Пальцем в облако
Трем мужикам лет от сорока пяти до полтинника. И тихая Люся. В их городе - несколько крупных металлургических и станкостроительных производств, подразделениями которых они, несомненно, руководят. «Я, Коля, тебе начальника экспериментального цеха нашел. Помнишь Коромыслова?» - «Он же ученый». - «А тебе кто нужен? Орать и рулить ты и сам умеешь, а он будет тебе горизонт расширять». - «Кстати, да, он толковый мужик, как я сам его не вспомнил?» - «Память тебе Маша скалкой отшибла, когда ты с Зареченского вернулся в трусах наизнанку». Лежит просто весь салон.
Как и всем, мне жутко надоела чернуха и хочется светлого и оптимистичного осмысления реальности. Взгляда, устремлённого в лазурную даль. Хочется, чтобы героем времени стал человек трудящийся и производящий (ракеты, научные открытия, светлые образы), а не потребляющий товары и паразитирующий на труде. Хочется - жутко хочется, до нытья в сердце - открыть книгу, фильм, аудиофайл и замереть от счастья: ощутить, вот оно - первое гениальное светлое творение после десятилетий жути и мрака.
Но зарисовка Владимира Мамонтова ("Про облако") о счастливых работника производства, балагурящих в салоне самолёта, даже если она имела место в реальности, она вся фальшива насквозь. Это полнейшая дискриминация моей мечты. Ещё более болезненная, чем стёб какого-нибудь недоумка из камеди-клаб над светлым и высоким. Ведь в тексте Мамонтова правильный светлый тон, повествующий о здоровых и осмысленных людях, опошляется до примитивных шуток со стюардессами "не женат, но трое детей". Да, понятно, что оптимистично показать жизнь гораздо сложнее, чем гнать чернуху. Для этого нужен талант. И талант немаленький, могучий. Съязвить и проехаться по недостаткам человека - этому уже многие научились. А показать то, что попытался показать Мамонтов, но с идеей и натурально - так, чтобы каждый почувствовал себя частью этой замечательной компании духовно здоровых людей - для этого надо быть Художником. У Мамонтова же получилось то, что так любят высмеивать либерасты, - примитивный лубок (при том, что лубок как жанр вовсе не примитивен), квасной патриотизм и совок (продукт отрыжки великого советского проекта).
Такие они веселые, уверенные, удачливые, доброжелательные, чуть датые, но в самую меру.
«А ты потом куда?» - «В Хельсинки, а потом в Калифорнию. Калифорникейшн... Ду-ду-ду... Обещали с Солом Пеппером свести». - «Ты чё? Правда? Это реально круто!»
Реализм, как его понимает Мамонтов, должен, видимо, достигаться через все эти современные разговорные конструкции: "реально круто", "чё", "калифорникейшн". В то время как, по словам Достоевского, реальность - это не просто "то, как есть", а "то, как есть, отражённое через идею, мысль". Позволю даже выписать пространную цитату Фёдора Михайловича на эту тему, где он как раз объясняет тогдашним художникам, что не стоит бояться идеи и гнаться за ложным реализмом, так как наоборот, вы тем самым теряете реальность и только лжёте.
"Надо изображать действительность как она есть", - говорят они, тогда как такой действительности совсем нет, да и никогда на земле не бывало, потому что сущность вещей человеку недоступна, а воспринимает он природу так, как отражается она в его идее, пройдя через его чувства; стало быть, надо дать поболее ходу идее и не бояться идеального. Портретист усаживает, например, субъекта, чтобы снять с него портрет, приготовляется, вглядывается. Почему он это делает? А потому что он знает на практике, что человек не всегда на себя похож, а потому и отыскивает "главную идею его физиономии", тот момент, когда субъект наиболее на себя похож. В умении приискать и захватить этот момент и состоит дар портретиста. А стало быть, что же делает тут художник, как не доверяется скорее свой идее (идеалу), чем предстоящей действительности? Идеал ведь тоже действительность, такая же законная, как и текущая действительность".
Спасибо, Фёдор Михайлович, за подсказку Владимиру Константиновичу. Возможно, она в будущем ему пригодится, когда он проездом в Москву через регионы захочет в очередной раз написать про будни рабочего люда.
