Залетная книжка (часть 20)
Байки про военных авиаторов
Самогонка подходила к концу. Мужиков здорово развезло на старые дрожжи, они в очередной раз чокнулись за чудесное Борино спасение:
- Ну, Боря, еще полетаем!..
В кухне внезапно появился комэск (дверь холостяцкой квартиры по выходным традиционно не закрывали):
- Хрен тебе, Елин, а не полеты! Гапонов уже все знает, дежурный успел доложить. Я хотел вместе с тобой идти к нему на поклон, но раз уж ты снова нажрался …
Комэск развел руками и ушел. Валек с жалостью посмотрел на Борю:
- Гапонов тебя любит…
- Любит… Ну, давай тогда за свободу! Выгонят с летной - служить не останусь!..
Сказав это, он вдруг почувствовал, что уход на гражданку - вопрос уже решенный и именно этого он на самом деле и жаждет. Хочешь летать, не хочешь - все уже свершилось. Стало легко.
Пошли, взяли еще литр. Боря, счастливый, вышел на балкон и стал орать на весь городок:
- Да что там небо! Пустое место! А здесь, в ущелье, тепло и сыро!
Опять возник комэск, затащил его с балкона в комнату:
- Ты че орешь? Хорош пить, лезь в холодную ванну! И чтоб завтра был как новенький! Гапонов согласился не докладывать в дивизию!..
Боре было весело и свободно:
- Ха-ха! Пустое место! А здесь, в ущелье, ха-ха, тепло и сыро!..
Комэск ушел, Боря затих. Только что он был свободным человеком, далеким от всех этих Гапоновых, и вот он снова при них:
- Наливай, Валек. Полетаем…- сказал он обреченно…
О том, что Елин посетил трезвак, вскоре узнал весь полк, и секретарь парткома немедленно стуканул об этом в дивизию. Борю выгнали из партии и автоматически - с летной работы.
Поставский полк расформировали и разбросали пополам в Лиду и в Даугавпилс.
Боря прибыл в Лиду. Представляясь командиру, сразу сказал, что служить не собирается, и попросил уволить его по служебному несоответствию. Тот не отреагировал на просьбу.
Летчиков, прибывающих из Постав, селили в гостиницу, а Боре места там не нашлось, его временно определили жить на КП, в комнате прилетающих экипажей. Бросив "Шмяка" вместе с вещами возле гостиницы, он пошел в кабак, где познакомился с девушкой, полночи ползал с ней по реставрируемой старинной Лидской крепости, а проводив, пошел на аэродром искать КП. Так как аэродром ночью охраняется, его арестовал часовой, сдал начальнику караула, и он проторчал до утра в караулке.
Елина назначили штатным помощником руководителя полетов. Он написал заявление, чтобы кормежку ему выдавали
деньгами, а также компенсировали расходы на жилье - после ночного ареста он снял домик-времянку недалеко от части и принципиально перестал появляться в полку.
В Борином домике постепенно стало весело. У него стал жить Серега Уваров, который тоже увольнялся на гражданку. Раньше он был освобожденным комсомольским работником в Поставском Батальоне обеспечения. Командование этого батальона занималось тем, что крало авиационный керосин, отвозило его целыми заправщиками в Литву и продавало там зажиточным литовцам для отопления. После каждой удачной продажи все руководство батальона уезжало в командировку в Минск, заселялось в гостиницу «Турист», где у них все было схвачено, и гудело там по нескольку дней. Участвовал в этом и Серега. Когда их поймали при попытке продать очередную цистерну керосина, его назначили крайним и дали год условно, и вот теперь выгоняли из армии.
В их компанию прибился и еще один «дембель», Игорь-пожарник. По образованию он был артиллерист, но по какому-то невероятному стечению обстоятельств прибыл в авиаполк на должность начальника пожарной охраны. Должность эта, как известно, «последняя», Игорь вскоре спился, и его выгоняли по пьянке… У пожарника была койка в общаге, обычно он просыпался первым (в районе обеда) и шел в Борин домик, где будил Борю с Серегой криком:
- А при по-жа-ре звоните ноль - один!
Они просыпались, умывались и ехали в город. Пообедав, чаще всего в кабаке, болтались по городу, ходили в кино или пили пиво. Хотя в ту пору в Поставах, например, проводились месячники и даже кварталы трезвости, когда в течение трех месяцев во всем городе вообще не торговали спиртным, даже пивом, Лидский пивзавод вопреки политике партии выпуск не сократил.
