Пёзский Волок,рассказ-экспедиция. Часть третья, "Вниз, к Печоре!" 1. Сплав (Чирка).
в начало (Вступление и Пролог)
в начало первой части (вверх по Пёзе и Рочуге)
в начало второй части (Волок)
Часть 3. «Вниз, к Печоре!»
Знаем мы и сами о красотах
Нашей светло-праведной земли…
Любим мы ее. Иначе - что там! -
И красоты б нам не помогли.
Николай Окулов.
1. Сплав.
(все еще 6 сентября). Со мной часто так бывает. Маршруты ведь обычно большие, и когда их готовишь, всегда выделяешь ключевые моменты, прохождению которых уделяешь особое внимание. Остальные же участки пути проходятся «ходом», «без предварительного просмотра». Но приводит это к удивительным последствиям: ключевые места проходятся относительно легко и непринужденно, а вот на обыденных, не предвещавших сложностей кусках, мы «зависаем». В моей прошлой жизни, в горах, были даже случаи, когда мы поворачивали назад, пройдя все ключевые участки и не дойдя 100 метров до цели, посчитав именно эти метры объективно опасными. Опять я хвастаюсь, на этот раз изощренно, в пику тем, кто, порой, посмеивается над нашей «нерешительностью». Зато жены нас смело отпускают.
Ключевыми на нашем сегодняшнем, волоковом пути, безусловно, являлся сам Волок. Болота до и после озер. Но первое оказалось с гатью, а проход во втором нашел Димон, а посему мы их прошли достаточно легко, не вытаскивая утонувших коней за хвост и гриву из топи, просто за неимением ни коней, ни топей. Следующим, по предполагаемой сложности, должен был бы быть путь по верхней Пезе и Рочуге, против сильного течения, вверх по перекатам и порогам. Но кто-то поднял в неурочный сезон воду, и мы заметили пороги лишь уменьшением скорости на полном газу, а на перекатах чуть-чуть покачались. Что же тогда ждать от пути вниз; от пути, пройденного Шренком 175 лет назад за двое суток, от Волока на Чирке («и уже в 10 часов утра [8 июня - kvas] мы катили вниз по быстрому ручью»*) и до Усть-Цильмы на Печоре: «в 9 часов утра [10 июня - kvas] мы достигли местечка Устьцыльмы»*. Да и по «быстрому ручью», который «благодаря продолжительному дождю так наводнился, что он почти на всем своем течении предлагал удобный фарватер»*, Шренк пролетел аж за два часа. А мы?
В 14-15 мы начинаем движение вниз по Чирке. И через 100 метров сразу упираемся в завал. Собственно, это даже не «езда», как у Шренка, а сплав, или даже рафтинг. Чем не рафт, разве что с колесами…
Фотик я отдал сразу Олежке, ибо мы разделились - Серега с Олежкой на резинке, мы с Димоном - на «рафте». Ну, а я больше сидеть люблю… Вот он, первый завал.
Перед ним мы еще рассуждали, связываться ли резинке с катом между собой. Теперь понятно - не связываться. С первыми взмахами весел начинается дождь.
...15-40. Полтора часа мы в пути, а не дошли даже до устья Рубихи. Очередной завал, пилимся.
Завалы следуют с периодичностью раз в 50-100 метров, какие-то из них нам удается разобрать,
но большинство приходится распиливать, соображая при этом, чем зажмет пилу, весом бревна или сильным течением. (Век живи, век учись. Никогда до этого не пилил бревна под водой. А днем ранее впервые рубил под водой кусты. Пора в подводники?).
Впервые после старта решаемся опустить мотор на самую маленькую глубину в 16-30, идем очень медленно на моторе,
подруливая изо всех сил веслами на поворотах. На следующем фото фотограф успел даже потребовать сделать лица суровыми. Получилось?
На коротких и спокойных перегонах наша Чирка выглядит как-то так.
Само спокойствие. Но за поворотом она вдруг начинает бурлить и нести лодку через ставшие глубиной по щиколотку перекаты с острыми, какой-то иной формы, нежели Пезские, камнями. В таких местах мы спрыгиваем в воду, и облегченная лодка легко по ним скользит, а вот кат приходится протаскивать, о чем он недовольно скрипит своими резиновыми поплавками. Но терпит. А уточки на Чирке непуганые.
