«Дворянин тухлятину есть не может…»
«Вдруг за обедом он собрался понюхать жареного цыплёнка, прежде чем начать его есть, я спокойно остановила его руку…
- Ай да женщина! - весело сказал он. - Только как же не нюхать? Дворянин тухлятину есть не может».
Так вспоминала Нина Берберова, чей холодный стиль во многом определил русскую мемуарную прозу ХХ века, один из приездов Ивана Алексеевича Бунина к ней в деревню Лонгшен в 40 километрах от Парижа в июле 1938-го. Берберова жила там со своим мужем.
Иногда в единственной фразе, если вспомнить великое определение Пушкина, как в магическом кристалле, высвечивается очень многое. Эти слова, наверное, могли стать ключевыми к познанию одного из самых гениальных людей, когда-либо писавших на русском языке.
Тухлятиной для Бунина была любая фальшь, неискренность, любой ложный пафос. Человек, казалось бы, чувствовавший гул каких-то древних подземных сил, зов истории, был удивительно нетерпим к проявлениям лжи или глупости, или просто дурного вкуса среди окружающих. То, что принимали за его высокомерие, было, наверное, всего лишь самозащитой перед лавиной пошлости, преследовавшей его как в России, так и в годы изгнания.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