Вечером снова шли в кабак, где Серега с Борей пытались склеить девчонок, а пожарник - нажраться на халяву, подсаживаясь за чужие столики и знакомясь со всеми подряд, и под конец заказать драку. Впрочем, драка получалась редко - его огромный рост, красная репа и боевого вида усы, закрученные кверху, за которые его прозвали «Буденным», внушали окружающим страх. Кроме того, все знали, что у него есть пистолет. Как-то раз пожарник взял его в кабак - огромный чешский пневматический пистолет, - да накушался сильней обычного, так, что было ему уже не до драки, и на выходе из кабака к нему подошли трое:
- Эй, мужик, сними курточку…
Игорек, с трудом державшийся на ногах, понимал, что в таком состоянии ему троих не одолеть. «Ладно, в другой раз с этими разберусь. А куртка-то и слова доброго не стоит…» - подумал он и стал стягивать ее с себя, обнажив пистолет, торчавший за поясом.
- Эй, а это у тебя че?..
- Это? Это пистолет!.. - обрадовался пожарник, вспомнив, что вооружен. Пока он выковыривал оружие из-за пояса, злодеи разбежались.
Пьянка-гулянка обычно продолжалась в Борином домике до утра, причем если Боря с Серегой приходили из кабака без девочек, то более удачливые их товарищи приносили им самогонки и за это пользовались домиком до утра, а сами хозяева шли на их места в гостиницу.
Захарыч, хозяин времянки, и рад бы был прекратить это, но поделать ничего не мог: во-первых, Боря его предупреждал, что любит погудеть, хоть и не сказал, что это будет постоянно. А во-вторых, сразу после заселения он взял с Бори деньги за несколько месяцев вперед, так что приходилось терпеть.
Павловский, Рева и Валек получили капитанов и договорились с Борей, что обмывать событие будут у него. В домик набилось человек двадцать. Начали с водочки.
- Боря, так ты уже, что ли, уволился? - спросил его Ведеркин.
- Нет еще.
- А почему мы вчера, когда возвращались из Постав на Гариковой машине, видели, как ты на железнодорожном переезде забивал что-то кувалдой, весь из себя такой пролетарий в оранжевом жилете?!
- Да надоела мне эта бесконечная гулянка, да и денег не хватает, я пришел в бюро по трудоустройству и сказал, что я офицер в отпуске, нужны срочно деньги, хочу поработать. Они меня и устроили на железную дорогу, кувалдой махать.
- Ты же говорил, что точно будешь увольняться…
- Так по несоответствию не увольняют, а по пьянке - неохота, говорят, на гражданке потом никуда не устроишься…
- Это в пожарники, в милицию всякую не устроишься, а если работать, то - пожалуйста!..
- Валера, ну как же я могу уволиться, тем более по пьянке, когда мне сегодня платят триста шестьдесят за то, что я хожу в полк только за получкой?
- Ну, это уже свинство, - сказал Валек, который получал меньше. - Он ведь еще и партвзносы не платит!.. Водка быстро кончилась, пошел самогон, начали петь:
И пусть как прежде, одни ухабы Судьба под ноги бросает мне. Ей благодарен за то хотя бы,
Что я летаю на Су-7Б
Появился Захарыч, рассказал свою дежурную историю про то, как он в годы войны был белорусским партизаном, выпил с мужиками и, когда самогон кончился, взяв деньги, уехал за очередной банкой. Всегда, когда кончалась выпивка, он брал деньги, садился на велосипед и уезжал к соседке, которая гнала великолепный «бимбер» - самогон по польски - «для себя!».
Правда, как-то, напившись, проболтался, что гонит сам на чердаке, но потом забыл и, как и раньше, всегда уезжал куда-то минут на десять, «к соседке».
Народ доходил до кондиции, руки превратились в самолеты и начали, как обычно, летать над рюмками - опять о работе…Комэски - замкомэски, чувствуя себя «в гостях», не стали нажираться до свинского состояния и, откланявшись, без посторонней помощи разбрелись по домам.
Вот уже Рева провозгласил свой коронный тост: «Ммммуууууууу!..»
Пришел пожарник, пьяный, весь в глине и с трехлитровой банкой маринованной селедки. Он приехал из города, но спьяну вышел из автобуса на одну остановку раньше, зашел в чужие дворы и полкилометра пробивался до Бори, перелезая через заборы, все время падая и отбиваясь от собак:
- Боря, я к тебе полз!..