В 19-15 подходим к очередному завалу. Снова пилим. Пилу зажимает и выворачивает из Серегиных рук, оставляя половину ручки с куском кожуха у него в руке, а другую, с двигателем внутреннего сгорания, шиной и цепью утаскивая в глубину… Пилу удается выловить, но пилить она уже не в состоянии. Смешно сказать, но последнее бревнышко Серега с Олежкой перепиливали по очереди пилкой из раскладного Серегиного ножа.
«....от ударов о наши плечи….
…гнется земная ось....»
Тем не менее, проход освобожден, и флотилия еще полчаса движется вперед, пока в 19-55 не упирается в очередной завал, несколько десятков метров не дойдя до притока Черная (схемка кликабельно).
Пилить его в наступающей темноте нечем, поэтому ставим лагерь на правом берегу.
За шесть часов пройдено примерно семь с половиной километров - Шренк за это время уже «ехал» по Цильме. В суматохе борьбы с завалами мы упустили устье Рубихи. Жаль, конечно. Вон он, завал, если смотреть на следующей фотке по направлению, указанному сломанной пилой. Да и пятно на объективе колоритное - дождь весь день осенний, мы весь день в воде, вот и на фотике то капли, а то запотевший слой.
Хорошо, хоть, не отказал фотик, как пару месяцев назад у Ниагары… Лагерь ставим в тяжелом сыром лесу, с трудом найдя относительно сухие площадки под палатки.
7 сентября.
В 9 утра поднимаемся под хмурым дождливым небом. Кудесник Димон уже починил пилу!
«...только наш позвоночник крепче…
…не согнемся, авось!»
(«Это что, - скажет он потом. - Я еще и сапог себе заклеил»). Что ж, это в корне меняет дело. Начинаем движение, и в 11 часов первый за сегодняшний день завал разобран. За завалом открывается водная гладь,
позволяющая даже идти на моторе. Здесь же обращаем внимание на впадающую слева Черную речку, устье которой представляет собой скорее водопад, чем порог. Интересно было бы посмотреть на Рубиху. Если она такая же, как Черная, то сложно себе представить подъем по ней вверх тяжело груженых рудой или «железиной» лодок с Цильмы: вот и доказательство того, что их наверняка вели вверх к точке, описанной нами как «выход волока в Чирку» в предыдущей части, где уже перегружали содержимое лодок в телеги. Кстати, вот что пишет Окладников про Рубиху: «Впереди оказались пороги и мели - черные плиты глинистого сланца торчат из-под воды. Облегчили лодки до предела, но и пустыми с трудом протаскиваем их через пороги. Пытаемся освободить дно речки от скалистых плит, но это не всегда удается»***. Потом, в разговоре, Окладников скажет, что Рубиха, кроме того, что поросла кустами и изобиловала завалами, создавала еще и другого рода препятствия. Резкие повороты русла делали трудным «вписывание» в них 8-метровой лодки, что приходилось задирать нос или корму. Да плюс каменные плиты - сливы. А если представить, что идти надо вверх, затаскивая суда на пороги? Определенно, это представляется невозможным на лодке, груженой рудой или металлом. Только Волоком, нет?
Еще через 20 минут опускаем мотор на полную глубину,
позволяющую даже попить кофейку, ибо подтабанивать теперь на поворотах можно по очереди, поймав момент, когда отвернется «капитан, обветренный как скалы».
Получасовое наслаждение ходом под мотором прерывается чередой сплошных перекатов, приходится снова проводить наши суда по камням. Это те самые «немногие места в нижнем его [«ручья» Чирка - kvas] течении, где он с увеличенною скоростью изливается по обломочным глыбам, которыя, будучи только слегка покрыты водою, задевают киль проезжающей здесь лодки»*. Но в этих перекатах уже чувствуется приближение большой реки - это явно уже устьевая ступень, характерная для горных речек, впадающих в большую реку. Напряжение спадает,
время 12-20, и по левой стороне появляется избушка. 12-23. Мы в Цильме!
