Мнения. Печальный прогноз
Неразрешимое противоречие
Повторяем катастрофический опыт Древнего Рима?
Падение Римской Империи
Современная цивилизация с этой самой вашей новой нормальностью (ну, не вашей, а речь, конечно, идет о глобалистской повестке и Клаус Шваб - пророк её), в общем, сегодня всё более явственно начинают прослеживаться определенные аналогии с уже происходившим и во многом аналогичным сюжетом.
Древний Рим к концу своего существования в общем и целом подошел к технологическому фазовому переходу и технологически (и даже частично институционально) был готов совершить переход от традиционного уклада в индустриальный. Точнее, в его первую стадию - мануфактурное производство. Объективных причин, препятствующих такому сдвигу, не было. Мало того - возник классический кризис, который можно было наблюдать в Англии на таком же процессе перехода к первой стадии индустриальной фазы - инфраструктурный кризис. Англия отказалась от продовольственной безопасности, базирующейся на собственном сельхозпроизводстве (известные «огораживания» просто потому, что возить пшеницу из колоний стало выгоднее, чем выращивать у себя под боком.
Аналогично и Древний Рим вошел в стадию инфраструктурной катастрофы, когда ввозить хлеб из Египта оказалось гораздо выгоднее, чем производить зерно у себя. Зато выгодно стало размещать на своей территории производства, которые довольно быстро по античным меркам проходили сугубо капиталистический процесс укрупнения.
Инфраструктурная катастрофа как раз и маркирует фазовый переход. Прежняя инфраструктура становится убыточной в любом из вариантов, и никакое вкладывание ресурса в нее эту проблему решить не может. Система уже находится в стадии фазовой катастрофы-перехода, а потому выход только в одном: как можно более быстрое разрушение предыдущей модели развития, соответствующей ей инфраструктуры, а главное - структуры управления. Затягивание этого процесса ведет к краху. У катастрофы же вариантов не существует: система либо выходит на устойчивый более высокий уровень развития, либо проваливается на более низкий (и тоже устойчивый - потому что система уже это проходила, а потому обладает архетипичными структурами, соответствующими прежней модели и прежнему уровню развития). На месте остаться в ходе катастрофы нельзя.
И Древний Рим не сумел преодолеть фазовый барьер, хотя, повторюсь, все объективные предпосылки для него складывались относительно благоприятно. Вмешался субъективный фактор. Античная психика должна была внутренне переформатироваться и создать соответствие, баланс, между коллективным трудом индустриальной фазы развития и личной индивидуальной свободой, без которой человек светлого индустриального будущего не мог стать субъектом экономических взаимоотношений. Рынок в его индустриальном прочтении основан на свободном выборе конкурентного товара. А свободный выбор предполагает свободу от любых форм традиционного навязывания предпочтений. Марск, кстати, поэтому и выделял «азиатский способ производства» в противовес рыночному капитализму Евро-Атлантической цивилизации, так как свободного выбора предпочтений в жестком структурированном и несвободном азиатском социуме не существует. А значит - нет рынка в западном его прочтении, нет конкуренции, нет капитализма. И социализма, кстати, тоже, так как социализм - это продукт аномального развития капиталистической системы. Специфическая мутация. Что, в общем-то, не плохо и не хорошо - это просто констатация. Именно поэтому, опять же кстати, ни в одной неевропейской стране социализм так и не был создан. Советская же экономика (и экономика стран Восточной Европы) была вполне рыночной, что бы на эту тему не несли нам всякие гайдары и чубайсы. Она базировалась (в отличие от капиталистической) на ином источнике развития - кооперации вместо западной конкуренции, отсюда и различия, иногда существенные. Что никак не отменяло факт соответствия.
Но вернусь к началу. Неспособность к психической перестройке, соответствующей по темпам перестройке технологической и структурно-управленческой, привела Древний Рим к фазовой катастрофе, которую он не выдержал (да и никто не выдержит), после чего на Европу упали тысяча лет Средневековья, в ходе которых перестройка сознания все-таки произошла и стартовала в видимом измерении с началом эпохи Возрождения. Но тысяча лет - это была плата за косность и негибкость психики.
