Пятилетка устойчивого развития
Выдержки из стенограммы заседания Центра социально-консервативной политики на тему «Пятилетка устойчивого развития»
Модератор - Шувалов Юрий Евгеньевич
Шувалов Ю.Е.
Я думаю, что сегодняшнее обсуждение откроет страницу дискуссии о стратегии развития страны, которая для России чрезвычайно важна. Притом, что мы обсуждаем конкретные планы и цели нашего развития, и эта практика стала уже повсеместной, нам очень важно обсуждать стратегию, то есть каким образом мы будем достигать тех или иных целей.
Сегодня говоря о развитии, мне кажется, нам надо говорить о комплексном понимании вопроса развития. Мы должны сохранить то, что имеем сегодня, и двигаться вперед, преумножая это. Для этого, безусловно, нам нужно обеспечить гражданскую солидарность общества, обеспечить демократию, демократию участия (Андрей Константинович неоднократно об этом говорил). Нам важно обеспечить антимонопольную политику, говоря об экономической политике, нам надо в этом же пакете говорить о территориальном планировании и развитии, здесь же нам необходимо говорить о формировании экологического сознания и защиты экологической системы.
Безусловно, в основе этого должна быть устойчивость общественного мировоззрения. То, что сегодня мы можем говорить об общественной стратегии, говорит о том, что период метания и поиска, который начался в 90-е годы, заканчивается, базовые ценности более-менее сформированы, и общество опирается на эти ценности. Это дает возможность обеспечить и сохранить культурную идентичность нашей страны, и тогда вопросы развития приобретают прямой смысл, и мы будем понимать, что меняясь, страна не потеряет то, что дорого каждому из нас, и что может соотносить каждого из нас с судьбой страны.
Исаев А.К.
На прошлой неделе определенные круги попытались навязать нам выбор между модернизацией (читаю в скобках, Медведев) и стабильностью (читаю в скобках, Путин). Причем эти «круги» совершенно очевидно подразумевают под стабильностью застой, остановку в развитии и в дальнейшем - распад. А под модернизацией они могут понимать только шоковые реформы, радикальные изменения, которые как все помнят, немедленно приведут к существенному ухудшению жизненного уровня населения.
На самом же деле, большинство людей не противопоставляют друг другу понятия «модернизация» и «стабильность». Люди хотят и того, и другого. Они хотят стабильности, ощущения безопасности, ощущения защищенности и предсказуемости того, что будет с ними происходить. И с другой стороны, они хотят изменений.
Нет смысла в реформах - экономических, структурных, если они не ведут к улучшению благосостояния людей. Если нам говорят о том, что у нас станет более конкурентная экономика, но люди при этом должны жить в три раза хуже, то мне непонятен смысл слов «более конкурентная экономика». Конкурентная с чем? Нам нужен устойчивый рост. В этой связи, мне кажется, мы должны обозначить вполне конкретно: наша цель - благосостояние людей.
Вторая крупная цель - это быстрое развитие экономики. Если в первое десятилетие (путинское) для нас был важен сам по себе рост валового внутреннего продукта, и мы еще не так серьезно относились к самой структуре этого ВВП, то сейчас для нас необходимо качество роста, то есть за эти пять лет свыше 50% ВВП должен составлять несырьевой сектор. Мы должны определить во сколько возрастет количество людей, занятых в малом и среднем бизнесе, во сколько вырастет в целом по количеству, по объему валовой внутренний продукт. Поставленная задача вхождения России в пятерку ведущих экономик мира должна быть продекларирована как цель устойчивого роста.
Третья задача устойчивого роста - это обеспечение общественной стабильности. Безусловно, стабильность не является таким волшебным словом, каким она была еще 10 лет назад, когда страна разваливалась. Сейчас, как здоровый человек уже не замечает своего здоровья, общество не воспринимает стабильность как самую ценную вещь. Но актуализировать ее мы должны, потому что стабильность означает не только стабильность общества как целого, но и возможность планирования для каждой отдельной семьи.