С этими словами он выронил банку, она упала и разбилась. Селедка растеклась по всей прихожей…
- Хорошо, что ты бимберу не принес, жалко было бы…
- Бимберу? Сейчас! Захарыч, сгоняй к соседке!
- Так денег надо!..
- Опять денег… Захарыч, помнишь, я тебе фляжку подарил, такую военную, зеленую, с пробкой, с брезентовым чехлом?
- Да, помню фляжку, помню…
- Хорошая фляжка!..
- Да, хорошая фляжка, очень хорошая…
- Ну так и давай, дуй к соседке, на чердак!
Фляжку эту Захарыч выпросил у пожарника месяц назад, причем пожарник, прежде чем отдать ее, заставил его долго себя уговаривать, набивая цену, так что впоследствии она обошлась Захарычу в несколько ведер самогону…
Пока ждали Захарыча, пожарник сготовил закусь. Сперва он хотел сварить суп из пакетиков, но чтобы он не был пустой - с картошкой. Но чистить картошку было лень - он засыпал ее в кипяток прямо грязную - «будет картошка в мундире». Потом, забыв про «мундир», высыпал туда и пакетики…
Окончания банкета Боря не помнил…Осталось только ощущение скуки - обычная армейская пьянка с бесконечными разговорами о полетах, только если раньше это была его жизнь, то теперь, слушая про чужие полеты, он понимал, насколько это однообразно.
Проснулся он от стука в окно, на дворе уже давно был день: «Наверное, кто-нибудь пришел похмеляться…»
- Пожарник, открой шторы, пожалуйста!
Игорь, не вставая с кровати, отдернул шторку: за окном стоял солдат и что-то орал, только было не слышно, что…
- Уж не с похмелья ль этот сон?!..
Боря вылез из-под одеяла, намереваясь открыть форточку и послушать, чего надо бойцу, но обнаружил, что на нем нет трусов. Поискав глазами, он обнаружил их в углу вместе со своими «свадебными» брюками, в которых был вчера. Все это было в каком-то масле и жутко воняло.
- Что это?!
- Это ты вчера поскользнулся на селедке…
Боря посмотрел на селедочную лужу, посреди которой там и тут валялись осколки банки. Он взял брюки и посмотрел на просвет на окно - на заднице было десятка два порезов…
- Похоже, твоя жопа теперь на барабан не годится! - заржал пожарник.
Солдат за окном давно замолк и стоял, открыв рот, следя за Борей.
- Товарищ солдат, - сказал Боря, открыв форточку, - Доложите, че надо!
- Командыр полка визивать старший литинант Елин!
- Понятно, идите!
- Что сказать командыр полка?
- Скажите, старший лейтенант Елин уже в пути!
От командира он узнал, что снят с должности, то есть получать теперь будет только за звание, а Серега, приехав из Постав, сообщил, что нашел для себя и Бори отличную работу в бригаде шабашников. Поразмыслив, приятели пришли к выводу, что увольнять Борю надо немедленно…
Вечером они пошли, как обычно, в кабак.
- Ну что, Боря, за свободу!..
Выпили...
- Честно говоря, таким, как ты, в армии вообще делать нечего. Я даже удивляюсь, как это ты столько лет протянул...
- Я думал, меня до пенсии хватит! Мы, когда приехали в Поставы и пришли в первый раз на развод, Гапонов построил всех и сказал: "Лед на озере еще тонкий, родители, следите, чтобы ваши дети не утонули!.. ...У кого еще есть что-нибудь сказать?"
Кроме него, вылез еще кто-то: "Товарищи члены охот общества, сегодня последний день сдачи членских взносов", и еще кто-то: "Сегодня для тех, у кого есть машины, будет лекция по правилам дорожного движения". Вот это, я подумал, полк! С такими заботами хоть всю жизнь служить можно!.. Кто ж знал, что это был первый развод Гапонова в должности командира... Потом-то все стало как везде... "Стой там, иди сюда..."
Мужики не стали долго рассиживать. Выпив по-быстрому пол литру и перекусив, вышли на улицу, подошли к двум милицейским сержантикам, скомандовали им: «Смирно, мы военные!» и поехали в вытрезвитель, хохоча и обзывая ментов дураками.