"Ашот вздохнул: «Нет, он великий человек. Знаешь, что он Пеперян на самом деле?» - «Ага, они все из Еревана - Баффетян, Мердокян и Пеперян». - «И Азнавур». Больше всех смеялся Ашот, которого ну совершенно было не отличить от Коли с Дмитрием (третий, как выяснилось, был Дмитрий). Такой же крепкий, уверенный, веселый, чуть седоватый. Равно летел над своей родной страной, как и Коля. Как и Дмитрий. И только чуть больше преклонялся перед единокровным Пеперяном, но ребята-то тоже преклонялись, только они такие ребята, что преклоняются сильно внутри. Но ведь и сырого ванадия у них явно поболе, чем у старика Сола. Так что еще неизвестно, кто будет Пеппером ХХI века.
И так летели они, шутя и смеясь, не на керосине, а на позитиве своем, и не только в Москву, но и в светлое будущее".
Каждому из нас в жизни приходилось видеть такие разбитные компашки с Ашотом. Как по мне, ничего в них светлого и позитивного нет. Точнее, один сплошной современный "позитив" - и только. Этот примитивный позитив отличается от оптимизма и света в душе тем, что не способен увести не только в светлое будущее, но даже в нормальное утро, когда голова гудит и хочется забыть все те шутки, что произносил вчера. Это обычная дорожная попойка любой компании - будь она из рабочих, инженеров или офисного планктона. Попойка эта всегда и везде одинакова - в том числе и эгоистична до предела, не замечающая, что другим людям в этот момент, возможно, вовсе не хочется веселиться (скажем, у кого-то из присутствующих в салоне горе или надо впервые за неделю хорошенько выспаться). Лично у меня такие нарочито разбитные парни, зажигающие за шторками со стюардессами, никогда не вызывали симпатий: балагуры редко оказываются интересными и стоящими людьми. И уж тем более они редко являются действительно теми, у которых тот самый свет в душе и способность созидать. Ведь созидание требует глубины, а громкие люди редко её имеют.
Мне неизвестно, что происходит в стране с производством, завязанным на сыром ванадии, но хочется верить, что всё так, как представлено в предельно "реалистичном" балагурстве. Это, пожалуй, единственно толковый аспект в зарисовке Мамонтова. Не зря он в ней постоянно педалирует тему ванадия, даже, пожалуй, слишком. Но понять его можно. Действительно, приятно, когда между людьми речь идёт не о шмотках, торговле и красивых тусовках, а о реальном производстве. Не о примитивном выживании просиживающего штаны охранника, а о развитии и действии, о масштабных производственных проектах.
«Слушайте, завязывайте, а? Долечу до Москвы - и к другу поеду, к директору винзавода. Он недавно сто га купил лесов, полей и рек неподалеку от Москвы. Хочешь, говорит, пятьдесят тебе отдам? Просто чтоб поговорить с кем-нибудь. Чтоб был сосед. Красота у него. Тишина. Только кукушка кукует по часу - живи не хочу. Не вру! Просто не переставая! А вы - облако».
И вот тут такое - бац. Что это? Мамонтов скажет - реальность, я сам это слышал в самолёте! Ну действительно, разве не может обыкновенный инженер металлургического завода быть знакомым олигарха, у которого сто гектаров подмосковной земли и ему, бедному, скучно, поговорить не с кем? Может, конечно. И так наверняка и было. Но то, каким мимолётным тоном это произносится. То, как всё это представлено автором! Ведь наверняка он что-то из того, что было, выкинул, оставил за кадром, а что-то подчеркнул, выставил на обозрение. И тем самым создал вот такой вот образ. Образ современного модного инженера, запросто так решающего проблему замещения ванадия между поездкой к олигарху и посещением концерта RHCP. Реальный образ? Наверное, да. В настоящей жизни можно и не такое увидеть.
Но идея-то реальная? Если по Достоевскому, то есть по-крупному. Какова идея? Ведь Мамонтов пытается донести, что эти ребята унесут на своём позитиве страну и всех нас в светлое будущее. Эти ребята противопоставляются нытикам и недоумкам, вопящим про тоталитаризм и "кругом Крымск". Однако Мамонтову почему-то вовсе не приходит в голову, что по сути своей это те же самые ребята, пусть одни работают над ванадием, а другие над клавиатурой. Просто тот, кто сейчас летит по делам завода (не забываем, что и среди трудовиков не все живут делом, но карьерой) и вроде как светится позитивом, через два часа прилетит, зайдёт в интернет, прочитает про Крымск и (давайте спорить!) начнёт вопить про тоталитаризм и "всё пропало". По той причине, что это один тип человека, позитивного и лёгкого, недалёкого. Современный тип, который проживает отнюдь не только в московских офисах, но и на руководящих постах региональных предприятий. И делать из них спасителей страны - всё равно что считать Мамонтова писателем.
