"У нас ведь, действительно народная армия."
Оригинал взят у kaminec в "У нас ведь, действительно народная армия."
ХХI
Через неделю леса кончились и началась болотистая равнина, покрытая мелким камышом. Старинное узкое шоссе вилось среди заросших камышом и осокой болот, которые только изредка перемежались березовыми перелесками.
Растянувшиеся на тридцать верст обозы, - всего у РОНА было около пяти тысяч подвод, - двигались медленно, так как приходилось исправлять взорванные и сожженные партизанами мосты. Подводы и автомобили проходили по исправленным наспех мостам легко, но под танками и броневиками мосты рушились и всем членам отряда “Смерть Сталину” по нескольку часов приходилось помогать танкистам вытаскивать застрявшие между сваями танки и броневики. Пока вытаскивали танк или броневик, обозы уходили уже далеко вперед и около танков оставалась только бригада автоматчиков и батальон Николаева.
Николаев, как и Никитенко считал, что партизаны обязательно попытаются захватить застрявшие танки. Так и случилось. Как только первый танк провалился на мосту, а два других застряли на брошенных в болоте бревнах, партизаны открыли из леса пулеметный огонь. Никитенко и Николаев отправили вдоль шоссе к лесу по взводу автоматчиков, но партизаны, не приняв бой, ушли вглубь леса. После этого танки и броневики застревали еще не раз и как только это случалось, партизаны сразу открывали из лесу огонь.
Когда через неделю болота кончились, шоссе пошло среди красивой богатой местности, покрытой холмами, по склонам которых росли буковые или дубовые рощи. На крышах домов стояли на одной ноге около своих гнезд красноносые аисты. Листья деревьев, трава, овощи, все было ярко зеленое, и пейзаж, и дома, и лица крестьян, все имело другой вид, чем в Белоруссии. Колонны РОНА уже покинули леса и болота Западной Белоруссии и вошли в Польшу. Было начало августа. Уже около одиннадцати часов палило так, что с трудом шли по шоссе. Жара спадала только часам к шести а иногда и позже.
Ннкитенко подарил Николаеву маленькую гнедую кобылу и они часами ехали вместе. На второй день после вступления в Польшу, когда можно было уже больше не бояться нападения партизан, Никитенко предложил Николаеву поехать к командиру передового отряда автоматчиков Симакову. Николаев охотно согласился. От Никитенко он знал, что в РОНА имеется свыше двенадцати тысяч бойцов, но в строю идут только два батальона автоматчиков. Один батальон - впереди колонны, вслед за несколькими танками, и один сзади, за которым тоже двигались танки и броневики. А остальные офицеры и солдаты ехали на подводах со своими семьями. Они двигались в известном порядке - сначала первая рота первого полка, потом вторая рота и так далее. Так что в случае боевой тревоги командиры и солдаты, схватив оружие и соскочив с телег, сразу были готовы к бою.
- Что же, разве все командиры и бойцы имеют семьи? - спросил Николаев.
- Почти что все. У нас ведь, действительно народная армия. Плохая или хорошая, это другое дело, а что уж народная то это верно. Большинство солдат, да и офицеров, это рабочие и колхозники из окрестности поселка Локоть. До войны на спиртном заводе работали, на фабриках, в колхозах. Все друг дружку знают давно.
- А кто такой был Воскобойник?
- Инженер. Служил на спиртном заводе. Каминский тоже инженер. Когда партизаны начали грабить деревни, по призыву Воскобойника сначала рабочие, а потом и колхозники организовали боевые дружины и еще до прихода немцев начали борьбу
с партизанами.
Никитенко подробно рассказал Николаеву, как организовалась в Брянских лесах Русская Отдельная Народная Армия по своему характеру, действительно, подлинно народная антибольшевистская армия - прообраз будущей РОА.
Никитенко взглянул на задумавшегося Николаева и ударил плетью гнедую кобылу, которую он ему подарил. От неожиданного удара‚ кобыла с места взяла в галоп. Когда кобыла перешла на рысь Никитенко сказал:
- О чем это, ты, Алеша, задумался? У тебя такое выражение лица было, точно ты мышиного яда объелся?
