Истоки русской революции. Часть 7
«Не приведи Бог видеть русский бунт - бессмысленный и беспощадный».
А. С. Пушкин, «Капитанская дочка»
Произошедшая почти 100 лет назад революция до сих пор хранит в себе много тайн. Предательство и обман, подвиг и психоз, честь и бесчестие - всё смешалось в кровавом веретене тех событий. Сегодня мы, спустя почти век, распутываем этот клубок противоречий. Не в последнюю очередь благодаря воспоминанием современников.
Предлагаю вашему вниманию очередную часть статьи «Истоки русской революцией», которую написал в 1924 году младший брат моего прапрадеда, генерал-майор Иван Тимофеевич Беляев, находясь за десяток тысяч километров от потерянной Родины - в Аргентине.
Как всегда, за перевод с испанского нижайший поклон постоянному читателю блога - Валентину Сахарову.
Части первая, вторая, третья, четвертая, пятая и шестая.
(12 часть, от 22 сент.) Через некоторое время после провала в обороне Керенский отстранил от должности Брусилова по единственной причине, что этот генерал, всегда бывший очень любезным, забыл выйти на встречу со всемогущим диктатором и прибыл к его поезду спустя час после его прибытия. Он был заменён на отважного генерала Корнилова, человека, обладавшего большим талантом, энергией и патриотизмом, относившегося с равным презрением как к тирании угольщиков (масонов - прим.), так и к диктатуре рабочих. Однако в Петрограде в это время поднималась новая волна революции, созревало восстание марксистов. Правительству с помощью некоторых авторитетных военачальников удалось задушить первую попытку его реализации, но оно не использовало подходящий момент для роспуска Совета депутатов. Изолированный в сложной ситуации между буржуазией, относившейся к нему с недоверием, и народными массами, чья симпатия плавно терялась, Керенский мог только с ужасом созерцать, как эти массы постепенно склонялись к большевизму, прельщаемые упорной пропагандой и звонкими лозунгами. Его презирали также офицеры, которые считали его шарлатаном, бездельником, несомым на скалы мутными волнами революции. Похоже, что среди солдат он полностью потерял свой авторитет, поскольку не обладал всей полнотой власти и потому, что большевики обещали больше, чем просто свободу - немедленный мир и землю.
Действительно, положение Керенского уже было довольно неопределённым, однако он придерживался прежней политики, всё ещё сохраняя видимость наличия власти. Информированный о том, что вскоре может произойти ещё одна попытка части большевиков перехватить власть, генерал Корнилов предложил ему незамедлительно пойти на встречу с противником, опираясь на лояльные войска. Однако привыкший ко лжи в политике, изменениям принципов и идей, а также из-за недостатка подходящего опыта, Керенский не мог понять идеологию военного, который испытывал отвращение к нему и считал его манекеном революции, обречённому рано или поздно провалиться, но никогда не подумавшего бы предать своего товарища.
Испугавшись перспективы необходимости делегировать власть в руки военного диктатора, Керенский внезапно изменил свои планы и объявил Корнилова врагом Республики. Разозлённый его предательством непоколебимый генерал направил свои лучшие отряды, предназначенные для борьбы с максималистами, на Петроград и Керенского. Однако эти разногласия привели к фатальным последствиям для обоих действующих лиц. Войска отказались атаковать Керенского и также не хотели помогать ему против Совета. Корнилов с небольшим сопровождением направился к Дону, а его противник исчез, направившись за границу, оставив всех своих товарищей. После произошло что-то неслыханное, солдаты русской армии, которые под управлением твёрдых людей уже два года как могли смести любые войска в Европе, выставляли на продажу своих лошадей, боевое снаряжение, орудия, пулемёты, но сохраняя ружья, расходились по всей России, покидая фронт, что приводило к исчезновению артиллерии, которая была до этого в превосходном состоянии. Лучшая кавалерия в мире и пехота с отвагой, не имеющей равных, со всей её инженерной изобретательностью. Казалось, что это неправда или сон, если бы это не было совершившимся фактом.
Но в том бушующем море пылких бунтов за революцию и её зачинщиков, всё ещё были люди, которые движимые любовью к своей родине жертвовали собой с единственным намерением спасти её во что бы ни стало.
