Что должен знать об Украине настоящий русский?
В связи с моей позицией по «Евромадану» многие недоумевают: как белый русский может поддерживать революцию «самостийников»?
Для того, чтобы исчерпывающе ответить на этот вопрос, надо указать на распространённую в русских правых и антисоветских кругах привычку экстраполировать давно ушедшие реалии прошлого на и без того динамичную современность. Обратите внимание: речь идёт не об излишней преданности русской (белогвардейской) традиции, т.е. не о мировоззрении как таковом, но о неумелой и кособокой попытке воспользоваться архаичными моделями поведения в абсолютной новой обстановке. Ситуация с Украиной, пожалуй, один из ярчайших примеров того, как русские правые, наивно полагая, что отстаивают «заветы предков», сражаются «вхолостую» то ли с врагом № 10, то ли с недо-врагом, то ли с полу-другом, то ли вообще с ветром (ведь внятной и сбалансированной позиции по украинскому национализму в «русском движении» до сих пор не выработано: либо псевдо-имперское шапкозакидательство, либо либеральное пресмыкание). И это при живом и здравствующем враге № 1... Причём те самые «заветы предков», ради которых некоторые «правые» занимают совершенно негибкую и в плохом смысле слова бескомпромиссную точку зрения по весьма тонкому вопросу с Украиной, в итоге вообще никак не соблюдаются. Более того: от непризнания украинской идентичности идея исторической белой России лишь проигрывает, и не только в пресловутом имидже, но и, что неизмеримо важней, в практике.
Белогвардейская украинофобия 1917-1920 гг. была, по крайней мере, логична и понятна, хоть и недальновидна с военно-стратегической стороны. Белое движение мыслило себя носителем дореволюционной русской государственности и, соответственно, укладывала свою войну с большевиками в контексте мировой войны, разразившейся в 1914 г. Согласитесь, что фронтовикам, до последнего сохранившим верность «союзническому долгу» (и рассчитывавшим на взаимность Антанты) было психологически трудно свыкнуться с мыслью, что по итогам войны Россия не только не получит обещанное (Стамбул к 1919 г. оккупировали союзники, а Польша объединилась отнюдь не под российским протекторатом), но и будет урезана в границах, причём отторгнуты будут не только Прибалтика с Финляндия, но и те области, которые в дореволюционной этнографии считались «исконно русскими».
Причина для украинофобии уважительная, но эта уважительная причина безвозвратно осталась в 1919 г. К слову, уже тогда в белом лагере не все были настроены к конфронтации с украинцами. Никто иной как Колчак (Верховный Правитель, между прочим) отговаривал Деникина от активных действий против УНР, хотя сам не питал особых симпатий к Петлюре, видя в нём, как и многие русские тех лет, в первую очередь социалиста (со времён революции 1905 г. украинское движение ассоциировалось с социализмом, а социализм - с его крайними, деструктивными проявлениями, т.е. с тем же большевизмом). Атаман Семёнов был в вопросе национальностей ещё более демократичным, находясь при этом на крайне правом фланге русского патриотизма. Врангель и, в частности командующий Третьей Русской Армией Пермикин, в 1920 г. оценивали украинское движение как важный компонент антибольшевистской борьбы, который надо не отталкивать, а, напротив, притягивать к себе. Но не станем углубляться в историю, а лучше повторим ещё раз: все уважительные причины русской украинофобии остались в прошлом. Что же касается расхожего тезиса о «русскости» Украины (ладно, он озвучивался в 1919 г., но ведь до сих пор передаётся из уст в уста как истина в последней инстанции!), то здесь мы сталкиваемся отнюдь не с «уважительной причиной», а с банальным неграмотностью и архаизмом мышления.
