Утка, серая простушка.
Микалентная копия петроглифа с мыса Бесов Нос
В этом году на Бесовом Носу наблюдали за странным, темным пятном, передвигавшимся по озеру. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, то была взрослая утка и с ней около пятидесяти малюсеньких утят. Понятно - «сводная» семья. Какие-то ухари убили уток-мамаш, а эта, выжившая, взяла шефство над сиротками. Три недели мы следили с берега, как мать-героиня оберегает малышей, водит на кормежку, в общем, учит уму-разуму - приучает к утиному образу жизни. Фотографировали уток мы редко, и очень издалека - нам совсем не хотелось мешать или того хуже - пугать выводок.
Каково это - водить за собой такую ораву? Быть при них круглосуточно? В школьном классе учеников и то меньше…
У нас, у людей, такая самоотверженность вызывала уважение. А мне, как художнику - символисту, припомнилось исключительное место утки в мировой мифологической среде.
После наблюдения за ежедневным подвигом серой скромницы, стала понятна и особая благосклонность к ней древнего человека. Утка считалась птицей, приносящей счастье в семье и потомстве. Припомнились украшения-шумелки с фигурками уток, что носили наши прародительницы в качестве оберега. Вышивки. Утки в наскальном искусстве просто каждый день перед глазами…
А в эпосе Калевала Утка выступила впервые, как Творческая сила.
Размышляя над характером птицы, я решила, что по приезду в город, наполненная свежим пониманием, сотворю в ее честь новую картину.
Этим летом, по берегам Онего отдыхало много групп туристов, казалось - больше обычного, и в основном из Москвы. Люди, как и всегда разные, с различной культурой и манерами.
В один из дней около Бесова Носа поселилась особо шумная компашка. Эти … отдыхающие виляли на новеньком катере по бухте между мысами, а пассажиры, сидящие на водяной подушке, истово орали, подпрыгивая на создаваемых мотором волнах.
Я делала микалентные копии петроглифов чуть дальше от них, на Пери Носу. Игорь, мой муж, как обычно - фотографировал. Вечерело, солнце исчезло в туманной хмари, понятно - заката не будет. Нужно было возвращаться в лагерь, пока окончательно не стемнело.
От мыса, где мы провели весь день, до мыса Кладовец, где находится наша археологическая «база», километра два по лесной тропинке, вдоль береговой линии. На полпути - лагерь подушечников-катеристов. Идем.
Туристы, что бесновались полдня на воде, теперь тепло расположились у стола-самобранки и продолжали радоваться жизни. Увидев нас, заорали: «О, фотограф! - А, сними нас… сними на кино, как мы отдыхаем!»
На что мой муж, сдержанный человек, неожиданно бросил им фразу, смысла которой я поначалу не поняла, но ощутила, что он в ярости… Туристы продолжили знакомство примирительно: «…А мы «подушку» сегодня в клочья порвали…»
Не останавливаясь и не вступая в разговор, мы проследовали мимо по тропе, а когда я почувствовала, что уже можно задать вопрос, он сказал сам: «Помнишь, как они визжали, когда катались на катере?» «Еще бы!» «Так вот, это они утят своим катером давили. Я как раз снимал, в кадре видно, что вызывало у них такой восторг. Тебе не говорил, чтобы не расстраивать. Потом, сколько ни смотрел на воду - стайки не видать, рассеяли, может - погубили».
Оставшуюся часть пути шли молча…
Мыслей было много, откровенно говоря, злых мыслей. Но, подходя к лагерю, все-таки удалось справиться с разрушительной волной в голове. В конце концов, баланс сил в природе сохранен: у некоторых людей нет мозгов, а некоторых представителей фауны есть душа. Своим рассказала только после ужина. Приуныли: утят пронзительно жаль. И утку жаль - столько трудов и все напрасно… Игорь перекачивал фотографии на ноутбук, попутно вглядываясь в «сюжетные» снимки, а я - пас! С меня на сегодня хватит, всё - спать.
Утром пошла я умываться на свою любимую скалку и нате: плюх-бултых - знакомая семейка, заслышав мое приближение, что было сил уже удирала в открытое озеро.
«Как подросли! Даже не сразу различишь, где утка, а где питомцы. Ну, привет! А, вот и вы - шустрые какие! То, что вы научились классно нырять, я уже догадалась. Значит и впрямь выросли. Утка, серая простушка, - не зря тебя создатель себе в помощники выбрал. Даже занырнув на максимальную глубину, ты всегда находишь силу подняться до небес, да еще и в клювике при этом что-то несешь… Научи теперь летать оставшихся своих шлепунцов. Самое время пришло - видишь, как шеи тянут, крыльями бьют, - часто-часто, почти выпрыгивают из воды! Силу свою пробуют. Жить хотят».
