(no subject)
ПЕСНЬ КОМИТАСА
Комитас (Согомон Геворкович Согомонян, 1869-1935гг.) - армянский композитор, фольклорист, певец. Классик армянской музыки.
Как сейчас, вижу эти лица. Трое японцев, а рядом брат мой - то ли смеются, то ли плачут. Я же - не знаю, что делать, потому и смотрю на них. А они стоят у небольшой чеканки, висящей на стене. Это работа моего брата, известного художника-керамиста.
На ней Комитас изображен - сумасшедший.
Чеканка редкой красоты...
Да разве в этом дело! Комитас, уже потерявший разум от зверств всяких вокруг...
А как сделано! Как передано потрясение это!
Я дилетант, конечно, но если видишь, как у мужчины слеза ползет по щеке, то, наверное, впечатляет. Я так думаю.
Так вот, стоят эти трое японцев, рядом с братом моим, и то ли смеются от радости, то ли плачут. А все отчего?
Приехали в город как-то японцы. Туристы. Ну, посмотрели все, что полагается, пощелкались на память, поснимались на «кино» для истории, поглазели на Арарат и укатили. Улетели восвояси. Но не все. Трое - ценители искусства - остались. И откуда они только про брата узнали?.. Одним словом, гид их, старый мой знакомый, звонит среди дня на работу.
- Так и так... - говорит. - Вези их к брату. «Сувенир» им на память нужен! Без него никак уезжать не хотят!
Назначил им встречу, поехали к брату в мастерскую. Его чеканки полмира покупает, а может, и больше, я никогда не спрашивал. Да это и не существенно, впрочем, главное, что знают его... Вот и эти трое приехали не просто так, а обязательно купить! А на брата, как назло, нашло что-то, не хочет продавать! И все тут. Ходит злой, на меня дуется, что я такую делегацию приволок, от работы отрываю. Заказ из одной союзной республики надо срочно заканчивать, а тут японцы какие-то.
А японцы, они ведь люди деловые, они что думают... цену набивают и, чтоб показать, чего сами стоят, так прямо и говорят:
- Чего торговаться! Покупаем все сразу! Все, что висит в галерее.
А висит там немало.
Видит брат такое дело и говорит:
- Ладно, черт с вами, только переведите им, что вот эту работу я не продаю...
- Как не продаете, как не продаете? - загалдели разом японцы. - Но почему?
Вопрос был задан, и японцы, обратившись в слух, ждали ответа, потому как такой оборот дела их заинтриговал. Основательно. Они, видимо, успели оценить красоту этой редкой чеканки и решили бороться за нее до последнего!
Что им сказать? А тут еще и дипломатию соблюдать надо, чтобы гости не обиделись! Ну, думаю, влип брат.
Посмотрел он на них, посмотрел, да стал объяснять, понятное дело, через переводчика:
- Понимаете ли вы, уважаемые господа, это наш армянский композитор, Комитас. Он сошел с ума, став свидетелем чудовищных зверств, учиненных над его соотечественниками в пятнадцатом году*... Для меня этот образ дорог, очень. А что он для вас? Пустой звук... Изображение на металле. Нет, господа, это не продается. Сожалею, но это не продается...
* - В 1915 году младотурецкое правительство совершило геноцид в отношении армянского населения, проживающего в Турции.
Тут японцы, очень вежливо выслушавшие перевод, вдруг подошли к чеканке поближе и затянули песнь.
- Господи! - удивился я, удивился брат мой, да и гид-переводчик, тоже!
Японцы пели не что-нибудь, а песнь Комитаса...
И откуда только знают? Это просто немыслимо!
Я видел их лица: японцев и брата. Катились слезы по щекам, а в этой узкой домашней выставочной галерее звучала песнь Комитаса, которую пели незнакомые нам японцы с далеких островов. Просто пели, без позы...
Брат мой, пришедший в себя от изумления, от потрясения, тут же попросил гида перевести:
- Вы знаете, чеканка эта, действительно, не продается. Но вам я ее подарю. Просто подарю...
Он снял чеканку со стены и бережно передал ее японцам. Вот и все.