Национальная идентичность подвижна: одни национальные проекты рождаются и тут же угасают, другие видоизменяются под воздействием внешних факторов, третьи преодолевают все препятствия и формируют самостоятельные нации. Русско-украинское противостояние в Российской империи имело форму не борьбы двух наций, а борьбы двух национальных проектов: украинского (далеко не галицкого, как принято считать) и русского, вернее его локальной «малорусской» разновидности. Я бы не стал преувеличивать накал этой борьбы. Имперские власти сами нередко прибегали к услугам украинофилов и те охотно отзывались: например, после польского восстания 1863 гг. Петербург целенаправленно назначал на административные должности в Царстве Польском украинских деятелей, того же Кулиша, который с воодушевлением выполнял, а порой и перевыполнял (из ненависти к «ляхам», влияние которых в Юго-Западном Крае нервировало как украинофилов, так и русофилов) антипольские директивы. Пресловутый Валуевский циркуляр не так страшен, как его малюют: им запрещалось издание политической литературы на украинском языке, на художественные произведения никто запрета не налагал. Спад украинского книгопечатания сами же украинофилы объясняли не эффектом от циркуляра, а слабостью своего движения, которое не смогло использовать широкую лазейку для продвижения украинской идентичности. Более того, сам Валуев рассматривал циркуляр как сугубо временную меру. Настоящий поворот в русско-украинских отношениях произошёл после Эмского указа, запрещавшего уже любую деятельность на украинском языке. По настоянию имперских чиновников из текста указа вычеркнули наиболее абсурдные положения, вроде запрета нот с украинскими текстами и т.д. Было собрано совещание с целью пересмотра указа, но трагическая гибель Александра II как раз в эти дни отвела внимание элиты от проблем украинского языка. Оценивая последствия Эмского указа, наследникам исторической России надо, прежде всего, знать, что он нанёс колоссальный ущерб собственно имперским интересам: центр украинского движения сместился из Киева в периферийный Львов, который при естественном течение событий не смог бы претендовать на «столицу» украинства. Украинофильство приобрело антирусскую окраску и вместо проекта украинцев как «шотландцев Российской империи» началось пестование «альтернативных русских» и вульгарных форм русофобии.
Гражданская война 1917-1920 г. засвидетельствовала последний сполох малорусизма на Украине. Но Русская армия эвакуировалась из Крыма; следы же малорусской идентичности были искоренены коммунистами (а не украинскими националистами, вытесненными в Галицию под польское ярмо), поставившими на бутафорский, псевдо-украинский проект «УССР». Между тем, наличие, пусть и зависимой, но формально украинской республики давало возможности для группировки антибольшевицких сил вокруг украинской национальной идеи, с которой большевики начали остервенело бороться в 1930-х гг (русская культура на Украине к тому моменту уже была ими уничтожена).
На территории современной Украине нет никаких «малороссов», а те, кто ими представляется (товарищи Витренки, Кауровы и прочие жидо-не-пойми-кто) на самом деле есть прямые потомки комиссаров в пыльных шлемах и комсомольско-чекистского сброда, сначала уничтожившего малорусскую культуру, а потом принявшиеся за уничтожение украинской во имя интернационального симулякра. То, что этот симулякр будет подчёркнуто «русскоязычным» ни на миллиграмм не делает его русским.
В конце концов, «с какого бодуна» многие думают, что русский нацбилдинг подразумевает под собой вызов украинскому? Вот уж действительно, заняться больше нечем, кроме как с «хохлами» воевать. Со споров между Катковым и Костомаровым прошло где-то полтора столетия, но русская национальная идентичность не только не сформировалась, но и скатилась на уровень украинского движения XIX века - нам не от украинцев, а от национал-большевиков и сталинистов отбиваться надо. Украинский же национализм, хотя и в муках, но постепенно рождает нацию. Если и ввязываться с ним в драку, то надо иметь за собой крепкие тылы. А какие тылы у наших шапкозакидателей?...
Задам логичный, но заставляющий многих нервничать, вопрос: а почему, собственно, нельзя возрождать традиции исторической России на великорусском этнографическом пространстве, не притязая при этом на фантомную «Малороссию»? Почему нельзя чтить память «русских атлантид» - малорусского имперского регионализма, галицкого русофильства и карпаторусского фашизма - не агитируя за присоединение всех этих земель, давно уже переставших быть рожать Сикорских и Фенциков?
Для лучшего понимания всей ненормальности русских претензий на Украину попробуйте вообразить претензии греческих националистов на побережье Малой Азии или на Крым, лишь на том основании, что там когда-то жили древние греки. «Хохлы, верните наш исконно эллинский Боспор!», - по абсурдности этот призыв ничем не уступает перманентному плачу по Крыму, Новороссии и Донбассу, которые давно превратились в вотчину самого дикого советизма без малейшего намёка на русскость.
