Барон Карл Маннергейм и русские эмигранты
Барон Карл Маннергейм и русские эмигранты - в письмах эпохи
Кирилл Александров
Несколько малоизвестных писем и рапортов, свидетельствующих об отношениях Маннергейма и белых русских.
16 июня в Санкт-Петербурге официальные власти торжественно, но с некоторой скромностью - если не сказать таинственностью - открыли мемориальную доску в честь храброго гвардейского офицера и Георгиевского кавалера, генерал-лейтенанта русской службы Карла Маннергейма (1867-1951). Это отрадное событие мы назвали бы почти сенсационным, учитывая нынешнее состояние умов, реабилитацию Сталина в массовом сознании, и разнузданное поведение современных сталинцев, тоскующих по временам Ягоды, Ежова, Берии и Абакумова.
К сожалению, приятное впечатление от достойного мероприятия испортила некоторая историческая небрежность его организаторов. Во-первых, в тексте надписи на мемориальной доске барон назван Густавом Карловичем, но так к нему обращались лишь близкие друзья и сослуживцы. Официально на русской службе фельдмаршала звали Карлом Карловичем (см. Общий список офицерским чинам Русской Императорской Армии. Составлен по 1-е Января 1909 г. СПБ., 1909. Колонка 577) или Карлом-Густавом Карловичем (Памятка Николаевского Кавалерийского Училища. Б. м., 1969. С. 227). Во-вторых, в тексте написано, что Маннергейм состоял на русской службе с 1887 года по 1918-й, в то время как на самом деле барон уже в декабре 1917 года находился в Гельсингфорсе (Маннергейм К. Г. Мемуары. М., 2003. С. 89). Поэтому доску следовало бы демонтировать и ошибки исправить, чтобы не конфузиться перед петербуржцами, гостями города, шведскими и финскими соседями. Необходимо установить обновленный вариант.
Увековечивание памяти Карла Маннергейма, чьи жизнь и судьба тесно связаны с уникальной военной субкультурой старого Петербурга, вызвало предсказуемую реакцию. Двадцать пять лет назад нынешние национал-большевики без сопротивления позволили обществу вернуть Северной столице имя святого апостола Петра, затем столь же покорно согласились с бесславным концом КПСС и ленинско-сталинского государства, а сегодня компенсируют свои исторические комплексы гневным возбуждением и поиском идеологических врагов. Маннергейму ставят в вину командование финскими войсками во время осады Ленинграда и финской оккупации части Карелии, забывая, что вступление Финляндии в войну против СССР в 1941 году стало прямым следствием сталинской внешней политики и агрессивной войны 1939-1940 годов. Тем более непонятно, каким образом участие Маннергейма в вооруженной борьбе против СССР в годы Второй мировой войны дезавуирует его боевые заслуги и отличия в рядах Русской Императорской армии: Российская империя и Советский Союз были разными государствами, не имевшими преемственности друг с другом. В Ленинграде подобная мемориальная доска, конечно, выглядела бы неуместной, но в Санкт-Петербурге - с учетом необходимых исправлений - она займет должное место.
В Зарубежной России не забывали барона, ставшего военным и государственным деятелем независимой Финляндии. Эмигранты считали его не только доблестным кавалеристом старой армии, но и своим выдающимся современником, участником Белого движения, добившимся в 1918 году победы в Освободительной войне против местных большевиков вместе с таким незаурядным офицером старой русской службы как генерал-майор Эрнст Левстрем. Действительно, в исторической перспективе Маннергейм защитил Финляндию и финское общество от колхозов, раскулачивания, ГУЛАГа и НКВД - именно этого до сих пор ему и не могут простить сталинцы. Ниже приводятся несколько малоизвестных писем и рапортов, свидетельствующих об отношениях Маннергейма и белых русских.
I. Письмо фельдмаршала Карла Маннергейма - Председателю РОВС Генерального штаба генерал-лейтенанту Алексею Архангельскому:
г. Гельсингфорс, 25 августа 1939 г.
Его Превосходительству
генерал-лейтенанту А. П. Архангельскому.
Глубоко тронутый уважаемым, крайне для меня лестным письмом Вашего Превосходительства, прошу за добрую память и дорогие сердцу старого Русского генерала обрадования, поздравления зарубежного Русского воинства и его высокочтимого Начальника, принять мою глубокую благодарность, а также горячие, сердечные пожелания и привет товарища по боям Великой войны.
