Обретение счастья! Дневник 17-18.10.08.
....Добрался я до места и начал таскать кирпичи. Недавно съеденная буханка хлеба выражала слабый протест, мешая работать, но я нашел в себе силы наступить на горло собственной песне (вернее ее песне) и пахал ударно. Обнаружил, помимо кирпичей, ржавую немецкую каску, магазин от STG-44 (если мне не изменяет память), которая на АКМ похожа, очередную головку снаряда и непонятно что. «Непонятно что» оказалось очень тяжелой, вероятно, чугуниевой штуковиной очень опасной формы. Я сначала подумал, что это очередная головка «Панцерфауста», но смутили меня различные цветочки, рюшечки и прочая красота. Из-за этого я ее, собственно, в руки и взял. Осмотрев ерундовину, я обнаружил сверху резьбу и три полукольца. Вероятно, это какой-то декоративный чугунный набалдашник от чего-то. Резьба и полукольца заставили меня подумать о люстре, но это только немцы с их основательностью могли сделать люстру такого веса. У меня бы от такой штуковины потолок обвалился. А еще эта штука всколыхнула мою армейскую память и напомнила мину своими заморочками сверху корпуса. Здравый смысл тут же завопил о том, какого я всякую подозрительную фигню своими шаловливыми ручонками лапаю? Али захотелось мне, на закате трудового дня, отрезать буйну головушку смешной кумулятивной струей, не менее смешного «Фауспатрона», или попытаться унести в себе пару килограмм чудесных чугунных осколков на долгую, добрую память? Наверное захотелось спорной славы последней жертвы ВОВ? Временной, правда - до очередного дурня. Я попытался убедить себя, что схватиться за подобную ерунду заставил крайне пацифистский её вид, но здравый смысл тут же подкинул картинку того, как добродушные немецкие конструкторы выпускают для своих любимых солдат ограниченную партию выстрелов для «Панцерфауста» с розочками-цветочками, чтобы солдаты в окопе вспоминали уют и тепло домашнего очага. Погрустив о своей неосторожности и порадовавшись своей везучести, я решил взять это с собой, а пока продолжить работу. Я жадно таскал кирпичи, когда начался град с дождем. Я посмотрел на это, как на знак, указывающий на то, что кирпичей мне уже вполне должно хватить. Я заявил граду, что намек его понял и закругляюсь, но меньше он от этого не стал. Тогда я собрал энергию с земли и резко выбросил ее через себя вверх. Град тут же прекратился. Я решил, чтобы окончательно разобраться в механизме этого воздействия, считать себя прагматичным материалистом и списать все на совпадение. Тем более погода наша меняется по разу в минуту. И все же я решил, что мир хочет, чтобы я возвращался. Значит я должен буду что-то увидеть, сделать и т.п. Как же можно общаться с миром, если не прислушиваться к нему? Я отряхнул с себя грязищу (уделался капитально), взял «штуковину» и инструменты, и пошел домой.
На поле, помня, что что-то, возможно, должен увидеть, я оглянулся. Одним концом упершись в то место, откуда я только что вышел, по небу раскинулась радуга. Чудесно, конечно, красиво очень, но радуги после дождя обычное дело и ничего удивительного тут нет. Оглядевшись по сторонам, я надеялся увидеть что-то еще, но не увидел. И только тогда я расслабился. Я посмотрел вокруг еще раз и обомлел. Я думал, такая красота бывает только в горах. Описать это словами невозможно. Неописуемое буйство красок и дополняющая все это радуга! Чудо!
А изменилось всего лишь мое восприятие: я перестал куда-то спешить. Исчезла цель, и я понял, что могу стоять здесь сколько угодно, хоть заночуй. И ведь это доступно каждому человеку в любой момент жизни - состояние абсолютной свободы. Чувство радости бытия. Кто испытывал это, тот знает, что в этот момент действительно ничем не озабочен. Любая цель сразу же убьет это чувство. Как легко мы об этом забываем?! А потом долго ищем это ощущение, не понимая, что сам поиск в надежде на результат и есть единственное непреодолимое препятствие на пути к этому ощущению. А надо-то просто расслабиться, отпустить вожжи, не мешать свободе вливаться в нас со всех сторон, освободиться от оков цели хотя бы на минуту....
17.10.08
Встал в 5:00. На улице шел дождь, поэтому я до 8 утра лежал в палатке и размышлял. Заодно сушил на себе все, что мокрое. Немного и почитать успел. Сейчас дождь закончился, и я собираюсь выходить.
