По берегам Ваги. Дом Сибирцевых.

Jun 05, 2009 12:47




В нежилой деревне Устиновской всего пять домов. У этого дома, как и у остальных, нет ни одного целого окна, в «летней» избе нет полов, и рухнул навес над крыльцом. Но крыши над «летней» и «зимней» избами еще целые.
Колодец в нескольких шагах от крыльца. Если заглянуть в него, то на глубине шести-семи метров можно увидеть воду.




Только в одном этом доме в деревне стены комнат оклеены обоями. Обои выцвели, и легко отстают от стен. Под обоями газета «Правда Севера» 1956 года.




Потолок в «летней» избе покрашен почему-то не белой, а синей краской. А на это кольцо вешали зыбку с ребенком, и качали, когда ребенок начинал плакать.




В «зимней» избе полы не тронуты. В дальнем углу, возле оконного проема под кирпичами разваленной печи, и под тряпками, я нашел несколько скрученных под солнцем в трубочку старых фотографий, и грамоты, которые уже начали накрываться плесенью.
Нашел страховой полис на дом 1983 года, медицинскую справку и синий матросский гюйс. Писем не было.







На обороте фотографии написано:
«…память.
Снимались в Городе Шенкурске
… 24/VII-1933 года
Снимались Булатов Алексей
Сибирцев И.И. Смолин Н.Ф.
Симанский Яков И. 18 лет»




Судя по найденным документам, хозяйкой дома была Сибирцева Анна Ивановна 1920 года рождения.
Фотография, похоже, предвоенная. Если считать, что девушке на снимке 20 лет, тогда это 1940 год.




Состояние фотографии очень плохое, но снимали, скорее всего, уже после войны. Мужчина очень похож на молодого парня с предыдущей фотографии. Сидит в тельняшке, значит, во время войны служил во флоте. Наверное, и гюйс его. Детей двое. Тот, что рядом сидит, скорее всего, родственник.




Я сначала решил, что это фотография пятидесятых годов, и на ней те же самые муж и жена Сибирцевы, что на двух предыдущих фотографиях. Видимо, меня сбила с толку одежда. Так в северной деревне могли одеваться и в тридцатые, и в сороковые, и в начале пятидесятых. Да и лица чем-то похожи. Но потом решил, что, скорее всего, это мать и отец Сибирцевой в начале или середине тридцатых. Снимались, наверное, в Ровдино, или в Шенкурске. Ржавое пятно - след от кнопки.




Благодарность 1958 года.
«…будут направлены на выполнение задач…»
Задача в пятидесятые годы в северной деревне была одна - рОбить кажинный божий день!




Похвальная грамоте Сибирцеву Юрию.
1963 год… Учились в строительных училищах тогда два года, если не меньше… Из деревни он уехал после того, как закончил восемь классов… Или семь… Значит, в 1963 году ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Сорок седьмого или сорок восьмого года рождения.




На курсах ДОСААФ, обычно, учились перед тем, как уйти в армию. Значит, Сибирцеву в 1965 году исполнилось 18 лет.




А это, наверное, сам Юра и есть. Место, точно, не Северодвинск, и не юг Архангельской области. На заднем плане большой усадебный дом с башенкой. Может быть, дом отдыха? Или парк под Ленинградом? Смутно напоминает Павловск.




Сколько здесь Анне Ивановне лет? Сорок с небольшим? Значит, фотография шестидесятых годов.




«Юбилейный год», это, скорее всего 1970-й, год столетия со дня рождения Ленина.
В 1970 году Анне Ивановне было уже шестьдесят. Потом она, скорее всего, ушла на пенсию.
Среди фотографий нашел справку, из которой следовало, что с ноября 1973 по апрель 1974 года Сибирцева лечилась в Архангельске, в туберкулезном диспансере, но активный туберкулезный процесс не был выявлен, и она вернулась домой.




В семидесятые годы начался процесс «укрупнения» деревень. В маленьких деревнях закрывались начальные школы, медпункты, магазины. Работающих не мытьем, так катаньем, убеждали переехать на центральную усадьбу, и, как правило, многие соглашались. Старики же чаще всего отказывались переезжать. Деревенька Устиновская из пяти дворов устояла.
Даже сейчас, когда деревня давно мертва, чувствуется, как здесь было хорошо лет тридцать назад. Между двух старых берез сохранилась прибитая перекладина, к которой тогда были привязаны качели (как говорят в тех местах «качУли»). Кого привозили к Анне Ивановне, внука или внучку, я не знаю, но не сомневаюсь, что детям здесь нравилось.




Это дом с другой стороны, с «зимней» избой. Крыши над обеими избами еще целые, только над поветью крыша провалилась.
Дом еще держится. Дома умирают долго.
Почему перестал приезжать в родной дом Юрий Серафимович Сибирцев, я не знаю. Мало ли как складывается жизнь у людей.




Уходил я из Устиновской рано утром, в шесть часов, т.к. мне надо было пройти восемь километров, чтобы успеть на утренний автобус, идущий в Архангельск.
Пахло росистой травой и распустившейся черемухой. Пахло, наверное, точно так же, как пахло и тридцать, и сорок лет назад. Утреннее солнце так же, как и сейчас заливало светом комнаты, и хочется верить, что вставалось людям, жившим в этом доме, легко и радостно.

Архангельская обл.: Поважье

Previous post Next post
Up