Малороссия Клуба русских националистов и Малороссия Союза русского народа ушли в прошлое и никогда не вернутся. Пора принять это как должное и начать обзаводиться союзниками, а не искать себе приключений на одно место. Вместо этого мы становимся свидетелями ряда «волшебных изменений милого лица», когда целая плеяда «врагов режима» солидаризируется с этим самым режимом на почве неприятия протестов в Киеве. Но если у путинской администрации проблем с идеологической подпиткой нет, - очередные байки про «угрозу общей советской родине» тут как тут, - то у «националистов» из-под пера выходит настоящий сгусток бреда. Вот, демонтируют украинцы памятник Ленину. Казалось бы, радоваться надо, ан нет: вылезает Интеллектуал и начинает не просто нести чушь, а выдавать желаемое за действительное. «Украинцы - дураки, свергают памятник своему благодетелю». Так почему же тогда свергают, раз «благодетель»? Но Интеллектуал даже не удосужится задуматься над этим: ему неприятно признавать, что украинцы советизированы гораздо меньше русских и он огораживается в своём иллюзорном мирке, где Ленин и вправду основатель Украины. Остаётся только завершить логическую цепь: «и Сталин - реставратор Третьего Рима»…
Можно, конечно, предложить Егору Просвирнину и Кириллу Каминцу провести спиритический сеанс, дабы вызвать дух Михаила Осиповича Меньшикова и заручившись его поддержкой повести Русские Легионы освобождать Малороссию от «укро-большевиков». После парада во Львове они, несомненно, повернут на Москву и выкорчуют из неё всю англо-осминожью заразу. Вот только не удивляйтесь, если вместо Меньшикова из астрала придут духи Путина и Кадырова, а освобождённые «малороссы» поколотят незадачливых «погромистов» иконой Джугашвили…
Национально-русская стратегия в украинском вопросе, конечно же, должна исключить и великодержавный идиотизм, и «оранжистское» лизоблюдство. Украинскую революцию мы поддерживаем не как чудом выжившие после тысячелетнего «византийско-ордынского» рабства ушкуйники, а как представители национальной, антисоветской, свободной и несломленной России - европейской страны, временно попавшей под иго советского варварства. Вы скажете, что украинцам такая Россия незнакома, что всякая Россия для них враг… Так познакомьте их с ней! Не отвлекаясь на смешные склоки по поводу выходок киевской шпаны в метро (выходка, разумеется, возмутительная, но спросим себя: посмело бы хоть одно существо оскорбить русского, если бы русские по-настоящему заботились о своём облике в глазах соседей?), донесите до каждого русского, до каждого украинца, что такая Россия - не «другая», а самая что ни на есть настоящая, подлинная Россия - существует! И вы увидите, что решительные и в то же время исполненные достоинства слова привлекут куда большее внимание, куда сильней отзовутся на русском имидже, чем все подхалимские пассажи Широпаева вместе взятые.
Россия и Украина - это не «старший» и «младший» братья, не «метрополия» и «колония», не «царство вечной тьмы» и «осколок подлинной Руси», а две равноправные традиции, в равной степени подмятые советоидно-чекистским сапогом. Ничто не мешает русским украшать свой национальный проект имперским орнаментом, естественно, рассматривая Россию органичной частью белой (и в расовом, и в политическом смыслах) европейской цивилизации, а не «мессианским» выкидышем. Ничто не мешает украинцам настаивать на украинском характере Киевской Руси, избегая при этом пошлой русофобии. Национальные идентичности не обязаны подстраиваться друг под друга: пусть украинцы говорят о финском субстрате великорусов, мы будем говорить о тюркском субстрате украинцев. Главное - сохранять адекватность. Как сохранял её, к примеру, вождь Русской национальной армии генерал Смысловский, отказавшийся выдать Гестапо своего союзника, главу «Полесской Сечи» Бульбу-Боровца и поэтому временно помещённый немцами под арест (т.е. мотивы генерала явно выходили за рамки простого макиавеллизма).
В итоге, на вопрос «можно ли совмещать белую идею с поддержкой украинской революции?» я отвечаю: можно. И даже нужно.
Добавлю комментарии автора к оригиналу статьи
Вот проблема с мовой (и с другими языками), на мой взгляд, входит в число наиболее идиотских "проблем": казалось бы, учи родственный язык (это тебе не эстонский, хотя при желании можно и эстонский выучить), втирайся во власть (согласитесь, что двуязычный русский националист сможет приковать к себе гораздо большую аудиторию), продвигай интересы своей общины и т.д. и т.п.. Больше языков - больше возможностей. Как говориться, "столько раз ты человек, сколько языков знаешь". Но вот трудно людям мову выучить (при этом клеймят они её на все лады: то "убогой", то "жалкой", то вообще в существовании отказывают, хотя в начале XX века имперская наука официально признала факт существования украинского языка; выходит, что им диалект русского языка не под силу зазубрить?). Угнетают. Жить не дают.
