еще про "другой" "Варяг" и Мураками ...
"................. .Здесь Уриу выслушал доклад Мураками о положении на рейде Чемульпо. Командир "Чиода" все время стоянки явно не сидел без дела. Он завел приятельские отношения с обоими русскими командирами и пользовался любой возможностью для изучения будущих противников и их кораблей. Из этих наблюдений у него сложилось мнение о неспособности "Варяга" решиться помешать операции по высадке японских войск.
Дело в том, что "Варяг" и до прихода в Чемульпо был, мягко говоря, не образцом боевой подготовки и дисциплины. В Чемульпо же, вдали от строгого начальства, предоставленная сама себе, команда "Варяга" быстро теряла и те навыки и настрой, которые были до "поступления на дипломатическую службу". Не способствовал укреплению боеспособности и командир. В отличии от известного своей строгостью и нетерпимостью к малейшей разболтанности и непорядку, прежнего командира Бера, Руднев в силу своих личных качеств не мог удерживать порядок службы на прежнем уровне. Напомню, что и в дальнейшем его профессиональная несостоятельность как командира была подтверждена. После войны экипаж броненосца "Андрей Первозванный", куда был назначен командиром новоиспеченный герой, весьма быстро докатился до митингов, был признан бунтующим, а Руднева адмирал A.A. Бирилев представил к увольнению с флота "за преступное отношение к части, находящейся под его командованием".
В Чемульпо свою неспособность Руднев пытался компенсировать "административными мерами". Прежде всего запретил увольнительные для команды на берег, где матросы оказались бы совсем безконтрольными. Аналогичную цель преследовало и сокращение выдачи водки. После боя русские матросы жаловались японским офицерам, что даже перед боем им, в отличии от команды "Корейца", не дали водки, хоря в корабельном журнале есть запись "свистали в обеду и вину". Естественно, что в рапортах, "на бумаге", все выглядело в полном порядке. И водку выдавали и учения проводили…. Но не только Мураками и другие японские офицеры, но и нейтральные очевидцы отмечали отсутствие всякой активности на борту "Варяга". Корабль казался мертвым. Команда все больше погружалась в атмосферу уныния и неработоспособности.............................................................................................
Сам же Руднев, наоборот, чувствовал себя в новой роли "дипломата", как рыба в воде, в естественной обстановке. Визиты, обеды, светские беседы, речи, сплетни, слухи… вся эта атмосфера была, похоже, как раз его призванием. И обстановка в Чемульпо накануне войны весьма соответствовала такой деятельности. Неплохо владея французским языком, сведя короткое знакомство с Виктором Сэнэсом, командиром французского крейсера "Паскаль", Руднев днями пропадал то у него, то на других "дипломатических мероприятиях". В перерывах он под любым предлогом старался еще съездить в Сеул, пообщаться с посланником. Дело дошло до того, что некоторые корреспонденты, обитавшие в Чемульпо, совершенно искренне считали командиром "Варяга" старшего офицера Степанова, а Руднева - кем-то вроде морского атташе (T. Coven. The Russo-Japanese War. p.118).................................................."
http://abakus.narod.ru/chem/2.html
Дело в том, что "Варяг" и до прихода в Чемульпо был, мягко говоря, не образцом боевой подготовки и дисциплины. В Чемульпо же, вдали от строгого начальства, предоставленная сама себе, команда "Варяга" быстро теряла и те навыки и настрой, которые были до "поступления на дипломатическую службу". Не способствовал укреплению боеспособности и командир. В отличии от известного своей строгостью и нетерпимостью к малейшей разболтанности и непорядку, прежнего командира Бера, Руднев в силу своих личных качеств не мог удерживать порядок службы на прежнем уровне. Напомню, что и в дальнейшем его профессиональная несостоятельность как командира была подтверждена. После войны экипаж броненосца "Андрей Первозванный", куда был назначен командиром новоиспеченный герой, весьма быстро докатился до митингов, был признан бунтующим, а Руднева адмирал A.A. Бирилев представил к увольнению с флота "за преступное отношение к части, находящейся под его командованием".
В Чемульпо свою неспособность Руднев пытался компенсировать "административными мерами". Прежде всего запретил увольнительные для команды на берег, где матросы оказались бы совсем безконтрольными. Аналогичную цель преследовало и сокращение выдачи водки. После боя русские матросы жаловались японским офицерам, что даже перед боем им, в отличии от команды "Корейца", не дали водки, хоря в корабельном журнале есть запись "свистали в обеду и вину". Естественно, что в рапортах, "на бумаге", все выглядело в полном порядке. И водку выдавали и учения проводили…. Но не только Мураками и другие японские офицеры, но и нейтральные очевидцы отмечали отсутствие всякой активности на борту "Варяга". Корабль казался мертвым. Команда все больше погружалась в атмосферу уныния и неработоспособности.............................................................................................
Сам же Руднев, наоборот, чувствовал себя в новой роли "дипломата", как рыба в воде, в естественной обстановке. Визиты, обеды, светские беседы, речи, сплетни, слухи… вся эта атмосфера была, похоже, как раз его призванием. И обстановка в Чемульпо накануне войны весьма соответствовала такой деятельности. Неплохо владея французским языком, сведя короткое знакомство с Виктором Сэнэсом, командиром французского крейсера "Паскаль", Руднев днями пропадал то у него, то на других "дипломатических мероприятиях". В перерывах он под любым предлогом старался еще съездить в Сеул, пообщаться с посланником. Дело дошло до того, что некоторые корреспонденты, обитавшие в Чемульпо, совершенно искренне считали командиром "Варяга" старшего офицера Степанова, а Руднева - кем-то вроде морского атташе (T. Coven. The Russo-Japanese War. p.118).................................................."
http://abakus.narod.ru/chem/2.html