* * *
Еще там мальва красная цвела
сухими и горячими цветами,
и девочка красивая жила
с огромными лучистыми глазами.
И я ходил, вздыхая, под окно
светить осколком зеркала в квартиру,
но девочке той было все равно,
как остальному сказочному миру.
Потом дорога пыльная была,
потом сады и огурцы на рамах,
потом был снова Киев, сосны, мгла,
потом отъезд, и заболела мама.
Я жизнь свою, как сон, пересмотрю
и некий смысл в ней угадаю снова,
скажу тебе еще раз, что люблю,
и оттолкнусь от берега родного,
и в лодку с человеческим товаром
сойду и лягу на сырое дно.
А девочку ту звали Оля Хмара.
Зачем я это помню? Все равно.
* * *
Я не знал, что смогу дойти до таких широт,
где вороны кружат над озимым полем,
словно тени умерших в голодный год, -
в их глазах, налитых венозной кровью
отражается круглый мир, на его краю -
человек в сером ватнике и тельняшке.
Женщинам и детям бывает скучно в раю,
и они прилетают галдеть над пашней.
Слева лес растет, справа течет река,
и мужик стоит, попирая ногами комья,
и моя прабабка глядит свысока
на меня сквозь чужие глаза вороньи.
* * *
Слушай, мне нужно выпить.
Здесь, на замерзшей Солянке,
мне всегда не хватает
водки-незамерзайки.
Выйдешь из чебуречной,
и нежно-розовый уиппет,
от ужаса приседая,
жмется к ногам хозяйки.
Здравствуй, мне нужно выпить.
Ты меня не узнала?
Я тот, кого ты любила,
которого целовала.
Здесь еще колокольня стояла
и троллейбус ходил прямо,
и ты меня целовала,
как будто Ева - Адама,
и над нами вороны летали,
и плыла луна золотая,
и мы площадь перебегали,
словно изгнанные из рая.
Дай мне немного денег,
не на водку, но во спасенье,
я отдам тебе в понедельник,
если будет оно, воскресенье.
milleroff