Жизнь по правилам волчьей стаи
Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного!
Оригинал статьи читайте здесь.
"Что мы наблюдаем в России после того, как она демонстративно покончила с коммунистическим непримиримым атеизмом и всё чаще провозглашает себя «православной страной»? Наметился ли в ней переход к соблюдению основных христианских принципов жизни, среди которых главнейшее место отводится необходимости прощать своему брату «до седмижды семидесяти раз»?
Понятно, что эти вопросы имеют во многом риторический характер. И молодые, и не очень молодые жители России скажут, что кругам безумного мщения на просторах родины чудесной несть числа. Охотно приняв на себя звание христиан, люди продолжают привычно жить по более органичным для них языческим установкам - «как нам сердце велело». А сердце-то, как известно, страстям легко отдаётся. И опять приходится обращаться к евангельским откровениям, согласно которым на место одного изгнанного беса прибегают семеро других, злейших его собратьев. Похоже, под их влиянием люди, называющие себя христианами, забывают, что не смерть («жертва») угодна Богу, а милость. В результате, в сердцах ядовитой цикутой расцветает ненависть, и она проклятием всё гуще и гуще нависает над нашим миром.
Агрессия - это один из способов реализации нашего злопамятства. Психологи часто говорят о рефлексии. Но о рефлексии не как о психотерапевтическом методе (отыграл - и успокоился), а как об образе жизни и глубинных поведенческих установках «выбрасывать» в жизнь всё накопившееся у нас неудовольствие этой жизнью, всю массу обид на неё. Понятно, что обиды не носят абстрактного характера, а персонифицируются именами мнимых и реальных врагов. И это можно наблюдать в языке. Стоит последить за употреблением местоимений «мы» и «они», чтобы понять, насколько глубокими стали в стране разрывы социальных связей. «Мы», естественно, хорошие, а «они» - враги. А с врагами известно, как поступают. Эта нехитрая «истина» ежедневно внушается населению госпропагандой. Тревожная тенденция заключается в том, что категории людей, входящих в состав понятия «они», множатся и множатся. Иностранцы - «они», кавказцы - «они», все приезжие - «они», «менты» - «они», люди с другой верой... - тоже «они», ну и так далее до бесконечности. В такой круговой вражде утверждается и соответствующее общение. Любой диалог превращается в «бодание».
Вот уже и политическую лексику как лидеров государства, так и депутатов Госдумы, а особенно одного ключевого персонажа современной российской политики можно по праву (пусть в суд подают на меня) называть блатной. «Феня», которая раньше использовалась только в тюрьмах, внедряется в язык повседневного общения. Отчего бы это, по какой причине в официальных и неформатных речах президента страны содержится множество жаргонизмов и «стука по блату» («мочить в сортире», «шакалят у иностранных посольств», «тырят друг у друга», «когда тебя схватили за яйца», «замучаешься пыль глотать», «влепили двушечку» и другое)? Неужели он до такой степени невоспитан и некультурен, что не знает, какие слова следует употреблять при публичном общении, а какие - категорически недопустимы?
Думается, что дело несколько в другом заключается. Политик гонится за популярностью в народе, а именно такие «крутые» словечки якобы находят отклик среди людей. Если в 1999 году рейтинг Путина при его приходе к власти составлял 2-3 %, то после произнесения в адрес чеченских инсургентов выражения «мочить в сортире» произошёл взрыв его популярности. Большинству людей стало ясно, что к власти пришёл свой человек. Таким в альтернативу может быть только ещё более крутой «чувак».
