Кимико Йосида
Кимико Йосида
Необычное обаяние и тонкий эротизм нарушают наши эстетические ожидания, которые часто опошлены или загнаны в рамки жёстких стереотипов, кажется, далёких от нас, чтобы ввести нас в иное, безмолвное измерение, где свет распространяется равномерно, как в японских домах с дверями из рисовой бумаги. Перед нами открывается множество лиц, которые мы иной раз с трудом можем различить, потому что их контуры смешиваются с фоном: чёрное растворяется в чёрном, белое в белом, и так далее - с разнообразными и весьма символичными нюансами, которые получаются на постановке без использования фильтров или компьютера.
Согласно обычным догмам, их следует считать автопортретами. Однако их создатель предпочитает называть их натюрмортами, и не только из-за типичной для этого фотографического жанра техники, использованной для их создания.
Квадратный формат, получаемый при съёмке камерой Hasselblad 6x6, предпочтителен, так как, согласно философии Дзэн, символизирует стабильность. Наряду с минимализмом одной из типических для её стиля особенностей является монохромность.
Чтобы добиться этого эффекта, Кимико Йосида тщательно подбирает мейк-ап, аксессуары, одежду и цвет фона. Она развивала эти навыки, работая в индустрии моды, но отчасти они у неё врожденные - особенность японской культуры и, в частности, японских женщин. Мейк-ап в стиле гейши - бесспорно, форма украшения, но сильно отличающаяся от нашего современного понимания: это стиль, использующийся не для подчёркивания индивидуальной красоты лица, а, скорее, для приведения её в соответствие с идеальным ощущением женской красоты.
Освещение равномерно, без контраста и теней. На этой почти аскетической постановке Йосида разыгрывает тонкую, но всё же воспринимаемую психологическую пьесу, которая становится очевиднее, если взглянуть на весь диапазон её работ. Тема маски повторно исследуется без нарциссизма, а тема поиска личной самоидентификации - без ощущения драмы.
«В моих работах нет никакого поиска идентичности. Идентичности не существует. Есть лишь бесконечные слои «меня». Если я сниму их, как кожицу лука, внизу не будет ничего. Именно поэтому я назвала свою выставку, которая экспонировалась прошлой зимой, в Музее Израиля в Иерусалиме прошлой зимой, «Всё, что не я», - объяснила Йосида в недавнем интервью журналу Eyemagazine, и этим утверждением она рассеивает любые сомнения, которые могут возникать по поводу нарциссизма, часто сопровождающего жанр автопортрета. Важная часть её работы посвящена невестам. Для них Кимико Йосида использует потрясающие головные уборы из различных географических регионов и эпох, символы свадебной фаты в разных культурах - из Кении, Филиппин, Амазонии, Новой Гвинеи, Палестины и Пакистана. Разносторонний антропологический и этнографический экскурс, очаровательный и наводящий на размышления, сопровождающийся рядом более сюрреальных и символических интерпретаций, таких как «Невеста Mao» или «Невеста из Герники».
Недавно Кимико Йосида начала экспериментировать с автопортретами с буквами на лице; отдельные фотографии затем группируются, формируя многоэлементные изображения, воспроизводящие некоторые типичные эпитафии. Серия «Надгробье» вдохновлена могилой кардинала Барберини (XVI век), которую Кимико Йосида увидела во время поездки в Рим. В заключительной работе мы читаем “Pulvis, Cinis et Nihil” («Пыль, прах и ничто»). Всё, что остаётся от человека - эти буквы, выгравированные на мраморной плите; подобным образом, в своих автопортретах с буквами Йосида в максимально возможной степени растворяется в фоне, и символом вызванных смертью конца и растворения остаётся буква, символ всего вневременного, как в работе “Les cendres de mon art”, воспроизводящей “Memento Mori”.
На рассвете цивилизации искусство родилось как погребальное искусство. В интерпретации Кимико Йосиды эта тема рассматривается без погружения, как чистый художественный эксперимент. Эротическая тема, затронутая в серии невест, так же как и тема смерти, могла бы подсказать психоаналитическую интерпретацию работ этого фотографа и предположить причину её успеха в современном художественном мире. Нет сомнения, что критикам нравятся её изображения, они им интересны, потому что оживляют далёкое прошлое и темы, записанные в самих мужчинах, такие как желание и смерть, предложенные им по-новому, очень лично, даже интимно, и почти лирично.
© «Издательский дом МедиаПАБ» и Эдитриче Прогрессо, 2005 - 2010
© MediaPUB Publishing House and Editrice Progresso, 2005 - 2010
Любое полное или частичное копирование и/или воспроизведение материалов, опубликованных на сайте www.zoom-russia.ru
и/или в журнале Russian ZOOM, возможно исключительно с письменного разрешения правообладателя.
