Залетная книжка (часть 19)
Байки про военных авиаторов
По пути на стоянку Боря попытался изучить карту, но в голову ничего не лезло. Полет в таком состоянии предстоял ему впервые. До этого был случай, когда вся первая эскадрилья, застигнутая тревогой за столом, сделала ночной вылет всем составом на родной полигон, но он не участвовал: был в отпуске. В училище на втором курсе тоже случились однажды пьяные полеты. После окончания всеми программы, зачем-то назначили еще одну, никому уже не нужную летную смену. За день до этого с утра сели за подготовку, а в обед всех отправили на картошку, сказав, что полетов завтра не будет. На картошке, конечно, все перепились. А полеты состоялись. Самостоятельных полетов курсантам в тот день вообще не планировали и инструкторы, уговорив доктора никого не отстранять, возили их вместо опохмелки на сложный пилотаж. Елин был на КП наблюдающим за шасси и не летал, но те, кто слетали тогда, сказали, что больше ни за что не сядут в самолет с похмелья.
Самолет Борю подвел: все работало и пришлось лететь. Звено идет к цели на шестистах метрах, все время цепляя нижний край и Валера, чтобы облегчить жизнь ведомым, спускается чуть пониже, но они не расслабляются, дальше пятнадцати - двадцати метров друг от друга не отходят. Но это не сложно: в последние месяцы они столько налетали вместе, что все получается автоматически даже у пьяного Бори. Впрочем, у него, кажется, уже началось похмелье. Выход на цель, роспуск на пары. Дальше - несколько проходов над полигоном. Валера, чтобы не размазывать маневры, разворачивается с креном семьдесят и больше. Елин держится на месте, обливаясь потом и вспоминая раннего Пылюка: "Да, перегрузка - это вещь, особенно с похмелья...Отпускать ведущего дальше двадцати метров нельзя: на малой высоте такие маневры выполняются с набором высоты и в конце разворотов возможен вход в облака, поэтому приходится трудиться на совесть, постоянно работая оборотами даже при незначительном изменении интервала". "Вот сволочь! - негодует Боря - Давит и давит перегрузкой. Мог ведь спокойно походить с креном шестьдесят! Конечно, ему так проще, от места прохода уходим недалеко и все время его видно, но мне-то тут каково!".
Он уже не может дождаться, когда кончится этот кошмар: пот ест глаза, сердце давит, ком стоит где-то посреди пищевода и непонятно, пойдет наружу, или нет. Еще заход на бомбометание. Тут надо не только удержаться на месте, но и ничего не забыть включить из положенных тумблеров и кнопок. Сброс. Теперь бы ничего не забыть выключить... Заход на стрельбу, все включить... Огонь... Все происходит так низко, что Валера не успевает убрать крен и Боря видит пролетающие в паре метров от своей кабины гильзы ведущего... Вывод. Кажется все! - думает полумертвый Боря - Можно отпустить ведущего и расслабиться. Но уход им дают почему-то правым разворотом, а Валера зачем-то крутит его опять с приличным креном: ведомому опять приходится пахать из последних сил...
Все! Закончив работу, звено выходит за облака, разворачивается в сторону дома и идет на большой высоте между сплошной ярко белой поверхностью и режущим глаза солнцем. Боря отстал от ведущего на пару километров, Вася с Мандруковым - еще на столько же: их боевой порядок больше никому не нужен. Боря повеселел. Его предполетная пьянка закончилась удачно. Он представил, как скажет после посадки Валере, что тот - садюга, что заставил его, беднягу, делать никому не нужные развороты с перегрузкой, что на гильзах, которыми он его чуть не убил, дырочки на капсюлях, конечно, видны не были, но сами капсюли - отчетливо. И под конец этот боевой разворот в облаках на ведомого... И все это с похмелья! ...Хотя, похмелье-то бесследно прошло. Сердечко успокоилось, ком рассосался. "Поспать-бы!" - он включил "стабилизацию", "корректор высоты" и потянулся, насколько это возможно. В голову полезли мысли о полетах, которые, если не считать подыгрышей и учений, давно уже надоели. В училище и в первые годы после него летать было интересно: постоянная учеба, постоянно что-то новое. А потом, когда он стал рабочей лошадкой, вместе с осознанием своей летной зрелости, надежности, пришло безразличие к полетам. Они стали работой, однообразной, вызывающей все меньше эмоций. Что ждет его в будущем? Да ничего интересного: те же полеты по упражнениям, в те же зоны, по тем же маршрутам, на тот же полигон...