Четвертую цель устойчивого роста я бы обозначил как создание мощного государства, возвращение России в полном объеме статуса сверхдержавы. Это требует модернизации армии, выстраивание системы геополитических союзов, которая позволила бы России участвовать в определении мировой политики и не допускать формирования однополярной ситуации.
И пятая цель устойчивого роста - это свобода и безопасность каждого человека, развитие демократии участия.
Если говорить о слагаемых устойчивого роста, то я бы определил их несколько.
Первое, это модернизация всех сторон жизни.
Второе, это опора на традиции. Мы выступаем не за всякую модернизацию, не за модернизацию по некому навязанному нам извне сценарию, а модернизацию, которая опирается на уже существующую традицию и культурную, и технологическую, на уже существующие инструменты и возможности влияния.
Я думаю, что безусловным принципом слагаемого устойчивого роста является развитие социального партнерства. Существуют противоречия между работниками и работодателями, городом и деревней, производителями продукции и потребителями. Для их разрешения необходимо использовать не силовые меры, не директивы, а как бы тяжело ни было - убеждение, переговорный процесс.
Четвертым слагаемым я предложил бы считать народный контроль. И в этом отношении, конечно, крайне важно значение Народного фронта. Этот организм не должен умереть после выборов, он должен остаться инструментом постоянного контроля за тем, что происходит, за тем, чтобы выработанная народная программа не оставалась на бумаге.
Этот контроль должен осуществляться не только в парламенте. Я думаю, что вслед за формированием фракции Народного фронта, фракции «Единой России» в Государственной Думе и уже после президентских выборов, нам надо ставить вопрос о формировании правительства народного доверия. Основные участники Народного фронта высказались бы о доверии министрам, которые будут проводить и реализовывать политику, непосредственно и лично отвечая за реализацию обсуждаемой сейчас народной программы.
Ну и пятое слагаемое устойчивого роста - это достойный труд. Только с созданием высококвалифицированных рабочих мест - Владимир Путин сказал, что за десятилетие мы создадим 25 миллионов таких рабочих мест - повышением уровня заработной платы, обеспечением надлежащего уровня социального обеспечения, в том числе пенсионного обеспечения, мы сможем создать уверенность людей, ощущение защищенности.
Нам пытаются навязать точку зрения о том, что конкурентным преимуществом для России может стать дешевая рабочая сила. На самом деле дешевая рабочая сила не будет долговременным конкурентным преимуществом, потому что после этого хлынувший поток трудовых мигрантов смоет нашу собственную национальную рабочую силу, и мы все равно не сможем выдержать конкуренцию с Китаем в этом вопросе. Нашим преимуществом может быть квалифицированная рабочая сила, рабочая сила производительная, у которой высокая производительность труда, высокий уровень культуры и образования, а это невозможно без высокого уровня доходов, которые будут получать работники.
Артемьев И.Ю.
Прежде всего, именно люди преобразуют мир, преобразуют экономику, политику, и в этом смысле термин, который в последнее время часто употребляется - «инновационность человеческого капитала» - представляется очень важным. Насколько сегодня люди, занятые в экономике, в политическом процессе, способны вырабатывать новые подходы, насколько они вообще способны так переустроить свою голову, чтобы придумать что-то новое?
И совершенно понятно, что без свободной политической и профессиональной конкуренции воспитывать и преумножать людей, которые способны размышлять и придумывать что-то новое будет все меньше и меньше. Любой «свободный крестьянин» лучше раба или холопа. Конечно, есть и другие очень важные ценности, но мне кажется, что свобода является главной. И об этом нам стоит подумать сегодня.
Чуть-чуть перефразируя великих классиков, скажу, что, в молодости совершенно точно человек не имеет сердца, если он не придерживается либеральных взглядов, и совершенно понятно, с возрастом человек не имеет ума, если не становится приверженцем традиционных консервативных ценностей. Каждый в 18 лет и в 50 будет размышлять по-разному.
И мне кажется крайне важным соединение этих двух, на первый взгляд, не очень примиримых начал… Кстати говоря, наша страна очень способна к тому, чтобы соединять в принципе не очень соединимое в остальном мире. И это соединение серьезно повлияет на то, как мы в будущем будем строить нашу жизнь.