(18:00) Опишу события дня.
Выбравшись из палатки, я, первым делом, навестил яму и разобрался с событиями потопа. Слил воду с пленки и двумя лентами ковролина осушил то, что натекло в яму. Потом пошел к навесу. По привычке уже, проходя через огород, отметил, что фасоль от постоянной влажности начинает гнить. Решив, что пора ее убирать, я сходил за ведром и собрал ее всю. Набрал полное ведро стручков. Под навесом я почистил ее. К сожалению, больше половины еще вообще зеленая, но лучше уже вряд ли будет. Единственное замечание: стоило оставить на грядках совсем незрелые стручки. В них пока что фасолин, можно сказать, что и нет. Какие же красивые, всё-таки, созревшие фасолины. Начищенных фасолин набралось на литровую банку. Понимая, что будет еще кило соли, я взял трехлитровую банку, разрезал каждую фасолину пополам и, бросив их в банку, засыпал солью. Перемешав все это, закрыл крышкой. Воспользовавшись очередным прекращением дождя, я разогрел суп и позавтракал. Заодно и доел хлеб, который еще Макс привез. Оказывается, хлеб «Ржаной» чудесно хранится.
После обеда я сходил и срезал подсолнухи, и, выковыряв из них семечки, начал сушить их на сковороде. Закончив, ссыпал их в пакет с ранее поджаренными. Затем вернулся к фасоли. Фасоль начала отдавать влагу, и соль намокла и слиплась. Я сначала попробовал сушить ее на сковороде, но, убедившись, что объем маловат, высыпал все в кастрюлю. Я бросил выковыривать огромное количество фасолин (даже половинок), едва начав, сразу же оценив бесперспективность этого дела. Решил сушить, как есть. Постоянно мешая, я дул в кастрюлю, чтобы ускорить (О ужас! Я чуть не использовал слово «интенсифицировать») пароотделение. У дна соль спеклась и ее приходилось усиленно шкрябать ложкой. Удовлетворившись результатом, я ссыпал все обратно в банку, а через некоторое время всё повторил. Сделал каркаде и, пока он остывал, переодел носки. Все-таки толстые носки лучше брать посвободней. Носки моего размера стянули ноги, мешая кровообращению, да и к тому же промокли.
Переодев носки, я пошел пить чай. Хлеб оказался предательски вкусным, и я сожрал с чаем всю буханку. Мучаясь угрызениями совести, я решил идти за кирпичом. Одев чуни и дождевик (шуршун), я дождался стопятьдесятчетвертого за этот день прекращения дождя и пошел. Шел по мокрой траве, и все, что ниже пояса и выше чунь промокло. Добрался я до места и начал таскать кирпичи. Недавно съеденная буханка хлеба выражала слабый протест, мешая работать, но я нашел в себе силы наступить на горло собственной песне (вернее ее песне) и пахал ударно. Обнаружил, помимо кирпичей, ржавую немецкую каску, магазин от STG-44 (если мне не изменяет память), которая на АКМ похожа, очередную головку снаряда и непонятно что. «Непонятно что» оказалось очень тяжелой, вероятно, чугуниевой штуковиной очень опасной формы. Я сначала подумал, что это очередная головка «Панцерфауста», но смутили меня различные цветочки, рюшечки и прочая красота. Из-за этого я ее, собственно, в руки и взял. Осмотрев ерундовину, я обнаружил сверху резьбу и три полукольца. Вероятно, это какой-то декоративный чугунный набалдашник от чего-то. Резьба и полукольца заставили меня подумать о люстре, но это только немцы с их основательностью могли сделать люстру такого веса. У меня бы от такой штуковины потолок обвалился. А еще эта штука всколыхнула мою армейскую память и напомнила мину своими заморочками сверху корпуса. Здравый смысл тут же завопил о том, какого я всякую подозрительную фигню своими шаловливыми ручонками лапаю? Али захотелось мне, на закате трудового дня, отрезать буйну головушку смешной кумулятивной струей, не менее смешного «Фауспатрона», или попытаться унести в себе пару килограмм чудесных чугунных осколков на долгую, добрую память? Наверное захотелось спорной славы последней жертвы ВОВ? Временной, правда - до очередного дурня. Я попытался убедить себя, что схватиться за подобную ерунду заставил крайне пацифистский её вид, но здравый смысл тут же подкинул картинку того, как добродушные немецкие конструкторы выпускают для своих любимых солдат ограниченную партию выстрелов для «Панцерфауста» с розочками-цветочками, чтобы солдаты в окопе вспоминали уют и тепло домашнего очага. Погрустив о своей неосторожности и порадовавшись своей везучести, я решил взять это с собой, а пока продолжить работу. Я жадно таскал кирпичи, когда начался град с дождем. Я посмотрел на это, как на знак, указывающий на то, что кирпичей мне уже вполне должно хватить. Я заявил граду, что намек его понял и закругляюсь, но меньше он от этого не стал. Тогда я собрал энергию с земли и резко выбросил ее через себя вверх. Град тут же прекратился. Я решил, чтобы окончательно разобраться в механизме этого воздействия, считать себя прагматичным материалистом и списать все на совпадение. Тем более погода наша меняется по разу в минуту. И все же я решил, что мир хочет, чтобы я возвращался. Значит я должен буду что-то увидеть, сделать и т.п. Как же можно общаться с миром, если не прислушиваться к нему? Я отряхнул с себя грязищу (уделался капитально), взял «штуковину» и инструменты, и пошел домой.
