Залетная книжка (часть 17)
Байки про военных авиаторов
В тот же день насобирали по гостинице три тысячи, а назавтра нашлась и машина - "Москвич", хозяина которого лишили недавно прав за пьянку, и которому в ближайшее время он был не нужен... Неделя ушла на переоформление и ремонт, и вот, наконец, Боря на построении объявил: "Шмяк боеготов!".
С машиной этой, уже успевшей получить имя "Шмяк говяжий" за помятость бортов, связывали большие надежды: она была единственной в полку "холостяцкой" машиной, всегда готовой ехать туда, куда надо коллективу, а не жене хозяина. Вася тут же предложил поехать сдать бутылки. Была суббота, день ИБД, и Вася уговорил комэска отпустить его для доставки домой только что купленного им шкафа, и еще себе в помощь - Елина и Балуева… Шкаф он не придумал. Купил он его с рук в соседнем доме, друзья быстренько перетащили его к Васе, напевая: "Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли", и пошли в гараж.
Машина - отличная вещь: к обеду они успели сдать Васины бутылки, пропить вырученные деньги, снова сдать бутылки и опять пропить. Тут к ним в гараж пришел Рева и тоже предложил сдать стеклотару. Поехали снова, но в приемном пункте кончились ящики.
- А поехали в Литву! - Сообразил Вася. - Там ящики никогда не кончаются!
Рева ехать отказался: дела, но не стал возражать против того, что бутылки сдадут без него. Вася, Боря и Андрюха за рулем поехали в Адутишкис - на границу с Литвой, кривые настолько, что потом без помощи Ревы не смогли даже вспомнить, куда и зачем ехали.
Пассажиры вырубились сразу, водила продержался несколько километров и тоже уснул. "Москвич" слетел с дороги, налету срубил березу, упал в болото, протащился по нему метров тридцать и завяз.
Первым, часа через четыре, проснулся Вася, растолкал Борю. Вместе стали будить Андрюху, но безуспешно. Ясно было, что без помощи троса и грузовика на дорогу не выбраться, но так как дорога эта довольно пустынна и ожидать помощи, возможно, придется очень долго, они стали заготавливать ветки, чтоб подсунуть под колеса. Услышав шум едущей вдалеке машины, Боря, спотыкаясь, выбежал на дорогу и, радостно качаясь, поднял руку, увидев выехавший из-за поворота родной полковой автобус. По мере его приближения становилось ясно, что он полон народу: это из Лиды с партактива возвращались замполиты и всевозможные секретари, всего человек тридцать... Из остановившегося перед Борей автобуса вышел замполит полка:
- Елин, да вы, кажется, пьяны?
- Проезжайте! - зло сказал Боря, опустив, наконец, руку.
- Полезайте в автобус! - скомандовал замполит.
Туда же он отправил и Васю, а партактивистов загнал в болото и заставил выталкивать "Москвича" на дорогу, что и было сделано. Все еще спавшего за рулем Андрюху перенесли на пассажирское сиденье, на его место посадили трезвого водителя и доставили машину в гараж.
На следующий день в гараж, где на помятом о березу капоте похмелялись все три специалиста по стеклотаре, заглянул Га-понов:
- Балуев! Завтра ко мне в кабинет с правами: изымаю на правах общественного инспектора, все, как положено, с составлением протокола...
- Так протокол на месте положено составлять, - вклинился Боря, - а вас там, кажется, не было!
- Елин, автомобиль на тебя оформлен?
- Да.
- Завтра ко мне с ключами - изымаю! А машину немедленно продать! Когда продашь машину?
- Когда Мамонов денег на нее накопит!
- Елин, не нарывайся! Или летать не хочешь? А тебе, Мамонов, теперь мотоцикл "Урал" надо покупать, едешь в край монголий...
