Заклинания нео-бандеровцев об унитарной Украине не приведут ни к чему иному, кроме краха
Достаточно беглого взгляда на программу укро-президента Порошенко-Вальцмана, чтобы убедиться, что его собственная судьба, а равно и судьба того унитарного “государства”, которое он пытается состряпать, предрешена. Это все та же старая, клиническая по сути, программа - унитарное устройство, бесправие областей и муниципалитетов, запрет русского языка как государственного, курс на “ассоциацию” с ЕС и кредиты от МВФ. Последнее означает стремительное уничтожение украинской промышленности, начатое, кстати, все тем же Порошенко еще в бытность министром экономического развития при Януковиче, и превращение Украины в поставщика даровой рабочей силы для Европы по “прибалтийскому” типу.
Но остановимся чуть подробнее на доктрине унитарного государства с запретом русского языка. Само по себе абсурдно, что страна с населением в 43 миллиона человек, даже включая ДНР и ЛНР, к которым Вальцман специально изображал обращение, и самой большой территорией в Европе управляется сверхцентрализованно, когда губернаторы назначаются указами из Киева, а области имеют меньше административных и финансовых прав, чем сельсоветы в РФ. Даже если бы Украина была этнически и культурно однородна, унитарность и в этом случае обрекала бы ее на вечную деградацию и медленную гибель.
В той же Европе такого нет нигде. Из крупных стран одна лишь Франция имеет унитарное устройство без всяких автономий. Национальные меньшинства во Франции исторически подвергались репрессиям, вплоть до геноцида, но Франция - исключение, ее централизовали еще короли. Опыт любой другой страны западной Европы показывает, что современное крупное и сильное государство может быть только федеративным.
История учит тому, что все попытки путем запретов, убийств и геноцида строить моноязыковое унитарное государство в многоязыкой стране всегда приводит к неизбежному краху. Примерами являются первая и вторая Речь Посполитая, погибшие из-за нежелания прекратить угнетение неполяков. Османская империя погибла, когда младотурки решили сделать ее этнически однородной турецкой. Можно вспомнить о непомерно разбухшей “Великой Румынии”, в которой 40% нерумынского населения находились на положении скота. Но, конечно, самым показательным примером является Венгерское королевство 1867-1918 гг., параллели которого с современной Украиной представляются весьма наглядными.
В “австрийской” части империи Габсбургов в 1867-1918 гг. было 13 провинций, которые все более и более тяготели к федерализму. После избирательной реформы 1905 г. и введения официального многоязычия в некоторых провинциях стало очевидно, что даже при мирном развитии событий через некоторое время Цислейтания станет многонациональным федеративным государством. Абсолютно обратная ситуация сложилась в Транслейтании, землях венгерской короны. С 1867 года это было унитарное государство, не делившееся на провинции. Лишь Хорватия и город Риека получили автономию, но и на нее в Будапеште не раз пробовали покушаться.
Во всей же остальной “Венгрии”, где венгров было менее половины, основное население страны - словаки, русины, румыны, сербы, немцы - было вынуждено записываться “венграми”. В 1870-е годы почти все школы на местных языках были закрыты, детей с малых лет насильно мадьяризировали. Конституция Транслейтании содержала статью о правах национальностей на свой язык и культуру, но в то же время подчеркивала, что в стране есть только одна политическая нация - венгерская и один государственный язык - венгерский. Вдобавок право голоса в Транслейтании имели только 10% населения, и почти исключительно это была мадьярская шляхта, остальные фактически были “негражданами”. Сходство с Украиной поразительное, если не считать того, что она даже переплюнула Транслейтанию - все-таки венгры это реальный народ со своими традициями, в то время как “украинство” и “украинская мова” - суть фикции новейшего времени.
Наиболее проницательные австрийские политики во главе с эрцгерцогом Францем-Фердинандом планировали с помощью армии изменить венгерскую конституцию, федерализовать Транслейтанию до уровня автономных национальных провинций и ввести в ней всеобщее избирательное право. Но из-за противодействия императора Франца-Иосифа в 1906 г. удалось провести лишь минимальные реформы. Власть и оппозиция из числа мадьярской шляхты с маниакальной настойчивостью держались за унитаризм и моноязычие.
Только когда империя уже разваливалась на куски осенью 1918 г., в последней судорожной попытке спасти страну император Карл издал указ о полноценной федерализации Цислейтании, он не был распространен на Транслейтанию. Тем страшнее стал удар, когда по итогам войны две трети бывшей “Венгрии” были отданы Югославии, Чехословакии и Румынии, а местные венгры, так давно унижавшие другие народы, сами оказались на положении гонимого и бесправного меньшинства. Этот пример мог бы послужить хорошим назиданием для киевских властей в законе. Ибо маниакальные заклинания нео-бандеровцев об унитарной Украине с единым “украинским языком” не приведут ни к чему иному, кроме как к краху, гораздо более болезненному, чем венгерский.