На поле, помня, что что-то, возможно, должен увидеть, я оглянулся. Одним концом упершись в то место, откуда я только что вышел, по небу раскинулась радуга. Чудесно, конечно, красиво очень, но радуги после дождя обычное дело и ничего удивительного тут нет. Оглядевшись по сторонам, я надеялся увидеть что-то еще, но не увидел. И только тогда я расслабился. Я посмотрел вокруг еще раз и обомлел. Я думал, такая красота бывает только в горах. Описать это словами невозможно. Неописуемое буйство красок и дополняющая все это радуга! Чудо!
А изменилось всего лишь мое восприятие: я перестал куда-то спешить. Исчезла цель, и я понял, что могу стоять здесь сколько угодно, хоть заночуй. И ведь это доступно каждому человеку в любой момент жизни - состояние абсолютной свободы. Чувство радости бытия. Кто испытывал это, тот знает, что в этот момент действительно ничем не озабочен. Любая цель сразу же убьет это чувство. Как легко мы об этом забываем?! А потом долго ищем это ощущение, не понимая, что сам поиск в надежде на результат и есть единственное непреодолимое препятствие на пути к этому ощущению. А надо-то просто расслабиться, отпустить вожжи, не мешать свободе вливаться в нас со всех сторон, освободиться от оков цели хотя бы на минуту.
Размышляя об этом, я вернулся к себе. После дождя дорожки превратились в реки грязи, и ходить теперь пытаюсь по траве. Мокрый и грязный я сразу взялся за дневник, чтобы описать случившееся. Чтобы согреться поотжимался от скамейки (от земли грязно) и решил развести костер, и согреть суп. Дождь лил, уже не прекращаясь. Благодаря наличию бочки я, под дождем, развел огонь и разогрел ужин. Как же здорово, что есть навес и очаг с бочкой. А так бы сидел я сейчас мокрый в палатке и стучал бы зубами. Эх, все не зря!
Записывая все это, я услышал, а затем и увидел клин диких гусей, улетающих на юг. Они летят, и неважно дождь или снег. Бедняги. Я нашел и плюс в такой погоде, подумав о том, что «дикими гусями» называют еще и наемников. Они тоже воюют, несмотря на погоду. В такую погоду воевать противно. Как здорово в такую погоду сидеть в домашнем уюте и не думать о войне!
Ха! А у самого-то? «Дикие гуси», мины, война - один милитаризм. Ну, наверное, это оттого, что мне холодно и мокро. Домашний уют мне в ближайшее время не светит, вот и злобствую.
Сижу, новости слушаю, заодно и подсохну. За день отписался, поэтому в палатке буду читать.
В палатке (20:30). Все еще думаю о случившемся на поле. Смысл жизни - это же тоже цель?! С другой стороны, в тот момент я об этом не думал, но все же, на мой взгляд, к ней приблизился. Означает ли это, что вместо того, чтобы париться о достижении цели, можно наслаждаться средством, процессом, а цель, сама собой достигнется-обретётся? Но тогда возникает вопрос: а зависит ли вообще что-то от наших усилий в этом плане? Да и кто решает, когда мы обретем цель? Или тут это как раз и зависит от того, насколько мы научились наслаждаться процессом, не привязываясь к цели? Буду думать.