Для того, чтобы исчерпывающе ответить на этот вопрос, надо указать на распространённую в русских правых и антисоветских кругах привычку экстраполировать давно ушедшие реалии прошлого на и без того динамичную современность. Обратите внимание: речь идёт не об излишней преданности русской (белогвардейской) традиции, т.е. не о мировоззрении как таковом, но о неумелой и кособокой попытке воспользоваться архаичными моделями поведения в абсолютной новой обстановке. Ситуация с Украиной, пожалуй, один из ярчайших примеров того, как русские правые, наивно полагая, что отстаивают «заветы предков», сражаются «вхолостую» то ли с врагом № 10, то ли с недо-врагом, то ли с полу-другом, то ли вообще с ветром (ведь внятной и сбалансированной позиции по украинскому национализму в «русском движении» до сих пор не выработано: либо псевдо-имперское шапкозакидательство, либо либеральное пресмыкание). И это при живом и здравствующем враге № 1... Причём те самые «заветы предков», ради которых некоторые «правые» занимают совершенно негибкую и в плохом смысле слова бескомпромиссную точку зрения по весьма тонкому вопросу с Украиной, в итоге вообще никак не соблюдаются. Более того: от непризнания украинской идентичности идея исторической белой России лишь проигрывает, и не только в пресловутом имидже, но и, что неизмеримо важней, в практике.
Белогвардейская украинофобия 1917-1920 гг. была, по крайней мере, логична и понятна, хоть и недальновидна с военно-стратегической стороны. Белое движение мыслило себя носителем дореволюционной русской государственности и, соответственно, укладывала свою войну с большевиками в контексте мировой войны, разразившейся в 1914 г. Согласитесь, что фронтовикам, до последнего сохранившим верность «союзническому долгу» (и рассчитывавшим на взаимность Антанты) было психологически трудно свыкнуться с мыслью, что по итогам войны Россия не только не получит обещанное (Стамбул к 1919 г. оккупировали союзники, а Польша объединилась отнюдь не под российским протекторатом), но и будет урезана в границах, причём отторгнуты будут не только Прибалтика с Финляндия, но и те области, которые в дореволюционной этнографии считались «исконно русскими».
Причина для украинофобии уважительная, но эта уважительная причина безвозвратно осталась в 1919 г. К слову, уже тогда в белом лагере не все были настроены к конфронтации с украинцами. Никто иной как Колчак (Верховный Правитель, между прочим) отговаривал Деникина от активных действий против УНР, хотя сам не питал особых симпатий к Петлюре, видя в нём, как и многие русские тех лет, в первую очередь социалиста (со времён революции 1905 г. украинское движение ассоциировалось с социализмом, а социализм - с его крайними, деструктивными проявлениями, т.е. с тем же большевизмом). Атаман Семёнов был в вопросе национальностей ещё более демократичным, находясь при этом на крайне правом фланге русского патриотизма. Врангель и, в частности командующий Третьей Русской Армией Пермикин, в 1920 г. оценивали украинское движение как важный компонент антибольшевистской борьбы, который надо не отталкивать, а, напротив, притягивать к себе. Но не станем углубляться в историю, а лучше повторим ещё раз: все уважительные причины русской украинофобии остались в прошлом. Что же касается расхожего тезиса о «русскости» Украины (ладно, он озвучивался в 1919 г., но ведь до сих пор передаётся из уст в уста как истина в последней инстанции!), то здесь мы сталкиваемся отнюдь не с «уважительной причиной», а с банальным неграмотностью и архаизмом мышления.
