Торопец. Ностальгическое. Ч.1.
За те 23 года, что прошли со времени моего последнего вояжа в славный город Торопец, этот мир немножко изменился. А может, и нет.
Сижу я на торопецком вокзале, рядом штук пятнадцать таких же дурных и взъерошенных студентов из ленинградского Педа, пришиваю подруге пуговицу к дублёнке. На вокзале сидим часами, нисколько не волнуемся - это уже не первая наша фольклорная экспедиция.
Никуда не спешим, время монохромно, в лишних цветах не нуждается. Поднимаемся и, навешивая тяжеленные рюкзаки, шагаем по главной Советской улице к гостинице «Торопа».
Мы - это растрёпанная, нездешнего вида юная компания, состоящая из девиц в полосатых гетрах, рваных кедах, маминых тулупах и тужурках (если зима), юношей-филологов, вообще ни на что не похожих. Местные мальцы патриархального городка шалеют от переизбытка чувств.
(рисунки Тони Минасян)
На противоположном конце Торопца следует многочасовое лежание - сидение на Городище (высоком холме). Оттуда виден город - ненавязчиво открывается он без всяких там «маковок церквей», «теремов да домов»: просто крыши двускатные, озеро, да вдруг и церковка мелькнёт. Вот как и сейчас.
Звоню друзьям-соратникам: «Это я, я на Городище»!
Вот она - знаменитая чаша «Нового Городища».
Рассказывают, здесь стояла Троицкая церковь, которая провалилась вместе с народом. До сих пор на Троицу можно приложить ухо к воронке и услышать церковное пение: служба идёт.
Мы, студенты-филологи, на город не очень-то смотрим, красотами не интересуемся, путеводители не читаем, архитектурное своеобразие торопецких церквей не волнует нас совершенно. Вон видна церковь Корсунской иконы Божьей Матери (нет, не такого ядовитого цвета и вставных челюстей-окон).
Легкая изящная церковь, и легенды про неё записаны, и пересказываем их друг другу здесь же. А Корсунский собор стоит на медальоне, который сама Екатерина Великая вручила торопецким купцам за то, что они так удачно и ловко обвели её вокруг пальца (как именно, не помню). Чугунная медаль была такого размера, что спокойно легла под фундамент новой постройки.
А икона-то Корсунская знаменитая Литву ослепила: как засияла светом огненным, так и перекололи враги друг друга.
А внизу после спуска, прямо на Комсомольской улице, трактир стоял. Зашёл в него под вечер купец торопецкий, богатый (как и все тутошние), да за ночь всё свое богатство и проиграл. Не застрелился, а жене повинился. Супруга на следующий день всё в трактире и отыграла.
Спускаемся вниз, болтаем, хохочем беспрерывно. Сердца полны заслуженной гордостью: мы - люди рабочие, мы за фольклором приехали, мы науку вперед двигаем, мы информантов ищем. Так что добрую половину церквей студенты-фольлористы и вовсе не замечают, погруженные в другие дела и заботы.
(Церковь Рождества Богородицы)
(Преображенская церковь)
(и Казанская - с "боженятами")
Памятник Учителю, что у школы (в прошлом в каком-то из корпусов тюрьма располагалась) неизменно вызывает приступ веселья.
Вот здесь, у «Русалки» продают вкуснющие домашние пирожки с брусникой: кто был - не забудет!
Шутим: в торговую лавку заглянем, а потом и пойдем по Миллионной (так называлась улица Советская), у трактира свернём.
Дом купца Шарапова - одного из главных богатеев земли Торопецкой. По весне на двор деньги выкладывал, чтоб подсохли: за зиму-то отсырели, небось.
(Только это не дом Шарапова - соратники-атрибуторы поправили).
(Продолжение следует).
Сижу я на торопецком вокзале, рядом штук пятнадцать таких же дурных и взъерошенных студентов из ленинградского Педа, пришиваю подруге пуговицу к дублёнке. На вокзале сидим часами, нисколько не волнуемся - это уже не первая наша фольклорная экспедиция.
Никуда не спешим, время монохромно, в лишних цветах не нуждается. Поднимаемся и, навешивая тяжеленные рюкзаки, шагаем по главной Советской улице к гостинице «Торопа».
Мы - это растрёпанная, нездешнего вида юная компания, состоящая из девиц в полосатых гетрах, рваных кедах, маминых тулупах и тужурках (если зима), юношей-филологов, вообще ни на что не похожих. Местные мальцы патриархального городка шалеют от переизбытка чувств.
(рисунки Тони Минасян)
На противоположном конце Торопца следует многочасовое лежание - сидение на Городище (высоком холме). Оттуда виден город - ненавязчиво открывается он без всяких там «маковок церквей», «теремов да домов»: просто крыши двускатные, озеро, да вдруг и церковка мелькнёт. Вот как и сейчас.
Звоню друзьям-соратникам: «Это я, я на Городище»!
Вот она - знаменитая чаша «Нового Городища».
Рассказывают, здесь стояла Троицкая церковь, которая провалилась вместе с народом. До сих пор на Троицу можно приложить ухо к воронке и услышать церковное пение: служба идёт.
Мы, студенты-филологи, на город не очень-то смотрим, красотами не интересуемся, путеводители не читаем, архитектурное своеобразие торопецких церквей не волнует нас совершенно. Вон видна церковь Корсунской иконы Божьей Матери (нет, не такого ядовитого цвета и вставных челюстей-окон).
Легкая изящная церковь, и легенды про неё записаны, и пересказываем их друг другу здесь же. А Корсунский собор стоит на медальоне, который сама Екатерина Великая вручила торопецким купцам за то, что они так удачно и ловко обвели её вокруг пальца (как именно, не помню). Чугунная медаль была такого размера, что спокойно легла под фундамент новой постройки.
А икона-то Корсунская знаменитая Литву ослепила: как засияла светом огненным, так и перекололи враги друг друга.
А внизу после спуска, прямо на Комсомольской улице, трактир стоял. Зашёл в него под вечер купец торопецкий, богатый (как и все тутошние), да за ночь всё свое богатство и проиграл. Не застрелился, а жене повинился. Супруга на следующий день всё в трактире и отыграла.
Спускаемся вниз, болтаем, хохочем беспрерывно. Сердца полны заслуженной гордостью: мы - люди рабочие, мы за фольклором приехали, мы науку вперед двигаем, мы информантов ищем. Так что добрую половину церквей студенты-фольлористы и вовсе не замечают, погруженные в другие дела и заботы.
(Церковь Рождества Богородицы)
(Преображенская церковь)
(и Казанская - с "боженятами")
Памятник Учителю, что у школы (в прошлом в каком-то из корпусов тюрьма располагалась) неизменно вызывает приступ веселья.
Вот здесь, у «Русалки» продают вкуснющие домашние пирожки с брусникой: кто был - не забудет!
Шутим: в торговую лавку заглянем, а потом и пойдем по Миллионной (так называлась улица Советская), у трактира свернём.
Дом купца Шарапова - одного из главных богатеев земли Торопецкой. По весне на двор деньги выкладывал, чтоб подсохли: за зиму-то отсырели, небось.
(Только это не дом Шарапова - соратники-атрибуторы поправили).
(Продолжение следует).