Уже через месяц они по колено в грязи ремонтировали овощехранилище, которое в шестидесятых годах загрузили овощами и с тех пор не разгружали…
2007 год
источник
Самогонка подходила к концу. Мужиков здорово развезло на старые дрожжи, они в очередной раз чокнулись за чудесное Борино спасение:
- Ну, Боря, еще полетаем!..
В кухне внезапно появился комэск (дверь холостяцкой квартиры по выходным традиционно не закрывали):
- Хрен тебе, Елин, а не полеты! Гапонов уже все знает, дежурный успел доложить. Я хотел вместе с тобой идти к нему на поклон, но раз уж ты снова нажрался …
Комэск развел руками и ушел. Валек с жалостью посмотрел на Борю:
- Гапонов тебя любит…
- Любит… Ну, давай тогда за свободу! Выгонят с летной - служить не останусь!..
Сказав это, он вдруг почувствовал, что уход на гражданку - вопрос уже решенный и именно этого он на самом деле и жаждет. Хочешь летать, не хочешь - все уже свершилось. Стало легко.
Пошли, взяли еще литр. Боря, счастливый, вышел на балкон и стал орать на весь городок:
- Да что там небо! Пустое место! А здесь, в ущелье, тепло и сыро!
Опять возник комэск, затащил его с балкона в комнату:
- Ты че орешь? Хорош пить, лезь в холодную ванну! И чтоб завтра был как новенький! Гапонов согласился не докладывать в дивизию!..
Боре было весело и свободно:
- Ха-ха! Пустое место! А здесь, в ущелье, ха-ха, тепло и сыро!..
Комэск ушел, Боря затих. Только что он был свободным человеком, далеким от всех этих Гапоновых, и вот он снова при них:
- Наливай, Валек. Полетаем…- сказал он обреченно…
О том, что Елин посетил трезвак, вскоре узнал весь полк, и секретарь парткома немедленно стуканул об этом в дивизию. Борю выгнали из партии и автоматически - с летной работы.
Поставский полк расформировали и разбросали пополам в Лиду и в Даугавпилс.
Боря прибыл в Лиду. Представляясь командиру, сразу сказал, что служить не собирается, и попросил уволить его по служебному несоответствию. Тот не отреагировал на просьбу.
Летчиков, прибывающих из Постав, селили в гостиницу, а Боре места там не нашлось, его временно определили жить на КП, в комнате прилетающих экипажей. Бросив "Шмяка" вместе с вещами возле гостиницы, он пошел в кабак, где познакомился с девушкой, полночи ползал с ней по реставрируемой старинной Лидской крепости, а проводив, пошел на аэродром искать КП. Так как аэродром ночью охраняется, его арестовал часовой, сдал начальнику караула, и он проторчал до утра в караулке.
Елина назначили штатным помощником руководителя полетов. Он написал заявление, чтобы кормежку ему выдавали
деньгами, а также компенсировали расходы на жилье - после ночного ареста он снял домик-времянку недалеко от части и принципиально перестал появляться в полку.
В Борином домике постепенно стало весело. У него стал жить Серега Уваров, который тоже увольнялся на гражданку. Раньше он был освобожденным комсомольским работником в Поставском Батальоне обеспечения. Командование этого батальона занималось тем, что крало авиационный керосин, отвозило его целыми заправщиками в Литву и продавало там зажиточным литовцам для отопления. После каждой удачной продажи все руководство батальона уезжало в командировку в Минск, заселялось в гостиницу «Турист», где у них все было схвачено, и гудело там по нескольку дней. Участвовал в этом и Серега. Когда их поймали при попытке продать очередную цистерну керосина, его назначили крайним и дали год условно, и вот теперь выгоняли из армии.
В их компанию прибился и еще один «дембель», Игорь-пожарник. По образованию он был артиллерист, но по какому-то невероятному стечению обстоятельств прибыл в авиаполк на должность начальника пожарной охраны. Должность эта, как известно, «последняя», Игорь вскоре спился, и его выгоняли по пьянке… У пожарника была койка в общаге, обычно он просыпался первым (в районе обеда) и шел в Борин домик, где будил Борю с Серегой криком:
- А при по-жа-ре звоните ноль - один!
Они просыпались, умывались и ехали в город. Пообедав, чаще всего в кабаке, болтались по городу, ходили в кино или пили пиво. Хотя в ту пору в Поставах, например, проводились месячники и даже кварталы трезвости, когда в течение трех месяцев во всем городе вообще не торговали спиртным, даже пивом, Лидский пивзавод вопреки политике партии выпуск не сократил.