Если за четыре года в полку он прошел путь от нуля до больших учений, освоил боевое применение, групповые полеты, ночь, сложные метеоусловия, предельно малые высоты, то за всю предстоящую летную жизнь до самой пенсии предстояло, лишь на одну ступень понизить минимум погоды днем и на несколько - ночью. Конечно, будут и учения, другие полки, другие типы самолетов, но со временем и это перестанет быть интересным. Радости полеты приносят все меньше. С другой стороны плата за них все больше: служба, которую Боря ненавидел с первого дня абитуры, стала просто невыносима, система подготовки к полетам бесит. На каждый час налета приходится не один десяток часов заполнения документации и пустых занятий. Причем соотношение это все время меняется. После каждой катастрофы, а их в ВВС происходит несколько десятков в год, следует запрет на выполнение какого-то элемента полетов, маневра или целого раздела подготовки и одновременно изобретаются все новые документы, графики, занятия и тренажи... Мечта, красивая Борина мечта о полетах на истребителях умерла, дисциплину он почти победил, осталась тупость. И терпел он ее уже не за что-то, а так, по привычке...
Съем в Поставах всегда был в баре, поэтому Боря с Вальком частенько торчали там, пили мало и пытались кого-нибудь склеить, но получалось это все реже и реже: весь город уже знал, что эти жениться не собираются, и девчонки на них не клевали.
Постепенно бар Боре разонравился, и однажды он сказал Вальку:
- Пошли в кабак!
- Так там ведь никого нет! - справедливо заметил тот. - Что там делать, только нажраться!
- Ну и нажремся! Надоел этот бар! Одни и те же рожи, музыка - блевотина, водки вечно нет, коктейли хуже разбавленного пива! Хочу в кабак! Нажраться!...
..Валек выпивал нормально, а Боря разошелся: пил водку наравне с Вальком, а в перерывах не переставая потягивал шампанское. После первой бутылки начались полеты: Гапонов - идиот, армия - дурдом, чем такая жизнь, уж лучше к станку. Хотя тезис о станке Валек не поддержал: он один из всех Бориных сослуживцев успел до училища поработать на заводе. Съели еще бутылку, Валек засобирался в бар...
- Да куда ты? Смотри, вон и девчонки подошли!
Валек все равно ушел. А девчонки - постоянный контингент, не имело смысла даже подходить к ним, да и не хотелось, но Боря почему-то встал и побрел в их сторону. Его сильно штормило, а с головой было еще хуже. Он уже подошел к взирающим на него как на стихийное бедствие дамам, а оригинальной вступительной речи так и не придумал.
Раз уж пришел, делать нечего, начал рожать на ходу:
- Э-э-э... Красавицы! Э-э-э... Потанцуем!
- С кем?
- Как это - с кем? Со мной!
- Ну, нас ведь трое...
- Да... Ну, вот с тобой! Ой, бля… С вами, пардон!
- Так музыки нет!
- Ну, включат!
- Тогда и подходи! Пардон, подходите!
Боря переступил с ноги на ногу и потерял равновесие. Не позволил ему упасть подошедший сзади и взявший его за локоть милицейский сержант:
- Товарищ, вы пьяны и ведете себя неподобающе!
- С каких это пор мне каждая указывать будет!
- Товарищ, стараясь говорить негромко, но значимо, продолжил мент, - не конфликтуйте!
- Смирно! Я военный! - заорал Боря. Точность движений вернулась, он вырвал локоть, толкнул сержанта в грудь и зашагал прочь. Может, на этом бы все и кончилось, если бы он не добавил: - Козел!
Сержант сделал знак напарнику возле входа, они проследовали за Борей на улицу и ухватили его сзади:
- Пойдем-ка с нами, сейчас узнаем, кто козел!
- Ладно, - сказал Боря, подумав, - пустите меня! Я пойду расплачусь, возьму куртку и вернусь к вам.
Менты согласились. Он рассчитался, оделся и, выйдя на улицу, сказал им:
- Пошли!
Боря пошел быстро и, выйдя на площадь уверенно повернул налево к клубу.
- Э! Не туда!
Боря прибавил скорость. Преследователи тоже. Все трое уже шли спортивной ходьбой, но на бег никто не срывался. В клубе была дискотека. Резко повернув, он зашел в толпу, вышедшую из клуба подышать, и стал быстро двигаться к ее центру, расталкивая малолеток и говоря: "Простите, извините!"