БЫЛИ ОФИЦЕРЫ
На войне они погибали тысячами. После каждой битвы в каждом полку не оставалось более пяти человек. Довольно часто залечив свои раны, они возвращались на фронт для того, чтобы встретить смерть и положить, таким образом, конец своей жизни из лишений и боли. После растягивания фронта и прорыва, попытки генерала Корнилова восстановить дисциплину остатки из них направились к своим очагам, оставляя в рядах только тех, кто думал извлечь какую-нибудь выгоду из нового порядка вещей. Большинство обосновалось в больших городах страны в ожидании событий, которые не заставили себя долго ждать.
После узурпирования власти 25 октября 1917 г (по старому стилю) правительство Ленина и Троцкого провозгласило беспощадную войну всему, что до сих пор сохраняло тень порядка и легитимности. Используя для этой цели некоторых приспособленцев, которые оставались всё ещё в войсках, они назначали их во главе неорганизованных банд, которые и представляли собой красную армию.
Последний верховный главнокомандующий Духонин был жестоко убит. Его место занял его убийца, офицер из младшего состава Крыленко. По всей стране прокатились сцены ужаса, по сравнению с которыми незначительными показались бы массовые убийства в Сицилии и в ночь св. Варфоломея. Только в Киеве погибло 4500 представителей интеллигенции (половина из них была офицерами). Преследовалась до полного уничтожения любая персона, которая отличалась в какой-либо форме, однако довольно часто этими персонами оказывались те, кто не был втянут ни в какой контрреволюционный заговор, но имели несчастье обладать знаками, делающими очевидным принадлежность к классу буржуазии, такие как: белую одежду, твёрдый воротничок и т.д. Или какой-либо другой вид доказательства, дающего подходящий материал для ситуации. Проходящих задерживали на улице, обыски домов были в порядке вещей, у их жильцов обворовывали всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность для ворвавшихся, а остальное приводилось в негодность. То же самое происходило с предприятиями, магазинами и складами.
Мир между Германией и господином Троцким, заключённый в Брест-Литовске, не помешал немцам оккупировать наиболее богатые губернии юга России. Хотя они должны были удерживать там войска в 600 тысяч человек до конца войны, другая часть армии справлялась с голодом в своей стране благодаря экспорту русского зерна.
Среди офицеров, которые не могли смириться с максималистами, пробежал слух, что в какой-то части страны, на юге, в бассейне реки Дон, генералы Корнилов и Алексеев, оба хорошие патриоты, начали объединение сотен исхудавших офицеров, которые служили в качестве солдат, с намерением исправить ситуацию в благоприятное русло. За ними последовали некоторые кадры бывшей русской армии. Для всех было очевидным, что от кучки максималистов невозможно было ожидать хоть в какой-то форме обдуманных решений, и поэтому наиболее отважным не оставалось ничего другого, как начинать путешествие по стране в южном направлении, к реке Дон.
(13 часть, от 23 сент.) Началось принципиальное движение тех, кто потерял своих жён, детей, родителей, ставших жертвами фанатизма большевиков, тех, чей очаг был сожжён либо разграблен революционерами. Объединялись все те, кто любил свою страну и не мог смириться с её упадком.
Тем временем на юге России, между реками Дон и Кубань, среди степей, без путей сообщения, иногда сражаясь с неорганизованными бандами большевиков, иногда страдая от голода и холода, формировались отряды под названием «Добровольческая армия», которые предпочитали борьбу существованию в преисподние максималистов. Основное их ядро, три или пять тысяч человек, потеряло своего главу, отважного генерала Корнилова, павшего жертвой атаки на город Екатеринодар.
Этот способный и энергичный военный, хороший старший офицер дивизии, выдающийся командующий корпусом, артиллерист по своему образованию и офицер штаба по своей подготовке, сумел спасти свою маленькую армию в безопасности от общего краха, используя момент, когда немцы очищали от максималистов Украину, помогая восстанию донских казаков на севере региона и начинаю работу по изгнанию красных с Северного Кавказа. Когда я присоединился к войску генерала Деникина в мае 1918, я застал его маленькую армию на границе территорий Дона и Кубани, занятую подготовкой к новому походу на Екатеринодар. В это время она насчитывала 3000 штыков и сабель, 7 пушек, а боеприпасы состояли только из 70 шрапнелей и 60000 патрон для ружей.