Вообще, человеческая психика - невероятно консервативный фактор, стоящий на пути безудержного прогресса. Это и хорошо, и плохо. Плохо понятно почему - медленное развитие психических изменений тормозит развитие, вынуждая откатывать назад или «зависать» в неустойчивых неравновесных положениях, чреватых кризисами и даже катастрофами. Но и хорошо - потому что развитие всегда многовекторно. Сценариев и сюжетов развития так много, что человечество зачастую можно сравнить с высокомутирующим вирусом. Ну, вроде гриппа или нынче модного ковида. Коллективная психика в таком случае становится инструментом, с помощью которого наиболее радикальные и чреватые риском общей летальности «штаммы» развития быстро вымирают или маргинализируются.
К чему это всё? К тому, что сегодня мы примерно в том же положении, что и Древний Рим, пытающийся перейти в более высокую фазу развития.
Инфраструктурная катастрофа новейшего времени носит гораздо более разнесенный и диверсифицированный характер, чем традиционная, через которую проходили Древний Рим в начале новой эры и Западная Европа во второй половине второго тысячелетия. Но она налицо. Ключевой ценностью архаичной фазы развития является пища. Исчерпался пищевой ресурс на территории - нужно либо откочевывать на другую или проходить через тяжелейший переход к традиционной фазе с ее выращиванием пищи на месте. Для традиционной фазы развития, таким образом, ценностью является плодородная земля. Отсюда и захватнические войны. Проев инфраструктуру традиционной фазы (истощив плодородные земли), приходится либо воевать за другие территории, либо переходить на следующую - индустриальную - фазу развития. Истощение плодородных земель и есть инфраструктурная катастрофа традиционной фазы.
Для индустриальной фазы ключевой ценностью является связность и коммуникации. Наступление инфраструктурной катастрофы маркируется возрастанием расходов на поддержание коммуникаций в работоспособном состоянии до критических значений. Мало того - диверсификация связности приводит к неприятному эффекту: утрата хотя бы одного вида коммуникаций (допустим, электроэнергии) может привести к опустыниванию территории индустриальной фазы. К примеру, для менее развитых территорий пропавшее электричество создает неудобства, но не является фатальным. А вот выключите энергию на месяц в Москве - будет полный коллапс и массовый исход населения. Транспортная связность тоже подошла к катастрофическому пределу - никакие усилия по расширению дорожной сети в мегаполисах не приводят к исчезновению пробок. Напротив - чем больше строят дорог, тем более плотными они становятся. Это - тоже маркер инфраструктурной катастрофы.
В общем, ситуация вполне соответствующая. Мы объективно подошли к переходу на новый уровень развития. И даже понятно какой - цифровой (или когнитивный). Что именно будет являться ключевой ценностью новой фазы - вопрос пока открытый, так как неясен ответ на базовый вопрос новой фазы: как именно можно доставить любое количество грузов, товаров и услуг в точку с минимальной связностью. Частично этот ответ дается - это спутниковый интернет Маска, обеспечивающий связью всю планету. Это «зеленая энергетика» с ее упором на автономизацию производства энергии в любой точке. Это технологии массового производства индивидуальной продукции (то, что мы условно называем 3D-печатью, хотя это гораздо боле широкий перечень технологий).
Но не решен главный вопрос - вопрос психической адаптации к этому новому. Проблема когнитивной фазы состоит в том, что коллективная психика должна отрефлексировать, а управленческая страта создать структуры управления, где был бы дан ответ на вопрос - как совместить индивидуальные права и свободы с тотальной информационной открытостью конкретного человека, группы людей и целых социумов. Приватность, которая была ценностью предыдущих укладов, перестает существовать в цифровом мире. Но все права и свободы, все управление - все они базируются на примате приватных прав и свобод человека.
Сегодня совмещения нет. Нет ни в системно-управленческом поле, нет ни на базе психического принятия. Нет баланса - значит, появляется неразрешимое противоречие, которое рано или поздно, но разрушит любой проект и любую модель.
«Новая нормальность» Шваба с ее цифровым концлагерем и отказом от прав и свобод в обмен на иллюзорную безопасность не дает ответ на эти вопросы и не разрешает этого противоречия. Уже поэтому она бесполезна даже с точки зрения ее обсуждения. Чего-то другого пока тоже нет. А потому мы прямым ходом идем к фазовой катастрофе с последующим падением вниз - причем не в индустриальную эпоху (мы как раз в ней), а глубже - в традиционную фазу. В новое средневековье. И вот в этом сегодня и заключается основная, буквально глубинная проблема развития.
