ИМЯ БОЖИЕ ЕСТЬ САМ БОГ
( о разгроме оплота Православия царскими войсками)
Св.Иоанн Кронштадский
"Доныне вы ничего не просили во Имя Мое; просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна… Истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во Имя Мое даст вам» (Ин. 16,23-24) - эти слова Христа являются и догматическим и аскетическим основанием для молитвы Его Именем. Таким образом, история так называемой Иисусовой молитвы начинается с апостольских времен. «Хочу лучше пять слов сказать умом моим, нежели тьму слов на незнакомом языке» - учит Апостол Павел; и «Всяк, иже призовет Имя Господне, спасется»; и ясно говорит для всех: «Непрестанно молитесь».
Иисусова молитва была живым преданием Церкви, она была общеизвестна для первых христиан и не требовала объяснений. Лишь по мере оскудения познания о ней святые отцы своими писаниями старались возродить древнюю традицию непрестанной молитвы Именем Христовым.
В позднее время, это святоотеческое учение о молитве Иисусовой наиболее доступно нашему разумению было изложено в трудах святителя Игнатия (Брянчанинова), широко известного не только своим образованным умом, но и сугубо монашеским практическим деланием. Приведем отрывок из его труда «Слово о молитве Иисусовой».
«Моление молитвой Иисусовой есть установление Божественное. Установлено оно не через посредство пророка, не через посредство Апостола, не через посредство Ангела - установлено Самим Сыном Божиим и Богом. После тайной вечери, между прочими возвышеннейшими, окончательными заповеданиями и завещаниями, Господь Иисус Христос установил моление Его именем, дал этот способ моления, как новый, необычный дар, дар цены безмерной. Апостолы уже знали отчасти силу имени Иисуса: они исцеляли им неисцелимые недуги, приводили к повиновению себе бесов, побеждали, связывали, прогоняли их. Это могущественнейшее, чудное имя Господь повелевает употреблять в молитвах, обещая от него особенную действительность для молитвы. Еже аще что просите, сказал Он святым Апостолам, от Отца во имя Мое, Аз сотворю (Ин. 14,13). О, какой дар, Он - залог нескончаемых, безмерных благ! Он истек из уст неограниченного Бога, облекшегося в ограниченное человечество, нарекшегося именем человеческим - Спаситель. Имя, по наружности своей ограниченное, но изображающее собой Предмет неограниченный, Бога, заимствующее из Него неограниченное, Божеское достоинство, Божеские свойства и силу».
Благодатная сила молитвы Иисусовой заключается в Самом Божественном Имени Богочеловека, Господа нашего Иисуса Христа. Уже приведенные цитаты из Священного Писания возвещают величие Имени Божия, но с особеннейшей определенностью значение этого Имени объяснил первоверховный Апостол Петр, когда синедрион допрашивал его: «Коею силою или коим именем даровано было исцеление хромому от рождения? Тогда Петр, исполнившись Духа Святаго, сказал им: начальники народа и старейшины Израильские!.. Да будет известно всем вам, и всему народу Израильскому, что Именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он перед вами здрав. Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет в ком ином спасения, ибо нет другого Имени под небом, данного человекам, Которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4,8-12).
«Имя Божие есть Сам Бог»
Спор за Божество Имени Господня в России впервые произошел между приснопамятным отцом Иоанном Кронштадтским и епископом Феофаном, затворником Вышенским. Это было в 70-х годах XIX века вслед за первыми изданиями отцом Иоанном своих сочинений, в которых он Имя Божие назвал Богом. Владыка Феофан восстал против этого, не допуская почитать Имя Божие за Бога. Однако вскоре отступил от спора.
Уже позднее праведный Иоанн Кронштадтский был, согласно воле Государя Николая Александровича, назначен на должность постоянного члена Святейшего Синода, что вызвало такую же бурю негодования среди синодалов, как и в случае с назначением туда святителей Макария (Невского) и Питирима (Окнова). Впрочем, по причине тяжелой болезни в последние годы жизни отец Иоанн так ни разу и не посетил заседания Синода, что позволило ему не стать (наряду с названными Владыками) третьей мишенью для «любителей топтать» горячую любовь к Царю - Помазаннику Божию.