Маннергейм (рукопись).
II. Из письма высокопоставленного финского корреспондента [предположительно - фельдмаршала Маннергейма] капитану Марковской железнодорожной роты и редактору журнала «Часовой» Василию Орехову (ноябрь 1939):
«Конечно, ни один финляндец не мог представить себе существования Финляндии, границы которой проходят у петербургских пригородов, без дружественных отношений с Россией и даже военных договоров с ней, и к этому страна была готова. Но в данную минуту мы имеем дело не с Россией, не с нормальным государством, уважающим права других и свои обязанности, на нас посягает международная, революционная организация, руководящая финляндской секцией III Интернационала, которая не скрывает своего желания советизировать нашу бедную, но честную страну, истребить нашу интеллигенцию, развратить нашу молодежь, надсмеяться над нашей национальной историей, уничтожить наши памятники, среди которых на улицах столицы вы увидите и сохраненные и оберегаемые нами памятники нашими великим князьям - вашим императорам».
III. Письмо профессора, Генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Головина - фельдмаршалу Карлу Маннергейму:
Париж, 29 декабря 1939 г.
108 rue Michel-Ange (XVI)
Ваше Высокопревосходительство,
Глубокоуважаемый Густав Карлович
Начинаю мое письмо к Вам с выражения восторга перед доблестью финского народа, который под Вашим водительством показывает сейчас всему миру пример высочайшего героизма.
В свое время, командуя в Вильманстранде русским 20-м Драгунским полком, я смог лично оценить высокие качества Вашего народа. Посему я принадлежу к тем русским националистам, от всей души и полностью признающих право Финляндии на независимость, ныне ею так мужественно защищаемую. Как русский ура националист я не могу признать в акте нападения Сталина на Финляндию проявление русской национальной политики. Я продолжаю считать, как в 1919 году, что свержение большевицкого ига на моей родине является единственным радикальным средством для создания в восточной Европе условий мирного сосуществования и развития свободных народов.
Исходя из этой мысли, я позволяю себе рекомендовать Вашему вниманию одну из наиболее полезных организаций, создавшихся в русской эмиграции. Эта организация - “Национально-Трудовой Союз Нового Поколения” создана нашей патриотически настроенной молодежью. Она не задается фантастической целью сформировать заграницей какое-то новое русское правительство, а стремится лишь к одному: помочь русским народным массам собственными силами сбросить ненавистную большевицкую власть.
Может быть Вы найдете полезным разрешить им использовать для их деятельности Финляндию как базу. Если же Вы сочтете возможным оказать и техническую помощь, то отдача их работы значительно возрастает.
При сем прилагаю краткую справку о задачах и плане работы рекомендуемой мною организации, а также о возглавляющем ее личном составе.
Пользуюсь случаем просить Вас, Глубокоуважаемый Густав Карлович, принять мои наилучшие пожелания к наступающему 1940-му году и уверения в глубоком моем уважении и преданности
Ваш (рукопись).
IV. Письмо от 30 декабря 1939 года фельдмаршала Карла Маннергейма - Председателю РОВС Генерального штаба генерал-лейтенанту Алексею Архангельскому:
Ваше Превосходительство,
Глубокоуважаемый Алексей Петрович
На уважаемое письмо Ваше от 16 декабря имею честь сообщить, что в настоящем периоде нашей войны я не вижу никакой возможности воспользоваться сделанным Вами предложением.
Втянувшись в войну против нашего желания, мы боремся на жизнь и смерть, один против пятидесяти, и в таких условиях мысль высказанная в Вашем письме неосуществима по причинам, на которых мне трудно более подробно остановиться.
Как обстоятельства разовьются, трудно предвидеть в настоящий момент. Кто знает, какие возможности ближайшее время может открыть и для Вас.
Прошу принять уверение в глубоком моем уважении и искренней преданности.
Маннергейм.
Примечание К. М. Александрова: в письме речь шла о предложении использовать кадры РОВС и русских белых эмигрантов для создания антибольшевистских формирований на финском фронте. Зимой 1940 года предложение было принято и соответствующая «акция РОВС» на советско-финляндском фронте состоялась.