Но Цильма встречает нас снова каменистыми перекатами на первых же ста метрах пути,
пройдя которые мы устраиваем «привал» не приставая к берегу, причалив бортами лодку и кат.
Когда же Серега порежет сало?
Под сальце можно и порассуждать, хоть и погода мерзостно - осеняя, все время сеет мелкий дождь, и достаточно холодно. Цильма течет здесь в невысоких берегах,
и там, где они повышаются, на щельях, обнажаются сложившие их кирпичики прямоугольной формы.
Берега явно каменистые, в отличие от песчаных осыпных и болотистых грунтов верховий Пезы. Казалось бы, совсем небольшой, низкий водораздел, а как все изменилось! Даже березки, провожавшие нас на Пёзе зеленью, здесь, в окружении тяжелого лиственничного леса, уже совсем пожелтели.
Наверное, вот этот момент, момент вот этого вывода, станет потом ключевым в наших мозгах и задаст направление к поиску отличий. Которые не преминут посыпаться на наши, уже слегка переполненные от впечатлений, головы. Но даже цвет грунта другой - темный, в черноту.
… Уже два часа мы идем по Цильме, достаточно полноводной, текущей в поросших лиственницей лесных берегах.
Лиственницы действительно очень много, она здесь, пожалуй, доминирующее дерево. А берега преимущественно невысокие, хотя иногда забирающиеся на высокие каменные щельи,
слои-кирпичики которых Окладников, вслед за Шренком, определяет как глинистый сланец. Периодически налетает этакими зарядами сильный и тяжелый, свинцовый какой-то дождь, который, того и глядишь, обернется снегом.
«После обеда нас настигла гроза, сопровождаемая проливным дождем…»*, а за дождем берега вдруг приподнялись, подняв собой, как домкратами, низкое северное небо, очистившееся от туч в тот же миг.
А потом
снова тучи, и снова залп секущего дождя. А потом опять просветы солнца. Сидя в лодке, ничего не остается, как рассматривать витиеватые узоры слоистых берегов, но геологами нам, в отличие от Шренка, уже, похоже, не стать.
А вот эта картинка до сих пор перед глазами: тяжелые лиственницы «спихнули» с угора податливые березки, и те заплакали. А те, которые не заплакали - пожелтели.
Правда, странно? Плакучие березы зеленые, а обычные - совсем уже по-осеннему желтые? Осень совсем вступила в свои права.
О том и рассуждаем, закусывая сальцем, пока «тренер винта» напряженно смотрит на водную гладь, скрывающую под собой возможные препятствия.
За резинкой, идущей по течению, кат с квадриком сильно виляет, поэтому пробуем идти в пришвартованном боками положении, и это оказывается лучше. Димон дорвался до экспериментов с управляемостью, в один из моментов организовав даже жесткую сцепку, но плавсредство длиной в десяток метров с мотором посредине не управляется вовсе, поэтому я ворчу… Да ладно, пусть тренируется. Я пока пейзажи Верхней Цильмы поснимаю.
Это левый приток, речка Брусничная,
и «слоистый пирог» берега
Не зря тут руду искали, в этих «пирогах»-то. А притоки сбегают в Цильму звенящими ручейками, перекрывающими шум мотора. Вот во время такого шума и обнаруживаем, что вода в резинке пребывает. Причем, чем больше скорость, тем больше воды. Ага, пропороли… Но тем и хороша резиновая лодка, что, набрав внутрь воды, не утонет. Вот, что это не кат черпает - хорошо.
Около семи вечера, когда до намеченной на сегодня цели - устья притока Косма, - остается около пяти километров, в Ямахе заканчивается бензин. А заправка новым приводит к полному отказу ее заводиться. Запуки старые. Димон пытается починить, но диагностика показывает наличие все того же пресловутого песка. Момент истины… Дело в том, что еще заранее мы договорились в администрации Усть-Цильмы, что они помогут найти нам «достойного» проводника, который встретит нас у места слияния Космы и Цильмы. Затем мы поддерживали связь с принявшим активнейшее участие в организации нашего похода Николаем Каневым, нашедшим для нас и отправившим нам навстречу проводника, Анатолия Попова, с лодкой и запасом бензина. Но мы планировали быть у Космы пятого, а сейчас уже вечер седьмого. И, когда мы поняли, что не успеваем к пятому и сообщили об этом Николаю, тот усмехнулся в трубку - «Попов уже вам навстречу ушел. И спутниковый телефон дома забыл…». Нет, сегодня надо быть у Космы обязательно, два-то дня проводник будет ждать, а вот третий… Но для чистки карбюратора нужен минимум час, а сутеменки уже подступили. Или идти сейчас и на веслах, или чиститься и идти в темноте. Выбираем весла. И в 20-30, в темноте, видим уже мигающий у стоящей в месте слияния избы фонарь - Попов нас ждет.