Мало кому известно о том, что архиепископ Антоний (Храповицкий), требовавший запрещения публикаций некоторых «неправославных» сочинений отца Иоанна, позднее заявлял, что не допустил бы никакого участия Кронштадтского пастыря в делах Синода за его «сомнительное учение»! Это учение об Имени Божием преподобного Иоанна Кронштадтского после его кончины пришлось отстаивать митрополиту Макарию Московскому как учение истинно церковное.
Так в чем же, по мнению архиепископа Антония, погрешал против Истины отец Иоанн? Оказывается, якобы в том, что учил о благодатности и предвечности Имени Спасителя: «Имя Божие - есть Сам Бог. Имя Его есть Он Сам - единый Бог в Трех Лицах, простое существо, в едином слове изображаемое и в то же время не заключаемое им и ничем сущим» - читаем в его книге «Мысли христианина».
Различая дух того времени необходимо заметить, что большинство епископата, заразившись либерализмом, в качестве знамени для антимонархических настроений, использовали идею патриаршества. А митрополиты Макарий Московский, Питирим Санкт-Петербургский, Флавиан Киевский, епископ Феофан Полтавский и другие подвижники благочестия уже после кончины праведного Иоанна Кронштадтского продолжали ограждать Царский Престол от властолюбивых «наемников» (Ин. 10,12), откровенно высказываясь против такого «патриаршества».
Восстанавливать можно было только то, что утрачено, то есть в данном случае патриаршество симфоническое - первого епископа при Царе, каковое по византийской традиции и имела Российская Церковь в семнадцатом веке.
Но владыка Антоний (Храповицкий), мечтавший о своем будущем патриаршестве, упорно искал компромат на праведного Иоанна Кронштадтского, Всероссийского Чудотворца, желая обнаружить какую-нибудь «ересь», дабы, подорвав его высокий авторитет, начать расправу с его многочисленными единомышленниками, своими идеологическими врагами. И такая возможность ему представилась в 1912 году...
Споры об Имени Божием, разгоревшиеся в начале XX века, затронули не какое-либо одно частное вероучительное положение, но сами те догматические основания, на которых зиждется все жизнедеятельное богословие святых отцов, в основном, монахов-подвижников, опытно прошедших путь богопознания, и своими писаниями утвердивших Вселенское Православие.
Встав на защиту Православного учения об Имени Божием - Имяславия, мы не будем углубляться в богословские вопросы этого раздора, требующих соборного авторитетного обсуждения, а просто попытаемся изложить и анализировать основные доводы противоборствующих сторон, а также выявить и оценить последствия этой великой брани вокруг Святейшего Имени «Иисус», ведущейся, в первую очередь, силами зла, падшими духами злобы поднебесной.
Задолго до того, обличая заразительный дух рационализма, маловерия и утерю страха Божия, свт. Игнатий (Брянчанинов), пророчески писал: «Учение о Божественной силе Имени Иисусова имеет полное достоинство основного догмата и принадлежит к всесвятому числу и составу этих догматов. Невежественное, богохульное умствование против молитвы Иисусовой имеет весь характер умствования еретического». При своей жизни он не раз говорил о том, что Святейшее Имя Иисусово есть и будет камнем преткновения для многих, что оно - «знамение пререкаемо».
Великий праведник земли Русской, любимый простым народом, батюшка Иоанн Кронштадтский, духовными очами прозирая последующую судьбу ревнителей славы Имени Божия, изрек: «Афонским инокам - венцы мученические»! Эта фраза из письма, отправленного на Святую Гору иеросхимонаху Антонию (Булатовичу), впоследствии и вдохновляла сего дивного борца с апостасией в Русской Православной Церкви.
Отец Антоний, являясь духовным чадом кронштадтского пастыря, был благословлен им на Святогорские подвиги книгой «Мысли христианина». И, естественно, руководствуясь ею по вопросам монашеской жизни, укреплялся поучениями своего духовного отца: «Когда ты про себя в сердце говоришь или произносишь Имя Божие, Господа, или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом Имени ты имеешь все Существо Господа: в Нем Его благость безконечная, премудрость безпредельная, свет неприступный, всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божиим, с верою и любовию прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всеуправляемому Имени. Вот почему строго запрещает заповедь Божия употреблять Имя Божие всуе; потому, то есть, что Имя Его есть Он Сам - Единый Бог в трех Лицах, простое Существо»...
