Андрей БИТОВ: Я люблю Петрушевскую
http://www.novayagazeta.ru/arts/58313.html
Юбилей современного классика
РИА НовостиДля меня феномен Петрушевской в том, что она не принадлежит ни к какому поколению. Ее, уж не знаю, яхта или кораблик, проплыл между двух айсбергов и застрял в будущем. Собственно, она пропорола время между безвременьем и гласностью. Честно говоря, ее начало, откуда ее слава в драматургии, для меня темно и неясно, поскольку я ревнив и бездарен по отношению к драматургии и к театру, и знаю только, что она очень хорошо звучала с «Чинзано», «Тремя девушками в голубом», «Квартирой Коломбины». Меня она пропорола, как я думал, романом, а это всего лишь повесть - «Время ночь». Такое мощное было впечатление от произведения, что казалось, - это целый роман. «Время ночь» - такая штука в прозе, которую мне не с чем сравнить. Это никакая не женская, не другая проза. Это как бы хлынувшая горлом женская кровь. И она ошпаривает. Это был настоящий образ безвременья.
Я помню, к тому моменту Петрушевская уже снискала себе славу и в России, и за рубежом, в частности, в 1991 году получила Пушкинскую премию фонда Тепфера. Я с впечатлением от «Времени ночи» заседал в первом Букеровском жюри. И совершенно невыносимым было, что явному победителю не дали первого Букера. Мы с Элендеей Проффер боролись за это, но дело оказалось безнадежным. И с тех пор Букер стал хром на один глаз, слеп на одну ногу, так и не выровнявшись, потому что таких ошибок совершать в истории литературы нельзя. Это я свожу счеты с обидой за Петрушевскую.
Что я еще могу сказать? Хорошо, что она не устает. Это женское свойство, потому что мужики-то - народ слабый. По-разному можно относиться к разным ее вещам. И я знаю, что много предвзятого по отношению к Петрушевской. Она не играет в игры с теми, кто ей не нравится. Она - бескомпромиссная. Это внешне. А что касается прозы, то иначе, по-моему, и писать невозможно, как только отдаваться полностью.
Второе мое потрясение от нее - ее верлибры, которые она обозначила как «деревенский дневник». Но она не устает писать и дальше, ее «Истории из моей собственной жизни» - это тоже правда. Понимаете, «правда, правда, правда» - слово очень изношенное, но сказать ее очень трудно.
Я люблю Петрушевскую и рад, что ее день рождения совпадает с днем рождения Пушкина по старому стилю. И я, поскольку играл с анаграммами (литературный прием, состоящий в перестановке букв или звуков определенного слова, что в результате дает другое слово или словосочетание. - Ред.), путешествуя сейчас из Петербурга в Москву, понял, что из ее ФИО получается анаграмма «Александр Пушкин». Так что она тоже его поросль. Поздравляю ее с юбилеем!
P.S. Редакция «Новой газеты» присоединяется к поздравлениям несравненной Людмиле Стефановне.
Юбилей современного классика
РИА НовостиДля меня феномен Петрушевской в том, что она не принадлежит ни к какому поколению. Ее, уж не знаю, яхта или кораблик, проплыл между двух айсбергов и застрял в будущем. Собственно, она пропорола время между безвременьем и гласностью. Честно говоря, ее начало, откуда ее слава в драматургии, для меня темно и неясно, поскольку я ревнив и бездарен по отношению к драматургии и к театру, и знаю только, что она очень хорошо звучала с «Чинзано», «Тремя девушками в голубом», «Квартирой Коломбины». Меня она пропорола, как я думал, романом, а это всего лишь повесть - «Время ночь». Такое мощное было впечатление от произведения, что казалось, - это целый роман. «Время ночь» - такая штука в прозе, которую мне не с чем сравнить. Это никакая не женская, не другая проза. Это как бы хлынувшая горлом женская кровь. И она ошпаривает. Это был настоящий образ безвременья.
Я помню, к тому моменту Петрушевская уже снискала себе славу и в России, и за рубежом, в частности, в 1991 году получила Пушкинскую премию фонда Тепфера. Я с впечатлением от «Времени ночи» заседал в первом Букеровском жюри. И совершенно невыносимым было, что явному победителю не дали первого Букера. Мы с Элендеей Проффер боролись за это, но дело оказалось безнадежным. И с тех пор Букер стал хром на один глаз, слеп на одну ногу, так и не выровнявшись, потому что таких ошибок совершать в истории литературы нельзя. Это я свожу счеты с обидой за Петрушевскую.
Что я еще могу сказать? Хорошо, что она не устает. Это женское свойство, потому что мужики-то - народ слабый. По-разному можно относиться к разным ее вещам. И я знаю, что много предвзятого по отношению к Петрушевской. Она не играет в игры с теми, кто ей не нравится. Она - бескомпромиссная. Это внешне. А что касается прозы, то иначе, по-моему, и писать невозможно, как только отдаваться полностью.
Второе мое потрясение от нее - ее верлибры, которые она обозначила как «деревенский дневник». Но она не устает писать и дальше, ее «Истории из моей собственной жизни» - это тоже правда. Понимаете, «правда, правда, правда» - слово очень изношенное, но сказать ее очень трудно.
Я люблю Петрушевскую и рад, что ее день рождения совпадает с днем рождения Пушкина по старому стилю. И я, поскольку играл с анаграммами (литературный прием, состоящий в перестановке букв или звуков определенного слова, что в результате дает другое слово или словосочетание. - Ред.), путешествуя сейчас из Петербурга в Москву, понял, что из ее ФИО получается анаграмма «Александр Пушкин». Так что она тоже его поросль. Поздравляю ее с юбилеем!
P.S. Редакция «Новой газеты» присоединяется к поздравлениям несравненной Людмиле Стефановне.