дети как мы
"Искусство должно изжить ряд вещей, особенно - должна исчезнуть грань между наукой и искусством. Я ее уже не вижу."
Так говорил Курёхин. И это уже аксиома; кто-нибудь видит грань?.. А науку кто-нибудь видит? А искусство?
А вот я покажу вам. Вот я вам ужо покажу...
Сегодня в 2245
СТС-Москва
Переезжая на новое место жительства, десятилетняя Тихиро не взяла с собой старых игрушек - только букет цветов, подаренный одноклассниками. При въезде в город букет завял. То ли они заблудились, то ли, наоборот, нашлись, но семья Тихиро попала в странное место, похожее на заброшенный луна-парк. Родители, накинувшись на неизвестно для кого накрытые столы, превратились в свиней. А Тихиро стала пленницей злой колдуньи Юбабы, которая первым делом ее переименовала в Сен. Чтобы вернуть себе имя, а заодно родителей и свободу, Тихиро пришлось работать. Ее распределили в местную баню, отмывать вонючих богов.
Хаяо Миядзаки - гений. Кому это не ясно на третьей минуте просмотра (любого его произведения) - ясно на восьмой. Ежели кто противится и далее - что ж с вами делать... Ныне (вероятно) всё позволено, всё прощено, всё объяснимо, делай что хочешь. Зачем нам какие-то ещё бородатые японцы в роговых очках с потусторонней улыбкой. Что с того, что один такой, Акиро Куросава, якобы, по слухам, ставил этого, Хаяо Миядзяки, чуть ли не выше себя. Однако нет, он выразился так: "Мне кажется, оба мы принадлежим к одной и той же школе, что нас объединяет интерес к большим человеческим историям. Но когда критики рассматривают наши фильмы в сопоставлении, мне становится несколько неловко. Нельзя преуменьшать значение творчества Миядзаки, сравнивая его с моим". Здесь надо понимать логику: большого мастера действительно нельзя сравнивать с другим большим мастером - это будет преуменьшать их обоих. Каждого из них надо сравнивать с тем, что больше и выше их, к чему они стремятся, - что и позволяет им быть большими мастерами.
Почему в фильмах Миядзаки всё и все, от маленьких глазастых девочек
до шагающих замков и острова, который построил Свифт, летает? Не-не-не, никакого постнеофрейдизма, ни слова о мёртвых и влажных фиолетовых монстрах. Русская сказка, как обычно, всё мягко и тепло объясняет.
Целительная логика (точнее, целительное отсутствие навязшей нам на [всём] логики) - вот разгадка. Что покорило маститого (наверное) критика Михаила Брашинского, которого мы цитировали выше? "Меня покорила тайна, причем не сюжетная, а та, о которой Миядзаки, наверное, и не думал, - тайна загадочной японской души." Действительно, что может быть загадочнее японской души. Да и в чём её загадочность: в том, чего в ней нет. Нет тоталитарной иудейской морали (которую почуму-то принято называть иудео-христианской), морали современного мира, подчинившей себе все человеческие и околочеловеческие сферы, включая, увы, искусство: делай всё по закону, и будет хорошо. Нету этого. Глаза и рты широко распахнуты. Никакой обусловленности, "если - то", "А=А, следовательно..."
Поэтому есть всё. Рядом, близко - все. Всё живо. Все живы. Красота застит мiр.
"Постмодернизм первой волны, иными словами - подлинный, органичный постмодернизм, основывался на соединении любимых вещей. А любовь - едина." Да, так Сергей и говорил. И так мы беседовали с horapollo. И где это всё. Где horapollo. Где постмодернизм. Где волны. [До фильма] остался час.