Важнейшим элементом такого развития и стабильности является осознание двух вещей.
У нас явно не хватает элементов планирования и прогнозирования в реальном виде. И особенно не хватает, опять же по чисто гражданским и политическим причинам, понятных сигналов, которые через систему обратных связей могли бы формировать дельту изменений в экономике, ее влияние на пользу людям.
Сейчас делается попытка, обеспечить не только планирование и программирование ясных целей, но и требовать соответствующих отчетов и от политических партий, и особенно от государственных чиновников. В последние десять лет мы совершенно забыли, что у каждой программы должен быть какой-то финал, и вообще-то говоря, сравнение с тем, что задумывалось в самом начале.
Я вот работаю в исполнительных органах власти довольно давно и почти никогда не слышал о том: простите, а с чего вы начинали? Давайте вспомним, что было десять лет назад и к чему мы пришли. В ту точку мы пришли или нет? Корректирующее влияние должно ежегодно накапливаться, должно стать системой любой программы, любой цели.
Мы всегда знали, что в Советском Союзе есть генеральная схема развития объектов энергетики, генеральная схема объектов железнодорожного транспорта и т.д. Сейчас в лучшем случае, мы имеем концепцию развития на 10-15 лет вперед. Что такое "концепция", всем присутствующим рассказывать не надо. Это не план, это некое представление о неком будущем, которое хотелось бы, чтобы оно было сконструировано так. А если оно не так будет сконструировано? А что мы собираемся делать? А где будут проложены трассы, объекты энергоснабжения, железнодорожные, автомобильные дороги и т.д.? Сегодня, когда кто-то будет планировать на уровне какого-то местного собрания, муниципалитета свою собственную инфраструктуру, нельзя быть уверенным, что в этом месте не пройдет федеральная дорога. Я не говорю о детальных планировках, я говорю о стратегических проектах, которые определяют наше будущее как часть инфраструктуры. Пусть будет плохая схема, но на нее хоть можно будет ориентироваться.
А все эти «концепции» я читал. Знаете, наверное, две трети того, что там написано, это благоглупости, это желательные вещи и вера в светлое будущее.
Теперь о конкуренции. Мы имеем сегодня достаточно развитое законодательство, но в сознании ни предпринимателей, ни государственных служащих абсолютно нет этого приоритета. А ведь он исключительно важный. Сегодня в головах не существует формулы о том, что предприниматель, который платит налоги и не нарушает правил конкуренции - это хороший и без сомнения инновационный предприниматель. До сих пор все наши органы власти принимают решения в основном направленные на монополизацию, на создание «национального чемпиона». Причем, чем большего гиганта нужно создать, тем лучше. А самые выдающиеся инновационные достижения были, как правило, у маленьких и средних фирм. Но вот эта простая мысль в головах сегодня абсолютно отсутствует.
Между прочим, конкуренция - это самый дешевый и понятный способ, который ведет всегда к повышению производительности труда. Конкуренция - это, вообще говоря, свод справедливых правил, в котором преференциальная экономика, когда кого-то вдруг выделят и нарушат естественный ход событий, почти исключается, и тем самым гарантируется стабильность вложений бизнеса, инновационного прежде всего. Конкуренция, ее свободное развития - это многообразие и многоукладность, когда маленькие могут конкурировать по разным степеням развития в том числе и с большими. Наконец, это стабильное давление на весь бизнес для того, чтобы он придумывал каждый раз что-то новое. Если хотите, я могу сравнить это в какой-то степени с природой, с естественным отбором, с улучшением, изменчивостью и т.д. И все это, в конце концов, приводит к тому, что улучшается природа, улучшаются соответствующие механизмы и т.д. Все, что касается свободы, в том числе свободы конкуренции - это ценность, которая приводит к инновациям и приводит к улучшениям, это тот самый вектор, при котором стабильность действительно позволяет двигаться вверх. И конечно же, засилье бюрократического аппарата, коррупция являются самыми главными пределами этого развития, и мы сейчас с этим ограничением уже столкнулись.
