек, был очень болен. И сам он, и история болезни его говорили о язве желудка. Но у меня впечатление такое было, что никакой язвы нет и не было. Привезли горящее, полыхающее во все концы сердце. Нет, он не вынул его из себя, как это сделал Данко, потому что Бородин - это и было само сердце.
Он не горел частями, он пылал весь. И внутри во чреве, ему было нестерпимо жарко. Он корчился от мучительных болей. Корчился, но не стонал, не кричал.
И когда боль чуточку утихала, читал стихи:
Россия, прости, что злоба
Дышала с моей строки.
И ты ведь, и я, мы оба
К друг другу подчас строги.
Нынче с душой иною,
Нынче с поклоном я.
То, что считал виною, -
То лишь беда твоя.
Наобещала эра
Благостей миру всему,
Тогда уступила вера
Доверию твоему.
Диких клинков блистанье,
Радуга злых дорог.
Было тебе испытание,
Будет тебе урок.
Но в тьму завела дорога,
Слепые твои мечты.
И всё же, уйдя от Бога,
Безбожной не стала ты.
Аршинами боль не мерила,
Лживой ханжой не была.
Ты так же, ты чисто верила
В нечистые их дела.
И от того над порогом,
Меча я не подниму,
Я знаю: Россия с Богом,
Хотя и спиной к Нему.
Нет, я видел не человека. И не сердце я видел. Передо мной была Россия. Ходячая, больная язвой желудка. Россия, которую можно обнести колючей проволокой и заковать в решётки, но которую невозможно отнести на погост. Потому что она с Богом, даже отвернувшись от него. А Бог не знает смерти. А те что с ним - не умирают никогда...
Всё творчество Бородина, равно как и начинающаяся только жизнь его, - это боль и страдания.
О Боже, мне не спится,
Сквозь сумеречный дым
Войди в мою гробницу
Сияньем золотым.
Любовь твоя пусть множит
Страдания мои...
- пишет Бородин в стихотворении обращенном к Богу.
Он понял, или почти почти понял, что всё через страдания и муки. А понять это - понять всё.
Вот почему его пророческие стихи о близком царстве Христа звучат, как молитва.
Грядёт утоление жажды
Исполнится тайный завет.
Прекрасный царевич однажды
Придет к ней (России - А.П.)
На тысячу лет.
Отыщет, придёт и склонится.
Её поцелует в уста.
И встанет царевна царицей
Под любящим оком Христа.
Обратите внимание: не станет, а встанет.
Спит Россия. И буйствуя и мятежничая спит. Но проснётся.
Но поднимется, поднимется!...
Александр Петров-Агатов.
Мордовия, январь-февраль 1970 г.
"Посев", №3, 1971
Оригинал взят у nikolay_saharov в Русский поэт - Леонид Бородин