Конечно, отправка в Монголию никогда не считалась наказанием: пусть там несносный климат и заняться, кроме пьянства, вовсе нечем, но там, как и в любой другой загранице, шла двойная получка: одна - там, в тугриках, а другая - в Союзе, на книжку... Витек Зубков, убежденный холостяк, немедленно женился, узнав, что едет туда, причем на первой попавшейся, так как холостяк мог служить за границей три года, а женатик - пять. Кроме того, отбывая в Монголию, можно было провернуть дельце с мотоциклом...
Надо было купить новый "Урал" с коляской, загнать его в железнодорожный контейнер и завалить мебелью и барахлом. Чтобы таможенники не рылись, сразу за дверью контейнера ставилась бутылка водки и палка копченой колбасы.
В Монголии этот мотоцикл, очень почитаемый аборигенами, надо было обменять на дешевые там ковры и дубленки, привезти все это в Союз и продать. Денег должно было хватить на машину.
Права Андрей не отдал: "Потерял". ключи от машины Боря отдал, но совсем другие, а Вася в Монголию так и не поехал, впрочем, как и женившийся Витек.
Но этот залет с управлением транспортным средством в состоянии опьянения и незаконной рубкой леса еще целый год был самым громким залетом в их шесть раз орденоносной дивизии. Целый год еще на всех собраниях, в том месте, где докладчик, делая скорбное лицо, докладывал спящим слушателям: "Но не все укрепляли за истекший период боеготовность и воинскую дисциплину, выполняли наипервейшие задачи, поставленные командованием, партией и руководством... " всем троим приходилось вставать и в который раз слушать о своем подвиге.
В госпитале в одну палату с Борей, куда тот приехал на медкомиссию, поселили капитана Леху с "Аваксов" - советских их аналогов на базе Ил-76. Леха был балагур и пьяница, может, даже алкоголик. Не мудрено: "Аваксы" жутко спиртоносны. "Он", конечно же, чистейший, идет там на охлаждение круглой, четырех метров в диаметре, антенны. Не идет - льется, как бензин из бензоколонки...
- Работа тяжелая, - рассказывал Леха. - После каждой смены две полных двадцатилитровки спирта приходится домой тащить. Дома его уже девать некуда, но все равно прешь - валюта!.. А жена, дура, не понимает... Недавно пробку в ванной выдернула, так целой ванны спирта как не бывало - помыться ей, гадюке, было негде...
В летном отделении, где лежат только тяжело здоровые люди, и так обычно не скучно, а с прибытием Лехи, который с утра до вечера веселил окружающих рассказами об армейской действительности, стало просто весело. Он был очень талантливым рассказчиком - палата ржала не переставая. Вот одна из его историй:
Есть в Забайкалье такой аэродром - Воздвиженка…
Богом забытое место, цивилизация далеко, зимой топят так плохо, что бедные военные живут на кухнях с буржуйками, а остальная часть квартир замерзает до весны. Спирт на Ту-16 льется рекой, кажется, им там тормоза охлаждают, поэтому мужики спиваются, а жены бегут подальше от своих алкашей и от Забайкалья.
Новый комдив, приехав туда для ознакомления с одним из вверенных ему полков, был более всего недоволен Воздвиженским штабом - старый деревянный дом, все в нем скрипит и отваливается, пакля, отковырянная птичками, торчит отовсюду, крыша местами протекает, и из-за этого в помещениях сыро и пахнет гнилью. Отопление печное - дневальный круглосуточно рубит и подбрасывает дрова.
- Да здесь у вас все сгорит! - сказал он на прощанье и уехал…
И точно. Через пару дней в штабе - пожар.
Пожарная машина не приехала. Вообще, пожарные машины в авиации практически всегда оказываются бесполезными. Стоит чему-нибудь загореться - и они, как правило, перестают заводиться. Или машина стоит в закрытом боксе, а ключ потерялся, или еще тысяча самых нелепых причин, но пожарная машина, успевшая на пожар, - дело небывалое. Причем, если она все-таки приехала, то еще неизвестно, хорошо это или плохо. Был случай, когда пожарники подоспели вовремя и начали тушить, но в цистерне вместо воды оказался керосин, который закачал туда прапор-пожарник, намереваясь вывезти из части и продать.
Впрочем, это не удивительно - должность начальника пожарной охраны всегда была в авиации «последней». Когда офицер спивается, то постепенно, в течение нескольких лет, опускается в звании до младшего лейтенанта и в должности - до командира взвода. Опускаться дальше некуда, и ему говорят: «Все, еще один залет - и точно выгоним!». Но это неправда...
Перед тем, как выгнать из армии, его непременно назначат начальником пожарной охраны. Так как алкашей много, то, когда его все-таки выгонят после очередного запоя, на его место придет очередной младший лейтенант…
Пожар случился вечером. Прибывший начальник штаба успел уже принять после рабочего дня приличную дозу, как и все остальные, участвовавшие в тушении. Он что было силы заорал:
- Спасайте знамя!
- Уже спасли, - доложили ему.
- Тогда спасайте секретку!
Секретные сейфы тоже были в безопасности, их выбросили на улицу из окна второго этажа, придавив слегка штурмана полка.
Начальник штаба успокоился: все остальное пусть догорает… И вдруг вспомнил: в его кабинете в несгораемом сейфе он оставил партбилет! Ни секунды не медля, он рванул в огонь, пробился в кабинет, уже объятый пламенем, и выбросил из окна сейф, который успел местами раскалился докрасна. Сам выпрыгнул следом, одежда на нем слегка дымилась. Не дожидаясь, пока сейф остынет, он его открыл… Несгораемый сейф является несгораемым потому, что он герметичен, там нет кислорода. Свежий воздух попал внутрь и партбилет на глазах у владельца вспыхнул и превратился в пепел…
Штаб сгорел дотла. Понимая, что карьера на этом закончена, начальник штаба целыми днями пьяный и веселый ходил по городку, крутя на пальце ключи от сгоревшего штаба.
Командир полка, напротив, был хмур, его дальнейшая судьба пока была не ясной. Начштаба подтрунивал над ним:
- Тебе-то хорошо, тебя выгонят с правом ношения формы, а вот меня, похоже, без…
В это время в другой полк этой же дивизии прибыл перспективный капитан на должность заместителя начальника штаба. Его и назначили новым начальником в Воздвиженку. Он сперва обрадовался - такой рост ему и не снился, но потом, узнав, что такое эта Воздвиженка, что и штаба-то там никакого нет, пришел к комдиву:
- Товарищ командир, я туда не поеду!..
Комдив помолчал с полминуты, грустно глядя на него, а потом спросил:
- Сынок, скажи честно, ты пьешь?
- Да я… Да я не пью, я хуярю!
- Вот и езжай туда, там все хуярят!..
Пьянка!..
За годы службы в авиации Боре встретился только один трезвенник. Когда Серега Трахов сказал в кабаке: «Совсем не пью!», он спросил у Лехи Шаборина, его однокашника: «Он что, болеет?». «Да, - ответил Леха. - Выпьет чего-нибудь, хоть пива, и лунатит ночью…Ему как про это рассказали - он пить-то и бросил…»
Серега этот был единственным встреченным Борей исключением из самого главного авиационного закона: «Кто хорошо пьет - хорошо и летает!..»
Приезд Трахова с однокашниками в Поставы серьезно омолодил полк: молодежь заняла все места в третьей и второй эскадрильях, а Борин «замес» оптом перевели в первую - «эскадрилью мастеров»!..
Они - «мастера»!.. Повода серьезней и придумать нельзя!..
Покумекав между собой, сообразили: обмыть это дело надо всей эскадрильей. Подошли к Карпиону, командиру второго звена:
- Игорь, у нас к тебе конфиденциальный разговор!..
- Ну, конфиденцируйте…
- Мы хотим… э-э-э…как это… обмыть … э-э-э…
- Ваш переход в первую и не знаете, как культурно, ненавязчиво пригласить на пьянку комэска, замкомэсков и командиров звеньев?
- Да!..
- Нет ничего проще! Сколько денег?
- Сто пятьдесят.
- Это мало. Сейчас мы добавим, возьмете автобус и поедете на базу, купите ящика два, а лучше три - этого хватит…
- На базу?.. На какую?..
- На городскую… А вы что, все еще самогоном травитесь? Скажете - от Еремы… Девки выдадут вам водки, а вы скажите, что Ерема отработает… А можете и сами …Хотя Ерема надежней!..
При виде полкового автобуса ворота центральной базы открылись. Девки, услышав имя «Ерема», продали им водки на все деньги (на дворе стоял сухой закон - 85-й). Затаренный автобус подошел к «холостяцкой» квартире.
Холостяцкая - обычная двухкомнатная, живут в ней три холостяка, обычно самые «старые» в полку. Давным-давно какой-то летчик, имени которого уже никто не помнит, жил в этой квартире со своей женой и развелся… И стал себе жить один в двухкомнатной квартире…
Начальство сказало: «Вот тебе койка в гостинице - и освободи жилплощадь!» А ему здесь нравилось, он ответил: «Фигу, я тут прописан!» «Ладно, живи, - ответило начальство, - но как только придет замена куда-нибудь - ты первый и поедешь… В Джангиз-Тобе!..» А пока замена не пришла, чтоб жилплощадь не пропадала, подселили к нему еще двух холостяков.
Квартира стала холостяцкой. Когда кто-нибудь из ее жителей уезжал по замене или женился, на его место тут же приходил следующий… Здесь и происходили все большие пьянки. В
туалете стоял расколотый когда-то Бурвилевой головой унитаз, в меньшей комнате - главная полковая кровать. Поставские девчонки не оставались никогда в офицерской общаге -
это в их понимании было слишком низким падением, - по
этому холостяки, живущие в гостинице, иногда просили счастливого обладателя главной полковой переночевать в гостинице. Не откликнуться на такую просьбу товарища тоже означало низко пасть...
Из Бориного года выпуска в холостяцкой тогда жил Валек, хотя ему это было «не по чину»: были в полку холостяки и постарше. Он, когда приехал в Поставы, был женат, получил однокомнатную, но жена не приехала с ним в Поставы, жила у родителей. Один раз она наведывалась к Вальку в гости, всего на пару дней, но ей «посчастливилось» стать участницей занимательной истории…
У Валька сломался телевизор, взятый напрокат. И вот они на пару с женой повезли его в пункт проката. Затащили в автобус, пробили абонементы, поехали. В этот же автобус сел и Пылюк, направляясь в город, устроился на заднем сиденье. Абонементов для оплаты проезда у него не было никогда - из принципа. На следующей остановке в переднюю дверь зашел контролер. Пылюк его прекрасно видел, но спасаться бегством в заднюю, еще открытую, не стал: «Прорвемся!». Валек с супругой сообразили, что билеты-то куплены только на них, а телевизор едет без билета, и Валек встал и прокомпостировал еще один талон.
- Остановитесь, - громко сказала контролерша, - я видела, что вы пробили талон только что, а сели не на этой остановке, едете уже давно! Придется заплатить штраф - один рубль!
- Понимаете, - подчеркнуто вежливо сказал Валек, - мы с женой едем от шестого городка и прокомпостировали абонементы там же - вот они. А этот талон я пробил за телевизор, оплатить провоз багажа мы, к сожалению, забыли. Уж простите нам нашу забывчивость, пожалуйста!
- А почем я знаю, какие талоны вы пробивали там, а какие - тут?! Я видела, что вы едете давно, а пробили только что! Так что платите штраф! За себя, за жену и за телевизор - три рубля!
- Ну, вы же прекрасно видели, что этот талон я только что пробил, а эти два - вынул из кармана!
- Ничего я не видела, платите три рубля!
-Ты что, старая, издеваешься?! - встряла Валькова жена.
Все трое начали орать, уже не слыша друг друга.
- Езжай на площадь без остановок! - крикнула контролерша водителю.