Подберезкин А.И.
Любая стратегия: социально-экономическая (та самая концепция развития), отраслевая, региональная (их там штук 150 написали), должна быть производной от идеологии.
Идеология - это система взглядов элиты общества на национальные интересы, ценности, цели развития и способы достижения и распределения ресурсов. Если у вас нет системы, решать частные вопросы очень трудно. Это очень важная тема - идеология. Все стратегии являются производными от этого. Ничего мы путного не выдумаем, пока не добьемся некой общей базы, понимания, что мы хотим, какой образ России в будущем, какова наша цель. Если мы хотим, чтобы Абрамович себе третий клуб купил, тогда как хотеть, чтобы люди шли в армию «забесплатно» воевать?
Принципиально важно, если вы хотите обрисовать какую-то цель, так ее надо четко сформулировать. Пока мы не знаем, какое государство мы строим, какое общество. Поэтому сейчас в правящей элите наметились принципиальные расхождения, которые могут разорвать общество.
Я не согласен с тем оптимизмом и, может быть, с той некоторой легковерностью, которые звучат в оценке реальности ситуации. Инновационную стратегию мы провалили, концепцию «2020» мы провалили, причем признали это на официальном уровне. Единственный у нас успех в демографии, мы ликвидировали отрицательный рост, это великое дело.
У нас такая же ресурсная экономика, какая и была. Мы вложили за последние четыре года сотни миллиардов рублей в инновации. А если вы посмотрите на официальную статистику, количество внедрений уменьшилось по сравнению с 2007 годом. То есть мы говорим много, публичных деклараций много, даем деньги, а результат отрицательный, не нулевой, а отрицательный.
Итак, по всему спектру вопросов я, честно сказать, сформулировал бы следующее. Мы находимся в системном кризисе, который усугубился, потому что к 2007 году задачи стабилизации были решены. Стал вопрос о том, как развиваться дальше. Приоритетные национальные проекты, которые появились, - это и были проекты развития.
Я против оптимизма. Меня поражает следующее. Была стабилизация семь лет, потом должно было наступить развитие, кризис помешал. Кризис по нам более всего ударил, мы потеряли стратегию. Американцы вкладывали во время кризиса больше всего денег в образование человека, возьмите Стратегию национальной безопасности США в мае прошлого года, все инвестиции в человека, в привлечение квалифицированных трудовых ресурсов. У нас 100-120 тысяч каждый год профессиональной эмиграции. Люди уезжают, чуть-чуть мы воспитали их, я по своей магистратуре МГИМО знаю, 60% остаются там. Они не хотят здесь работать, у них условий нет.
Очень важно определиться с ролью государства. Кстати, либерализм начинался с того, что государство помогло либералам встать на ноги. Об этом не надо забывать. Настоящие либералы - это сильная государственность. А у нас либерал тот, кто громил государство на протяжении 20 лет, что совершенно неправильно. Сейчас вопрос о роли государства стал особенно важным после кризиса. Американцы нам показали, какова роль государства, когда они финансируют не только науку и образование по сути дела за счет федерального бюджета, но и не стесняются управлять, чем хотят. У них четко все это отлажено.
Должна быть главная цель, а главная цель - нация. Далеко не всегда государственные интересы совпадают с национальными. Элита, которая осмысливает объективные реалии, скажем, те же самые национальные интересы, ценности, может принять совершенно неверное решение, что уже бывало не раз, и тогда государственные интересы будут противоречить национальным.
Мне кажется, нужно четко сформулировать национальную цель как развитие нации, развитие национального человеческого капитала, который в том числе можно измерять, который можно давать нормативно, даже в поручении задания губернаторам, главам регионов, республик любых и даже районным администраторам. И последнее. Я бы не стал сейчас говорить о возможных противниках. Путин в первом президентском Послании говорил о том, что главный приоритет и главный противник - коррупция. Через десять лет Андрей Константинович говорит, что первый приоритет и главный противник - коррупция. Ну, за десять лет можно было бы что-то сделать? Лично я считаю, что коррупции стало меньше по сравнению с 90-ми годами. Но коррупция в 90-е годы - это была система управления. Попробуйте отказаться от одной системы и перейти к другой, будет революция, и не факт, что будет лучше. Поэтому перейти на правовую систему от коррупционной, а это именно система, тут надо предпринимать серьезные системные меры, а не декларации. Идеология как система управления по отношению к коррупции очень эффективна. Скажем, в Китае 500 тысяч в том году репрессировали, из них идеологически репрессировали 495 тысяч человек (партийный выговор, исключение из партии). И только 5 тысяч подвергли тюремному наказанию и даже казням.