- Я думал о том, что ты рассказывал мне, о Воскобойнике, о Каминском.
- Э, это пустое все, - прикрывая ладонью от ветра огонек зажигалки, проговорил Никитенко. - Закуривай, вот, лучше. Воскобойник уже в могиле. Каминскому тоже долго не жить. Либо его в бою убьют, он ведь, знаешь, не из тех, что от пуль прячутся. Либо немцы пристрелят. Никогда они не простят ему его трюков.
- Ну, а немцы-то за что?
- А, уж больно он себя смело с ними ведет. Все время с ними заедается. И вот с орденами, что танкисты в Дятлово насобирали, опять что-нибудь выкинет. Вот посмотришь. Встретится ежели с Гимлером, то Гимлеру покажет, не моргнет. Ему по моему сейчас уже все равно. В победу немцев он давно уже не верит. В союзников тоже, считает, что от всей мировой бойни один Сталин и евреи выиграют. Ему сколько раз через партизанских лазутчиков предлагали перейти на сторону Москвы. Обещали генеральский чин сохранить. Еще перед тем, как идти нам из Дятлово предлагали. Предлагали ночью слетать на самолете в Москву, а к утру вернуться.
- Ну, а он что?
- Я же сказал тебе, что он поставил крест на всем и на себе тоже.
- А ведь мог бы перейти к большевикам, как Гиль?
- Да нет, не мог бы, - подумав покачал головой Никитенко. - Гиль-то, ведь, капитаном государственной безопасности перед войной был. А Каминский бывший заключенный. На предательство он не способен. Да и кто бы за ним пошел? Самый последний рядовой и тот знает, что Иоська никого из нас не простит, изменяй, не изменяй, а конец один - пуля. А то - веревка. Иоська-то теперь пули для немцев бережет, а своих из экономии вешает.
Борис Башилов «КТО ВРАГ?»
(повесть, фрагменты о РОНА).
Газета «Наша Страна» Буэнос Айрес №510, четверг, 5 ноября 1959 года, с.2,5.
ХХI
Через неделю леса кончились и началась болотистая равнина, покрытая мелким камышом. Старинное узкое шоссе вилось среди заросших камышом и осокой болот, которые только изредка перемежались березовыми перелесками.
Растянувшиеся на тридцать верст обозы, - всего у РОНА было около пяти тысяч подвод, - двигались медленно, так как приходилось исправлять взорванные и сожженные партизанами мосты. Подводы и автомобили проходили по исправленным наспех мостам легко, но под танками и броневиками мосты рушились и всем членам отряда “Смерть Сталину” по нескольку часов приходилось помогать танкистам вытаскивать застрявшие между сваями танки и броневики. Пока вытаскивали танк или броневик, обозы уходили уже далеко вперед и около танков оставалась только бригада автоматчиков и батальон Николаева.
Николаев, как и Никитенко считал, что партизаны обязательно попытаются захватить застрявшие танки. Так и случилось. Как только первый танк провалился на мосту, а два других застряли на брошенных в болоте бревнах, партизаны открыли из леса пулеметный огонь. Никитенко и Николаев отправили вдоль шоссе к лесу по взводу автоматчиков, но партизаны, не приняв бой, ушли вглубь леса. После этого танки и броневики застревали еще не раз и как только это случалось, партизаны сразу открывали из лесу огонь.
Когда через неделю болота кончились, шоссе пошло среди красивой богатой местности, покрытой холмами, по склонам которых росли буковые или дубовые рощи. На крышах домов стояли на одной ноге около своих гнезд красноносые аисты. Листья деревьев, трава, овощи, все было ярко зеленое, и пейзаж, и дома, и лица крестьян, все имело другой вид, чем в Белоруссии. Колонны РОНА уже покинули леса и болота Западной Белоруссии и вошли в Польшу. Было начало августа. Уже около одиннадцати часов палило так, что с трудом шли по шоссе. Жара спадала только часам к шести а иногда и позже.