РМ
Как и всем, мне жутко надоела чернуха и хочется светлого и оптимистичного осмысления реальности. Взгляда, устремлённого в лазурную даль. Хочется, чтобы героем времени стал человек трудящийся и производящий (ракеты, научные открытия, светлые образы), а не потребляющий товары и паразитирующий на труде. Хочется - жутко хочется, до нытья в сердце - открыть книгу, фильм, аудиофайл и замереть от счастья: ощутить, вот оно - первое гениальное светлое творение после десятилетий жути и мрака.
Но зарисовка Владимира Мамонтова ("Про облако") о счастливых работника производства, балагурящих в салоне самолёта, даже если она имела место в реальности, она вся фальшива насквозь. Это полнейшая дискриминация моей мечты. Ещё более болезненная, чем стёб какого-нибудь недоумка из камеди-клаб над светлым и высоким. Ведь в тексте Мамонтова правильный светлый тон, повествующий о здоровых и осмысленных людях, опошляется до примитивных шуток со стюардессами "не женат, но трое детей". Да, понятно, что оптимистично показать жизнь гораздо сложнее, чем гнать чернуху. Для этого нужен талант. И талант немаленький, могучий. Съязвить и проехаться по недостаткам человека - этому уже многие научились. А показать то, что попытался показать Мамонтов, но с идеей и натурально - так, чтобы каждый почувствовал себя частью этой замечательной компании духовно здоровых людей - для этого надо быть Художником. У Мамонтова же получилось то, что так любят высмеивать либерасты, - примитивный лубок (при том, что лубок как жанр вовсе не примитивен), квасной патриотизм и совок (продукт отрыжки великого советского проекта).
Такие они веселые, уверенные, удачливые, доброжелательные, чуть датые, но в самую меру.
«А ты потом куда?» - «В Хельсинки, а потом в Калифорнию. Калифорникейшн... Ду-ду-ду... Обещали с Солом Пеппером свести». - «Ты чё? Правда? Это реально круто!»
Реализм, как его понимает Мамонтов, должен, видимо, достигаться через все эти современные разговорные конструкции: "реально круто", "чё", "калифорникейшн". В то время как, по словам Достоевского, реальность - это не просто "то, как есть", а "то, как есть, отражённое через идею, мысль". Позволю даже выписать пространную цитату Фёдора Михайловича на эту тему, где он как раз объясняет тогдашним художникам, что не стоит бояться идеи и гнаться за ложным реализмом, так как наоборот, вы тем самым теряете реальность и только лжёте.
"Надо изображать действительность как она есть", - говорят они, тогда как такой действительности совсем нет, да и никогда на земле не бывало, потому что сущность вещей человеку недоступна, а воспринимает он природу так, как отражается она в его идее, пройдя через его чувства; стало быть, надо дать поболее ходу идее и не бояться идеального. Портретист усаживает, например, субъекта, чтобы снять с него портрет, приготовляется, вглядывается. Почему он это делает? А потому что он знает на практике, что человек не всегда на себя похож, а потому и отыскивает "главную идею его физиономии", тот момент, когда субъект наиболее на себя похож. В умении приискать и захватить этот момент и состоит дар портретиста. А стало быть, что же делает тут художник, как не доверяется скорее свой идее (идеалу), чем предстоящей действительности? Идеал ведь тоже действительность, такая же законная, как и текущая действительность".
Спасибо, Фёдор Михайлович, за подсказку Владимиру Константиновичу. Возможно, она в будущем ему пригодится, когда он проездом в Москву через регионы захочет в очередной раз написать про будни рабочего люда.
"Ашот вздохнул: «Нет, он великий человек. Знаешь, что он Пеперян на самом деле?» - «Ага, они все из Еревана - Баффетян, Мердокян и Пеперян». - «И Азнавур». Больше всех смеялся Ашот, которого ну совершенно было не отличить от Коли с Дмитрием (третий, как выяснилось, был Дмитрий). Такой же крепкий, уверенный, веселый, чуть седоватый. Равно летел над своей родной страной, как и Коля. Как и Дмитрий. И только чуть больше преклонялся перед единокровным Пеперяном, но ребята-то тоже преклонялись, только они такие ребята, что преклоняются сильно внутри. Но ведь и сырого ванадия у них явно поболе, чем у старика Сола. Так что еще неизвестно, кто будет Пеппером ХХI века.