У нас сколько? По-моему, виновников уровня вице-губернаторов и мэров человек 200 репрессировали за этот год, но это не показатель. Если вы 200 человек сажаете за год, а нарушают 200 тысяч, 200 тысяч не посадишь. Важно понимать, что если вы декларируете главного противника - борьбу с коррупцией, а это система управления страной, заменить ее может только идеологическая система.
К этой цели, к этой системе взглядов нужна программа конкретных реальных мер, потому что есть очень большая слабость во всей этой схеме, всегда могут сказать, а что вы делали 10 лет? Кто вам мешал? Когда Президент встает и говорит, что у нас нарушена вся система управления, грустно смотрит в телекамеру, первый вопрос возникает: а что ты три года делал? Кто тебе мешал систему управления поменять? Теперь последнее, чем я хотел бы закончить.
Знаете, я пришел сюда еще и потому, что мне хотелось увидеть оптимистов. За последние полгода я не видел оптимистов. С кем ни поговоришь, сплошная «депрессуха» и негатив. Но если собирается какая-то критическая масса оптимистов, конечно, их надо беречь, их надо как-то консолидировать, потому что они что-то могут сделать. Те, кто сейчас депрессирует с полным на то основанием в правящем классе, они бесперспективны, они ничего не сделают.
Горегляд В.П.
Совершенно очевидно, что люди во всех странах мира во все времена хотят одновременно иметь и модернизацию, и стабильность и, наверное, правильно, если политические лидеры, которым подлежит избираться, тоже произносят эти тезисы, для успокоения населения.
Но управленческая элита должна отдавать себе отчет в том, что одновременно обеспечить стабильность и решить задачи модернизации невозможно. Тем более если еще осознать, что те реалии, в которых мы уже находимся в начавшемся десятилетии, коренным образом отличаются от реалий «нулевых лет». Тогда фактором нашего роста был беспрецедентный подъем цен на энергоресурсы. Но сегодня экономика страны в таком положении находится, что рост цен на энергоресурсы не дает адекватного роста экономики.
Более того, мы должны признать, что ту очевидно правильную линию на активную социальную политику, за счет бюджета которую проводили в предыдущее десятилетие, мы в следующем десятилетии уже позволить не сможем. Кстати, этот вызов стоит не только перед Россией. Главная проблема тех же Соединенных Штатов Америки состоит в том, что они не могут отказать собственному населению во многочисленных льготах, сформированных за последние столетие. А продолжать прежнюю политику по необеспеченному стимулированию потребительского спроса в том числе и за счет льготного кредитования больше нельзя. Поэтому они пытаются решить эту проблему, переложив ответственность на иные народы и иные страны мира. Очень остро проблема социальных расходов стоит в Греции, Испании, Португалии, да и во всех странах Европы.
Конечно, в России другое положение и наши социальные расходы ниже чем в развитых странах, но очевидно, что внешние вызовы и внутренние проблемы этого десятилетия будут более острыми. У нас сегодня рост социальных расходов существенно превышает рост финансовых возможностей государства. И как сегодня решить эту задачу, переломить этот тренд, поддерживать население и в то же время находить ресурсы, не подавляя предпринимательскую активность, не подавляя экономику? Я знаю, что в экспертном сообществе, в правительственных кругах полного и ясного ответа на этот вопрос нет.
Мы не можем не понимать, что главная цель в экономической модернизации - повышение производительности труда. А как этого добиться без сокращения убыточных производств, обновления основных фондов, привлечения более квалифицированной рабочей силы? И как обеспечить социальную стабильность в условиях, когда многие должны будут лишиться своих рабочих мест? Одними успокоительными заверениями политиков здесь не обойтись.