Именно с «простотою» связывает о.Иоанн присутствие Бога в Имени Его: об этом он часто и ясно свидетельствует в своем дневнике «Моя жизнь во Христе»: «Господь при безконечности Своей есть такое простое Существо, что Он весь бывает в одном Имени Троица, или в Имени Господь, или в Имени Иисус Христос».
Что же такое «Троице простая»? Батюшка так часто и так уверенно об этом говорит, как если бы он видел Самого Бога в Троице. Нам это недоступно в такой степени, и лишь отчасти можно судить по нашей душе: ум, воля и чувства - три способности, а одна душа. Однако, из «простоты» он выводит такое положение: «В Имени Своем Он, как Препростый Дух проявляется весь всецело, ибо частей в Нем никаких нет и быть не может! Следовательно, отсюда, скорее можно бы сказать, что Он присутствует в Имени всем Существом Своим».
И ныне, спустя 100 лет после кончины уже прославленного Святого праведного Иоанна Кронштадтского, нам необходимо опереться на его созерцание, его воззрение, ибо именно его, как оказалось, пророческие писания заложены в основу как будто нового учения, споры о котором до сего дня будоражат умы церковных богословов…
«Разгром Имени Божия»
После «законного» решения вопроса об «Афонской смуте» определением Российского Синода от 19 мая 1913 года, утвержденного Его Императорским Величеством, на Святую Гору был командирован Архиепископ Никон (Рождественский), который сыграл одну из главных ролей в разгроме русского монашества на Афоне, а по сути, - Самого Святейшего Имени Божия.
Известный церковный писатель, авторитетный публицист, издатель «Троицких листков», являющийся постоянным членом Священного Синода, Архиепископ Никон привозит с собой в большом количестве свою статью «Великое искушение около святейшего Имени Божия», изданную отдельной брошюрой для распространения среди русских иноков. Эта статья является единственным трудом владыки Никона, раскрывающим его богословско-философскую позицию по вопросу Имени Божия и наименования в целом.
С первых же строк, осуждая позицию имяславцев, владыка выдает свои измышления, как учение Церкви: «Имя есть условное слово, - пишет он, - более или менее соответствующее тому предмету, о котором мы хотим мыслить; это есть необходимый для нашего ума условный знак, облекаемый нами в звуки (слово), в буквы (письмо), или же только вне нашего ума несуществующий образ (идея). Без такого знака наш ум был бы не в состоянии приблизить к своему пониманию тот предмет, какой мы разумеем под тем или другим именем. Наш дух, сам по себе, вне тела, может быть, в таких именах и не нуждается; но теперь, пока он заключен в телесный состав, он иначе мыслить не может. Обычно имя указует нам какие-либо свойства предмета, приближаемого к нашему мышлению, но повторяю: реально - ни духовно, ни материально - имя само по себе не существует».
Совпадает ли такой взгляд архиепископа Никона на «ИМЯ» вообще, и, тем более, на Имя Божие, с Православным вероучением? Так как вопрос о наименовании ложится в основу данной статьи, мы решили раскрыть мистическое значение наречения имени более подробно (см. гл. №7).
Итак, 4 июня к берегам Афонского Русского Свято-Пантелеимонова монастыря для прекращения смуты на военном канонерском судне «Донец» (при полной боевой амуниции!) прибыли владыка Никон, профессор С. В. Троицкий, российский консул в Константинополе Шебунин и сотрудники консульства Серафимов и Щербина.
Архиепископ Никон внушал «монахам-простецам» не пускаться в догматические исследования и смириться, дабы не подвергнуться суду и отлучению. Консул говорил, что необходимо подчиняться Вселенскому Патриарху и Российскому Синоду.
Но как же, наверное, укреплялись духом исповедники Имени Божия, слышав на уставной ночной Литургии читавшееся Евангелие от Матфея: «Увидев народ, Он взошел на гору и… отверзши уста Свои, учил их» Заповедям блаженств, говоря и эти, последующие слова: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас. Вы - соль земли» (Мф. 5,1-13).
Не сумев найти общий язык с монахами-имяславцами, архиепископ Никон решается на применение силы, и уже через неделю, 11 июня, русский пароход «Царь» доставил на Афон 118 солдат и 5 офицеров, которым предстояло стать исполнителями злой воли начальников не военных, а церковных. И здесь, словно эхом, мы слышим вопли первосвященников: «распни», а послушными распинателями видим воинов Царя земного. История повторяется…
В то же время, Евангельский глас не умолкает - в этот день за Литургией читают: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные: по плодам их узнаете их…» (Мф. 7,15-21).