(Продолжение следует)
источник
В тот же день насобирали по гостинице три тысячи, а назавтра нашлась и машина - "Москвич", хозяина которого лишили недавно прав за пьянку, и которому в ближайшее время он был не нужен... Неделя ушла на переоформление и ремонт, и вот, наконец, Боря на построении объявил: "Шмяк боеготов!".
С машиной этой, уже успевшей получить имя "Шмяк говяжий" за помятость бортов, связывали большие надежды: она была единственной в полку "холостяцкой" машиной, всегда готовой ехать туда, куда надо коллективу, а не жене хозяина. Вася тут же предложил поехать сдать бутылки. Была суббота, день ИБД, и Вася уговорил комэска отпустить его для доставки домой только что купленного им шкафа, и еще себе в помощь - Елина и Балуева… Шкаф он не придумал. Купил он его с рук в соседнем доме, друзья быстренько перетащили его к Васе, напевая: "Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли", и пошли в гараж.
Машина - отличная вещь: к обеду они успели сдать Васины бутылки, пропить вырученные деньги, снова сдать бутылки и опять пропить. Тут к ним в гараж пришел Рева и тоже предложил сдать стеклотару. Поехали снова, но в приемном пункте кончились ящики.
- А поехали в Литву! - Сообразил Вася. - Там ящики никогда не кончаются!
Рева ехать отказался: дела, но не стал возражать против того, что бутылки сдадут без него. Вася, Боря и Андрюха за рулем поехали в Адутишкис - на границу с Литвой, кривые настолько, что потом без помощи Ревы не смогли даже вспомнить, куда и зачем ехали.
Пассажиры вырубились сразу, водила продержался несколько километров и тоже уснул. "Москвич" слетел с дороги, налету срубил березу, упал в болото, протащился по нему метров тридцать и завяз.
Первым, часа через четыре, проснулся Вася, растолкал Борю. Вместе стали будить Андрюху, но безуспешно. Ясно было, что без помощи троса и грузовика на дорогу не выбраться, но так как дорога эта довольно пустынна и ожидать помощи, возможно, придется очень долго, они стали заготавливать ветки, чтоб подсунуть под колеса. Услышав шум едущей вдалеке машины, Боря, спотыкаясь, выбежал на дорогу и, радостно качаясь, поднял руку, увидев выехавший из-за поворота родной полковой автобус. По мере его приближения становилось ясно, что он полон народу: это из Лиды с партактива возвращались замполиты и всевозможные секретари, всего человек тридцать... Из остановившегося перед Борей автобуса вышел замполит полка:
- Елин, да вы, кажется, пьяны?
- Проезжайте! - зло сказал Боря, опустив, наконец, руку.
- Полезайте в автобус! - скомандовал замполит.
Туда же он отправил и Васю, а партактивистов загнал в болото и заставил выталкивать "Москвича" на дорогу, что и было сделано. Все еще спавшего за рулем Андрюху перенесли на пассажирское сиденье, на его место посадили трезвого водителя и доставили машину в гараж.
На следующий день в гараж, где на помятом о березу капоте похмелялись все три специалиста по стеклотаре, заглянул Га-понов:
- Балуев! Завтра ко мне в кабинет с правами: изымаю на правах общественного инспектора, все, как положено, с составлением протокола...
- Так протокол на месте положено составлять, - вклинился Боря, - а вас там, кажется, не было!
- Елин, автомобиль на тебя оформлен?
- Да.
- Завтра ко мне с ключами - изымаю! А машину немедленно продать! Когда продашь машину?
- Когда Мамонов денег на нее накопит!
- Елин, не нарывайся! Или летать не хочешь? А тебе, Мамонов, теперь мотоцикл "Урал" надо покупать, едешь в край монголий...