18.10.08
(20:30) Опять я в это время залез в палатку, и опять меня ждет нудное описывание всего и вся в доставшем меня дневнике. Начинаю думать, что если бы не дневник, то закончил бы строительство на месяц раньше. Ну, на неделю так точно. На две недели - посчитал (если 2 часа в день). Ладно, хорош ныть - приступим.
Сегодня расслаблялся и спал до 8:00. Несколько раз просыпался под шум дождя, но засыпал опять. В восемь встал и пошел к навесу. Умылся и, подумав о том, что всю ночь шел дождь, пошел осушать яму. Особого осушения не потребовалось. Разве что воду с пленки слил. Вернувшись к навесу, разогрел суп и позавтракал.
Занялся делом. В крайне хорошем настроении начал пилить, скоблить и таскать стволы в яму. Созвонился с Мишей. Они завтра приедут с Андрюхой на денисовом джипе. Я сначала подумал, что с андрюхиным что-то случилось, но потом понял, что все барахло (кирпичи и т.п.) в его джип просто не влезет. У Дениса-то пикап. Миша порадовал меня длинным списком того, что они привезут. Проблемы со стройматериалами, по большей части, закончились. Только вот стены надо доделать и крышу. А вот для этого нужны еще осинки. Пошел работать. С утра напевал песенку группы «Белая гвардия». Эта группа у меня ассоциируется с Олей Н., поэтому я вспомнил о ней, понял, как соскучился, и решил ей позвонить. Привычно пополоскали друг другу мозги, но на этот раз в игре «Испорть другому настроение» победил я. Наверное, это из-за того, что настроение у меня чудесное и его невозможно испортить. Вероятно, это ее и расстроило. Кстати, и она посоветовала сходить на «Адмирала». Говорит, что весь зал плакал. Я бы, конечно, с удовольствием, но сходить в кино я смогу дня за 2 - 3. Это только в одну сторону. Жалко, конечно. Поблагодарив Ольгу за совет, позвонил Наташе и с удовольствием послушал, как Настенька там что-то лепечет. Прелестная девчушка - я от нее в восторге. Умнющая!
Натрепавшись, вернулся к работе. В процессе позвонил Татьяне и выяснил, что народ, который ко мне собирался, не приедет. Продолжил работать. Как нормальный человек пообедал. Суп надо было доесть. Он стоит уже несколько дней, а грибы, которые я в него кинул, не радовали меня уже во время сбора. Свято веря в свой неубиваемый желудок, я спокойно доел суп с хлебом. Хлеба не хватило, и я заменил его печеньем. Натрескавшись, я вернулся к работе. В третьем часу пришла Ольга. Угостила меня булочкой из смеси круп, перемолотых в муку, по ее рецепту. Дала журнал с сельхозвыставки (рекламный буклет) - уж не знаю, зачем. Рассказала, какая замечательная вещь коза и какое дорогое и полезное молоко она дает. В плане самообеспечения вещь действительно замечательная, но в этом году я еще не готов заводить козу. Еще дала два пакета семечек абрикоса. Хочет, чтобы я их стратифицировал. Только этого мне и не доставало. Еще банку пустую привезла. Проводил ее до велосипеда. Так как она везла на нем мешки с листьями, отдавать велик мне она не стала. Рассказав мне, что завтра еще одна женщина должна подвезти мне большой кусок пленки, она уехала. Мишка тоже купил 6х9 м. С пленкой больше проблем нет. Хоть баню строй. Я вернулся к себе и продолжил работать. Где-то в шесть часов, находясь на своем маленьком лесоповале, я услышал крики со стороны навеса. Выйдя туда, я увидел Сергея П. (который чапати меня учил делать) и его друга, с которым они приезжали в прошлый раз (Виталика). Оказывается, они уже несколько часов торчали в шатре. Татьяна всех по телефону запутала, и я думал, что они уже не приедут, а они - что не жду. Жену с дочкой Сергей оставил у шатра, а сами пришли поздороваться, если застанут на месте. Принесли мне хлеб, немного картошки и 3л. сыворотки. Показал им прогресс строительства и рассказал о планах по строительству печи. Сергей опечалился тем, что не сможет помочь из-за занятости (он умеет класть печи), но хочет попробовать привезти чугунную трубу, так как, по его словам, асбестовая (которую хочет привезти мне Миша) может треснуть, если ее перегреть. Я хотел предложить им чай, но они спешили назад к шатру. Оставшись один, я снова принялся за работу. Стены потихоньку воздвигаются. Скоро всерьез займусь крышей. Через некоторое время Сергей зашел еще раз. Зашел уже попрощаться и угостил тремя бананами, пакетиком халивы (халива, как я уже писал, это и не наша халва, и не кавказская хальва, но ближе все же к хальве по рецепту (не по вкусу)) и пакетом грецких орехов. Поблагодарив его, я дошел с ним до дороги и попрощался уже со всеми. После того, как они уехали, я решил сварить для завтрашних гостей свой фирменный сывороточный суп. Сорвал два последних молодых кабачка (размером с толстый огурец), надергал молодой морковки и, почистив все это, порезал кубиками. Собрал немного опят, отварил их, слил воду и, добавив порезанной картошки, морковки и кабачков, залил водой и сывороткой 1:1, добавил кетчупа и специй. Все это, как обычно, долго разваривал. Что получилось - оценим уже завтра. Пока суп варился, я поел халивы и съел один банан. Послушал новости и пошел в палатку.