Крайний справа. Он сразу пытается взять власть в свои руки:
- Кто тут Анатольич? Ты? Сейчас попьем чайку, ляжешь рядом со мной. Надо наши планы упорядочить! Из лодки берите только спальники - и в избу! - Я усмехаюсь в ответ:
- У нас нет главных, а кому что брать, ребята сами знают.
- Не бывает так. Как всё без главного упорядочить? Ты в администрацию звонил, значит, ты главный, - вот, появился и критерий «главности». Эх, Толя, знал бы ты, куда еще в своей жизни звонил я, а куда, например, Димон или Серега… но спорить не буду, пускай. Хотя тут же отмечаю жесткую напористость Анатолия, невольно сравнивая ее с интеллигентной уверенностью Федотыча. Нет-нет, никаких сравнений, давить эти мыслишки! Но с Толей будет непросто: с Федотычем-то мы просто все обсуждали - в конце концов, он краевед, совершенно отчетливо понимающий и принимающий наши интересы в этом походе. С Толей придется играть в начальника-подчиненного. Блин, опять сравниваю. Всё, закончил, не буду. Заходим в избушку. Тут снова жарко натоплено, и в жарком угаре за столом еще два изрядно нетрезвых мужика. Охотники, поднимающиеся вверх по Цильме. Пойдут выше, еще за двести верст, завтра с утра пораньше.
- Смогут ли? - спрашиваю я у Толи, подставляя под уже льющуюся рукой одного из охотников струйку водки кружку.
- Я-то нормально. Брату тяжело будет. Но ничего, поднимем, - говорит тот, что помоложе.
Тут надо сделать лирическое отступление. Многократно, от разных, но трезвых на тот мрмент мужиков в разных краях, уголках и захолустьях нашей необъятной родины слышал я это предостережение. «С нами пейте аккуратно!» И это правило я стараюсь соблюдать: действительно достаточно часто питие приводит этих ребят в состояние, когда голова уже не действует, а закаленное природой тело еще сильно. Это самое опасное состояние, которое они сами знают и о том часто искренне предупреждают заранее. А с другой стороны, как не выпить за знакомство? Вот тут и есть тонкая грань, дилемма, когда надо контролировать, скорее, состояние собеседника. Но это я так. Данный случай был не наш - охотники были адекватны, в смысле гармонии душевного и физического состояния, а Толя нас ждал. Тем не менее, "отвечающий за безопасность" Серега напрягся и остался у избушки, контролируя процесс из-за дверей, и предоставив нам всю тяжесть знакомства с первыми встреченными нами цилёмами. Потом оказалось, что он единственный из нас выспался в эту ночь, хоть и лег позже всех. Зато в отдельной, проветренной и ненатопленной баньке.
А мы и вправду душевно поговорили. Обо всем - о Цилемских рудниках, о житие-бытие, об Иване Грозном, и о том, что ребята - охотники работают, чтобы прожить тут, как заведенные, и только на охоте или рыбалке они в своей тарелке, вот и отрываются, особенно по пути «туда», вырвавшись на «волюшку». Братья даже всплакнули - при подходе к избушке, «отдыхая» по пути от Усть-Цильмы уже пару дней, утопили они собаку. Ну, не заметил старший, как спрыгнула она с носа лодки, будучи привязанной на поводке. Часа в два мы угомонились; охотники, взяв с нас слово не рассказывать о пьяных разговорах, захрапели, а в три, уже довольный упорядоченными нами с ним отношениями, запел проводник Анатолий громкую песню на свои стихи. Пришлось и мне подниматься…
продолжение следует...
*Александр Шренк. "путешествие к Северо-Востоку Европейской России..."
