"На фронте гражданской войны" Я. Никулихин, 1923 г. (Часть II, глава 5, д)
д) Положение рабочих, крестьян и коммунистической организации при белых.
Только две недели процарствовали белые в Борисоглебске. Но и за этот срок они насолили рабочим и беднякам-крестьянам своими порядками. Некоторые рабочие ждали от белых больше хлеба, высокой заработной платы; крестьяне ждали вдоволь соли и керосина. Но все эти надежды не сбылись. Хлеб в течение 2-х недель населению Борисоглебска вообще не выдавался, жалованье также не выплачивалось. Всех награбленных товаров и продуктов с частных квартир и советских складов на базаре в первые дни было много, только соль и керосин отсутствовали. Да и то цены на все быстро росли. Вольная торговля, об'явленная казаками быстро превращалась в бесшабашную вольную спекуляцию.
Рабочему и бедному люду жить при казаках стало очень трудно, а роптать было нельзя. Быстро новые властители города призывали к своему белогвардейскому порядку.
Пробовали рабочие железнодорожных мастерских у себя собраться, но казаки их разогнали. Защиты рабочему негде было искать. Партийная организация частью отступила за город, частью. была,, загнана в подполье; на улицах города, наряду с беспартийными, валялись оголенные трупы ее членов. Рабочие профессиональные союзы и кооперативы были разгромлены. Да рабочие и боялись показаться на центральных улицах города. Большинство их попряталось по своим квартирам, некоторые по чердаками подвалам, ежеминутно ожидая ареста. На центральных улицах свободно разгуливала только буржуазия. На. окраинах испуганный обыватель с оглядкой крался по какому-нибудь делу, стараясь скорее отмахать расстояние. Не ходили рабочие и на базар, который был уделом буржуазии, спекулянтов и наехавших кулаков. Изредка только кто-нибудь из рабочих семей выходил осматривать разбросанные всюду трупы, среди них опознавать родственников или своих знакомых. Аресты задели почти половину семей рабочих. Каждую ночь из коммунистического клуба выводили партии арестованных за городской сад и расстреливали. Многие рабочие слышали стоны и проклятия умирающих. Невыносимо жуткие минуты переживали они в это время. Каждый боялся за своего друга, сына, товарища, мужа, дочь, каждый был преисполнен жалости ко всем жертвам вместе взятым. Днем же ходили осматривать раздетые свежие трупы. Ходили осматривать и советских работников, чтобы узнать, кто погиб, на кого можно надеяться, что вернется живым. Так, например, казаки распустили слух по городу, что Пешков, Савин Ив., Никулихин - три видных работника - ими пойманы и расстреляны. Они пускали подобные, провокационные слухи с целью наложить печать безнадежности на сознание борисоглебского пролетариата. Но как бы то ни было, много нашлось добровольцев из трудящихся, которые ходили осматривать трупы по всем закоулкам, чтобы проверить грозные слухи. Рабочие и даже обыватели города, бывшие в это время в Борисоглебске и видевшие работу белых, сдавали вторично экзамен на преданность Советской власти. Противоречия классовых интересов обнаружились с полной отчетливостью. Все трудящиеся наглядно убедились, какую черную контр-революцию и гибель принесли с собой красновские полчища.
Своим грабительским и палаческим, поведением белогвардейские офицеры и казаки отталкивали от себя даже обывательски-мещанскую публику. Не только открытый грабеж, издевательства, насилия над женщинами и прочие мерзости практиковали красновцы, а добрались даже до церковного вина, украли его запасы из церковной лавки, на что жаловался потом служитель Исполкому при нашем вступлении обратно в город.
Красновским казакам и рядовым офицерам жалованье выдавалось по 15 рублей в месяц, а грабежом они увеличивали его до десятков тысяч рублей.
Кроме того, белые на каждом шагу обманывали население. Так, например, они все время уверяли, что не сегодня, так завтра к ним подойдут на помощь английские и французские войска, которые в количестве 4-х дивизий якобы пришли уже на ст. Таловую. Дни шли за днями, а иностранные войска не приходили. Всем выдумкам красновцев трудовое население перестало уже верить.
Пьянство, картежная игра, обман, грубость дополняли чашу отвращения масс к белым пришельцам. Слухи о бесчинствах белых доходили до крестьянских ушей. В деревнях ненависть к белым усиливалась от работы нагаек, реквизиций скота и принудительной мобилизации подвод. Особенно зароптали крестьяне, когда непрошенные гости пожаловали их старшиной, писарем и портретом царя в передний угол волостного правления. Они чесали затылки и в душе ненавидели чуждых им “избавителей”.
Только кулачье, да и то не все, было довольно красновцами. Все же остальные в деревне тосковали по Советской власти. Такое настроение крестьян занятых "белыми селений передавалось и в незанятые ими деревни и села, что облегчало нашу коммунистическую агитацию и организацию борьбы с белыми.
Остальные главы читать по тегу Никулихин