Вроде все. Еще Сергей порадовал меня, сказав, что на следующую неделю обещают сухую погоду. А вот завтра будет дождь. В общем-то, он уже начинается.
Уже 22:00. Сегодня управился за 1,5 часа. Вчера дочитал прошлую книгу, но книг еще куча, так что буду читать.
P.S. Фото радуги стырено в тырнете и даже близко не отражает той красоты. Но её на фото и не передать.
P.P.S. Фотку радуги сменил, чтобы хотя бы отдалённо отражала бледную тень той красоты, что довелось увидеть тогда.
Предыдущие части!
На поле, помня, что что-то, возможно, должен увидеть, я оглянулся. Одним концом упершись в то место, откуда я только что вышел, по небу раскинулась радуга. Чудесно, конечно, красиво очень, но радуги после дождя обычное дело и ничего удивительного тут нет. Оглядевшись по сторонам, я надеялся увидеть что-то еще, но не увидел. И только тогда я расслабился. Я посмотрел вокруг еще раз и обомлел. Я думал, такая красота бывает только в горах. Описать это словами невозможно. Неописуемое буйство красок и дополняющая все это радуга! Чудо!
А изменилось всего лишь мое восприятие: я перестал куда-то спешить. Исчезла цель, и я понял, что могу стоять здесь сколько угодно, хоть заночуй. И ведь это доступно каждому человеку в любой момент жизни - состояние абсолютной свободы. Чувство радости бытия. Кто испытывал это, тот знает, что в этот момент действительно ничем не озабочен. Любая цель сразу же убьет это чувство. Как легко мы об этом забываем?! А потом долго ищем это ощущение, не понимая, что сам поиск в надежде на результат и есть единственное непреодолимое препятствие на пути к этому ощущению. А надо-то просто расслабиться, отпустить вожжи, не мешать свободе вливаться в нас со всех сторон, освободиться от оков цели хотя бы на минуту....
17.10.08
Встал в 5:00. На улице шел дождь, поэтому я до 8 утра лежал в палатке и размышлял. Заодно сушил на себе все, что мокрое. Немного и почитать успел. Сейчас дождь закончился, и я собираюсь выходить.
(18:00) Опишу события дня.
Выбравшись из палатки, я, первым делом, навестил яму и разобрался с событиями потопа. Слил воду с пленки и двумя лентами ковролина осушил то, что натекло в яму. Потом пошел к навесу. По привычке уже, проходя через огород, отметил, что фасоль от постоянной влажности начинает гнить. Решив, что пора ее убирать, я сходил за ведром и собрал ее всю. Набрал полное ведро стручков. Под навесом я почистил ее. К сожалению, больше половины еще вообще зеленая, но лучше уже вряд ли будет. Единственное замечание: стоило оставить на грядках совсем незрелые стручки. В них пока что фасолин, можно сказать, что и нет. Какие же красивые, всё-таки, созревшие фасолины. Начищенных фасолин набралось на литровую банку. Понимая, что будет еще кило соли, я взял трехлитровую банку, разрезал каждую фасолину пополам и, бросив их в банку, засыпал солью. Перемешав все это, закрыл крышкой. Воспользовавшись очередным прекращением дождя, я разогрел суп и позавтракал. Заодно и доел хлеб, который еще Макс привез. Оказывается, хлеб «Ржаной» чудесно хранится.