<...>
Люди, не умеющие и не желающие прощать, и сами проявляют страх, и других склонны запугивать. Так ведёт себя и государство РФ. В одной из речей президент, намекая на ситуацию с Михаилом Ходорковским, заявил: «Я думаю скорее, что государство держит в руках дубину, которой бьёт всего один раз, но по голове. Мы её только взяли в руки, и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание». Характерное заявление. Оно недвусмысленно говорит о взятом государством курсе на устрашение населения. По меткому замечанию одного из политологов, Дума в режиме «взбесившегося принтера» «навыпускала» целую серию законов, призванных ограничить свободы российских граждан. Перечислю их, а то их столько, что не грех какой-то и забыть и попасть под уголовную статью. Это законы о НКО, о демонстрациях, о контроле работы волонтёров, о государственной измене, о государственной тайне, о «чёрном» списке веб-сайтов, об иностранных агентах. Возможно, я что-то упускаю, но суть совсем не в точном подсчёте. Государство стало напоминать семью, где основными методами воспитания являются наказание и страх перед этим наказанием. Людям, хорошо знакомым с педагогикой, известно, кем вырастают дети в таких семьях. Жестокость порождает жестокость. Послушание ребёнка сохраняется до поры до времени. <...>
Попался днями под руку сборник статей «крестьянского» писателя Фёдора Абрамова. Стёр с него тридцатилетнюю пыль, открыл наугад и прочитал: «…Нельзя заново возделать русское поле, не возделывая души человеческие, не мобилизуя всех духовных ресурсов народа, нации». Красиво, вроде, сказано, но если задуматься над смыслом этой фразы, то и оторопь может охватить. Во-первых, пугает это бросающееся в глаза «нельзя». А во-вторых, если и можно, то только «мобилизуя». А кто будет мобилизовывать? В своё время, в семидесятые годы, Абрамов уповал на литературу, на «правдивое и вдохновляющее слово». Сегодня от надежд на писательское слово надо отказаться по той причине, что народ с чтением по-настоящему художественных произведений расстался. Появляющиеся у нас хорошие книги (и надо отметить, что немало) до народа не доходят. А если и доходят, то народ проявляет к ним брезгливое равнодушие. Читают художественную литературу избранные интеллигенты, которые и без того ведут себя тише воды и ниже травы и знают «духовную ценность прощения». Вот и получается, что бразды правления в сфере воспитания населения берут на себя не литераторы, а политики, заявляющие, что даже самый тупой депутат на голову выше среднестатистического «россиянина».
Если задуматься, то надменность, возвышение себя над другими - тоже проявление злопамятности и непрощения. Возвышающие себя люди не склонны проявлять сочувствия. Христианский образ «милосердного самарянина» им чужд и непонятен. Потому политики склонны подходить к решению любого общественно значимого явления с позиции наказания и строгого запрета. Руководствуясь трафаретным мышлением, они полагают, что чем строже закон, тем он эффективнее. Так же мыслят и плохие педагоги, которые за дело и не за дело наказывают своих воспитанников. Хорошие учителя практически не обращаются к наказаниям. Страх лишь на короткое время регулирует поведение. Длительное его применение деформирует психику. Это характерно по отношению как к индивидуумам, так и к массам. У запуганных людей потенциал способности к прощению резко сокращается. В комплексе невротических проявлений начинают доминировать подозрительность и недоверчивость. Как говорят, человек боится своей тени. Каждый встречный превращается в потенциального врага.
Казалось бы, кому ещё как не Церкви заниматься снятием болезненных переживаний и устранением излишних страхов, основанных на враждебном отношении к окружающим. Однако на практике приходится наблюдать обратную картину, когда именно Церковь культивирует дополнительные страхи анимацией различных бесов, поджидающих человека чуть ли ни на каждом шагу. Бесы везде - и за границей, и под боком. Они - в живых людях. Бесов же не прощают. С ними борются, их изгоняют. Борьба с бесами и милосердие - взаимоисключающие системы. Поддерживая политику ужесточения законов, Церковь тем самым выступает против самой себя, против христианского учения. <...> И такая политика оборачивается против самой Церкви. Что посеешь, то и пожнёшь. Немилосердствующая Церковь перестаёт быть тем, чем она должна являться по своей изначальной сути, по природе, и люди, естественно, начинают отворачиваться от неё. В глазах населения вновь встаёт образ клерикализма, скомпрометированный веками лицемерия и преступлений.
Возвращаемся неуклонно всё к тому же: «каждый сам за себя» или «человек человеку - волк». Хотя специалисты, наблюдающие этого зверя в природе, отмечают, что люди преувеличивают его жестокость.
«Мудрый законодатель начинает не с издания законов, а с изучения их пригодности для данного общества», - сказал однажды Жан Жак Руссо. Курс на ужесточение законодательной базы, взятый нынешним руководством страны и нашедший безоговорочную поддержку у РПЦ МП, губителен в своей исторической перспективе. С помощью страхов можно добиться у людей кратковременного послушания. Но это будет послушание раба, который может взбунтоваться в любую минуту. И тогда никакие репрессивные меры, никакие миллионы полицейских и охранников не справятся с накопившейся агрессией в недрах глубоко обиженной национальной души.
Не справится и Церковь, которая, возможно, и придёт к осознанию необходимости проведения политики милосердия, но будет уже поздно. На страхах нацию не удержишь. Ни чемпионаты мира по футболу, ни олимпийские игры, ни другие гигантские проекты сегодня нужны стране и людям, а милосердие и прощение. Только проявляя эти психические качества, мы сохраним себя как единую нацию".
Читайте также:
Пример российской инквизиции
Пример православной беспощадности
О христианах современной России
Антицерковная мысль Феодосия Косого
Страна высокомерных бедняков
И хвала Аллаху, Господу миров.