***Н.А. Окладников "Древним волоком к Пустозерску".
в начало первой части (вверх по Пёзе и Рочуге)
в начало второй части (Волок)
Часть 3. «Вниз, к Печоре!»
Знаем мы и сами о красотах
Нашей светло-праведной земли…
Любим мы ее. Иначе - что там! -
И красоты б нам не помогли.
Николай Окулов.
1. Сплав.
(все еще 6 сентября). Со мной часто так бывает. Маршруты ведь обычно большие, и когда их готовишь, всегда выделяешь ключевые моменты, прохождению которых уделяешь особое внимание. Остальные же участки пути проходятся «ходом», «без предварительного просмотра». Но приводит это к удивительным последствиям: ключевые места проходятся относительно легко и непринужденно, а вот на обыденных, не предвещавших сложностей кусках, мы «зависаем». В моей прошлой жизни, в горах, были даже случаи, когда мы поворачивали назад, пройдя все ключевые участки и не дойдя 100 метров до цели, посчитав именно эти метры объективно опасными. Опять я хвастаюсь, на этот раз изощренно, в пику тем, кто, порой, посмеивается над нашей «нерешительностью». Зато жены нас смело отпускают.
Ключевыми на нашем сегодняшнем, волоковом пути, безусловно, являлся сам Волок. Болота до и после озер. Но первое оказалось с гатью, а проход во втором нашел Димон, а посему мы их прошли достаточно легко, не вытаскивая утонувших коней за хвост и гриву из топи, просто за неимением ни коней, ни топей. Следующим, по предполагаемой сложности, должен был бы быть путь по верхней Пезе и Рочуге, против сильного течения, вверх по перекатам и порогам. Но кто-то поднял в неурочный сезон воду, и мы заметили пороги лишь уменьшением скорости на полном газу, а на перекатах чуть-чуть покачались. Что же тогда ждать от пути вниз; от пути, пройденного Шренком 175 лет назад за двое суток, от Волока на Чирке («и уже в 10 часов утра [8 июня - kvas] мы катили вниз по быстрому ручью»*) и до Усть-Цильмы на Печоре: «в 9 часов утра [10 июня - kvas] мы достигли местечка Устьцыльмы»*. Да и по «быстрому ручью», который «благодаря продолжительному дождю так наводнился, что он почти на всем своем течении предлагал удобный фарватер»*, Шренк пролетел аж за два часа. А мы?
В 14-15 мы начинаем движение вниз по Чирке. И через 100 метров сразу упираемся в завал. Собственно, это даже не «езда», как у Шренка, а сплав, или даже рафтинг. Чем не рафт, разве что с колесами…
Фотик я отдал сразу Олежке, ибо мы разделились - Серега с Олежкой на резинке, мы с Димоном - на «рафте». Ну, а я больше сидеть люблю… Вот он, первый завал.
Перед ним мы еще рассуждали, связываться ли резинке с катом между собой. Теперь понятно - не связываться. С первыми взмахами весел начинается дождь.
...15-40. Полтора часа мы в пути, а не дошли даже до устья Рубихи. Очередной завал, пилимся.
Завалы следуют с периодичностью раз в 50-100 метров, какие-то из них нам удается разобрать,
но большинство приходится распиливать, соображая при этом, чем зажмет пилу, весом бревна или сильным течением. (Век живи, век учись. Никогда до этого не пилил бревна под водой. А днем ранее впервые рубил под водой кусты. Пора в подводники?).
Впервые после старта решаемся опустить мотор на самую маленькую глубину в 16-30, идем очень медленно на моторе,
подруливая изо всех сил веслами на поворотах. На следующем фото фотограф успел даже потребовать сделать лица суровыми. Получилось?
На коротких и спокойных перегонах наша Чирка выглядит как-то так.
Само спокойствие. Но за поворотом она вдруг начинает бурлить и нести лодку через ставшие глубиной по щиколотку перекаты с острыми, какой-то иной формы, нежели Пезские, камнями. В таких местах мы спрыгиваем в воду, и облегченная лодка легко по ним скользит, а вот кат приходится протаскивать, о чем он недовольно скрипит своими резиновыми поплавками. Но терпит. А уточки на Чирке непуганые.