Национальная идентичность подвижна: одни национальные проекты рождаются и тут же угасают, другие видоизменяются под воздействием внешних факторов, третьи преодолевают все препятствия и формируют самостоятельные нации. Русско-украинское противостояние в Российской империи имело форму не борьбы двух наций, а борьбы двух национальных проектов: украинского (далеко не галицкого, как принято считать) и русского, вернее его локальной «малорусской» разновидности. Я бы не стал преувеличивать накал этой борьбы. Имперские власти сами нередко прибегали к услугам украинофилов и те охотно отзывались: например, после польского восстания 1863 гг. Петербург целенаправленно назначал на административные должности в Царстве Польском украинских деятелей, того же Кулиша, который с воодушевлением выполнял, а порой и перевыполнял (из ненависти к «ляхам», влияние которых в Юго-Западном Крае нервировало как украинофилов, так и русофилов) антипольские директивы. Пресловутый Валуевский циркуляр не так страшен, как его малюют: им запрещалось издание политической литературы на украинском языке, на художественные произведения никто запрета не налагал. Спад украинского книгопечатания сами же украинофилы объясняли не эффектом от циркуляра, а слабостью своего движения, которое не смогло использовать широкую лазейку для продвижения украинской идентичности. Более того, сам Валуев рассматривал циркуляр как сугубо временную меру. Настоящий поворот в русско-украинских отношениях произошёл после Эмского указа, запрещавшего уже любую деятельность на украинском языке. По настоянию имперских чиновников из текста указа вычеркнули наиболее абсурдные положения, вроде запрета нот с украинскими текстами и т.д. Было собрано совещание с целью пересмотра указа, но трагическая гибель Александра II как раз в эти дни отвела внимание элиты от проблем украинского языка. Оценивая последствия Эмского указа, наследникам исторической России надо, прежде всего, знать, что он нанёс колоссальный ущерб собственно имперским интересам: центр украинского движения сместился из Киева в периферийный Львов, который при естественном течение событий не смог бы претендовать на «столицу» украинства. Украинофильство приобрело антирусскую окраску и вместо проекта украинцев как «шотландцев Российской империи» началось пестование «альтернативных русских» и вульгарных форм русофобии.
Гражданская война 1917-1920 г. засвидетельствовала последний сполох малорусизма на Украине. Но Русская армия эвакуировалась из Крыма; следы же малорусской идентичности были искоренены коммунистами (а не украинскими националистами, вытесненными в Галицию под польское ярмо), поставившими на бутафорский, псевдо-украинский проект «УССР». Между тем, наличие, пусть и зависимой, но формально украинской республики давало возможности для группировки антибольшевицких сил вокруг украинской национальной идеи, с которой большевики начали остервенело бороться в 1930-х гг (русская культура на Украине к тому моменту уже была ими уничтожена).
На территории современной Украине нет никаких «малороссов», а те, кто ими представляется (товарищи Витренки, Кауровы и прочие жидо-не-пойми-кто) на самом деле есть прямые потомки комиссаров в пыльных шлемах и комсомольско-чекистского сброда, сначала уничтожившего малорусскую культуру, а потом принявшиеся за уничтожение украинской во имя интернационального симулякра. То, что этот симулякр будет подчёркнуто «русскоязычным» ни на миллиграмм не делает его русским.
В конце концов, «с какого бодуна» многие думают, что русский нацбилдинг подразумевает под собой вызов украинскому? Вот уж действительно, заняться больше нечем, кроме как с «хохлами» воевать. Со споров между Катковым и Костомаровым прошло где-то полтора столетия, но русская национальная идентичность не только не сформировалась, но и скатилась на уровень украинского движения XIX века - нам не от украинцев, а от национал-большевиков и сталинистов отбиваться надо. Украинский же национализм, хотя и в муках, но постепенно рождает нацию. Если и ввязываться с ним в драку, то надо иметь за собой крепкие тылы. А какие тылы у наших шапкозакидателей?...
Задам логичный, но заставляющий многих нервничать, вопрос: а почему, собственно, нельзя возрождать традиции исторической России на великорусском этнографическом пространстве, не притязая при этом на фантомную «Малороссию»? Почему нельзя чтить память «русских атлантид» - малорусского имперского регионализма, галицкого русофильства и карпаторусского фашизма - не агитируя за присоединение всех этих земель, давно уже переставших быть рожать Сикорских и Фенциков?
Для лучшего понимания всей ненормальности русских претензий на Украину попробуйте вообразить претензии греческих националистов на побережье Малой Азии или на Крым, лишь на том основании, что там когда-то жили древние греки. «Хохлы, верните наш исконно эллинский Боспор!», - по абсурдности этот призыв ничем не уступает перманентному плачу по Крыму, Новороссии и Донбассу, которые давно превратились в вотчину самого дикого советизма без малейшего намёка на русскость.