Оригинал статьи читайте здесь.
"Что мы наблюдаем в России после того, как она демонстративно покончила с коммунистическим непримиримым атеизмом и всё чаще провозглашает себя «православной страной»? Наметился ли в ней переход к соблюдению основных христианских принципов жизни, среди которых главнейшее место отводится необходимости прощать своему брату «до седмижды семидесяти раз»?
Понятно, что эти вопросы имеют во многом риторический характер. И молодые, и не очень молодые жители России скажут, что кругам безумного мщения на просторах родины чудесной несть числа. Охотно приняв на себя звание христиан, люди продолжают привычно жить по более органичным для них языческим установкам - «как нам сердце велело». А сердце-то, как известно, страстям легко отдаётся. И опять приходится обращаться к евангельским откровениям, согласно которым на место одного изгнанного беса прибегают семеро других, злейших его собратьев. Похоже, под их влиянием люди, называющие себя христианами, забывают, что не смерть («жертва») угодна Богу, а милость. В результате, в сердцах ядовитой цикутой расцветает ненависть, и она проклятием всё гуще и гуще нависает над нашим миром.
Агрессия - это один из способов реализации нашего злопамятства. Психологи часто говорят о рефлексии. Но о рефлексии не как о психотерапевтическом методе (отыграл - и успокоился), а как об образе жизни и глубинных поведенческих установках «выбрасывать» в жизнь всё накопившееся у нас неудовольствие этой жизнью, всю массу обид на неё. Понятно, что обиды не носят абстрактного характера, а персонифицируются именами мнимых и реальных врагов. И это можно наблюдать в языке. Стоит последить за употреблением местоимений «мы» и «они», чтобы понять, насколько глубокими стали в стране разрывы социальных связей. «Мы», естественно, хорошие, а «они» - враги. А с врагами известно, как поступают. Эта нехитрая «истина» ежедневно внушается населению госпропагандой. Тревожная тенденция заключается в том, что категории людей, входящих в состав понятия «они», множатся и множатся. Иностранцы - «они», кавказцы - «они», все приезжие - «они», «менты» - «они», люди с другой верой... - тоже «они», ну и так далее до бесконечности. В такой круговой вражде утверждается и соответствующее общение. Любой диалог превращается в «бодание».
Вот уже и политическую лексику как лидеров государства, так и депутатов Госдумы, а особенно одного ключевого персонажа современной российской политики можно по праву (пусть в суд подают на меня) называть блатной. «Феня», которая раньше использовалась только в тюрьмах, внедряется в язык повседневного общения. Отчего бы это, по какой причине в официальных и неформатных речах президента страны содержится множество жаргонизмов и «стука по блату» («мочить в сортире», «шакалят у иностранных посольств», «тырят друг у друга», «когда тебя схватили за яйца», «замучаешься пыль глотать», «влепили двушечку» и другое)? Неужели он до такой степени невоспитан и некультурен, что не знает, какие слова следует употреблять при публичном общении, а какие - категорически недопустимы?
Думается, что дело несколько в другом заключается. Политик гонится за популярностью в народе, а именно такие «крутые» словечки якобы находят отклик среди людей. Если в 1999 году рейтинг Путина при его приходе к власти составлял 2-3 %, то после произнесения в адрес чеченских инсургентов выражения «мочить в сортире» произошёл взрыв его популярности. Большинству людей стало ясно, что к власти пришёл свой человек. Таким в альтернативу может быть только ещё более крутой «чувак».