Но во главе их находились руководители, которые отличились на Великой войне (Первой мировой - прим.), а в своих рядах имели воинов, закалённых более чем в одной схватке. Когда в атаку шли офицеры полка Маркова без единого выстрела, плечо к плечу, с сигаретами во рту, все знали, что никакая сила не смогла бы их сдержать. Приказы выполнялись точно, и манёвры тех полков всегда заканчивались желаемым результатом. Как стальные листы кормы военного корабля разрезают вспененные волны, эта кучка храбрецов проникала в многочисленные недисциплинированные банды с тем отличием, что ничего не оставалось позади.
Они испытывали тяжёлые потери мёртвыми и раненными, но «в редких случаях» число героев увеличивалось, неудержимо привлекая всё то лучшее, что оставалось в России.
В конце мая того же года к Добровольческой армии присоединился маленький отряд, состоявший из кавалерийского полка, который под руководством отважного полковника Дроздовского проделал путь от границы с Румынией, оставив позади тысячи километров, и принеся с собой ценнейший подарок: миллион патронов для ружей и две батареи со всем снаряжением.
И с этими силами русские патриоты вышли на борьбу за свою Родину, где каждый из 8 миллионов солдат и сотен тысяч нерешительных и слабохарактерных офицеров ожидали прихода идеального правительства, отдававшего бы в изобилии хорошие приказы для добрых дел, полностью забывая тезис мудрого Солона, который говорил: «Когда в отчизне вспыхивают распри, каждый гражданин должен открыто примкнуть к той партии, которая кажется ему наилучшей».
Я не буду останавливаться на деталях хода гражданской войны в России и её битв, описывая подвиги и страдания стольких воинов (сынов, верных своему Отечеству, даже, когда казалось, что оно от них отказалось) и их приключения, настолько романтичные и интересные, что они могли бы стать основой для многотомного рыцарского романа. Как восторгались о подвигах Пицарро в битве с дикими индейцами в далёкой блистательной родине, далеко за его спиной.
Те воины сражались за Россию, игнорируя судьбу их супруг и детей, которые в качестве заложников остались в руках их врагов. Беспощадных варваров. Герои ничего не знали о судьбе, которая их ожидала. Образ так обожаемой всеми Родины был запачкан адской болью от невыносимых страданий. Они боролись против собственных солдат, обученных ими же, против собственных братьев и товарищей, прельщённых демагогами; против противника, обладающего оружием и боеприпасами… Я никогда не видел подобных жертв, приносимых за Родину.
В конце 1918, когда Франция и Англия подготавливались к их последнему удару по Германии и полагали, что основной целью Добровольческой армии было по завершению гражданской борьбы восстановление восточного фронта, они отправили своих делегатов к Деникину. Появилась декларация, согласно которой Антанта в качестве конечной цели преследовала восстановление России, единой и неделимой. Но в тот момент в Европе прогремел тройной салют, оповещавший наступление перемирия…
В маленькой Добровольческой армии, всегда верной своему знамени, своей Родине и союзникам, никто не подозревал, что в один момент Англия и Франция поделят Россию на две зоны, соответствующие своему влиянию, что вооружение, которое они поставляли, было предназначено для того, чтобы разрезать на части единую и неделимую Россию, чем они и занимались.
Однако, оставляя дипломатическую сторону, Белая армия продолжала двигаться вперёд. В начале лета 1919 казалось, что с приложением ещё немного больших усилий удастся увидеть триколор, развивающийся на башнях Кремля вместо красных флагов.
Большевики, воюющие в Сибири с адмиралом Колчаком, отступали в направлении Волги, на севере белые отряды под руководством генерала Миллера с помощью англичан, наступали с целью объединения с войсками Колчака, который был провозглашён Верховным правителем всей России. На Западе нажимал генерал Юденич, чья кавалерия уже прибыла в пригороды столицы, Добровольцы, прикрывшие свои спины польскими частями, продолжали своё триумфальное движение с юга на Москву, на центр революционного правительства.
Дрожащий за свою жизнь Троцкий имел намерение сбежать, но более твёрдый Ленин его задержал. Офицеры, за деньги или под страхом репрессий выступившие за максималистов, восстановили на внутреннем фронте мощную и современную красную армию, оставляя тысячами тех красных, что сдались белым. Федералы красной армии, бывшие генералы Имперской армии, уже вступали в переговоры с командующими белыми отрядами для перехода в их ряды, другие поспешно уезжали за границу.
Запись опубликована в моем блоге. Вы можете оставить комментарии здесь или здесь.