Менты следом не пошли, но когда через полчаса он вышел из клуба, перед ним оказались открытая решетчатая дверь уазика и коридор из ментов, ведущий к этой двери.
- Козлы! - весело сказал он и полез в машину.
В вытрезвителе врач составил заключение и спросил:
- Вы, видимо, офицер?
- Да, - заржал Боря, - есть такая профессия - Родину защищать!
О нем, как и положено, доложили в комендатуру, и вскоре за ним приехали комэск и замполит на машине...
...Наутро Боря проснулся от того, что Валера Ведеркин тряс его что было силы за волосы, комэск был здесь же. Разбудив Борю окончательно, дав ему стакан воды, Валера спросил:
- Хорошо подумай и скажи: ты летать вообще хочешь?
Елин жадно доглотал воду и посмотрел на них, в голове зашумело, изображение поплыло:
- Не знаю…
Валера брезгливо поводил взглядом по комнате: пустые бутылки, чинарики, одежда разбросана, посуду не мыли никогда...
- Боря, ты читал роман Чехова "На дне"?
- Нет...
- Так вот, у тебя здесь настоящая ночлежка!
На передний план вышел комэск:
- Еще раз подумай: летать хочешь? - Ну… хочу.
- Погнали!
Приехали в милицию, комэск зашел к начальнику и уговорил его замять дело: мол, мы этого засранца, позорящего высокое звание советского офицера, сами примерно накажем, и он больше не будет… Только не надо данные на него посылать командованию полка… Тот согласился, но с условием: сперва Боря должен предстать перед ним для беседы.
- Иди, выслушивай, - презрительно сказал комэск Елину, выйдя из кабинета, - да не дыши на него!..
Милицейский майор начал издалека, с того, что Советская армия - любимое детище партии и народа, но Боря не дал ему развернуться:
- Я больше не буду…
Майор замолчал, потеряв нить, но быстро сосредоточился и продолжил:
- Ведь наказание несет еще и воспитательную…
- Я больше не буду!..
Майор заглох на полминуты, а потом зло сказал:
- Иди, герой, но больше не попадайся…
Из милиции Борины начальники, высадив его самого у гостиницы, погнали в полк - предупредить дежурного по полку, чтобы тот не докладывал Гапонову.
А Боря, купив литр самогона, пошел к Вальку похмеляться.
(Продолжение следует)
источник
По пути на стоянку Боря попытался изучить карту, но в голову ничего не лезло. Полет в таком состоянии предстоял ему впервые. До этого был случай, когда вся первая эскадрилья, застигнутая тревогой за столом, сделала ночной вылет всем составом на родной полигон, но он не участвовал: был в отпуске. В училище на втором курсе тоже случились однажды пьяные полеты. После окончания всеми программы, зачем-то назначили еще одну, никому уже не нужную летную смену. За день до этого с утра сели за подготовку, а в обед всех отправили на картошку, сказав, что полетов завтра не будет. На картошке, конечно, все перепились. А полеты состоялись. Самостоятельных полетов курсантам в тот день вообще не планировали и инструкторы, уговорив доктора никого не отстранять, возили их вместо опохмелки на сложный пилотаж. Елин был на КП наблюдающим за шасси и не летал, но те, кто слетали тогда, сказали, что больше ни за что не сядут в самолет с похмелья.
Самолет Борю подвел: все работало и пришлось лететь. Звено идет к цели на шестистах метрах, все время цепляя нижний край и Валера, чтобы облегчить жизнь ведомым, спускается чуть пониже, но они не расслабляются, дальше пятнадцати - двадцати метров друг от друга не отходят. Но это не сложно: в последние месяцы они столько налетали вместе, что все получается автоматически даже у пьяного Бори. Впрочем, у него, кажется, уже началось похмелье. Выход на цель, роспуск на пары. Дальше - несколько проходов над полигоном. Валера, чтобы не размазывать маневры, разворачивается с креном семьдесят и больше. Елин держится на месте, обливаясь потом и вспоминая раннего Пылюка: "Да, перегрузка - это вещь, особенно с похмелья...Отпускать ведущего дальше двадцати метров нельзя: на малой высоте такие маневры выполняются с набором высоты и в конце разворотов возможен вход в облака, поэтому приходится трудиться на совесть, постоянно работая оборотами даже при незначительном изменении интервала". "Вот сволочь! - негодует Боря - Давит и давит перегрузкой. Мог ведь спокойно походить с креном шестьдесят! Конечно, ему так проще, от места прохода уходим недалеко и все время его видно, но мне-то тут каково!".
