Митинг, на котором меня почти не было.
На защиту Центрального Дома Художника меня звали письма-обращения еще в начале этого года, когда писались открытые прошения нашим вождям и разгорались основные прения между представителями власти, дающими добро на снос, и инициативной группой защитников здания. Я читала про пикеты и общественные слушания в своей рабочей почте, думала о том, как же жалко ЦДХ и о том, какие люди молодцы - не молчат, борются, проявляют активность. На этом моя революция заканчивалась. И наверняка так было не только у меня.
Летом вроде как все, кто хотел на месте ЦДХ построить комплекс «Апельсин» или что-либо еще затихли. Казалось бы, общественность отстояла свое мнение и все будет по-старому и по-справедливому. А в начале этого месяца я прочитала: «2 декабря 2009 года руководство ЦДХ получило официальное распоряжение Правительства РФ № 1796-р от 28 ноября, из которого следовало, что здание будет снесено, а Третьяковская галерея будет переведена из него в другое место». На мою почту пришло очередное приглашение на митинг: «за три дня до принятия Генплана-2025, утверждающего деградацию Москвы на предстоящие 15 лет, москвичи, готовые защищать свой город, соберутся, чтобы еще раз заявить о своем мнении по поводу проекта, который являет собой победу коммерческих интересов руководящего меньшинства над необходимостью создания нормального жизненного пространства для большинства».
Опаздывая, я ехала и ругалась мысленно сама с собой: ну зачем мне в мой редкий выходной ЦДХ, как таковой? Я что без ума от эстетики этого серого бетонного пенала с надписью «Росгосстрах» и «Мегафон»? Мне больше всех надо в этом чужом для меня городе, в котором меня официально вообще нет? Я попала на самый конец митинга - около сотни человек, припорошенных не перестающим идти снегом, собрались в кружок вокруг спикеров и переминались от холода с ноги на ногу. Кто-то выступал, но, каюсь, я не расслышала практически ничего. Все вокруг очень какие-то приятные, интеллигентные; почему-то много молодых людей именно в очках. Стоят подальше от сбербанк-елки (елочка, скромно наряженная исключительно шариками с символикой Сбербанка), рядом с шумной, мчащейся дорогой. Застывший парк аттракционов, Храм Христа Спасителя в дали в метели. Кто-то кого-то узнавал, кто-то раздавал листовки и носил плакаты с надписями «Русскому авангарду не место на задворках бизнес-центра» и «Сносу нет!» А я все думала, о том, что мое здесь 20минутное стояние меняет? Я таскаю камни или я строю собор Святого Петра? Я мерзну под снисходительными взглядами прохожих с кучкой людей с самодельными плакатам или являю собой то самое гражданское общество, которое, пусть крайне медленно, но меняет что-то в жизни страны к лучшему? Честно - я не знаю. Я просто поняла, что потратить 3 часа своей жизни (из них 2 - на дорогу) ради ЦДХ я все-таки считаю правильным. Стоять под чьими-то политзнаменами и поддерживать малоизвестных мне лидеров разных партий я не хочу - не верю и вязну, пытаясь разобрать кто там и за что. А в серую бетонную коробку ЦДХ я верю. 10 - 13 июня 2010 года уже заявлен 5й Московский Международный Открытый Книжный Фестиваль. Собираюсь туда попасть уже в четвертый раз. Мне нравится худенький Пушкин в Музеоне и ангелочек с дудкой на колонне, нравится, что летом во внутреннем дворике ЦДХ можно качаться в гамаке под запах кофе и песни Алины Орловой, пока солнце садится в Москву-реку. Мне нравится, что я могу идти по этому чужому, но любимому городу, по самой его равнодушной, недомашней, суетной центральной части и вдруг завернуть туда, чтобы просто посидеть и посмотреть на фотографии в залах. Или просто идти вдоль стен и читать анонсы выставок художников, про которых я ничего не знаю и никогда их картин, может быть, не увижу. А сейчас в ЦДХ «Рожественская ярмарка», а я еще в прошлом году поняла, что за Новым годом из детства надо идти именно сюда. Чтобы вдоль сувенирных закутков ходили люди со смягченными взглядами, а два полных смешных дядьки играли атонально на дудках, как на Пустых Холмах, тогда летом, далеко отсюда, когда мне было хорошо. Я куплю в подарок кошко-ангела и блюдце со щенком, а моей маленькой соседке Мих-мих глиняный магнитик с голубой крылатой коровой. Там будут стоять елки из ракушек и висеть вязанки войлочных тапочек в виде нестрашных танчиков. Я хочу сюда прийти, чтобы послушать концерт Tequillajazzz или Леонида Федорова - он выступает в ЦДХ чаще чем где бы то ни было. А потом случайно забрести на фото- или художественную выставку на верхнем этаже. Я хочу, чтобы было такое место, куда на книжную ярмарку зимой народ стоит в очереди. Меня просто радует вид этой очереди, я начинаю лучше тогда думать про наш мир, когда вижу большущую очередь людей, которые добровольно, за свои деньги стоят под снегом и ждут, когда смогут попасть внутрь здания, чтобы посмотреть и поискать себе книги. Я не хочу, чтобы чей-то «Апельсин» вытеснил фриковых чуваков в смешных шапках, детей, бородатых художников и степенных дам в старомодных жакетах. Хочу, чтобы анонс был правдой, чтобы следующим летом под синим-синим небом перейти Крымский мост, потом двинуть по переходу мимо томных продавцов картин с пейзажами, картин с кошками и просто чудесных картин, и мимо странноватых фигурок Музеона, мимо одуванчиков и зайти за книжками в бетонную коробку здания ЦДХ.
Есть ли все-таки смысл что-то отстаивать так как можешь когда, не учитывая ничье мнение, кто-то там, «наверху», решит по-своему? «Зачем кричать, когда никто не слышит»? И почему в 20 (или больше?) миллионной Москве всем параллельно на то, что начнется новая стройка, а что-то старое уйдет навсегда, сравняется с землей кусок памяти большого города, на то, что какие-то люди построят свежие большие стены на чьих-то воспоминаниях. «Думаешь нет, говоришь - да». Так как молчание - знак согласия. Может правы ребята-организаторы: «Когда пришли за ЦДХ, я молчал, поскольку не люблю модернизм. Когда пришли за церковью Воскресенья в Кадашах, я молчал - в Москве еще много других церквей. Когда пришли за Детским миром, стадионом 'Динамо' и Речным вокзалом, я молчал, потому что не люблю все советское. Когда пришли за Пушкинской площадью, я молчал - Москва не такое переживала! Потом, когда пришли за мной, вокруг меня не было уже никого, кто мог бы сказать слово в мою защиту". Все знают, что «в игре наверняка что-то не так». Но почему мы все согласны с тем, что ЦДХ, как тот Карфаген, должен быть разрушен?
P/S Когда возвращалась из ЦДХ к Парку Горького, в переходе, из кассетного магнитофона, как на заказ, как специально, пел Гребенщиков: «Это земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе. Она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе».