Спектакль «СтарухЫ» (реж. Федор Павлов-Андреевич, Россия)
СНИМОК АБСУРДА
Спектакль «СтарухЫ» (по рассказу Даниила Хармса «Старуха») мне выпало посмотреть на нынешнем «Гогольфесте» в Киеве. В моей практике театрального критика случались разные зрелища, это - из самых странных.
Непонятно даже, как его классифицировать. Моноспектакль? Исполнителей двое. Дуэт? Но один из актеров, он же режиссер Федор Павлов-Андреевич, на сцене не появился, давал голос из-за спин зрителей. Более того, исполнительница главной роли была почти полностью неподвижна.
Зовут ее Степанида Борисова, она всемирно известная мастерица якутского аутентичного пения, звезда фолк-рока и новейшей музыки и, как говорят, является прямой наследницей шаманского рода.
Роль ей досталась очень необычная. Борисова, одетая в белое, с белым, похожим на древнегреческую театральную маску лицом, сидит, спеленатая простынями на трехметровом также белом постаменте (художник - Катя Бочавар). В целом напоминает древнее жуткое божество и мумию одновременно. Но вот это создание открывает глаза и начинает говорить.
Текст режиссер Павлов-Андреевич и Борисова исполняют, не разделяя на роли рассказчика, преследующей его жуткой старухи или соседей героя. Главной задачей режиссера было воссоздание сюрреалистической атмосферы рассказа. И это ему удалось именно благодаря Борисовой, которой пришлось работать столь необычным образом. Свободны у нее лишь руки, лицо и голос: она поет, декламирует, причитает, шепчет, кричит, - структурирует звуковое пространство спектакля и потому вполне заслуженно считается его композитором.
Обездвиженные персонажи не новы в современном театре, в частности, такой прием использовался Семюэлом Беккетом. Однако Борисова в «СтарухЫ» - это, скорее, человек-знак, да и не совсем человек. Уже самим своим присутствием она превращает подмостки в царство абсурда.
Это существо, заклинающее нас разными голосами, - не живое и не мертвое, похожее на человека и на Бога, непроницаемое и слишком заметное, рассказчик и объект рассказа. Модуляции голоса Борисовой, ее необычный акцент, масочная жесткая мимика, скульптуроподобные движения рук еще больше усиливают впечатление этого постоянного пребывания на грани, завораживающей двойственности. Мы словно действительно оказываемся на пороге того мира, где по вашему дому может слоняться мертвая старуха, где называют точное время, посмотрев на настенные часы без стрелок, где чемодан с трупом могут украсть у вас из-под носа и где, в конце концов, сама фигура автора не менее причудлива, чем созданные им персонажи.
Реальность Хармса труднодоступна для визуального воплощения. Павлов-Андреевич не ретранслировал ее на сцену - но сделал довольно убедительную фотографию одного из ее фрагментов.
Дмитрий Десятерик
Спектакль «СтарухЫ» (по рассказу Даниила Хармса «Старуха») мне выпало посмотреть на нынешнем «Гогольфесте» в Киеве. В моей практике театрального критика случались разные зрелища, это - из самых странных.
Непонятно даже, как его классифицировать. Моноспектакль? Исполнителей двое. Дуэт? Но один из актеров, он же режиссер Федор Павлов-Андреевич, на сцене не появился, давал голос из-за спин зрителей. Более того, исполнительница главной роли была почти полностью неподвижна.
Зовут ее Степанида Борисова, она всемирно известная мастерица якутского аутентичного пения, звезда фолк-рока и новейшей музыки и, как говорят, является прямой наследницей шаманского рода.
Роль ей досталась очень необычная. Борисова, одетая в белое, с белым, похожим на древнегреческую театральную маску лицом, сидит, спеленатая простынями на трехметровом также белом постаменте (художник - Катя Бочавар). В целом напоминает древнее жуткое божество и мумию одновременно. Но вот это создание открывает глаза и начинает говорить.
Текст режиссер Павлов-Андреевич и Борисова исполняют, не разделяя на роли рассказчика, преследующей его жуткой старухи или соседей героя. Главной задачей режиссера было воссоздание сюрреалистической атмосферы рассказа. И это ему удалось именно благодаря Борисовой, которой пришлось работать столь необычным образом. Свободны у нее лишь руки, лицо и голос: она поет, декламирует, причитает, шепчет, кричит, - структурирует звуковое пространство спектакля и потому вполне заслуженно считается его композитором.
Обездвиженные персонажи не новы в современном театре, в частности, такой прием использовался Семюэлом Беккетом. Однако Борисова в «СтарухЫ» - это, скорее, человек-знак, да и не совсем человек. Уже самим своим присутствием она превращает подмостки в царство абсурда.
Это существо, заклинающее нас разными голосами, - не живое и не мертвое, похожее на человека и на Бога, непроницаемое и слишком заметное, рассказчик и объект рассказа. Модуляции голоса Борисовой, ее необычный акцент, масочная жесткая мимика, скульптуроподобные движения рук еще больше усиливают впечатление этого постоянного пребывания на грани, завораживающей двойственности. Мы словно действительно оказываемся на пороге того мира, где по вашему дому может слоняться мертвая старуха, где называют точное время, посмотрев на настенные часы без стрелок, где чемодан с трупом могут украсть у вас из-под носа и где, в конце концов, сама фигура автора не менее причудлива, чем созданные им персонажи.
Реальность Хармса труднодоступна для визуального воплощения. Павлов-Андреевич не ретранслировал ее на сцену - но сделал довольно убедительную фотографию одного из ее фрагментов.
Дмитрий Десятерик