Конечно, отправка в Монголию никогда не считалась наказанием: пусть там несносный климат и заняться, кроме пьянства, вовсе нечем, но там, как и в любой другой загранице, шла двойная получка: одна - там, в тугриках, а другая - в Союзе, на книжку... Витек Зубков, убежденный холостяк, немедленно женился, узнав, что едет туда, причем на первой попавшейся, так как холостяк мог служить за границей три года, а женатик - пять. Кроме того, отбывая в Монголию, можно было провернуть дельце с мотоциклом...
Надо было купить новый "Урал" с коляской, загнать его в железнодорожный контейнер и завалить мебелью и барахлом. Чтобы таможенники не рылись, сразу за дверью контейнера ставилась бутылка водки и палка копченой колбасы.
В Монголии этот мотоцикл, очень почитаемый аборигенами, надо было обменять на дешевые там ковры и дубленки, привезти все это в Союз и продать. Денег должно было хватить на машину.
Права Андрей не отдал: "Потерял". ключи от машины Боря отдал, но совсем другие, а Вася в Монголию так и не поехал, впрочем, как и женившийся Витек.
Но этот залет с управлением транспортным средством в состоянии опьянения и незаконной рубкой леса еще целый год был самым громким залетом в их шесть раз орденоносной дивизии. Целый год еще на всех собраниях, в том месте, где докладчик, делая скорбное лицо, докладывал спящим слушателям: "Но не все укрепляли за истекший период боеготовность и воинскую дисциплину, выполняли наипервейшие задачи, поставленные командованием, партией и руководством... " всем троим приходилось вставать и в который раз слушать о своем подвиге.
В госпитале в одну палату с Борей, куда тот приехал на медкомиссию, поселили капитана Леху с "Аваксов" - советских их аналогов на базе Ил-76. Леха был балагур и пьяница, может, даже алкоголик. Не мудрено: "Аваксы" жутко спиртоносны. "Он", конечно же, чистейший, идет там на охлаждение круглой, четырех метров в диаметре, антенны. Не идет - льется, как бензин из бензоколонки...
- Работа тяжелая, - рассказывал Леха. - После каждой смены две полных двадцатилитровки спирта приходится домой тащить. Дома его уже девать некуда, но все равно прешь - валюта!.. А жена, дура, не понимает... Недавно пробку в ванной выдернула, так целой ванны спирта как не бывало - помыться ей, гадюке, было негде...
В летном отделении, где лежат только тяжело здоровые люди, и так обычно не скучно, а с прибытием Лехи, который с утра до вечера веселил окружающих рассказами об армейской действительности, стало просто весело. Он был очень талантливым рассказчиком - палата ржала не переставая. Вот одна из его историй:
Есть в Забайкалье такой аэродром - Воздвиженка…
Богом забытое место, цивилизация далеко, зимой топят так плохо, что бедные военные живут на кухнях с буржуйками, а остальная часть квартир замерзает до весны. Спирт на Ту-16 льется рекой, кажется, им там тормоза охлаждают, поэтому мужики спиваются, а жены бегут подальше от своих алкашей и от Забайкалья.
Новый комдив, приехав туда для ознакомления с одним из вверенных ему полков, был более всего недоволен Воздвиженским штабом - старый деревянный дом, все в нем скрипит и отваливается, пакля, отковырянная птичками, торчит отовсюду, крыша местами протекает, и из-за этого в помещениях сыро и пахнет гнилью. Отопление печное - дневальный круглосуточно рубит и подбрасывает дрова.
- Да здесь у вас все сгорит! - сказал он на прощанье и уехал…
И точно. Через пару дней в штабе - пожар.
Пожарная машина не приехала. Вообще, пожарные машины в авиации практически всегда оказываются бесполезными. Стоит чему-нибудь загореться - и они, как правило, перестают заводиться. Или машина стоит в закрытом боксе, а ключ потерялся, или еще тысяча самых нелепых причин, но пожарная машина, успевшая на пожар, - дело небывалое. Причем, если она все-таки приехала, то еще неизвестно, хорошо это или плохо. Был случай, когда пожарники подоспели вовремя и начали тушить, но в цистерне вместо воды оказался керосин, который закачал туда прапор-пожарник, намереваясь вывезти из части и продать.