Он уже не может дождаться, когда кончится этот кошмар: пот ест глаза, сердце давит, ком стоит где-то посреди пищевода и непонятно, пойдет наружу, или нет. Еще заход на бомбометание. Тут надо не только удержаться на месте, но и ничего не забыть включить из положенных тумблеров и кнопок. Сброс. Теперь бы ничего не забыть выключить... Заход на стрельбу, все включить... Огонь... Все происходит так низко, что Валера не успевает убрать крен и Боря видит пролетающие в паре метров от своей кабины гильзы ведущего... Вывод. Кажется все! - думает полумертвый Боря - Можно отпустить ведущего и расслабиться. Но уход им дают почему-то правым разворотом, а Валера зачем-то крутит его опять с приличным креном: ведомому опять приходится пахать из последних сил...
Все! Закончив работу, звено выходит за облака, разворачивается в сторону дома и идет на большой высоте между сплошной ярко белой поверхностью и режущим глаза солнцем. Боря отстал от ведущего на пару километров, Вася с Мандруковым - еще на столько же: их боевой порядок больше никому не нужен. Боря повеселел. Его предполетная пьянка закончилась удачно. Он представил, как скажет после посадки Валере, что тот - садюга, что заставил его, беднягу, делать никому не нужные развороты с перегрузкой, что на гильзах, которыми он его чуть не убил, дырочки на капсюлях, конечно, видны не были, но сами капсюли - отчетливо. И под конец этот боевой разворот в облаках на ведомого... И все это с похмелья! ...Хотя, похмелье-то бесследно прошло. Сердечко успокоилось, ком рассосался. "Поспать-бы!" - он включил "стабилизацию", "корректор высоты" и потянулся, насколько это возможно. В голову полезли мысли о полетах, которые, если не считать подыгрышей и учений, давно уже надоели. В училище и в первые годы после него летать было интересно: постоянная учеба, постоянно что-то новое. А потом, когда он стал рабочей лошадкой, вместе с осознанием своей летной зрелости, надежности, пришло безразличие к полетам. Они стали работой, однообразной, вызывающей все меньше эмоций. Что ждет его в будущем? Да ничего интересного: те же полеты по упражнениям, в те же зоны, по тем же маршрутам, на тот же полигон...
Если за четыре года в полку он прошел путь от нуля до больших учений, освоил боевое применение, групповые полеты, ночь, сложные метеоусловия, предельно малые высоты, то за всю предстоящую летную жизнь до самой пенсии предстояло, лишь на одну ступень понизить минимум погоды днем и на несколько - ночью. Конечно, будут и учения, другие полки, другие типы самолетов, но со временем и это перестанет быть интересным. Радости полеты приносят все меньше. С другой стороны плата за них все больше: служба, которую Боря ненавидел с первого дня абитуры, стала просто невыносима, система подготовки к полетам бесит. На каждый час налета приходится не один десяток часов заполнения документации и пустых занятий. Причем соотношение это все время меняется. После каждой катастрофы, а их в ВВС происходит несколько десятков в год, следует запрет на выполнение какого-то элемента полетов, маневра или целого раздела подготовки и одновременно изобретаются все новые документы, графики, занятия и тренажи... Мечта, красивая Борина мечта о полетах на истребителях умерла, дисциплину он почти победил, осталась тупость. И терпел он ее уже не за что-то, а так, по привычке...
Съем в Поставах всегда был в баре, поэтому Боря с Вальком частенько торчали там, пили мало и пытались кого-нибудь склеить, но получалось это все реже и реже: весь город уже знал, что эти жениться не собираются, и девчонки на них не клевали.
Постепенно бар Боре разонравился, и однажды он сказал Вальку:
- Пошли в кабак!
- Так там ведь никого нет! - справедливо заметил тот. - Что там делать, только нажраться!
- Ну и нажремся! Надоел этот бар! Одни и те же рожи, музыка - блевотина, водки вечно нет, коктейли хуже разбавленного пива! Хочу в кабак! Нажраться!...
..Валек выпивал нормально, а Боря разошелся: пил водку наравне с Вальком, а в перерывах не переставая потягивал шампанское. После первой бутылки начались полеты: Гапонов - идиот, армия - дурдом, чем такая жизнь, уж лучше к станку. Хотя тезис о станке Валек не поддержал: он один из всех Бориных сослуживцев успел до училища поработать на заводе. Съели еще бутылку, Валек засобирался в бар...
- Да куда ты? Смотри, вон и девчонки подошли!