И вообще, о какой стабильности мы говорим? Какую стабильность мы хотим защищать? Стабильность устойчивого расслоения общества?
Первое, что мы должны признать, если не в кругу политиков, то хотя бы в кругу экспертов, что повышая пенсии, заработные платы бюджетникам (причем это повышение не опережает рост инфляции и рост тарифов), мы тем не менее углубляли разрыв между самыми богатыми и самыми бедными весь этот период времени. У нас децильный коэффициент составляет порядка 18, в то время как в Европе - 3-4, в Соединенных Штатах Америки - 7-9, в странах Латинской Америки, на которые мы уж точно не равняемся, - 12. А некоторые эксперты с учетом теневой экономики (я стараюсь не оперировать этой цифрой, потому что она неофициальная) называют цифру 40. Эта цифра уже за пороговыми пределами экономической и социальной безопасности страны.
Я доверяю экспертам Минэкономразвития. При всех прочих позитивных оценках, они дают очень критические оценки, по инвестициям, и росту внутреннего потребления. Внутреннее потребление у нас замедляется. Потому что происходит колоссальное расслоение в доходах населения. Потому что богатые люди на внутренний потребительский рынок не работают, соответственно они не работают на нашу экономику. Они купят ещё один клуб «Челси», самые большие яхты и замки за рубежом, итальянские клубы стали покупать, да массу других диковинных приобретений, которые совершенно не стимулируют отечественного производителя.
Поэтому не только экономическую политику нам придется в корне менять. И времени на это нет уже, потому что тот люфт, который мы имели в ценах, когда нефть доходила до 147 долларов за баррель, а обязательства государства мы балансировали в бюджете при цене 25 долларов, позволявший допускать любые управленческие ошибки, сегодня отсутствует.
Если власть выполнит предвыборные обещания бюджет 2012 года удастся только сбалансировать при цене в 147 долларов за баррель. В прогнозе она, как вы знаете 93 доллара за баррель.
Как было раньше? Посчитали неправильно монетизацию, ничего, 500 миллиардов быстро бросили, потому что они были. Теперь их нет, и нужна более тонкая управленческая работа, управленческая культура. А ее тоже нет. А ведь проводить очень решительные меры модернизационного характера необходимо не только в сфере экономических, но и в сфере социальных отношений. Потому что вести ту же самую социальную политику, которую мы могли позволит себе раньше, мы не можем. Никогда бюджетные подачки не смогут компенсировать при такой инфляционной экономике те затраты и расходы, которые будет нести население. Вопрос стоит фундаментально, в принципиально иной политике по управлению издержками, затратами, прибылью предприятий, ценами. И это не возврат к системе Госплана и Госкомцен, это применение тонких рыночных механизмов экономической настройки, потому что сегодня эти факторы совершенно не сбалансированы. Дисбалансы мы видим во всём.
Сегодня город Москва является самым дорогим городом мира в одной из не самых богатых стран. Сегодня иностранные менеджеры в наших финансовых и энергетических компаниях получают самую большую зарплату в Европе. Разве это нормально? В то же время работники нашего топливно-энергетического комплекса получают зарплату не намного выше, чем в обрабатывающих отраслях. Значительная часть денег уходит в дивиденды, акции, через трансфертные образования, через всевозможные офшоры и т.д. То есть структура распределения добавленного продукта деформирована. Пропорции нарушены. И этими пропорциями надо заниматься. И, конечно, все это потребует очень существенного изменения курса. Не потому что прежний курс был однозначно плохой, просто внешние и внутренние обстоятельства совершенно другие. Консервация прежних политик может привести к разрушительным для страны последствиям вместо обещанной стабильности.
Более того, с моей точки зрения (конечно, это не мое дело, а вопрос политической власти), этот курс сможет проводить принципиально иная политическая и управленческая элита. Та элита, которая проводила прежний курс, новый курс просто в силу целого ряда профессиональных и институциональных (я имею ввиду в первую очередь отношение к собственности) причин проводить не сможет.