После обеда я сходил и срезал подсолнухи, и, выковыряв из них семечки, начал сушить их на сковороде. Закончив, ссыпал их в пакет с ранее поджаренными. Затем вернулся к фасоли. Фасоль начала отдавать влагу, и соль намокла и слиплась. Я сначала попробовал сушить ее на сковороде, но, убедившись, что объем маловат, высыпал все в кастрюлю. Я бросил выковыривать огромное количество фасолин (даже половинок), едва начав, сразу же оценив бесперспективность этого дела. Решил сушить, как есть. Постоянно мешая, я дул в кастрюлю, чтобы ускорить (О ужас! Я чуть не использовал слово «интенсифицировать») пароотделение. У дна соль спеклась и ее приходилось усиленно шкрябать ложкой. Удовлетворившись результатом, я ссыпал все обратно в банку, а через некоторое время всё повторил. Сделал каркаде и, пока он остывал, переодел носки. Все-таки толстые носки лучше брать посвободней. Носки моего размера стянули ноги, мешая кровообращению, да и к тому же промокли.
Переодев носки, я пошел пить чай. Хлеб оказался предательски вкусным, и я сожрал с чаем всю буханку. Мучаясь угрызениями совести, я решил идти за кирпичом. Одев чуни и дождевик (шуршун), я дождался стопятьдесятчетвертого за этот день прекращения дождя и пошел. Шел по мокрой траве, и все, что ниже пояса и выше чунь промокло. Добрался я до места и начал таскать кирпичи. Недавно съеденная буханка хлеба выражала слабый протест, мешая работать, но я нашел в себе силы наступить на горло собственной песне (вернее ее песне) и пахал ударно. Обнаружил, помимо кирпичей, ржавую немецкую каску, магазин от STG-44 (если мне не изменяет память), которая на АКМ похожа, очередную головку снаряда и непонятно что. «Непонятно что» оказалось очень тяжелой, вероятно, чугуниевой штуковиной очень опасной формы. Я сначала подумал, что это очередная головка «Панцерфауста», но смутили меня различные цветочки, рюшечки и прочая красота. Из-за этого я ее, собственно, в руки и взял. Осмотрев ерундовину, я обнаружил сверху резьбу и три полукольца. Вероятно, это какой-то декоративный чугунный набалдашник от чего-то. Резьба и полукольца заставили меня подумать о люстре, но это только немцы с их основательностью могли сделать люстру такого веса. У меня бы от такой штуковины потолок обвалился. А еще эта штука всколыхнула мою армейскую память и напомнила мину своими заморочками сверху корпуса. Здравый смысл тут же завопил о том, какого я всякую подозрительную фигню своими шаловливыми ручонками лапаю? Али захотелось мне, на закате трудового дня, отрезать буйну головушку смешной кумулятивной струей, не менее смешного «Фауспатрона», или попытаться унести в себе пару килограмм чудесных чугунных осколков на долгую, добрую память? Наверное захотелось спорной славы последней жертвы ВОВ? Временной, правда - до очередного дурня. Я попытался убедить себя, что схватиться за подобную ерунду заставил крайне пацифистский её вид, но здравый смысл тут же подкинул картинку того, как добродушные немецкие конструкторы выпускают для своих любимых солдат ограниченную партию выстрелов для «Панцерфауста» с розочками-цветочками, чтобы солдаты в окопе вспоминали уют и тепло домашнего очага. Погрустив о своей неосторожности и порадовавшись своей везучести, я решил взять это с собой, а пока продолжить работу. Я жадно таскал кирпичи, когда начался град с дождем. Я посмотрел на это, как на знак, указывающий на то, что кирпичей мне уже вполне должно хватить. Я заявил граду, что намек его понял и закругляюсь, но меньше он от этого не стал. Тогда я собрал энергию с земли и резко выбросил ее через себя вверх. Град тут же прекратился. Я решил, чтобы окончательно разобраться в механизме этого воздействия, считать себя прагматичным материалистом и списать все на совпадение. Тем более погода наша меняется по разу в минуту. И все же я решил, что мир хочет, чтобы я возвращался. Значит я должен буду что-то увидеть, сделать и т.п. Как же можно общаться с миром, если не прислушиваться к нему? Я отряхнул с себя грязищу (уделался капитально), взял «штуковину» и инструменты, и пошел домой.
На поле, помня, что что-то, возможно, должен увидеть, я оглянулся. Одним концом упершись в то место, откуда я только что вышел, по небу раскинулась радуга. Чудесно, конечно, красиво очень, но радуги после дождя обычное дело и ничего удивительного тут нет. Оглядевшись по сторонам, я надеялся увидеть что-то еще, но не увидел. И только тогда я расслабился. Я посмотрел вокруг еще раз и обомлел. Я думал, такая красота бывает только в горах. Описать это словами невозможно. Неописуемое буйство красок и дополняющая все это радуга! Чудо!