13 июня Протат - верховное Правление Афона, в котором заседают игумены важнейших Афонских монастырей, заявил, что если «еретиков» не удалят русские, то их удалят греки. В этот день под охраной солдат в Покровском соборе владыка Никон пытался склонить имяславцев к отказу от «нового учения», но все попытки «обращения» успехом не увенчались, поэтому он распорядился приступать к активным действиям по «искоренению ереси» на Афоне.
С 14 по 17 июня в Пантелеимоновом монастыре была произведена перепись. Из 1700 насельников, участвовавших в этом догматическом споре, лишь четверть не присоединилась к имяславцам.
А 3 июля началось насильственное выселение имяславцев на прибывший военный пароход «Херсон». Часть монахов монастыря оказала сопротивление. Тогда «безоружных, совершавших церковное служение иноков, подвергли неслыханному истязанию - их в продолжении целого часа окатывали в упор из двух шлангов сильнейшей струей холодной воды, сбивая с ног. Солдат приказали за обедом усиленно напоить вином, и выбирали из них охотников «бить монахов». Затем, полупьяных, осатаневших солдат бросили на беззащитных иноков… Били тех безпощадно! Хватали за волосы и бросали оземь, били лежащих на полу ногами, сбрасывали по мокрым лестницам с четвертого этажа; били прикладами по голове и чем попало! Судовой врач на «Херсоне» зарегистрировал 46 раненых с колотыми, резанными ранами. Было похоронено и четверо убитых…
Наконец, израненных, залитых кровью и водою иноков пригнали на пароход».
Из Андреевского скита имяславцы отправились на пароход без всяких принудительных мер.
На пароходе «Херсон» в Одессу было вывезено 621 человек монахов, остаток имяславцев (числом 212) чуть позже был посажен на пароход «Чихачев» и также доставлен в Одессу, где монахи подверглись подробному дознанию для выяснения личности и степени причастности к безпорядкам. Решение официальных лиц было крайне суровым: «Лица, признанные в сане и монашестве Русскою Церковною властию, в числе 8 были отправлены на подворье Андреевского скита. 40 человек, обвиняемых и подозреваемых в уголовных преступлениях, были отправлены в тюрьму, а остальные были направлены по проходным свидетельствам в мирском одеянии для водворения на Родину по местам прописки. В России указом Синода от 24 августа 1913 года иноки не принявшие Послания запрещались в священнослужении и причащении Святых Таин.
В ознаменование окончания борьбы с имяславцами Патриарх Герман V наградил архимандрита и наместника Пантелеимонова монастыря золотыми наперсными крестами и грамотами. В послании к Святейшему Синоду Патриарх выразил пожелание, чтобы лица, изгнанные с Афона, даже при раскаянии не могли быть возвращены на Афон. Это свидетельствовало о неискреннем подходе греков к решению этой проблемы и вполне соответствовало их планам эллинизации Афона после вхождения Святой Горы в состав Греции в 1912 году.
В течении последующих месяцев со Святой Горы добровольно выехало еще большое число иноков, отказавшихся дать требуемую подписку о непризнании Божества Имени Господня. Высылка с Афона стала великой трагедией для русских иноков: многие из них прожили там по несколько десятков лет.
Миссия посланцев Синода была завершена. В результате, русская часть Афона уменьшилась почти наполовину. А как показало время - положение всего русского Святогорского монашества крайне ухудшалось. Сейчас в Пантелеимоновом монастыре подвизаются ок. 50 монахов (когда-то было ок. 3000), утрачены многие скиты и кельи, в том числе и Ильинский Скит, который вскоре после Афонского разгрома 1913 года отошел грекам. А имяславский скит Апостола Андрея Первозванного вообще лишился обитателей и теперь находится в запустении.
Да, таковы горькие плоды борьбы с Богом, уничижения Божественной Силы Его Святейшего Имени, небрежного отношения к этому важнейшему вопросу догматического Богословия.
По завершении расправы над «непокорными монахами» журнал «Русский инок» опубликовал заметку под названием: «Благодарность Государю за освобождение Афона от революционеров и сектантов», в которой цитировал благодарственную телеграмму архимандрита Пантелеимонова монастыря Мисаила. В адрес Императора отец Мисаил, собственноручно уничтоживший в свое время имяборческий «Акт о недостопоклоняемости имени «Иисус» и подписавший имяславческое исповедание, выражал «усерднейшую благодарность за освобождение монастыря от... грозившей ему со стороны революционеров и сектантов опасности разорения».