И в связи с этим для меня встает вопрос: какова будет роль, идеология правящей партии? (Я не сомневаюсь, что «Единая Россия» будет правящей партией в новом политическом цикле.) Полагаю, что идеология социального консерватизма при всех своих прелестях и плюсах в следующем десятилетии доминирующей быть не сможет. Доминирующей должна стать все-таки более праволиберальная экономическая политика. Она - основа модернизационного курса. И соответственно нужны политические силы, нужны структуры, нужны люди, которые возьмут на себя эту ответственность. Парадокс момента состоит в том, что это будет политика политического меньшинства. Но, неправильно, если «Единая Россия» будет мимикрировать и менять в корне свою идеологию, отказываясь от прежних ценностей. Нет, она должна проверить социально-консервативную политику, но политику сдерживающего характера по отношению к возможному праволиберальному радикализму из-за необходимости проведения жестких экономических реформ и отказа от социального популизма. Нужны будут надежные консервативные тормоза новому либеральному двигателю.
Демин И.Ю.
Если определить, что социал-консерватор - это измордованный жизнью либерал - все сразу встает на свои места. Остается только неоднократно упомянутый сегодня пессимизм.
Его причины порождены стереотипами, которые сложились не только среди элиты, но и в целом стали доминирующими в общественном мнении. Я бы выделил два из них, наиболее трудно преодолимых, если судить по выступлению хотя бы Игоря Юрьевича.
Первый стереотип - эффективность частного бизнеса перед государственным. Это общерасхожее мнение. Но посмотрите - 2008 год, начало финансового кризиса - с этим также согласно большинство. И как во время кризиса повел себя частный бизнес? (Не только в нашей стране, а во всем мире.) Если говорить политкорректно про это поведение, то можно сказать, что, не ориентируясь на национальные интересы… На самом деле частный бизнес откровенно грабил свои страны, выводя деньги в офшоры, складывая их в какие-то кубышки, совершенно не обращая внимания на то, что происходит в той или иной стране. Я уже не говорю о крупном финансовом бизнесе - банки США, Великобритании, Германии стали пресловутой пятой колонной. Собрались ли представители бизнеса, крупных корпораций в какую-то ассоциацию для преодоления кризисных явлений в экономике? Нет. Всю ответственность на себя взяли государства в той или иной форме, собираясь вместе, в форме «восьмерки», в форме «двадцатки», создавая антикризисные штабы внутри страны. Государственные аппараты начали преодолевать финансовый кризис.
Вышли ли сейчас страны из кризиса? С моей точки зрения, нет. И, наверное, большинство присутствующих здесь скажут: кризис продолжается. Причем кризис из финансового превращается в инфраструктурный или геополитический. На языке наших бабушек и дедушек это означает, что впереди война.
И кто преодолеет нарастающие кризисные явления? Эффективный частный капитал? Да вся его «эффективность» в уходе от налогов, выплате повышенной прибыли вместо инвестиций и затягивании выполнения решений суда… Надеяться можно только на государство. Государства внутри каждой страны смогут помочь преодолеть этот кризис, собравшись на какие-то переговорные площадки, взаимоувязывая свои действия. Не дай Бог доводить этот кризис действительно до масштабных военных столкновений. Хватило ума после Туниса и Египта споткнувшись на Ливии не разжигать следующий пожар в Сирии… Частный бизнес тушил бы пожары только керосином…
Сейчас надо дискутировать не о том, что эффективнее в постиндустриальном обществе (или как правильно поправляет меня Шувалов - в информационном) - частный капитал или государственный, а о том, каким должно быть государство в новых условиях, какое государство должно быть в информационном обществе, что должно делать это государство, как оно должно строиться.