Ннкитенко подарил Николаеву маленькую гнедую кобылу и они часами ехали вместе. На второй день после вступления в Польшу, когда можно было уже больше не бояться нападения партизан, Никитенко предложил Николаеву поехать к командиру передового отряда автоматчиков Симакову. Николаев охотно согласился. От Никитенко он знал, что в РОНА имеется свыше двенадцати тысяч бойцов, но в строю идут только два батальона автоматчиков. Один батальон - впереди колонны, вслед за несколькими танками, и один сзади, за которым тоже двигались танки и броневики. А остальные офицеры и солдаты ехали на подводах со своими семьями. Они двигались в известном порядке - сначала первая рота первого полка, потом вторая рота и так далее. Так что в случае боевой тревоги командиры и солдаты, схватив оружие и соскочив с телег, сразу были готовы к бою.
- Что же, разве все командиры и бойцы имеют семьи? - спросил Николаев.
- Почти что все. У нас ведь, действительно народная армия. Плохая или хорошая, это другое дело, а что уж народная то это верно. Большинство солдат, да и офицеров, это рабочие и колхозники из окрестности поселка Локоть. До войны на спиртном заводе работали, на фабриках, в колхозах. Все друг дружку знают давно.
- А кто такой был Воскобойник?
- Инженер. Служил на спиртном заводе. Каминский тоже инженер. Когда партизаны начали грабить деревни, по призыву Воскобойника сначала рабочие, а потом и колхозники организовали боевые дружины и еще до прихода немцев начали борьбу
с партизанами.
Никитенко подробно рассказал Николаеву, как организовалась в Брянских лесах Русская Отдельная Народная Армия по своему характеру, действительно, подлинно народная антибольшевистская армия - прообраз будущей РОА.
Никитенко взглянул на задумавшегося Николаева и ударил плетью гнедую кобылу, которую он ему подарил. От неожиданного удара‚ кобыла с места взяла в галоп. Когда кобыла перешла на рысь Никитенко сказал:
- О чем это, ты, Алеша, задумался? У тебя такое выражение лица было, точно ты мышиного яда объелся?
- Я думал о том, что ты рассказывал мне, о Воскобойнике, о Каминском.
- Э, это пустое все, - прикрывая ладонью от ветра огонек зажигалки, проговорил Никитенко. - Закуривай, вот, лучше. Воскобойник уже в могиле. Каминскому тоже долго не жить. Либо его в бою убьют, он ведь, знаешь, не из тех, что от пуль прячутся. Либо немцы пристрелят. Никогда они не простят ему его трюков.
- Ну, а немцы-то за что?
- А, уж больно он себя смело с ними ведет. Все время с ними заедается. И вот с орденами, что танкисты в Дятлово насобирали, опять что-нибудь выкинет. Вот посмотришь. Встретится ежели с Гимлером, то Гимлеру покажет, не моргнет. Ему по моему сейчас уже все равно. В победу немцев он давно уже не верит. В союзников тоже, считает, что от всей мировой бойни один Сталин и евреи выиграют. Ему сколько раз через партизанских лазутчиков предлагали перейти на сторону Москвы. Обещали генеральский чин сохранить. Еще перед тем, как идти нам из Дятлово предлагали. Предлагали ночью слетать на самолете в Москву, а к утру вернуться.
- Ну, а он что?
- Я же сказал тебе, что он поставил крест на всем и на себе тоже.
- А ведь мог бы перейти к большевикам, как Гиль?
- Да нет, не мог бы, - подумав покачал головой Никитенко. - Гиль-то, ведь, капитаном государственной безопасности перед войной был. А Каминский бывший заключенный. На предательство он не способен. Да и кто бы за ним пошел? Самый последний рядовой и тот знает, что Иоська никого из нас не простит, изменяй, не изменяй, а конец один - пуля. А то - веревка. Иоська-то теперь пули для немцев бережет, а своих из экономии вешает.
Борис Башилов «КТО ВРАГ?»
(повесть, фрагменты о РОНА).
Газета «Наша Страна» Буэнос Айрес №510, четверг, 5 ноября 1959 года, с.2,5.