Впрочем, это не удивительно - должность начальника пожарной охраны всегда была в авиации «последней». Когда офицер спивается, то постепенно, в течение нескольких лет, опускается в звании до младшего лейтенанта и в должности - до командира взвода. Опускаться дальше некуда, и ему говорят: «Все, еще один залет - и точно выгоним!». Но это неправда...
Перед тем, как выгнать из армии, его непременно назначат начальником пожарной охраны. Так как алкашей много, то, когда его все-таки выгонят после очередного запоя, на его место придет очередной младший лейтенант…
Пожар случился вечером. Прибывший начальник штаба успел уже принять после рабочего дня приличную дозу, как и все остальные, участвовавшие в тушении. Он что было силы заорал:
- Спасайте знамя!
- Уже спасли, - доложили ему.
- Тогда спасайте секретку!
Секретные сейфы тоже были в безопасности, их выбросили на улицу из окна второго этажа, придавив слегка штурмана полка.
Начальник штаба успокоился: все остальное пусть догорает… И вдруг вспомнил: в его кабинете в несгораемом сейфе он оставил партбилет! Ни секунды не медля, он рванул в огонь, пробился в кабинет, уже объятый пламенем, и выбросил из окна сейф, который успел местами раскалился докрасна. Сам выпрыгнул следом, одежда на нем слегка дымилась. Не дожидаясь, пока сейф остынет, он его открыл… Несгораемый сейф является несгораемым потому, что он герметичен, там нет кислорода. Свежий воздух попал внутрь и партбилет на глазах у владельца вспыхнул и превратился в пепел…
Штаб сгорел дотла. Понимая, что карьера на этом закончена, начальник штаба целыми днями пьяный и веселый ходил по городку, крутя на пальце ключи от сгоревшего штаба.
Командир полка, напротив, был хмур, его дальнейшая судьба пока была не ясной. Начштаба подтрунивал над ним:
- Тебе-то хорошо, тебя выгонят с правом ношения формы, а вот меня, похоже, без…
В это время в другой полк этой же дивизии прибыл перспективный капитан на должность заместителя начальника штаба. Его и назначили новым начальником в Воздвиженку. Он сперва обрадовался - такой рост ему и не снился, но потом, узнав, что такое эта Воздвиженка, что и штаба-то там никакого нет, пришел к комдиву:
- Товарищ командир, я туда не поеду!..
Комдив помолчал с полминуты, грустно глядя на него, а потом спросил:
- Сынок, скажи честно, ты пьешь?
- Да я… Да я не пью, я хуярю!
- Вот и езжай туда, там все хуярят!..
Пьянка!..
За годы службы в авиации Боре встретился только один трезвенник. Когда Серега Трахов сказал в кабаке: «Совсем не пью!», он спросил у Лехи Шаборина, его однокашника: «Он что, болеет?». «Да, - ответил Леха. - Выпьет чего-нибудь, хоть пива, и лунатит ночью…Ему как про это рассказали - он пить-то и бросил…»
Серега этот был единственным встреченным Борей исключением из самого главного авиационного закона: «Кто хорошо пьет - хорошо и летает!..»
Приезд Трахова с однокашниками в Поставы серьезно омолодил полк: молодежь заняла все места в третьей и второй эскадрильях, а Борин «замес» оптом перевели в первую - «эскадрилью мастеров»!..
Они - «мастера»!.. Повода серьезней и придумать нельзя!..
Покумекав между собой, сообразили: обмыть это дело надо всей эскадрильей. Подошли к Карпиону, командиру второго звена:
- Игорь, у нас к тебе конфиденциальный разговор!..
- Ну, конфиденцируйте…
- Мы хотим… э-э-э…как это… обмыть … э-э-э…
- Ваш переход в первую и не знаете, как культурно, ненавязчиво пригласить на пьянку комэска, замкомэсков и командиров звеньев?
- Да!..
- Нет ничего проще! Сколько денег?