Эффективна конкурентность. Но между крупными частными корпорациями ее нет. Картельные сговоры уничтожают все на корню. А вот разным образом организованные госаппараты всегда будут конкурировать между собой. И надо говорить о построении государства с точки зрения развития свободы личности, организаций, партий наконец…
Кажется на сайте партии «ЯБЛОКО» в старые времена были очень интересные исследования по взяткам. У нас много говорят о современной коррупции, но реальных исследований никто не проводил. (Опросы среди «хомячков» Навального - это как беседы о морали и нравственности в публичном доме…) Здесь же было компилировано исследование о взяточничестве в России в начале прошлого века (по-моему, за 1907 год). Так вот, минимальные взятки были в местах, где было максимальное количество чиновников на душу населения, это Санкт-Петербург и Польша (Варшава). Максимальные суммы взяток и максимальное мздоимство шло в тех регионах, где чиновников почти не было - на первом месте Средняя Азия, на втором - Сибирь.
Вопросы коррупции, наверное, тесно связаны с действиями чиновников, но та кампания борьбы с чиновником, которая развязана, это кампания уничтожения государства, а не строительства нового государства. Но это второй устоявшийся стереотип, тесно связанный с первым. И они оба, как мне кажется, присутствуют как точки зрения разных взглядов внутри того, что называется Народным фронтом и требует своего разрешения.
Артемьев И.Ю.
Очень приятно, что у нас с вами одно и то же имя, отчество, но уважаемый Игорь Юрьевич, с одним вашим утверждением хочу согласиться, с другим нет.
Начну с «нет». Эффективнее ли частный бизнес, чем государственный? Проблема заключается в том, что наш государственный бизнес монополистический и коррупционный, и это происходит фактически всегда. И когда мы говорим о государственном бизнесе, мы умозрительно предполагаем, что там находятся какие-то замечательные менеджеры, которые действуют в интересах государства. Никто уже давно, лет 20 точно, вовсе не собирается действовать в интересах государства. Вы попробуйте поговорить с металлургами, как можно продать хотя бы одну трубу «Газпрому» напрямую? Нет такой схемы, только через посредников. Вы попробуйте хотя бы у одной госкомпании купить бензин напрямую с завода без посредников. Вы посмотрите, что происходит с имуществом и т.д. и т.п… Беда-то не в том, что это государственный или частный капитал, а беда в том, что государственный капитал такой, каким государство позволило ему стать в предыдущие годы. Причем и частный бизнес создал систему, когда ему лучше не расходовать деньги в своей стране, а просто вывести их за рубеж, построить себе авианосец, жить на нем и делать, что угодно. И эти деньги уже не возвращаются в страну!
Это большая проблема, но она в другом. Если говорить об эффективности производства как такового с учетом модернизации и всего остального, то частный бизнес всегда будет немножко более эффективным. А в нашей ситуации - намного более! А вот что происходит дальше с этими деньгами, как дальше это обобществляется и возвращается в государство, вообще непонятно. Но это уже другой разговор, и здесь можно с вами согласиться. Действительно, Владимир Владимирович может вызвать руководство частной компании и сказать: «Сделайте вот так!» Частная компания не обязательно будет делать, а государственную компанию можно будет отправить осваивать Восточную Сибирь, правда, потом это будет в тарифе на наших же головах. А с чем хочу точно согласиться - мы имеем систему, когда в условиях политической борьбы, особенно на выборах я всех больше и больше слышу: судья - вор, чиновник - взяточник, священник - пьяница, офицер - идиот, лишенец, у него никаких прав нет... Мы разрушаем институты государства! Меня больше всего беспокоит в преддверии выборной кампании, что эти вещи проходят совершенно безнаказанно. Это уже не просто популизм, это просто идеология уничтожения России на самом деле в основополагающих институтах. Если добавить, что предприниматель у нас тоже вор, то есть ли вообще, кто остается?! Лишь отдельные политики нарциссического типа, которые занимаются самолюбованием и поднимают себя за счет утопления всех остальных. Такой риторике надо положить конец, это же февраль 1917 года, потом октябрь 1917 года. Мы что устроим в стране?
Вот здесь могу полностью с Вами согласиться, и очень рад, что эта тема звучит. Но мне хочется, чтобы об этом говорилось на самом высоком уровне, причем политическом уровне, прежде всего. Тот, кто позволяет себе такие вещи должен приводить факты и называть конкретных лиц, а не уничтожать целые институты.