<...>
Люди, не умеющие и не желающие прощать, и сами проявляют страх, и других склонны запугивать. Так ведёт себя и государство РФ. В одной из речей президент, намекая на ситуацию с Михаилом Ходорковским, заявил: «Я думаю скорее, что государство держит в руках дубину, которой бьёт всего один раз, но по голове. Мы её только взяли в руки, и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание». Характерное заявление. Оно недвусмысленно говорит о взятом государством курсе на устрашение населения. По меткому замечанию одного из политологов, Дума в режиме «взбесившегося принтера» «навыпускала» целую серию законов, призванных ограничить свободы российских граждан. Перечислю их, а то их столько, что не грех какой-то и забыть и попасть под уголовную статью. Это законы о НКО, о демонстрациях, о контроле работы волонтёров, о государственной измене, о государственной тайне, о «чёрном» списке веб-сайтов, об иностранных агентах. Возможно, я что-то упускаю, но суть совсем не в точном подсчёте. Государство стало напоминать семью, где основными методами воспитания являются наказание и страх перед этим наказанием. Людям, хорошо знакомым с педагогикой, известно, кем вырастают дети в таких семьях. Жестокость порождает жестокость. Послушание ребёнка сохраняется до поры до времени. <...>
Попался днями под руку сборник статей «крестьянского» писателя Фёдора Абрамова. Стёр с него тридцатилетнюю пыль, открыл наугад и прочитал: «…Нельзя заново возделать русское поле, не возделывая души человеческие, не мобилизуя всех духовных ресурсов народа, нации». Красиво, вроде, сказано, но если задуматься над смыслом этой фразы, то и оторопь может охватить. Во-первых, пугает это бросающееся в глаза «нельзя». А во-вторых, если и можно, то только «мобилизуя». А кто будет мобилизовывать? В своё время, в семидесятые годы, Абрамов уповал на литературу, на «правдивое и вдохновляющее слово». Сегодня от надежд на писательское слово надо отказаться по той причине, что народ с чтением по-настоящему художественных произведений расстался. Появляющиеся у нас хорошие книги (и надо отметить, что немало) до народа не доходят. А если и доходят, то народ проявляет к ним брезгливое равнодушие. Читают художественную литературу избранные интеллигенты, которые и без того ведут себя тише воды и ниже травы и знают «духовную ценность прощения». Вот и получается, что бразды правления в сфере воспитания населения берут на себя не литераторы, а политики, заявляющие, что даже самый тупой депутат на голову выше среднестатистического «россиянина».
Если задуматься, то надменность, возвышение себя над другими - тоже проявление злопамятности и непрощения. Возвышающие себя люди не склонны проявлять сочувствия. Христианский образ «милосердного самарянина» им чужд и непонятен. Потому политики склонны подходить к решению любого общественно значимого явления с позиции наказания и строгого запрета. Руководствуясь трафаретным мышлением, они полагают, что чем строже закон, тем он эффективнее. Так же мыслят и плохие педагоги, которые за дело и не за дело наказывают своих воспитанников. Хорошие учителя практически не обращаются к наказаниям. Страх лишь на короткое время регулирует поведение. Длительное его применение деформирует психику. Это характерно по отношению как к индивидуумам, так и к массам. У запуганных людей потенциал способности к прощению резко сокращается. В комплексе невротических проявлений начинают доминировать подозрительность и недоверчивость. Как говорят, человек боится своей тени. Каждый встречный превращается в потенциального врага.
Казалось бы, кому ещё как не Церкви заниматься снятием болезненных переживаний и устранением излишних страхов, основанных на враждебном отношении к окружающим. Однако на практике приходится наблюдать обратную картину, когда именно Церковь культивирует дополнительные страхи анимацией различных бесов, поджидающих человека чуть ли ни на каждом шагу. Бесы везде - и за границей, и под боком. Они - в живых людях. Бесов же не прощают. С ними борются, их изгоняют. Борьба с бесами и милосердие - взаимоисключающие системы. Поддерживая политику ужесточения законов, Церковь тем самым выступает против самой себя, против христианского учения. <...> И такая политика оборачивается против самой Церкви. Что посеешь, то и пожнёшь. Немилосердствующая Церковь перестаёт быть тем, чем она должна являться по своей изначальной сути, по природе, и люди, естественно, начинают отворачиваться от неё. В глазах населения вновь встаёт образ клерикализма, скомпрометированный веками лицемерия и преступлений.
Возвращаемся неуклонно всё к тому же: «каждый сам за себя» или «человек человеку - волк». Хотя специалисты, наблюдающие этого зверя в природе, отмечают, что люди преувеличивают его жестокость.
«Мудрый законодатель начинает не с издания законов, а с изучения их пригодности для данного общества», - сказал однажды Жан Жак Руссо. Курс на ужесточение законодательной базы, взятый нынешним руководством страны и нашедший безоговорочную поддержку у РПЦ МП, губителен в своей исторической перспективе. С помощью страхов можно добиться у людей кратковременного послушания. Но это будет послушание раба, который может взбунтоваться в любую минуту. И тогда никакие репрессивные меры, никакие миллионы полицейских и охранников не справятся с накопившейся агрессией в недрах глубоко обиженной национальной души.
Не справится и Церковь, которая, возможно, и придёт к осознанию необходимости проведения политики милосердия, но будет уже поздно. На страхах нацию не удержишь. Ни чемпионаты мира по футболу, ни олимпийские игры, ни другие гигантские проекты сегодня нужны стране и людям, а милосердие и прощение. Только проявляя эти психические качества, мы сохраним себя как единую нацию".
Читайте также:
Пример российской инквизиции
Пример православной беспощадности
О христианах современной России
Антицерковная мысль Феодосия Косого
Страна высокомерных бедняков
И хвала Аллаху, Господу миров.