Вечером снова шли в кабак, где Серега с Борей пытались склеить девчонок, а пожарник - нажраться на халяву, подсаживаясь за чужие столики и знакомясь со всеми подряд, и под конец заказать драку. Впрочем, драка получалась редко - его огромный рост, красная репа и боевого вида усы, закрученные кверху, за которые его прозвали «Буденным», внушали окружающим страх. Кроме того, все знали, что у него есть пистолет. Как-то раз пожарник взял его в кабак - огромный чешский пневматический пистолет, - да накушался сильней обычного, так, что было ему уже не до драки, и на выходе из кабака к нему подошли трое:
- Эй, мужик, сними курточку…
Игорек, с трудом державшийся на ногах, понимал, что в таком состоянии ему троих не одолеть. «Ладно, в другой раз с этими разберусь. А куртка-то и слова доброго не стоит…» - подумал он и стал стягивать ее с себя, обнажив пистолет, торчавший за поясом.
- Эй, а это у тебя че?..
- Это? Это пистолет!.. - обрадовался пожарник, вспомнив, что вооружен. Пока он выковыривал оружие из-за пояса, злодеи разбежались.
Пьянка-гулянка обычно продолжалась в Борином домике до утра, причем если Боря с Серегой приходили из кабака без девочек, то более удачливые их товарищи приносили им самогонки и за это пользовались домиком до утра, а сами хозяева шли на их места в гостиницу.
Захарыч, хозяин времянки, и рад бы был прекратить это, но поделать ничего не мог: во-первых, Боря его предупреждал, что любит погудеть, хоть и не сказал, что это будет постоянно. А во-вторых, сразу после заселения он взял с Бори деньги за несколько месяцев вперед, так что приходилось терпеть.
Павловский, Рева и Валек получили капитанов и договорились с Борей, что обмывать событие будут у него. В домик набилось человек двадцать. Начали с водочки.
- Боря, так ты уже, что ли, уволился? - спросил его Ведеркин.
- Нет еще.
- А почему мы вчера, когда возвращались из Постав на Гариковой машине, видели, как ты на железнодорожном переезде забивал что-то кувалдой, весь из себя такой пролетарий в оранжевом жилете?!
- Да надоела мне эта бесконечная гулянка, да и денег не хватает, я пришел в бюро по трудоустройству и сказал, что я офицер в отпуске, нужны срочно деньги, хочу поработать. Они меня и устроили на железную дорогу, кувалдой махать.
- Ты же говорил, что точно будешь увольняться…
- Так по несоответствию не увольняют, а по пьянке - неохота, говорят, на гражданке потом никуда не устроишься…
- Это в пожарники, в милицию всякую не устроишься, а если работать, то - пожалуйста!..
- Валера, ну как же я могу уволиться, тем более по пьянке, когда мне сегодня платят триста шестьдесят за то, что я хожу в полк только за получкой?
- Ну, это уже свинство, - сказал Валек, который получал меньше. - Он ведь еще и партвзносы не платит!.. Водка быстро кончилась, пошел самогон, начали петь:
И пусть как прежде, одни ухабы Судьба под ноги бросает мне. Ей благодарен за то хотя бы,
Что я летаю на Су-7Б
Появился Захарыч, рассказал свою дежурную историю про то, как он в годы войны был белорусским партизаном, выпил с мужиками и, когда самогон кончился, взяв деньги, уехал за очередной банкой. Всегда, когда кончалась выпивка, он брал деньги, садился на велосипед и уезжал к соседке, которая гнала великолепный «бимбер» - самогон по польски - «для себя!».
Правда, как-то, напившись, проболтался, что гонит сам на чердаке, но потом забыл и, как и раньше, всегда уезжал куда-то минут на десять, «к соседке».
Народ доходил до кондиции, руки превратились в самолеты и начали, как обычно, летать над рюмками - опять о работе…Комэски - замкомэски, чувствуя себя «в гостях», не стали нажираться до свинского состояния и, откланявшись, без посторонней помощи разбрелись по домам.
Вот уже Рева провозгласил свой коронный тост: «Ммммуууууууу!..»
Пришел пожарник, пьяный, весь в глине и с трехлитровой банкой маринованной селедки. Он приехал из города, но спьяну вышел из автобуса на одну остановку раньше, зашел в чужие дворы и полкилометра пробивался до Бори, перелезая через заборы, все время падая и отбиваясь от собак:
- Боря, я к тебе полз!..