Царь внимательно следил за конфликтом на Афоне и строго санкционировал его устранение, все время интересуясь обстоятельствами происходивших безпорядков. Но после того как Государю доложили о безпрецендентном самочинии архиепископа Никона, Он решил пресечь развитие событий, протекавших в антиканоничном русле.
Сразу же по изгнанию афонских монахов, 17 июля, Государь Николай Александрович слушал доклад обер-прокурора Св. Синода Саблера о событиях на Афоне. Состоялась и Его встреча с Г. Е. Распутиным, который, безусловно, сочувствовал имяславцам.
Уже в августе 1913 года в Священный Синод от уполномоченного более чем от 600 высланных иноков подано прошение о пересмотре их дела.
В конце сентября в Алупке Николай II принял наместника Пантелеимонова монастыря иеромонаха Иакинфа и духовника обители иеромонаха Мелитона, которые благодарили Государя «за спасение от гибели». Царь, в свою очередь пожелал, «чтобы впредь не повторялись такие печальные события».
Желая выслушать обе противостоящие стороны, в феврале 1914 года Николай Александрович принял в Царском Селе депутацию из четырех изгнанных афонских старцев. Государь «принял их очень милостиво, выслушал всю историю их удаления с Афона и обещал им Свое содействие к мирному урегулированию их дела, а Ее Императорское Величество настолько была растрогана их печальной повестью, что не могла воздержаться от слез». 25 марта о.Антоний (Булатович) пишет письмо Государю с просьбой повелеть разобраться в учении имяславцев, назначив особую богословскую комиссию. Промедление и беззаконные действия Синода, по его мнению, буквально «наталкивают» Россию на бедствия. «К каким дальнейшим бедствиям это приведет Россию, ведает один лишь Бог» - так пророчески заканчивает свое письмо о.Антоний.
Уже сам факт высокомилостивого приема «имябожников» направил ход дела в более благоприятное для имяславцев русло.
В апреле Государь пишет письмо митрополиту Московскому Макарию, выражая благоприятное мнение об имяславцах, а чуть позже - на Пасху, в Ливадии, Государь передал обер-прокурору Саблеру следующую записку: «В этот Праздников Праздник, когда сердца верующих стремятся любовию к Богу и ближним, душа моя скорбит об афонских иноках, у которых отнята радость приобщения Святых Таин и утешение пребывания в храме. Забудем распрю: не нам судить о величайшей святыне - Имени Божием, и тем навлекать гнев Господень на Родину; суд следует отменить и всех иноков по примеру митрополита Флавиана Киевского разместить по монастырям, возвратить им монашеский сан и разрешить священнослужение».
По причине того, что Синод вовсе не имел канонического права принимать решения богословско-канонического характера, Государь Николай II (как верховный в Церкви покровитель правоверия и благочестия) распорядился провести на Церковном суде богословскую экспертизу и принять соборное решение, которое только и может стать основанием для законного решения Синода.
Только после этого дело сдвинулось. При прямом содействии митрополита Макария (Невского) в мае 1914 года происходит ряд встреч и бесед с имяславцами Епископа Верейского Модеста, определенного к сему послушанию Московской Синодальной Конторой. Преосвященный Модест с радостью пишет в одном из писем: «Все иноки-имяславцы оказались истинными чадами Церкви… Разность мнений не должна мешать единению и любви…». Богословскую же сторону вопроса о почитании Имени Божия предлагалось отложить до созыва Собора.
7 мая последовало Определение Московской Синодальной Конторы за № 1443, в котором говорилось, что «у иноков-имяславцев нет оснований к отступлению ради учения об Именах Божиих от Православной Церкви».
«Суд пришел к заключению, что в нас нет того состава преступления, за которое Святейший Синод предал нас церковному суду... - писал позже отец Антоний (Булатович), - и из этого заключил, что мы неповинны в приписанном нам было обожествлении самого тварного имени, взятого в отвлечении от Самого Бога, и, следовательно, что нет для нас оснований отлагаться от церковного общения с иерархией... и иерархии нет оснований лишать нас ради нашего боголепного почитания Имени Божия причастия Святых Таин и Священнослужения».