В 19-15 подходим к очередному завалу. Снова пилим. Пилу зажимает и выворачивает из Серегиных рук, оставляя половину ручки с куском кожуха у него в руке, а другую, с двигателем внутреннего сгорания, шиной и цепью утаскивая в глубину… Пилу удается выловить, но пилить она уже не в состоянии. Смешно сказать, но последнее бревнышко Серега с Олежкой перепиливали по очереди пилкой из раскладного Серегиного ножа.
«....от ударов о наши плечи….
…гнется земная ось....»
Тем не менее, проход освобожден, и флотилия еще полчаса движется вперед, пока в 19-55 не упирается в очередной завал, несколько десятков метров не дойдя до притока Черная (схемка кликабельно).
Пилить его в наступающей темноте нечем, поэтому ставим лагерь на правом берегу.
За шесть часов пройдено примерно семь с половиной километров - Шренк за это время уже «ехал» по Цильме. В суматохе борьбы с завалами мы упустили устье Рубихи. Жаль, конечно. Вон он, завал, если смотреть на следующей фотке по направлению, указанному сломанной пилой. Да и пятно на объективе колоритное - дождь весь день осенний, мы весь день в воде, вот и на фотике то капли, а то запотевший слой.
Хорошо, хоть, не отказал фотик, как пару месяцев назад у Ниагары… Лагерь ставим в тяжелом сыром лесу, с трудом найдя относительно сухие площадки под палатки.
7 сентября.
В 9 утра поднимаемся под хмурым дождливым небом. Кудесник Димон уже починил пилу!
«...только наш позвоночник крепче…
…не согнемся, авось!»
(«Это что, - скажет он потом. - Я еще и сапог себе заклеил»). Что ж, это в корне меняет дело. Начинаем движение, и в 11 часов первый за сегодняшний день завал разобран. За завалом открывается водная гладь,
позволяющая даже идти на моторе. Здесь же обращаем внимание на впадающую слева Черную речку, устье которой представляет собой скорее водопад, чем порог. Интересно было бы посмотреть на Рубиху. Если она такая же, как Черная, то сложно себе представить подъем по ней вверх тяжело груженых рудой или «железиной» лодок с Цильмы: вот и доказательство того, что их наверняка вели вверх к точке, описанной нами как «выход волока в Чирку» в предыдущей части, где уже перегружали содержимое лодок в телеги. Кстати, вот что пишет Окладников про Рубиху: «Впереди оказались пороги и мели - черные плиты глинистого сланца торчат из-под воды. Облегчили лодки до предела, но и пустыми с трудом протаскиваем их через пороги. Пытаемся освободить дно речки от скалистых плит, но это не всегда удается»***. Потом, в разговоре, Окладников скажет, что Рубиха, кроме того, что поросла кустами и изобиловала завалами, создавала еще и другого рода препятствия. Резкие повороты русла делали трудным «вписывание» в них 8-метровой лодки, что приходилось задирать нос или корму. Да плюс каменные плиты - сливы. А если представить, что идти надо вверх, затаскивая суда на пороги? Определенно, это представляется невозможным на лодке, груженой рудой или металлом. Только Волоком, нет?
Еще через 20 минут опускаем мотор на полную глубину,
позволяющую даже попить кофейку, ибо подтабанивать теперь на поворотах можно по очереди, поймав момент, когда отвернется «капитан, обветренный как скалы».
Получасовое наслаждение ходом под мотором прерывается чередой сплошных перекатов, приходится снова проводить наши суда по камням. Это те самые «немногие места в нижнем его [«ручья» Чирка - kvas] течении, где он с увеличенною скоростью изливается по обломочным глыбам, которыя, будучи только слегка покрыты водою, задевают киль проезжающей здесь лодки»*. Но в этих перекатах уже чувствуется приближение большой реки - это явно уже устьевая ступень, характерная для горных речек, впадающих в большую реку. Напряжение спадает,
время 12-20, и по левой стороне появляется избушка. 12-23. Мы в Цильме!
Но Цильма встречает нас снова каменистыми перекатами на первых же ста метрах пути,
пройдя которые мы устраиваем «привал» не приставая к берегу, причалив бортами лодку и кат.