Необычное обаяние и тонкий эротизм нарушают наши эстетические ожидания, которые часто опошлены или загнаны в рамки жёстких стереотипов, кажется, далёких от нас, чтобы ввести нас в иное, безмолвное измерение, где свет распространяется равномерно, как в японских домах с дверями из рисовой бумаги. Перед нами открывается множество лиц, которые мы иной раз с трудом можем различить, потому что их контуры смешиваются с фоном: чёрное растворяется в чёрном, белое в белом, и так далее - с разнообразными и весьма символичными нюансами, которые получаются на постановке без использования фильтров или компьютера.
Согласно обычным догмам, их следует считать автопортретами. Однако их создатель предпочитает называть их натюрмортами, и не только из-за типичной для этого фотографического жанра техники, использованной для их создания.
Квадратный формат, получаемый при съёмке камерой Hasselblad 6x6, предпочтителен, так как, согласно философии Дзэн, символизирует стабильность. Наряду с минимализмом одной из типических для её стиля особенностей является монохромность.
Чтобы добиться этого эффекта, Кимико Йосида тщательно подбирает мейк-ап, аксессуары, одежду и цвет фона. Она развивала эти навыки, работая в индустрии моды, но отчасти они у неё врожденные - особенность японской культуры и, в частности, японских женщин. Мейк-ап в стиле гейши - бесспорно, форма украшения, но сильно отличающаяся от нашего современного понимания: это стиль, использующийся не для подчёркивания индивидуальной красоты лица, а, скорее, для приведения её в соответствие с идеальным ощущением женской красоты.
Освещение равномерно, без контраста и теней. На этой почти аскетической постановке Йосида разыгрывает тонкую, но всё же воспринимаемую психологическую пьесу, которая становится очевиднее, если взглянуть на весь диапазон её работ. Тема маски повторно исследуется без нарциссизма, а тема поиска личной самоидентификации - без ощущения драмы.
«В моих работах нет никакого поиска идентичности. Идентичности не существует. Есть лишь бесконечные слои «меня». Если я сниму их, как кожицу лука, внизу не будет ничего. Именно поэтому я назвала свою выставку, которая экспонировалась прошлой зимой, в Музее Израиля в Иерусалиме прошлой зимой, «Всё, что не я», - объяснила Йосида в недавнем интервью журналу Eyemagazine, и этим утверждением она рассеивает любые сомнения, которые могут возникать по поводу нарциссизма, часто сопровождающего жанр автопортрета. Важная часть её работы посвящена невестам. Для них Кимико Йосида использует потрясающие головные уборы из различных географических регионов и эпох, символы свадебной фаты в разных культурах - из Кении, Филиппин, Амазонии, Новой Гвинеи, Палестины и Пакистана. Разносторонний антропологический и этнографический экскурс, очаровательный и наводящий на размышления, сопровождающийся рядом более сюрреальных и символических интерпретаций, таких как «Невеста Mao» или «Невеста из Герники».
Недавно Кимико Йосида начала экспериментировать с автопортретами с буквами на лице; отдельные фотографии затем группируются, формируя многоэлементные изображения, воспроизводящие некоторые типичные эпитафии. Серия «Надгробье» вдохновлена могилой кардинала Барберини (XVI век), которую Кимико Йосида увидела во время поездки в Рим. В заключительной работе мы читаем “Pulvis, Cinis et Nihil” («Пыль, прах и ничто»). Всё, что остаётся от человека - эти буквы, выгравированные на мраморной плите; подобным образом, в своих автопортретах с буквами Йосида в максимально возможной степени растворяется в фоне, и символом вызванных смертью конца и растворения остаётся буква, символ всего вневременного, как в работе “Les cendres de mon art”, воспроизводящей “Memento Mori”.
На рассвете цивилизации искусство родилось как погребальное искусство. В интерпретации Кимико Йосиды эта тема рассматривается без погружения, как чистый художественный эксперимент. Эротическая тема, затронутая в серии невест, так же как и тема смерти, могла бы подсказать психоаналитическую интерпретацию работ этого фотографа и предположить причину её успеха в современном художественном мире. Нет сомнения, что критикам нравятся её изображения, они им интересны, потому что оживляют далёкое прошлое и темы, записанные в самих мужчинах, такие как желание и смерть, предложенные им по-новому, очень лично, даже интимно, и почти лирично.
© «Издательский дом МедиаПАБ» и Эдитриче Прогрессо, 2005 - 2010
© MediaPUB Publishing House and Editrice Progresso, 2005 - 2010
Любое полное или частичное копирование и/или воспроизведение материалов, опубликованных на сайте www.zoom-russia.ru
и/или в журнале Russian ZOOM, возможно исключительно с письменного разрешения правообладателя.