V. Письмо от 8 января 1940 года Председателя РОВС Генерального штаба генерал-лейтенанта Алексея Архангельского - фельдмаршалу Карлу Маннергейму:
Ваше Превосходительство,
Глубокоуважаемый Густав Карлович
Ваше любезное письмо от 30 декабря с. г. только что получил. Пользуясь поездкой в Финляндию лично мне известного Корнета Лабинского, призванного в ряды Вашей Армии, приношу Вам благодарность за ответ и пожелания успехов в Вашей неравной борьбе.
Вполне понимаю, что в настоящем периоде войны могут быть серьезные основания неосуществимости моего предложения, но буду надеяться на то, что Ваша борьба откроет и для нас большие возможности и, приняв в ней, так или иначе, участие мы сможем помочь Вам и сделать многое для восстановления Национальной России.
Считаю нелишним привести слова из новогоднего приветствия Великого Князя Владимира Кирилловича, помещенного в последнем номере «Возрождения»:
«Ничем неоправданным нападением советской власти на миролюбивый финляндский народ закончился минувший год. Свое нападение она сопровождает зверствами против гражданского населения и тем более внушает к себе отвращение всего мира. Русский народ не желает войны с Финляндией. Он не желает ея порабощения, и грядущая Императорская Россия всегда будет уважать ея самостоятельность».
В этом же номере «Возрождения» помещена и резолюция Российского Национального Объединения, решительно осуждающая нападение СССР и Коминтерна на Финляндию, и рисующая отношение будущей Национальной России к Финляндии.
Теперь из моих писем Вы знаете отношение к Финляндии наших военные кругов, национальных русских организаций и, наконец, Главы Императорского Дома, и это отношение, ярко выявленное, даст, я уверен, Вам возможность легче принять решение относительно участия русских в Вашей и н а ш е й борьбе за В а ш у свободу и н а ш е освобождение против общего врага - советской власти.
Хочется верить, что эти возможности скоро наступят.
Белым русским, живущим в Финляндии, я подтвердил, что они должны поступить, если еще не призваны, добровольцами в Финляндскую армию. Полагаю, что это мое распоряжение никак не может идти вразрез с Вашими взглядами.
Позвольте еще раз пожелать Вам успеха и просить принять уверение в искреннем к Вам уважении и преданности.
А. А р х а н г е л ь с к и й.
(Окончание следует.)
beloedelo
Кирилл Александров
Несколько малоизвестных писем и рапортов, свидетельствующих об отношениях Маннергейма и белых русских.
16 июня в Санкт-Петербурге официальные власти торжественно, но с некоторой скромностью - если не сказать таинственностью - открыли мемориальную доску в честь храброго гвардейского офицера и Георгиевского кавалера, генерал-лейтенанта русской службы Карла Маннергейма (1867-1951). Это отрадное событие мы назвали бы почти сенсационным, учитывая нынешнее состояние умов, реабилитацию Сталина в массовом сознании, и разнузданное поведение современных сталинцев, тоскующих по временам Ягоды, Ежова, Берии и Абакумова.
К сожалению, приятное впечатление от достойного мероприятия испортила некоторая историческая небрежность его организаторов. Во-первых, в тексте надписи на мемориальной доске барон назван Густавом Карловичем, но так к нему обращались лишь близкие друзья и сослуживцы. Официально на русской службе фельдмаршала звали Карлом Карловичем (см. Общий список офицерским чинам Русской Императорской Армии. Составлен по 1-е Января 1909 г. СПБ., 1909. Колонка 577) или Карлом-Густавом Карловичем (Памятка Николаевского Кавалерийского Училища. Б. м., 1969. С. 227). Во-вторых, в тексте написано, что Маннергейм состоял на русской службе с 1887 года по 1918-й, в то время как на самом деле барон уже в декабре 1917 года находился в Гельсингфорсе (Маннергейм К. Г. Мемуары. М., 2003. С. 89). Поэтому доску следовало бы демонтировать и ошибки исправить, чтобы не конфузиться перед петербуржцами, гостями города, шведскими и финскими соседями. Необходимо установить обновленный вариант.