Малороссия Клуба русских националистов и Малороссия Союза русского народа ушли в прошлое и никогда не вернутся. Пора принять это как должное и начать обзаводиться союзниками, а не искать себе приключений на одно место. Вместо этого мы становимся свидетелями ряда «волшебных изменений милого лица», когда целая плеяда «врагов режима» солидаризируется с этим самым режимом на почве неприятия протестов в Киеве. Но если у путинской администрации проблем с идеологической подпиткой нет, - очередные байки про «угрозу общей советской родине» тут как тут, - то у «националистов» из-под пера выходит настоящий сгусток бреда. Вот, демонтируют украинцы памятник Ленину. Казалось бы, радоваться надо, ан нет: вылезает Интеллектуал и начинает не просто нести чушь, а выдавать желаемое за действительное. «Украинцы - дураки, свергают памятник своему благодетелю». Так почему же тогда свергают, раз «благодетель»? Но Интеллектуал даже не удосужится задуматься над этим: ему неприятно признавать, что украинцы советизированы гораздо меньше русских и он огораживается в своём иллюзорном мирке, где Ленин и вправду основатель Украины. Остаётся только завершить логическую цепь: «и Сталин - реставратор Третьего Рима»…
Можно, конечно, предложить Егору Просвирнину и Кириллу Каминцу провести спиритический сеанс, дабы вызвать дух Михаила Осиповича Меньшикова и заручившись его поддержкой повести Русские Легионы освобождать Малороссию от «укро-большевиков». После парада во Львове они, несомненно, повернут на Москву и выкорчуют из неё всю англо-осминожью заразу. Вот только не удивляйтесь, если вместо Меньшикова из астрала придут духи Путина и Кадырова, а освобождённые «малороссы» поколотят незадачливых «погромистов» иконой Джугашвили…
Национально-русская стратегия в украинском вопросе, конечно же, должна исключить и великодержавный идиотизм, и «оранжистское» лизоблюдство. Украинскую революцию мы поддерживаем не как чудом выжившие после тысячелетнего «византийско-ордынского» рабства ушкуйники, а как представители национальной, антисоветской, свободной и несломленной России - европейской страны, временно попавшей под иго советского варварства. Вы скажете, что украинцам такая Россия незнакома, что всякая Россия для них враг… Так познакомьте их с ней! Не отвлекаясь на смешные склоки по поводу выходок киевской шпаны в метро (выходка, разумеется, возмутительная, но спросим себя: посмело бы хоть одно существо оскорбить русского, если бы русские по-настоящему заботились о своём облике в глазах соседей?), донесите до каждого русского, до каждого украинца, что такая Россия - не «другая», а самая что ни на есть настоящая, подлинная Россия - существует! И вы увидите, что решительные и в то же время исполненные достоинства слова привлекут куда большее внимание, куда сильней отзовутся на русском имидже, чем все подхалимские пассажи Широпаева вместе взятые.
Россия и Украина - это не «старший» и «младший» братья, не «метрополия» и «колония», не «царство вечной тьмы» и «осколок подлинной Руси», а две равноправные традиции, в равной степени подмятые советоидно-чекистским сапогом. Ничто не мешает русским украшать свой национальный проект имперским орнаментом, естественно, рассматривая Россию органичной частью белой (и в расовом, и в политическом смыслах) европейской цивилизации, а не «мессианским» выкидышем. Ничто не мешает украинцам настаивать на украинском характере Киевской Руси, избегая при этом пошлой русофобии. Национальные идентичности не обязаны подстраиваться друг под друга: пусть украинцы говорят о финском субстрате великорусов, мы будем говорить о тюркском субстрате украинцев. Главное - сохранять адекватность. Как сохранял её, к примеру, вождь Русской национальной армии генерал Смысловский, отказавшийся выдать Гестапо своего союзника, главу «Полесской Сечи» Бульбу-Боровца и поэтому временно помещённый немцами под арест (т.е. мотивы генерала явно выходили за рамки простого макиавеллизма).
В итоге, на вопрос «можно ли совмещать белую идею с поддержкой украинской революции?» я отвечаю: можно. И даже нужно.
Добавлю комментарии автора к оригиналу статьи
Вот проблема с мовой (и с другими языками), на мой взгляд, входит в число наиболее идиотских "проблем": казалось бы, учи родственный язык (это тебе не эстонский, хотя при желании можно и эстонский выучить), втирайся во власть (согласитесь, что двуязычный русский националист сможет приковать к себе гораздо большую аудиторию), продвигай интересы своей общины и т.д. и т.п.. Больше языков - больше возможностей. Как говориться, "столько раз ты человек, сколько языков знаешь". Но вот трудно людям мову выучить (при этом клеймят они её на все лады: то "убогой", то "жалкой", то вообще в существовании отказывают, хотя в начале XX века имперская наука официально признала факт существования украинского языка; выходит, что им диалект русского языка не под силу зазубрить?). Угнетают. Жить не дают.