Валек все равно ушел. А девчонки - постоянный контингент, не имело смысла даже подходить к ним, да и не хотелось, но Боря почему-то встал и побрел в их сторону. Его сильно штормило, а с головой было еще хуже. Он уже подошел к взирающим на него как на стихийное бедствие дамам, а оригинальной вступительной речи так и не придумал.
Раз уж пришел, делать нечего, начал рожать на ходу:
- Э-э-э... Красавицы! Э-э-э... Потанцуем!
- С кем?
- Как это - с кем? Со мной!
- Ну, нас ведь трое...
- Да... Ну, вот с тобой! Ой, бля… С вами, пардон!
- Так музыки нет!
- Ну, включат!
- Тогда и подходи! Пардон, подходите!
Боря переступил с ноги на ногу и потерял равновесие. Не позволил ему упасть подошедший сзади и взявший его за локоть милицейский сержант:
- Товарищ, вы пьяны и ведете себя неподобающе!
- С каких это пор мне каждая указывать будет!
- Товарищ, стараясь говорить негромко, но значимо, продолжил мент, - не конфликтуйте!
- Смирно! Я военный! - заорал Боря. Точность движений вернулась, он вырвал локоть, толкнул сержанта в грудь и зашагал прочь. Может, на этом бы все и кончилось, если бы он не добавил: - Козел!
Сержант сделал знак напарнику возле входа, они проследовали за Борей на улицу и ухватили его сзади:
- Пойдем-ка с нами, сейчас узнаем, кто козел!
- Ладно, - сказал Боря, подумав, - пустите меня! Я пойду расплачусь, возьму куртку и вернусь к вам.
Менты согласились. Он рассчитался, оделся и, выйдя на улицу, сказал им:
- Пошли!
Боря пошел быстро и, выйдя на площадь уверенно повернул налево к клубу.
- Э! Не туда!
Боря прибавил скорость. Преследователи тоже. Все трое уже шли спортивной ходьбой, но на бег никто не срывался. В клубе была дискотека. Резко повернув, он зашел в толпу, вышедшую из клуба подышать, и стал быстро двигаться к ее центру, расталкивая малолеток и говоря: "Простите, извините!"
Менты следом не пошли, но когда через полчаса он вышел из клуба, перед ним оказались открытая решетчатая дверь уазика и коридор из ментов, ведущий к этой двери.
- Козлы! - весело сказал он и полез в машину.
В вытрезвителе врач составил заключение и спросил:
- Вы, видимо, офицер?
- Да, - заржал Боря, - есть такая профессия - Родину защищать!
О нем, как и положено, доложили в комендатуру, и вскоре за ним приехали комэск и замполит на машине...
...Наутро Боря проснулся от того, что Валера Ведеркин тряс его что было силы за волосы, комэск был здесь же. Разбудив Борю окончательно, дав ему стакан воды, Валера спросил:
- Хорошо подумай и скажи: ты летать вообще хочешь?
Елин жадно доглотал воду и посмотрел на них, в голове зашумело, изображение поплыло:
- Не знаю…
Валера брезгливо поводил взглядом по комнате: пустые бутылки, чинарики, одежда разбросана, посуду не мыли никогда...
- Боря, ты читал роман Чехова "На дне"?
- Нет...
- Так вот, у тебя здесь настоящая ночлежка!
На передний план вышел комэск:
- Еще раз подумай: летать хочешь? - Ну… хочу.
- Погнали!
Приехали в милицию, комэск зашел к начальнику и уговорил его замять дело: мол, мы этого засранца, позорящего высокое звание советского офицера, сами примерно накажем, и он больше не будет… Только не надо данные на него посылать командованию полка… Тот согласился, но с условием: сперва Боря должен предстать перед ним для беседы.
- Иди, выслушивай, - презрительно сказал комэск Елину, выйдя из кабинета, - да не дыши на него!..
Милицейский майор начал издалека, с того, что Советская армия - любимое детище партии и народа, но Боря не дал ему развернуться:
- Я больше не буду…
Майор замолчал, потеряв нить, но быстро сосредоточился и продолжил:
- Ведь наказание несет еще и воспитательную…
- Я больше не буду!..
Майор заглох на полминуты, а потом зло сказал:
- Иди, герой, но больше не попадайся…
Из милиции Борины начальники, высадив его самого у гостиницы, погнали в полк - предупредить дежурного по полку, чтобы тот не докладывал Гапонову.
А Боря, купив литр самогона, пошел к Вальку похмеляться.
(Продолжение следует)
источник