А изменилось всего лишь мое восприятие: я перестал куда-то спешить. Исчезла цель, и я понял, что могу стоять здесь сколько угодно, хоть заночуй. И ведь это доступно каждому человеку в любой момент жизни - состояние абсолютной свободы. Чувство радости бытия. Кто испытывал это, тот знает, что в этот момент действительно ничем не озабочен. Любая цель сразу же убьет это чувство. Как легко мы об этом забываем?! А потом долго ищем это ощущение, не понимая, что сам поиск в надежде на результат и есть единственное непреодолимое препятствие на пути к этому ощущению. А надо-то просто расслабиться, отпустить вожжи, не мешать свободе вливаться в нас со всех сторон, освободиться от оков цели хотя бы на минуту.
Размышляя об этом, я вернулся к себе. После дождя дорожки превратились в реки грязи, и ходить теперь пытаюсь по траве. Мокрый и грязный я сразу взялся за дневник, чтобы описать случившееся. Чтобы согреться поотжимался от скамейки (от земли грязно) и решил развести костер, и согреть суп. Дождь лил, уже не прекращаясь. Благодаря наличию бочки я, под дождем, развел огонь и разогрел ужин. Как же здорово, что есть навес и очаг с бочкой. А так бы сидел я сейчас мокрый в палатке и стучал бы зубами. Эх, все не зря!
Записывая все это, я услышал, а затем и увидел клин диких гусей, улетающих на юг. Они летят, и неважно дождь или снег. Бедняги. Я нашел и плюс в такой погоде, подумав о том, что «дикими гусями» называют еще и наемников. Они тоже воюют, несмотря на погоду. В такую погоду воевать противно. Как здорово в такую погоду сидеть в домашнем уюте и не думать о войне!
Ха! А у самого-то? «Дикие гуси», мины, война - один милитаризм. Ну, наверное, это оттого, что мне холодно и мокро. Домашний уют мне в ближайшее время не светит, вот и злобствую.
Сижу, новости слушаю, заодно и подсохну. За день отписался, поэтому в палатке буду читать.
В палатке (20:30). Все еще думаю о случившемся на поле. Смысл жизни - это же тоже цель?! С другой стороны, в тот момент я об этом не думал, но все же, на мой взгляд, к ней приблизился. Означает ли это, что вместо того, чтобы париться о достижении цели, можно наслаждаться средством, процессом, а цель, сама собой достигнется-обретётся? Но тогда возникает вопрос: а зависит ли вообще что-то от наших усилий в этом плане? Да и кто решает, когда мы обретем цель? Или тут это как раз и зависит от того, насколько мы научились наслаждаться процессом, не привязываясь к цели? Буду думать.
18.10.08
(20:30) Опять я в это время залез в палатку, и опять меня ждет нудное описывание всего и вся в доставшем меня дневнике. Начинаю думать, что если бы не дневник, то закончил бы строительство на месяц раньше. Ну, на неделю так точно. На две недели - посчитал (если 2 часа в день). Ладно, хорош ныть - приступим.
Сегодня расслаблялся и спал до 8:00. Несколько раз просыпался под шум дождя, но засыпал опять. В восемь встал и пошел к навесу. Умылся и, подумав о том, что всю ночь шел дождь, пошел осушать яму. Особого осушения не потребовалось. Разве что воду с пленки слил. Вернувшись к навесу, разогрел суп и позавтракал.
Занялся делом. В крайне хорошем настроении начал пилить, скоблить и таскать стволы в яму. Созвонился с Мишей. Они завтра приедут с Андрюхой на денисовом джипе. Я сначала подумал, что с андрюхиным что-то случилось, но потом понял, что все барахло (кирпичи и т.п.) в его джип просто не влезет. У Дениса-то пикап. Миша порадовал меня длинным списком того, что они привезут. Проблемы со стройматериалами, по большей части, закончились. Только вот стены надо доделать и крышу. А вот для этого нужны еще осинки. Пошел работать. С утра напевал песенку группы «Белая гвардия». Эта группа у меня ассоциируется с Олей Н., поэтому я вспомнил о ней, понял, как соскучился, и решил ей позвонить. Привычно пополоскали друг другу мозги, но на этот раз в игре «Испорть другому настроение» победил я. Наверное, это из-за того, что настроение у меня чудесное и его невозможно испортить. Вероятно, это ее и расстроило. Кстати, и она посоветовала сходить на «Адмирала». Говорит, что весь зал плакал. Я бы, конечно, с удовольствием, но сходить в кино я смогу дня за 2 - 3. Это только в одну сторону. Жалко, конечно. Поблагодарив Ольгу за совет, позвонил Наташе и с удовольствием послушал, как Настенька там что-то лепечет. Прелестная девчушка - я от нее в восторге. Умнющая!