источник
Повторяем катастрофический опыт Древнего Рима?
Падение Римской Империи
Современная цивилизация с этой самой вашей новой нормальностью (ну, не вашей, а речь, конечно, идет о глобалистской повестке и Клаус Шваб - пророк её), в общем, сегодня всё более явственно начинают прослеживаться определенные аналогии с уже происходившим и во многом аналогичным сюжетом.
Древний Рим к концу своего существования в общем и целом подошел к технологическому фазовому переходу и технологически (и даже частично институционально) был готов совершить переход от традиционного уклада в индустриальный. Точнее, в его первую стадию - мануфактурное производство. Объективных причин, препятствующих такому сдвигу, не было. Мало того - возник классический кризис, который можно было наблюдать в Англии на таком же процессе перехода к первой стадии индустриальной фазы - инфраструктурный кризис. Англия отказалась от продовольственной безопасности, базирующейся на собственном сельхозпроизводстве (известные «огораживания» просто потому, что возить пшеницу из колоний стало выгоднее, чем выращивать у себя под боком.
Аналогично и Древний Рим вошел в стадию инфраструктурной катастрофы, когда ввозить хлеб из Египта оказалось гораздо выгоднее, чем производить зерно у себя. Зато выгодно стало размещать на своей территории производства, которые довольно быстро по античным меркам проходили сугубо капиталистический процесс укрупнения.
Инфраструктурная катастрофа как раз и маркирует фазовый переход. Прежняя инфраструктура становится убыточной в любом из вариантов, и никакое вкладывание ресурса в нее эту проблему решить не может. Система уже находится в стадии фазовой катастрофы-перехода, а потому выход только в одном: как можно более быстрое разрушение предыдущей модели развития, соответствующей ей инфраструктуры, а главное - структуры управления. Затягивание этого процесса ведет к краху. У катастрофы же вариантов не существует: система либо выходит на устойчивый более высокий уровень развития, либо проваливается на более низкий (и тоже устойчивый - потому что система уже это проходила, а потому обладает архетипичными структурами, соответствующими прежней модели и прежнему уровню развития). На месте остаться в ходе катастрофы нельзя.
И Древний Рим не сумел преодолеть фазовый барьер, хотя, повторюсь, все объективные предпосылки для него складывались относительно благоприятно. Вмешался субъективный фактор. Античная психика должна была внутренне переформатироваться и создать соответствие, баланс, между коллективным трудом индустриальной фазы развития и личной индивидуальной свободой, без которой человек светлого индустриального будущего не мог стать субъектом экономических взаимоотношений. Рынок в его индустриальном прочтении основан на свободном выборе конкурентного товара. А свободный выбор предполагает свободу от любых форм традиционного навязывания предпочтений. Марск, кстати, поэтому и выделял «азиатский способ производства» в противовес рыночному капитализму Евро-Атлантической цивилизации, так как свободного выбора предпочтений в жестком структурированном и несвободном азиатском социуме не существует. А значит - нет рынка в западном его прочтении, нет конкуренции, нет капитализма. И социализма, кстати, тоже, так как социализм - это продукт аномального развития капиталистической системы. Специфическая мутация. Что, в общем-то, не плохо и не хорошо - это просто констатация. Именно поэтому, опять же кстати, ни в одной неевропейской стране социализм так и не был создан. Советская же экономика (и экономика стран Восточной Европы) была вполне рыночной, что бы на эту тему не несли нам всякие гайдары и чубайсы. Она базировалась (в отличие от капиталистической) на ином источнике развития - кооперации вместо западной конкуренции, отсюда и различия, иногда существенные. Что никак не отменяло факт соответствия.
Но вернусь к началу. Неспособность к психической перестройке, соответствующей по темпам перестройке технологической и структурно-управленческой, привела Древний Рим к фазовой катастрофе, которую он не выдержал (да и никто не выдержит), после чего на Европу упали тысяча лет Средневековья, в ходе которых перестройка сознания все-таки произошла и стартовала в видимом измерении с началом эпохи Возрождения. Но тысяча лет - это была плата за косность и негибкость психики.