Когда же Серега порежет сало?
Под сальце можно и порассуждать, хоть и погода мерзостно - осеняя, все время сеет мелкий дождь, и достаточно холодно. Цильма течет здесь в невысоких берегах,
и там, где они повышаются, на щельях, обнажаются сложившие их кирпичики прямоугольной формы.
Берега явно каменистые, в отличие от песчаных осыпных и болотистых грунтов верховий Пезы. Казалось бы, совсем небольшой, низкий водораздел, а как все изменилось! Даже березки, провожавшие нас на Пёзе зеленью, здесь, в окружении тяжелого лиственничного леса, уже совсем пожелтели.
Наверное, вот этот момент, момент вот этого вывода, станет потом ключевым в наших мозгах и задаст направление к поиску отличий. Которые не преминут посыпаться на наши, уже слегка переполненные от впечатлений, головы. Но даже цвет грунта другой - темный, в черноту.
… Уже два часа мы идем по Цильме, достаточно полноводной, текущей в поросших лиственницей лесных берегах.
Лиственницы действительно очень много, она здесь, пожалуй, доминирующее дерево. А берега преимущественно невысокие, хотя иногда забирающиеся на высокие каменные щельи,
слои-кирпичики которых Окладников, вслед за Шренком, определяет как глинистый сланец. Периодически налетает этакими зарядами сильный и тяжелый, свинцовый какой-то дождь, который, того и глядишь, обернется снегом.
«После обеда нас настигла гроза, сопровождаемая проливным дождем…»*, а за дождем берега вдруг приподнялись, подняв собой, как домкратами, низкое северное небо, очистившееся от туч в тот же миг.
А потом
снова тучи, и снова залп секущего дождя. А потом опять просветы солнца. Сидя в лодке, ничего не остается, как рассматривать витиеватые узоры слоистых берегов, но геологами нам, в отличие от Шренка, уже, похоже, не стать.
А вот эта картинка до сих пор перед глазами: тяжелые лиственницы «спихнули» с угора податливые березки, и те заплакали. А те, которые не заплакали - пожелтели.
Правда, странно? Плакучие березы зеленые, а обычные - совсем уже по-осеннему желтые? Осень совсем вступила в свои права.
О том и рассуждаем, закусывая сальцем, пока «тренер винта» напряженно смотрит на водную гладь, скрывающую под собой возможные препятствия.
За резинкой, идущей по течению, кат с квадриком сильно виляет, поэтому пробуем идти в пришвартованном боками положении, и это оказывается лучше. Димон дорвался до экспериментов с управляемостью, в один из моментов организовав даже жесткую сцепку, но плавсредство длиной в десяток метров с мотором посредине не управляется вовсе, поэтому я ворчу… Да ладно, пусть тренируется. Я пока пейзажи Верхней Цильмы поснимаю.
Это левый приток, речка Брусничная,
и «слоистый пирог» берега
Не зря тут руду искали, в этих «пирогах»-то. А притоки сбегают в Цильму звенящими ручейками, перекрывающими шум мотора. Вот во время такого шума и обнаруживаем, что вода в резинке пребывает. Причем, чем больше скорость, тем больше воды. Ага, пропороли… Но тем и хороша резиновая лодка, что, набрав внутрь воды, не утонет. Вот, что это не кат черпает - хорошо.
Около семи вечера, когда до намеченной на сегодня цели - устья притока Косма, - остается около пяти километров, в Ямахе заканчивается бензин. А заправка новым приводит к полному отказу ее заводиться. Запуки старые. Димон пытается починить, но диагностика показывает наличие все того же пресловутого песка. Момент истины… Дело в том, что еще заранее мы договорились в администрации Усть-Цильмы, что они помогут найти нам «достойного» проводника, который встретит нас у места слияния Космы и Цильмы. Затем мы поддерживали связь с принявшим активнейшее участие в организации нашего похода Николаем Каневым, нашедшим для нас и отправившим нам навстречу проводника, Анатолия Попова, с лодкой и запасом бензина. Но мы планировали быть у Космы пятого, а сейчас уже вечер седьмого. И, когда мы поняли, что не успеваем к пятому и сообщили об этом Николаю, тот усмехнулся в трубку - «Попов уже вам навстречу ушел. И спутниковый телефон дома забыл…». Нет, сегодня надо быть у Космы обязательно, два-то дня проводник будет ждать, а вот третий… Но для чистки карбюратора нужен минимум час, а сутеменки уже подступили. Или идти сейчас и на веслах, или чиститься и идти в темноте. Выбираем весла. И в 20-30, в темноте, видим уже мигающий у стоящей в месте слияния избы фонарь - Попов нас ждет.