Комитас (Согомон Геворкович Согомонян, 1869-1935гг.) - армянский композитор, фольклорист, певец. Классик армянской музыки.
Как сейчас, вижу эти лица. Трое японцев, а рядом брат мой - то ли смеются, то ли плачут. Я же - не знаю, что делать, потому и смотрю на них. А они стоят у небольшой чеканки, висящей на стене. Это работа моего брата, известного художника-керамиста.
На ней Комитас изображен - сумасшедший.
Чеканка редкой красоты...
Да разве в этом дело! Комитас, уже потерявший разум от зверств всяких вокруг...
А как сделано! Как передано потрясение это!
Я дилетант, конечно, но если видишь, как у мужчины слеза ползет по щеке, то, наверное, впечатляет. Я так думаю.
Так вот, стоят эти трое японцев, рядом с братом моим, и то ли смеются от радости, то ли плачут. А все отчего?
Приехали в город как-то японцы. Туристы. Ну, посмотрели все, что полагается, пощелкались на память, поснимались на «кино» для истории, поглазели на Арарат и укатили. Улетели восвояси. Но не все. Трое - ценители искусства - остались. И откуда они только про брата узнали?.. Одним словом, гид их, старый мой знакомый, звонит среди дня на работу.
- Так и так... - говорит. - Вези их к брату. «Сувенир» им на память нужен! Без него никак уезжать не хотят!
Назначил им встречу, поехали к брату в мастерскую. Его чеканки полмира покупает, а может, и больше, я никогда не спрашивал. Да это и не существенно, впрочем, главное, что знают его... Вот и эти трое приехали не просто так, а обязательно купить! А на брата, как назло, нашло что-то, не хочет продавать! И все тут. Ходит злой, на меня дуется, что я такую делегацию приволок, от работы отрываю. Заказ из одной союзной республики надо срочно заканчивать, а тут японцы какие-то.
А японцы, они ведь люди деловые, они что думают... цену набивают и, чтоб показать, чего сами стоят, так прямо и говорят:
- Чего торговаться! Покупаем все сразу! Все, что висит в галерее.
А висит там немало.
Видит брат такое дело и говорит:
- Ладно, черт с вами, только переведите им, что вот эту работу я не продаю...
- Как не продаете, как не продаете? - загалдели разом японцы. - Но почему?
Вопрос был задан, и японцы, обратившись в слух, ждали ответа, потому как такой оборот дела их заинтриговал. Основательно. Они, видимо, успели оценить красоту этой редкой чеканки и решили бороться за нее до последнего!
Что им сказать? А тут еще и дипломатию соблюдать надо, чтобы гости не обиделись! Ну, думаю, влип брат.
Посмотрел он на них, посмотрел, да стал объяснять, понятное дело, через переводчика:
- Понимаете ли вы, уважаемые господа, это наш армянский композитор, Комитас. Он сошел с ума, став свидетелем чудовищных зверств, учиненных над его соотечественниками в пятнадцатом году*... Для меня этот образ дорог, очень. А что он для вас? Пустой звук... Изображение на металле. Нет, господа, это не продается. Сожалею, но это не продается...
* - В 1915 году младотурецкое правительство совершило геноцид в отношении армянского населения, проживающего в Турции.
Тут японцы, очень вежливо выслушавшие перевод, вдруг подошли к чеканке поближе и затянули песнь.
- Господи! - удивился я, удивился брат мой, да и гид-переводчик, тоже!
Японцы пели не что-нибудь, а песнь Комитаса...
И откуда только знают? Это просто немыслимо!
Я видел их лица: японцев и брата. Катились слезы по щекам, а в этой узкой домашней выставочной галерее звучала песнь Комитаса, которую пели незнакомые нам японцы с далеких островов. Просто пели, без позы...
Брат мой, пришедший в себя от изумления, от потрясения, тут же попросил гида перевести:
- Вы знаете, чеканка эта, действительно, не продается. Но вам я ее подарю. Просто подарю...
Он снял чеканку со стены и бережно передал ее японцам. Вот и все.