Увековечивание памяти Карла Маннергейма, чьи жизнь и судьба тесно связаны с уникальной военной субкультурой старого Петербурга, вызвало предсказуемую реакцию. Двадцать пять лет назад нынешние национал-большевики без сопротивления позволили обществу вернуть Северной столице имя святого апостола Петра, затем столь же покорно согласились с бесславным концом КПСС и ленинско-сталинского государства, а сегодня компенсируют свои исторические комплексы гневным возбуждением и поиском идеологических врагов. Маннергейму ставят в вину командование финскими войсками во время осады Ленинграда и финской оккупации части Карелии, забывая, что вступление Финляндии в войну против СССР в 1941 году стало прямым следствием сталинской внешней политики и агрессивной войны 1939-1940 годов. Тем более непонятно, каким образом участие Маннергейма в вооруженной борьбе против СССР в годы Второй мировой войны дезавуирует его боевые заслуги и отличия в рядах Русской Императорской армии: Российская империя и Советский Союз были разными государствами, не имевшими преемственности друг с другом. В Ленинграде подобная мемориальная доска, конечно, выглядела бы неуместной, но в Санкт-Петербурге - с учетом необходимых исправлений - она займет должное место.
В Зарубежной России не забывали барона, ставшего военным и государственным деятелем независимой Финляндии. Эмигранты считали его не только доблестным кавалеристом старой армии, но и своим выдающимся современником, участником Белого движения, добившимся в 1918 году победы в Освободительной войне против местных большевиков вместе с таким незаурядным офицером старой русской службы как генерал-майор Эрнст Левстрем. Действительно, в исторической перспективе Маннергейм защитил Финляндию и финское общество от колхозов, раскулачивания, ГУЛАГа и НКВД - именно этого до сих пор ему и не могут простить сталинцы. Ниже приводятся несколько малоизвестных писем и рапортов, свидетельствующих об отношениях Маннергейма и белых русских.
I. Письмо фельдмаршала Карла Маннергейма - Председателю РОВС Генерального штаба генерал-лейтенанту Алексею Архангельскому:
г. Гельсингфорс, 25 августа 1939 г.
Его Превосходительству
генерал-лейтенанту А. П. Архангельскому.
Глубоко тронутый уважаемым, крайне для меня лестным письмом Вашего Превосходительства, прошу за добрую память и дорогие сердцу старого Русского генерала обрадования, поздравления зарубежного Русского воинства и его высокочтимого Начальника, принять мою глубокую благодарность, а также горячие, сердечные пожелания и привет товарища по боям Великой войны.
Маннергейм (рукопись).
II. Из письма высокопоставленного финского корреспондента [предположительно - фельдмаршала Маннергейма] капитану Марковской железнодорожной роты и редактору журнала «Часовой» Василию Орехову (ноябрь 1939):
«Конечно, ни один финляндец не мог представить себе существования Финляндии, границы которой проходят у петербургских пригородов, без дружественных отношений с Россией и даже военных договоров с ней, и к этому страна была готова. Но в данную минуту мы имеем дело не с Россией, не с нормальным государством, уважающим права других и свои обязанности, на нас посягает международная, революционная организация, руководящая финляндской секцией III Интернационала, которая не скрывает своего желания советизировать нашу бедную, но честную страну, истребить нашу интеллигенцию, развратить нашу молодежь, надсмеяться над нашей национальной историей, уничтожить наши памятники, среди которых на улицах столицы вы увидите и сохраненные и оберегаемые нами памятники нашими великим князьям - вашим императорам».
III. Письмо профессора, Генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Головина - фельдмаршалу Карлу Маннергейму:
Париж, 29 декабря 1939 г.
108 rue Michel-Ange (XVI)
Ваше Высокопревосходительство,
Глубокоуважаемый Густав Карлович
Начинаю мое письмо к Вам с выражения восторга перед доблестью финского народа, который под Вашим водительством показывает сейчас всему миру пример высочайшего героизма.
В свое время, командуя в Вильманстранде русским 20-м Драгунским полком, я смог лично оценить высокие качества Вашего народа. Посему я принадлежу к тем русским националистам, от всей души и полностью признающих право Финляндии на независимость, ныне ею так мужественно защищаемую. Как русский ура националист я не могу признать в акте нападения Сталина на Финляндию проявление русской национальной политики. Я продолжаю считать, как в 1919 году, что свержение большевицкого ига на моей родине является единственным радикальным средством для создания в восточной Европе условий мирного сосуществования и развития свободных народов.