С этими словами он выронил банку, она упала и разбилась. Селедка растеклась по всей прихожей…
- Хорошо, что ты бимберу не принес, жалко было бы…
- Бимберу? Сейчас! Захарыч, сгоняй к соседке!
- Так денег надо!..
- Опять денег… Захарыч, помнишь, я тебе фляжку подарил, такую военную, зеленую, с пробкой, с брезентовым чехлом?
- Да, помню фляжку, помню…
- Хорошая фляжка!..
- Да, хорошая фляжка, очень хорошая…
- Ну так и давай, дуй к соседке, на чердак!
Фляжку эту Захарыч выпросил у пожарника месяц назад, причем пожарник, прежде чем отдать ее, заставил его долго себя уговаривать, набивая цену, так что впоследствии она обошлась Захарычу в несколько ведер самогону…
Пока ждали Захарыча, пожарник сготовил закусь. Сперва он хотел сварить суп из пакетиков, но чтобы он не был пустой - с картошкой. Но чистить картошку было лень - он засыпал ее в кипяток прямо грязную - «будет картошка в мундире». Потом, забыв про «мундир», высыпал туда и пакетики…
Окончания банкета Боря не помнил…Осталось только ощущение скуки - обычная армейская пьянка с бесконечными разговорами о полетах, только если раньше это была его жизнь, то теперь, слушая про чужие полеты, он понимал, насколько это однообразно.
Проснулся он от стука в окно, на дворе уже давно был день: «Наверное, кто-нибудь пришел похмеляться…»
- Пожарник, открой шторы, пожалуйста!
Игорь, не вставая с кровати, отдернул шторку: за окном стоял солдат и что-то орал, только было не слышно, что…
- Уж не с похмелья ль этот сон?!..
Боря вылез из-под одеяла, намереваясь открыть форточку и послушать, чего надо бойцу, но обнаружил, что на нем нет трусов. Поискав глазами, он обнаружил их в углу вместе со своими «свадебными» брюками, в которых был вчера. Все это было в каком-то масле и жутко воняло.
- Что это?!
- Это ты вчера поскользнулся на селедке…
Боря посмотрел на селедочную лужу, посреди которой там и тут валялись осколки банки. Он взял брюки и посмотрел на просвет на окно - на заднице было десятка два порезов…
- Похоже, твоя жопа теперь на барабан не годится! - заржал пожарник.
Солдат за окном давно замолк и стоял, открыв рот, следя за Борей.
- Товарищ солдат, - сказал Боря, открыв форточку, - Доложите, че надо!
- Командыр полка визивать старший литинант Елин!
- Понятно, идите!
- Что сказать командыр полка?
- Скажите, старший лейтенант Елин уже в пути!
От командира он узнал, что снят с должности, то есть получать теперь будет только за звание, а Серега, приехав из Постав, сообщил, что нашел для себя и Бори отличную работу в бригаде шабашников. Поразмыслив, приятели пришли к выводу, что увольнять Борю надо немедленно…
Вечером они пошли, как обычно, в кабак.
- Ну что, Боря, за свободу!..
Выпили...
- Честно говоря, таким, как ты, в армии вообще делать нечего. Я даже удивляюсь, как это ты столько лет протянул...
- Я думал, меня до пенсии хватит! Мы, когда приехали в Поставы и пришли в первый раз на развод, Гапонов построил всех и сказал: "Лед на озере еще тонкий, родители, следите, чтобы ваши дети не утонули!.. ...У кого еще есть что-нибудь сказать?"
Кроме него, вылез еще кто-то: "Товарищи члены охот общества, сегодня последний день сдачи членских взносов", и еще кто-то: "Сегодня для тех, у кого есть машины, будет лекция по правилам дорожного движения". Вот это, я подумал, полк! С такими заботами хоть всю жизнь служить можно!.. Кто ж знал, что это был первый развод Гапонова в должности командира... Потом-то все стало как везде... "Стой там, иди сюда..."
Мужики не стали долго рассиживать. Выпив по-быстрому пол литру и перекусив, вышли на улицу, подошли к двум милицейским сержантикам, скомандовали им: «Смирно, мы военные!» и поехали в вытрезвитель, хохоча и обзывая ментов дураками.
Уже через месяц они по колено в грязи ремонтировали овощехранилище, которое в шестидесятых годах загрузили овощами и с тех пор не разгружали…
2007 год
источник