Крайний справа. Он сразу пытается взять власть в свои руки:
- Кто тут Анатольич? Ты? Сейчас попьем чайку, ляжешь рядом со мной. Надо наши планы упорядочить! Из лодки берите только спальники - и в избу! - Я усмехаюсь в ответ:
- У нас нет главных, а кому что брать, ребята сами знают.
- Не бывает так. Как всё без главного упорядочить? Ты в администрацию звонил, значит, ты главный, - вот, появился и критерий «главности». Эх, Толя, знал бы ты, куда еще в своей жизни звонил я, а куда, например, Димон или Серега… но спорить не буду, пускай. Хотя тут же отмечаю жесткую напористость Анатолия, невольно сравнивая ее с интеллигентной уверенностью Федотыча. Нет-нет, никаких сравнений, давить эти мыслишки! Но с Толей будет непросто: с Федотычем-то мы просто все обсуждали - в конце концов, он краевед, совершенно отчетливо понимающий и принимающий наши интересы в этом походе. С Толей придется играть в начальника-подчиненного. Блин, опять сравниваю. Всё, закончил, не буду. Заходим в избушку. Тут снова жарко натоплено, и в жарком угаре за столом еще два изрядно нетрезвых мужика. Охотники, поднимающиеся вверх по Цильме. Пойдут выше, еще за двести верст, завтра с утра пораньше.
- Смогут ли? - спрашиваю я у Толи, подставляя под уже льющуюся рукой одного из охотников струйку водки кружку.
- Я-то нормально. Брату тяжело будет. Но ничего, поднимем, - говорит тот, что помоложе.
Тут надо сделать лирическое отступление. Многократно, от разных, но трезвых на тот мрмент мужиков в разных краях, уголках и захолустьях нашей необъятной родины слышал я это предостережение. «С нами пейте аккуратно!» И это правило я стараюсь соблюдать: действительно достаточно часто питие приводит этих ребят в состояние, когда голова уже не действует, а закаленное природой тело еще сильно. Это самое опасное состояние, которое они сами знают и о том часто искренне предупреждают заранее. А с другой стороны, как не выпить за знакомство? Вот тут и есть тонкая грань, дилемма, когда надо контролировать, скорее, состояние собеседника. Но это я так. Данный случай был не наш - охотники были адекватны, в смысле гармонии душевного и физического состояния, а Толя нас ждал. Тем не менее, "отвечающий за безопасность" Серега напрягся и остался у избушки, контролируя процесс из-за дверей, и предоставив нам всю тяжесть знакомства с первыми встреченными нами цилёмами. Потом оказалось, что он единственный из нас выспался в эту ночь, хоть и лег позже всех. Зато в отдельной, проветренной и ненатопленной баньке.
А мы и вправду душевно поговорили. Обо всем - о Цилемских рудниках, о житие-бытие, об Иване Грозном, и о том, что ребята - охотники работают, чтобы прожить тут, как заведенные, и только на охоте или рыбалке они в своей тарелке, вот и отрываются, особенно по пути «туда», вырвавшись на «волюшку». Братья даже всплакнули - при подходе к избушке, «отдыхая» по пути от Усть-Цильмы уже пару дней, утопили они собаку. Ну, не заметил старший, как спрыгнула она с носа лодки, будучи привязанной на поводке. Часа в два мы угомонились; охотники, взяв с нас слово не рассказывать о пьяных разговорах, захрапели, а в три, уже довольный упорядоченными нами с ним отношениями, запел проводник Анатолий громкую песню на свои стихи. Пришлось и мне подниматься…
продолжение следует...
*Александр Шренк. "путешествие к Северо-Востоку Европейской России..."
***Н.А. Окладников "Древним волоком к Пустозерску".