- Сто пятьдесят.
- Это мало. Сейчас мы добавим, возьмете автобус и поедете на базу, купите ящика два, а лучше три - этого хватит…
- На базу?.. На какую?..
- На городскую… А вы что, все еще самогоном травитесь? Скажете - от Еремы… Девки выдадут вам водки, а вы скажите, что Ерема отработает… А можете и сами …Хотя Ерема надежней!..
При виде полкового автобуса ворота центральной базы открылись. Девки, услышав имя «Ерема», продали им водки на все деньги (на дворе стоял сухой закон - 85-й). Затаренный автобус подошел к «холостяцкой» квартире.
Холостяцкая - обычная двухкомнатная, живут в ней три холостяка, обычно самые «старые» в полку. Давным-давно какой-то летчик, имени которого уже никто не помнит, жил в этой квартире со своей женой и развелся… И стал себе жить один в двухкомнатной квартире…
Начальство сказало: «Вот тебе койка в гостинице - и освободи жилплощадь!» А ему здесь нравилось, он ответил: «Фигу, я тут прописан!» «Ладно, живи, - ответило начальство, - но как только придет замена куда-нибудь - ты первый и поедешь… В Джангиз-Тобе!..» А пока замена не пришла, чтоб жилплощадь не пропадала, подселили к нему еще двух холостяков.
Квартира стала холостяцкой. Когда кто-нибудь из ее жителей уезжал по замене или женился, на его место тут же приходил следующий… Здесь и происходили все большие пьянки. В
туалете стоял расколотый когда-то Бурвилевой головой унитаз, в меньшей комнате - главная полковая кровать. Поставские девчонки не оставались никогда в офицерской общаге -
это в их понимании было слишком низким падением, - по
этому холостяки, живущие в гостинице, иногда просили счастливого обладателя главной полковой переночевать в гостинице. Не откликнуться на такую просьбу товарища тоже означало низко пасть...
Из Бориного года выпуска в холостяцкой тогда жил Валек, хотя ему это было «не по чину»: были в полку холостяки и постарше. Он, когда приехал в Поставы, был женат, получил однокомнатную, но жена не приехала с ним в Поставы, жила у родителей. Один раз она наведывалась к Вальку в гости, всего на пару дней, но ей «посчастливилось» стать участницей занимательной истории…
У Валька сломался телевизор, взятый напрокат. И вот они на пару с женой повезли его в пункт проката. Затащили в автобус, пробили абонементы, поехали. В этот же автобус сел и Пылюк, направляясь в город, устроился на заднем сиденье. Абонементов для оплаты проезда у него не было никогда - из принципа. На следующей остановке в переднюю дверь зашел контролер. Пылюк его прекрасно видел, но спасаться бегством в заднюю, еще открытую, не стал: «Прорвемся!». Валек с супругой сообразили, что билеты-то куплены только на них, а телевизор едет без билета, и Валек встал и прокомпостировал еще один талон.
- Остановитесь, - громко сказала контролерша, - я видела, что вы пробили талон только что, а сели не на этой остановке, едете уже давно! Придется заплатить штраф - один рубль!
- Понимаете, - подчеркнуто вежливо сказал Валек, - мы с женой едем от шестого городка и прокомпостировали абонементы там же - вот они. А этот талон я пробил за телевизор, оплатить провоз багажа мы, к сожалению, забыли. Уж простите нам нашу забывчивость, пожалуйста!
- А почем я знаю, какие талоны вы пробивали там, а какие - тут?! Я видела, что вы едете давно, а пробили только что! Так что платите штраф! За себя, за жену и за телевизор - три рубля!
- Ну, вы же прекрасно видели, что этот талон я только что пробил, а эти два - вынул из кармана!
- Ничего я не видела, платите три рубля!
-Ты что, старая, издеваешься?! - встряла Валькова жена.
Все трое начали орать, уже не слыша друг друга.
- Езжай на площадь без остановок! - крикнула контролерша водителю.
(Продолжение следует)
источник