Андрей Котов: Пойте всё - что-то исчезнет само собой, что-то останется
Андрей Котов, руководитель московского ансамбля древнерусской духовной музыки Сирин, педагог и исследователь фольклора - о зарождении российского фолк-движения, «душеполезных песнях», магии фольклора, его настоящем и будущем в эпоху постмодерна, ансамбле Покровского, русском язычестве - а также занудстве и элитарности народной музыки.
Звуки
- Хочешь красивую историю, типа «однажды в глухой деревне меня ТАК торкнуло!..»? (смеется). Что-то подобное произошло со мной, когда я записывал одного сказочника в Сибири. Я тогда очень интересовался народным театром, тем, как сказка живет в реальности, в устной традиции - и друзья из Иркутска вывели меня на этого человека. Был декабрь 1986-го, и когда я прилетел в Иркутск на улице стоял мороз минус 42. Потом было еще множество пересадок - и когда я добрался до места, было уже минус 52. Иду я такой, из Москвы, по деревне - дым от печек упирается в небо как прямые палки, ни ветерка - тишина. Вдруг резкий звук - бах! Подхожу ко двору - на улице стоит мужик с огромной бородой, вытаращенными глазами, в рубашке, одетой на майку - а в руках колун. Дрова от мороза при легком ударе разлетаются в разные стороны, а мужику - не холодно. Ему нормально.
В общем, ехал я к сказочнику, а попал к колдуну, к знахарю. К нему привозили лечиться людей со всей Западной Сибири. Василию Ивановичу было тогда 81 год. Такой дед с хитрым взглядом, спокойный - и абсолютно не мистический! Но когда он на меня посмотрел - я понял, что он сразу все про меня узнал. Зачем я, откуда, на сколько дней… Он людям давал воду из бочонка, начитывая над ней заговоры из большой амбарной книги, где они были записаны аккуратным почерком - и те уходили здоровые.
Я привез с собой магнитофон и выделенные мне шесть кассет. Мы с ним сели - между нами сковородка омуля из Лены и бутылка местного «коньяка», самогонки на чае - ну давай, говорит, сначала расскажу тебе сказку для разгону… Длилась эта сказка два с половиной часа. После этого я бросил магнитофон в рюкзак, так как понял, что записывать бесполезно - так же, как и расшифровывать потом. Кстати, это была специфика экспедиций с Покровским - мы ездили не собирать, а учиться петь, исполнять, иногда заучивая тексты еще в Москве… «Ну, большую сказку рассказать?» - спрашивает дед. Ее он рассказывал шесть с половиной часов. Причем это не мистика - это очень древняя технология создавать мир, когда автор сам живет в своем рассказе. Оторваться было невозможно. И если б в этот момент открылась дверь, и вошла какая-нибудь баба-яга или конь с крыльями, я бы не удивился.
...
...Мол, понимаете, есть высокая музыка Баха, а есть русский фольклор. И мы должны поднять русский фольклор до уровня Баха!
Кстати, то же самое говорил и Дмитрий Покровский. Но только он не подменял одно другим, а объяснял всем, что подлинный фольклор сложен и совершенен не меньше, чем музыка Баха!
...
Знаете, в фольклорной терминологии в разных случаях используются разные слова. Например, про песню люди в деревне говорят «сыграть», про былину - «рассказать», а про духовный стих - «спеть». То есть сыграть песню - это разыграть историю между людьми, исполнителями. Спеть духовный стих - значит спеть кому-то. Так вот люди, поющие духовные стихи, поют его в присутствии Бога. И для них это происходит само собой.
...
Само слово «фольклор» порядком опозорено. Оно означает «народная мудрость» - но ведь далеко не каждая песня мудра! Как и далеко не каждый человек, который называет себя народом. Когда кто-то слушает дурно исполненную «фольклорную» песню, и она ему не нравится, он начинает думать: наверное, я дурак, и не люблю фольклор. Один из моих друзей, настоятель собора в Тольятти отец Сергий, рассказывал: чего мы только не придумывали, чтобы сбегать с уроков церковного пения в семинарии, мы ненавидели этот предмет - особенно знаменный распев! А я вам скажу - его действительно надо уметь петь, потому что когда это делаешь плохо, это жутко занудная вещь.
То же самое и с русским фольклором. Хороших его исполнителей очень немного. Более того, фольклор - это, в общем-то, элитарный жанр. Он требует достаточно глубоких знаний, потому что открытый фольклор - это уже «русская народная песня». В понимании 99-ти процентов людей, фольклор - это когда старенькие бабушки плохими голосами поют. Или когда это делают люди, которые изображают из себя стареньких бабушек. Поэтому я стараюсь реже использовать это слово.
...
Фольклор - это песня, принадлежащая совершенно конкретным людям. И когда эти люди на протяжении какого-то большого периода жили общинно на одной и той же земле, тогда появлялось то, что мы называем местными стилями. Поколениями они жили здесь и говорили: это моя земля, это мои могилы, это мои песни - не «песни Белгородской области», а «наши песни»! И такие есть в каждой деревне - «мы поём так, у соседей поют иначе».
...
Однажды я приехал в одну деревню, и меня спросили: у нас когда-то тут был фольклор, а какие песни нам петь теперь? Я ответил: у вас должны появиться свои! То, что было - было фольклором людей, которые жили тогда. Пойте всё - что-то исчезнет само собой, что-то останется. И будьте готовы к тому, что этот ваш фольклор появится лишь через сто лет после вашей смерти.
Интервью
сердечно благодарим zerckalo