Исходя из этой мысли, я позволяю себе рекомендовать Вашему вниманию одну из наиболее полезных организаций, создавшихся в русской эмиграции. Эта организация - “Национально-Трудовой Союз Нового Поколения” создана нашей патриотически настроенной молодежью. Она не задается фантастической целью сформировать заграницей какое-то новое русское правительство, а стремится лишь к одному: помочь русским народным массам собственными силами сбросить ненавистную большевицкую власть.
Может быть Вы найдете полезным разрешить им использовать для их деятельности Финляндию как базу. Если же Вы сочтете возможным оказать и техническую помощь, то отдача их работы значительно возрастает.
При сем прилагаю краткую справку о задачах и плане работы рекомендуемой мною организации, а также о возглавляющем ее личном составе.
Пользуюсь случаем просить Вас, Глубокоуважаемый Густав Карлович, принять мои наилучшие пожелания к наступающему 1940-му году и уверения в глубоком моем уважении и преданности
Ваш (рукопись).
IV. Письмо от 30 декабря 1939 года фельдмаршала Карла Маннергейма - Председателю РОВС Генерального штаба генерал-лейтенанту Алексею Архангельскому:
Ваше Превосходительство,
Глубокоуважаемый Алексей Петрович
На уважаемое письмо Ваше от 16 декабря имею честь сообщить, что в настоящем периоде нашей войны я не вижу никакой возможности воспользоваться сделанным Вами предложением.
Втянувшись в войну против нашего желания, мы боремся на жизнь и смерть, один против пятидесяти, и в таких условиях мысль высказанная в Вашем письме неосуществима по причинам, на которых мне трудно более подробно остановиться.
Как обстоятельства разовьются, трудно предвидеть в настоящий момент. Кто знает, какие возможности ближайшее время может открыть и для Вас.
Прошу принять уверение в глубоком моем уважении и искренней преданности.
Маннергейм.
Примечание К. М. Александрова: в письме речь шла о предложении использовать кадры РОВС и русских белых эмигрантов для создания антибольшевистских формирований на финском фронте. Зимой 1940 года предложение было принято и соответствующая «акция РОВС» на советско-финляндском фронте состоялась.
V. Письмо от 8 января 1940 года Председателя РОВС Генерального штаба генерал-лейтенанта Алексея Архангельского - фельдмаршалу Карлу Маннергейму:
Ваше Превосходительство,
Глубокоуважаемый Густав Карлович
Ваше любезное письмо от 30 декабря с. г. только что получил. Пользуясь поездкой в Финляндию лично мне известного Корнета Лабинского, призванного в ряды Вашей Армии, приношу Вам благодарность за ответ и пожелания успехов в Вашей неравной борьбе.
Вполне понимаю, что в настоящем периоде войны могут быть серьезные основания неосуществимости моего предложения, но буду надеяться на то, что Ваша борьба откроет и для нас большие возможности и, приняв в ней, так или иначе, участие мы сможем помочь Вам и сделать многое для восстановления Национальной России.
Считаю нелишним привести слова из новогоднего приветствия Великого Князя Владимира Кирилловича, помещенного в последнем номере «Возрождения»:
«Ничем неоправданным нападением советской власти на миролюбивый финляндский народ закончился минувший год. Свое нападение она сопровождает зверствами против гражданского населения и тем более внушает к себе отвращение всего мира. Русский народ не желает войны с Финляндией. Он не желает ея порабощения, и грядущая Императорская Россия всегда будет уважать ея самостоятельность».
В этом же номере «Возрождения» помещена и резолюция Российского Национального Объединения, решительно осуждающая нападение СССР и Коминтерна на Финляндию, и рисующая отношение будущей Национальной России к Финляндии.
Теперь из моих писем Вы знаете отношение к Финляндии наших военные кругов, национальных русских организаций и, наконец, Главы Императорского Дома, и это отношение, ярко выявленное, даст, я уверен, Вам возможность легче принять решение относительно участия русских в Вашей и н а ш е й борьбе за В а ш у свободу и н а ш е освобождение против общего врага - советской власти.
Хочется верить, что эти возможности скоро наступят.
Белым русским, живущим в Финляндии, я подтвердил, что они должны поступить, если еще не призваны, добровольцами в Финляндскую армию. Полагаю, что это мое распоряжение никак не может идти вразрез с Вашими взглядами.
Позвольте еще раз пожелать Вам успеха и просить принять уверение в искреннем к Вам уважении и преданности.
А. А р х а н г е л ь с к и й.
(Окончание следует.)
beloedelo