Вообще, человеческая психика - невероятно консервативный фактор, стоящий на пути безудержного прогресса. Это и хорошо, и плохо. Плохо понятно почему - медленное развитие психических изменений тормозит развитие, вынуждая откатывать назад или «зависать» в неустойчивых неравновесных положениях, чреватых кризисами и даже катастрофами. Но и хорошо - потому что развитие всегда многовекторно. Сценариев и сюжетов развития так много, что человечество зачастую можно сравнить с высокомутирующим вирусом. Ну, вроде гриппа или нынче модного ковида. Коллективная психика в таком случае становится инструментом, с помощью которого наиболее радикальные и чреватые риском общей летальности «штаммы» развития быстро вымирают или маргинализируются.
К чему это всё? К тому, что сегодня мы примерно в том же положении, что и Древний Рим, пытающийся перейти в более высокую фазу развития.
Инфраструктурная катастрофа новейшего времени носит гораздо более разнесенный и диверсифицированный характер, чем традиционная, через которую проходили Древний Рим в начале новой эры и Западная Европа во второй половине второго тысячелетия. Но она налицо. Ключевой ценностью архаичной фазы развития является пища. Исчерпался пищевой ресурс на территории - нужно либо откочевывать на другую или проходить через тяжелейший переход к традиционной фазе с ее выращиванием пищи на месте. Для традиционной фазы развития, таким образом, ценностью является плодородная земля. Отсюда и захватнические войны. Проев инфраструктуру традиционной фазы (истощив плодородные земли), приходится либо воевать за другие территории, либо переходить на следующую - индустриальную - фазу развития. Истощение плодородных земель и есть инфраструктурная катастрофа традиционной фазы.
Для индустриальной фазы ключевой ценностью является связность и коммуникации. Наступление инфраструктурной катастрофы маркируется возрастанием расходов на поддержание коммуникаций в работоспособном состоянии до критических значений. Мало того - диверсификация связности приводит к неприятному эффекту: утрата хотя бы одного вида коммуникаций (допустим, электроэнергии) может привести к опустыниванию территории индустриальной фазы. К примеру, для менее развитых территорий пропавшее электричество создает неудобства, но не является фатальным. А вот выключите энергию на месяц в Москве - будет полный коллапс и массовый исход населения. Транспортная связность тоже подошла к катастрофическому пределу - никакие усилия по расширению дорожной сети в мегаполисах не приводят к исчезновению пробок. Напротив - чем больше строят дорог, тем более плотными они становятся. Это - тоже маркер инфраструктурной катастрофы.
В общем, ситуация вполне соответствующая. Мы объективно подошли к переходу на новый уровень развития. И даже понятно какой - цифровой (или когнитивный). Что именно будет являться ключевой ценностью новой фазы - вопрос пока открытый, так как неясен ответ на базовый вопрос новой фазы: как именно можно доставить любое количество грузов, товаров и услуг в точку с минимальной связностью. Частично этот ответ дается - это спутниковый интернет Маска, обеспечивающий связью всю планету. Это «зеленая энергетика» с ее упором на автономизацию производства энергии в любой точке. Это технологии массового производства индивидуальной продукции (то, что мы условно называем 3D-печатью, хотя это гораздо боле широкий перечень технологий).
Но не решен главный вопрос - вопрос психической адаптации к этому новому. Проблема когнитивной фазы состоит в том, что коллективная психика должна отрефлексировать, а управленческая страта создать структуры управления, где был бы дан ответ на вопрос - как совместить индивидуальные права и свободы с тотальной информационной открытостью конкретного человека, группы людей и целых социумов. Приватность, которая была ценностью предыдущих укладов, перестает существовать в цифровом мире. Но все права и свободы, все управление - все они базируются на примате приватных прав и свобод человека.
Сегодня совмещения нет. Нет ни в системно-управленческом поле, нет ни на базе психического принятия. Нет баланса - значит, появляется неразрешимое противоречие, которое рано или поздно, но разрушит любой проект и любую модель.
«Новая нормальность» Шваба с ее цифровым концлагерем и отказом от прав и свобод в обмен на иллюзорную безопасность не дает ответ на эти вопросы и не разрешает этого противоречия. Уже поэтому она бесполезна даже с точки зрения ее обсуждения. Чего-то другого пока тоже нет. А потому мы прямым ходом идем к фазовой катастрофе с последующим падением вниз - причем не в индустриальную эпоху (мы как раз в ней), а глубже - в традиционную фазу. В новое средневековье. И вот в этом сегодня и заключается основная, буквально глубинная проблема развития.
источник