И так летели они, шутя и смеясь, не на керосине, а на позитиве своем, и не только в Москву, но и в светлое будущее".
Каждому из нас в жизни приходилось видеть такие разбитные компашки с Ашотом. Как по мне, ничего в них светлого и позитивного нет. Точнее, один сплошной современный "позитив" - и только. Этот примитивный позитив отличается от оптимизма и света в душе тем, что не способен увести не только в светлое будущее, но даже в нормальное утро, когда голова гудит и хочется забыть все те шутки, что произносил вчера. Это обычная дорожная попойка любой компании - будь она из рабочих, инженеров или офисного планктона. Попойка эта всегда и везде одинакова - в том числе и эгоистична до предела, не замечающая, что другим людям в этот момент, возможно, вовсе не хочется веселиться (скажем, у кого-то из присутствующих в салоне горе или надо впервые за неделю хорошенько выспаться). Лично у меня такие нарочито разбитные парни, зажигающие за шторками со стюардессами, никогда не вызывали симпатий: балагуры редко оказываются интересными и стоящими людьми. И уж тем более они редко являются действительно теми, у которых тот самый свет в душе и способность созидать. Ведь созидание требует глубины, а громкие люди редко её имеют.
Мне неизвестно, что происходит в стране с производством, завязанным на сыром ванадии, но хочется верить, что всё так, как представлено в предельно "реалистичном" балагурстве. Это, пожалуй, единственно толковый аспект в зарисовке Мамонтова. Не зря он в ней постоянно педалирует тему ванадия, даже, пожалуй, слишком. Но понять его можно. Действительно, приятно, когда между людьми речь идёт не о шмотках, торговле и красивых тусовках, а о реальном производстве. Не о примитивном выживании просиживающего штаны охранника, а о развитии и действии, о масштабных производственных проектах.
«Слушайте, завязывайте, а? Долечу до Москвы - и к другу поеду, к директору винзавода. Он недавно сто га купил лесов, полей и рек неподалеку от Москвы. Хочешь, говорит, пятьдесят тебе отдам? Просто чтоб поговорить с кем-нибудь. Чтоб был сосед. Красота у него. Тишина. Только кукушка кукует по часу - живи не хочу. Не вру! Просто не переставая! А вы - облако».
И вот тут такое - бац. Что это? Мамонтов скажет - реальность, я сам это слышал в самолёте! Ну действительно, разве не может обыкновенный инженер металлургического завода быть знакомым олигарха, у которого сто гектаров подмосковной земли и ему, бедному, скучно, поговорить не с кем? Может, конечно. И так наверняка и было. Но то, каким мимолётным тоном это произносится. То, как всё это представлено автором! Ведь наверняка он что-то из того, что было, выкинул, оставил за кадром, а что-то подчеркнул, выставил на обозрение. И тем самым создал вот такой вот образ. Образ современного модного инженера, запросто так решающего проблему замещения ванадия между поездкой к олигарху и посещением концерта RHCP. Реальный образ? Наверное, да. В настоящей жизни можно и не такое увидеть.
Но идея-то реальная? Если по Достоевскому, то есть по-крупному. Какова идея? Ведь Мамонтов пытается донести, что эти ребята унесут на своём позитиве страну и всех нас в светлое будущее. Эти ребята противопоставляются нытикам и недоумкам, вопящим про тоталитаризм и "кругом Крымск". Однако Мамонтову почему-то вовсе не приходит в голову, что по сути своей это те же самые ребята, пусть одни работают над ванадием, а другие над клавиатурой. Просто тот, кто сейчас летит по делам завода (не забываем, что и среди трудовиков не все живут делом, но карьерой) и вроде как светится позитивом, через два часа прилетит, зайдёт в интернет, прочитает про Крымск и (давайте спорить!) начнёт вопить про тоталитаризм и "всё пропало". По той причине, что это один тип человека, позитивного и лёгкого, недалёкого. Современный тип, который проживает отнюдь не только в московских офисах, но и на руководящих постах региональных предприятий. И делать из них спасителей страны - всё равно что считать Мамонтова писателем.
РМ