И я напишу «утиную» картину, теперь не смогу не написать.
В этом году на Бесовом Носу наблюдали за странным, темным пятном, передвигавшимся по озеру. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, то была взрослая утка и с ней около пятидесяти малюсеньких утят. Понятно - «сводная» семья. Какие-то ухари убили уток-мамаш, а эта, выжившая, взяла шефство над сиротками. Три недели мы следили с берега, как мать-героиня оберегает малышей, водит на кормежку, в общем, учит уму-разуму - приучает к утиному образу жизни. Фотографировали уток мы редко, и очень издалека - нам совсем не хотелось мешать или того хуже - пугать выводок.
Каково это - водить за собой такую ораву? Быть при них круглосуточно? В школьном классе учеников и то меньше…
У нас, у людей, такая самоотверженность вызывала уважение. А мне, как художнику - символисту, припомнилось исключительное место утки в мировой мифологической среде.
После наблюдения за ежедневным подвигом серой скромницы, стала понятна и особая благосклонность к ней древнего человека. Утка считалась птицей, приносящей счастье в семье и потомстве. Припомнились украшения-шумелки с фигурками уток, что носили наши прародительницы в качестве оберега. Вышивки. Утки в наскальном искусстве просто каждый день перед глазами…
А в эпосе Калевала Утка выступила впервые, как Творческая сила.
Размышляя над характером птицы, я решила, что по приезду в город, наполненная свежим пониманием, сотворю в ее честь новую картину.
Этим летом, по берегам Онего отдыхало много групп туристов, казалось - больше обычного, и в основном из Москвы. Люди, как и всегда разные, с различной культурой и манерами.
В один из дней около Бесова Носа поселилась особо шумная компашка. Эти … отдыхающие виляли на новеньком катере по бухте между мысами, а пассажиры, сидящие на водяной подушке, истово орали, подпрыгивая на создаваемых мотором волнах.
Я делала микалентные копии петроглифов чуть дальше от них, на Пери Носу. Игорь, мой муж, как обычно - фотографировал. Вечерело, солнце исчезло в туманной хмари, понятно - заката не будет. Нужно было возвращаться в лагерь, пока окончательно не стемнело.
От мыса, где мы провели весь день, до мыса Кладовец, где находится наша археологическая «база», километра два по лесной тропинке, вдоль береговой линии. На полпути - лагерь подушечников-катеристов. Идем.
Туристы, что бесновались полдня на воде, теперь тепло расположились у стола-самобранки и продолжали радоваться жизни. Увидев нас, заорали: «О, фотограф! - А, сними нас… сними на кино, как мы отдыхаем!»
На что мой муж, сдержанный человек, неожиданно бросил им фразу, смысла которой я поначалу не поняла, но ощутила, что он в ярости… Туристы продолжили знакомство примирительно: «…А мы «подушку» сегодня в клочья порвали…»
Не останавливаясь и не вступая в разговор, мы проследовали мимо по тропе, а когда я почувствовала, что уже можно задать вопрос, он сказал сам: «Помнишь, как они визжали, когда катались на катере?» «Еще бы!» «Так вот, это они утят своим катером давили. Я как раз снимал, в кадре видно, что вызывало у них такой восторг. Тебе не говорил, чтобы не расстраивать. Потом, сколько ни смотрел на воду - стайки не видать, рассеяли, может - погубили».
Оставшуюся часть пути шли молча…
Мыслей было много, откровенно говоря, злых мыслей. Но, подходя к лагерю, все-таки удалось справиться с разрушительной волной в голове. В конце концов, баланс сил в природе сохранен: у некоторых людей нет мозгов, а некоторых представителей фауны есть душа. Своим рассказала только после ужина. Приуныли: утят пронзительно жаль. И утку жаль - столько трудов и все напрасно… Игорь перекачивал фотографии на ноутбук, попутно вглядываясь в «сюжетные» снимки, а я - пас! С меня на сегодня хватит, всё - спать.
Утром пошла я умываться на свою любимую скалку и нате: плюх-бултых - знакомая семейка, заслышав мое приближение, что было сил уже удирала в открытое озеро.
«Как подросли! Даже не сразу различишь, где утка, а где питомцы. Ну, привет! А, вот и вы - шустрые какие! То, что вы научились классно нырять, я уже догадалась. Значит и впрямь выросли. Утка, серая простушка, - не зря тебя создатель себе в помощники выбрал. Даже занырнув на максимальную глубину, ты всегда находишь силу подняться до небес, да еще и в клювике при этом что-то несешь… Научи теперь летать оставшихся своих шлепунцов. Самое время пришло - видишь, как шеи тянут, крыльями бьют, - часто-часто, почти выпрыгивают из воды! Силу свою пробуют. Жить хотят».
И я напишу «утиную» картину, теперь не смогу не написать.