Натрепавшись, вернулся к работе. В процессе позвонил Татьяне и выяснил, что народ, который ко мне собирался, не приедет. Продолжил работать. Как нормальный человек пообедал. Суп надо было доесть. Он стоит уже несколько дней, а грибы, которые я в него кинул, не радовали меня уже во время сбора. Свято веря в свой неубиваемый желудок, я спокойно доел суп с хлебом. Хлеба не хватило, и я заменил его печеньем. Натрескавшись, я вернулся к работе. В третьем часу пришла Ольга. Угостила меня булочкой из смеси круп, перемолотых в муку, по ее рецепту. Дала журнал с сельхозвыставки (рекламный буклет) - уж не знаю, зачем. Рассказала, какая замечательная вещь коза и какое дорогое и полезное молоко она дает. В плане самообеспечения вещь действительно замечательная, но в этом году я еще не готов заводить козу. Еще дала два пакета семечек абрикоса. Хочет, чтобы я их стратифицировал. Только этого мне и не доставало. Еще банку пустую привезла. Проводил ее до велосипеда. Так как она везла на нем мешки с листьями, отдавать велик мне она не стала. Рассказав мне, что завтра еще одна женщина должна подвезти мне большой кусок пленки, она уехала. Мишка тоже купил 6х9 м. С пленкой больше проблем нет. Хоть баню строй. Я вернулся к себе и продолжил работать. Где-то в шесть часов, находясь на своем маленьком лесоповале, я услышал крики со стороны навеса. Выйдя туда, я увидел Сергея П. (который чапати меня учил делать) и его друга, с которым они приезжали в прошлый раз (Виталика). Оказывается, они уже несколько часов торчали в шатре. Татьяна всех по телефону запутала, и я думал, что они уже не приедут, а они - что не жду. Жену с дочкой Сергей оставил у шатра, а сами пришли поздороваться, если застанут на месте. Принесли мне хлеб, немного картошки и 3л. сыворотки. Показал им прогресс строительства и рассказал о планах по строительству печи. Сергей опечалился тем, что не сможет помочь из-за занятости (он умеет класть печи), но хочет попробовать привезти чугунную трубу, так как, по его словам, асбестовая (которую хочет привезти мне Миша) может треснуть, если ее перегреть. Я хотел предложить им чай, но они спешили назад к шатру. Оставшись один, я снова принялся за работу. Стены потихоньку воздвигаются. Скоро всерьез займусь крышей. Через некоторое время Сергей зашел еще раз. Зашел уже попрощаться и угостил тремя бананами, пакетиком халивы (халива, как я уже писал, это и не наша халва, и не кавказская хальва, но ближе все же к хальве по рецепту (не по вкусу)) и пакетом грецких орехов. Поблагодарив его, я дошел с ним до дороги и попрощался уже со всеми. После того, как они уехали, я решил сварить для завтрашних гостей свой фирменный сывороточный суп. Сорвал два последних молодых кабачка (размером с толстый огурец), надергал молодой морковки и, почистив все это, порезал кубиками. Собрал немного опят, отварил их, слил воду и, добавив порезанной картошки, морковки и кабачков, залил водой и сывороткой 1:1, добавил кетчупа и специй. Все это, как обычно, долго разваривал. Что получилось - оценим уже завтра. Пока суп варился, я поел халивы и съел один банан. Послушал новости и пошел в палатку.
Вроде все. Еще Сергей порадовал меня, сказав, что на следующую неделю обещают сухую погоду. А вот завтра будет дождь. В общем-то, он уже начинается.
Уже 22:00. Сегодня управился за 1,5 часа. Вчера дочитал прошлую книгу, но книг еще куча, так что буду читать.
P.S. Фото радуги стырено в тырнете и даже близко не отражает той красоты. Но её на фото и не передать.
P.P.S. Фотку радуги сменил, чтобы хотя бы отдалённо отражала бледную тень той красоты, что довелось увидеть тогда.
Предыдущие части!