Действия митрополита Макария, снявшего с иноков неправильное обвинение в ереси, и разославшего документ о разрешении служения оправданных афонцев, воспринимались ими как «акт Православия, великодушия и справедливости».
Но лишь только во время Первой Мировой войны, когда многие имяславцы изъявили желание отправиться на фронт полковыми священниками, Синод разрешил им священнослужение в войсках.
10 мая Святейший Синод заслушал донесение Московской Синодальной конторы и, несмотря на давление Императора, не согласился утвердить его. Часть афонских иноков постановлением Синода № 4136 от 10-24 мая 1914 года была поручена епископу Модесту с помещением в Московском Покровском монастыре и разрешением им рясоношения в монастырях (с сохранением запрета священнослужения и участия в Таинствах). В то же время, Синодальной конторе и преосвященному Модесту было поручено «приводить увещеваемых иноков к сознанию, что учение имябожников, прописанное в сочинениях иеросхимонаха Антония (Булатовича) и его последователей, осуждено Святейшим Патриархом и Синодом Константинопольской Церкви и Святейшим Синодом Церкви Российской и что, оказывая снисхождение к немощам заблуждающихся, Святейший Синод не изменяет прежнего своего суждения о самом заблуждении».
Указанное определение Святейшего Синода не было опубликовано, и имяславцы пребывали в полной уверенности в том, что Синод своим постановлением оправдал их упование на Имя Божие.
Тем не менее, духовное разделение было временно преодолено, и иноки вернулись к общению с церковной властью.
Оправданные афонцы в Заявлении митрополиту Макарию Московскому писали: «С искреннею любовию припадая к стопам Вашего Высокопреосвященства, мы приносим глубочайщую благодарность за то, что Вы, Владыко святый, совместно с подведомственными Вам иерархами сняли с нас несправедливо возведеннное тяжелое обвинение в ереси... Относительно же Имени Божия и Имени Иисуса Христа мы согласно учению Святых Отец, исповедовали и исповедуем Божество и Божественную Силу Имени Господа, но сие учение не возводим на степень догмата, ибо оно соборно еще не сформулировано и не догматизировано, но ожидаем, что на предстоящем Соборе будет сформулировано и догматизировано...».
И действительно, для того, чтобы окончательно решить возникшую проблему, необходим догмат о природе Имени Божия, принятый Собором Церкви.
Созванный, наконец-то, в 1917 году Поместный Собор Русской Православной Церкви выделил особую подкомиссию для рассмотрения вопроса об Имени Божием, председателем которой был назначен Епископ Полтавский Феофан (Быстров), никогда не скрывавший своих имяславческих убеждений. Среди ее членов были как непримиримые противники Имяславия, так и будущие его апологеты. Темы докладов, заявленные в программе работы, говорят о том, что освещение вопроса Имяславия предполагалось сделать максимально полным и всесторонним и, лишь затем, вынести окончательное соборное решение.
К сожалению, вследствие революционных событий Собор вынужден был прекратить свою работу, так и не успев принять положительного определения по вопросу Имяславия.
Однако вскоре после большевистского переворота, в октябре 1918 года Синод постановил, что прежнее решение Московской Синодальной Конторы о православности Имяславия отменяется. Для принятия в церковное общение, от «имябожников» требуется отречение от своих убеждений. Отец Антоний и другие снова запрещаются в священнослужении. Весьма показательно, что в это время борьба с Имяславием ведется уже под лозунгом избавления Церкви от «гнета Царизма».
Дальнейшая судьба афонских изгнанников была плачевной, как и судьба России, на долгие годы погрязшей во мраке междоусобицы и разбоя, кровавом терроре, голоде и страхе перед грядущим днем. Схимонах Иларион скончался в 1916 году в совершенном недоумении о действиях церковной иерархии в отношении Имени Христова, имяславцев и самого себя. В 1919 году отец Антоний, проживая в имении матери без малейших средств к существованию, в ночь с 5 на 6 декабря был убит грабителями. В 1928-31 годах в Кавказских горах и в долине реки Псху (80 км. от Сухуми) было арестовано и расстреляно свыше 300 монахов-имяславцев, высланных некогда с Афона и принявших на своей Родине предсказанные о.Иоанном Кронштадтским «венцы мученические»..
Юрий Ельников
www.rusidea.org/forum/viewtopic.php
rusprav.org/2010/July/InChristName.html