ВЕРСИИ ОТ «ТАЙНОГО СОВЕТНИКА ВОЖДЯ» (6)
«Что касается Исаака Голощекина, то он отчитался перед Яковом Свердловым, опять остановившись на квартире старого друга. А когда через неделю отправился дальше, в Петроград, то никаких ящиков при нем не было.
В этом же странном поезде из Екатеринбурга в Москву возвратился Борис Моисеевич Элькин [Эльцин], пребывавший в хорошем настроении, как человек, добросовестно выполнивший свой долг. И из опасной прифронтовой полосы удалось благополучно выбраться. Однако радость продолжалась недолго, и невдомек ему было, какая расплата ожидает его.
25 июля колчаковская армия с помощью уральских казаков и белочехов захватила Екатеринбург. Началось следствие по делу о казни Царской Семьи, но вначале продвигалось оно медленно и малоуспешно, пока за это не взялся добросовестный профессионал Н. Соколов. Увы, расследование он не успел донести до конца: город заняли красные.
Тут и грянул для Элькина [Эльцина] гром: его послали в Екатеринбург на постоянную работу. Как областной прокурор, как руководитель карательных органов, он был облечен очень большой властью, которую использовал для того, чтобы пресечь все попытки нежелательных розысков, чтобы замести следы преступления. По сути, он был в городе представителем, наблюдателем, карающей десницей тех сатанинских сил, которые организовали цареубийство.
Сын Бориса Моисеевича Эльцина - Виктор (1899-1938) - также пошел по стопам своего отца: большевик, участник гражданской войны (дивизионный политкомиссар), «красный профессор», он был секретарем Троцкого, главным редактором его собрания сочинений, за что впоследствии подвергался высылкам, заключениям в политизоляторы и лагеря. Был расстрелян в Воркуте 1 марта 1938 г.
На снимке запечатлены лидеры оппозиции во главе с Троцким. Справа от него сидит И.Т. Смилга, слева - И.Н. Смирнов, последовательно контролировавший убийство Царской Семьи, Адмирала Колчака и барона Унгерна. За спиной Троцкого стоит Виктор Борисович Эльцин. 1927 г.
Основательно укоренился в “столице Урала” Борис Элькин [Эльцин], обзавелся деловыми и родственными связями, чувствовал себя некоронованным правителем, вершителем судеб. Вот только Ипатьсвский дом, возвращенный, кстати, прежнему хозяину, мозолил глаза. Хозяину какое житье в таком жутком доме?! А Элькину [Эльцину] он постоянно напоминал о совершенном злодействе. И настало время, когда суд свершился. В 1937 году Борис Элькин [Эльцин] был арестован, а затем расстрелян: вполне возможно, что в том самом подвале, где оборвалась жизнь Членов Царской Семьи.
А что же Андреев? Покинув перед приходом белых Екатеринбург, он вместе с Дорой Моисеевной жил в вагоне на станции Пермь. Там, кстати, как раз в те дни уничтожали последних Членов Царской Фамилии и Их приближенных.
Сферой деятельности Доры Моисеевны во время пребывания на Урале были лагеря для военнопленных австро-венгерской армии, давшие путевку в советскую жизнь не одному интернационалисту-головорезу, в т.ч. принимавшим участие в цареубийстве т.н. «латышам», на самом деле в большинстве своем оказавшимся венгерскими евреями. Один из них дослужившийся до должности начальника Соловецкого лагеря особого назначения, выделявшийся даже среди своих сослуживцев садизмом, пьянством и прочими пороками, даже по прошествии многих лет вспоминал о ней с уважением и теплотой: «Большевики для политического руководства прикрепили к комитету [по делам военнопленных] своего старого члена партии, товарища Дору Хазан. Она не стала церемониться, и ей быстро удалось ликвидировать в комитете основные отрицательные явления. Маленького роста, худая, на вид - всегда усталая, скупая на похвалы, Дора Хазан стала скоро любимым товарищем, в особенности для тех, которые горели любовью к революции. Ее удары по политическим авантюристам, нытикам, склочникам и карьеристам были чувствительны. Дора Хазан мне, как бывшему анархисту, мало доверяла. Ее подозрительность ко мне часто парализовала мою активность, которую она называла “активностью неотесанного бунтаря”. Мои предложения редко принимались. Например: я предлагал ликвидировать лейтенанта Шиллера и перехватить дипломатическую почту. Об этом узнала Дора. Прошу читателя извинить меня. Я не смогу передать даже в общих чертах отношение ко мне товарища Хазан... Я получил от нее предупреждение и скоро оказался в Челябинске с мандатом председателя комиссии по проверке мест заключения» (Яков Бухбанд «Путь солдата». Симферополь. 1935).
Яков Арнольдович Бухбанд (1893-1938) - родился в еврейской семье в Перемышле. В 1915 г. попал в русский плен. В 1917 г. в Екатеринбурге вступил в РКП(б), был председателем интернациональной секции. В 1918 г. воевал в отряде Красной гвардии с чехословацкими войсками. Военком и командир интернационального батальона Войск внутренней службы. В 1919 г. редактировал выходившую на немецком языке коминтерновскую газету. Парторганизацией направлен в органы ВЧК (15.5.1919). Уполномоченный Екатеринбургской ЧК; заведующий агентурой Секретно-оперативного отдела Екатеринбургской губЧК. Расстрелян 9 января 1938 г. в Харькове как «член правотроцкистской организации». Реабилитирован в 1957 г.
Затем Андреев оказался в Вятке. На каком-то странном положении. Его и жену обезпечивали пайком, но держали “на задворках”, как определил он сам. Точнее - скрывали. Уже потом ему стало известно то, что знала красная контрразведка. Колчаковские следователи составляли списки тех, кто был причастен к уничтожению Николая Второго и Его Семьи. Числился в списках и комиссар Уральского областного совета Андреев. Документ был разослан по штабам белых, по отделам разведки с тем, чтобы “разыскивать и задерживать поименованных, находящихся по ту или эту сторону фронта”, а затем препровождать их в комиссию по расследованию. Для принятия дальнейших мер. Понятно каких.
Короче говоря, об Андрееве позаботились, упрятав его подальше, в безопасный Харьков, определив на хорошую и полезную должность. Он налаживал профсоюзную деятельность в республике, только что освобожденной от немцев. Затем был переведен в Москву.
С Иосифом Виссарионовичем сблизился Андрей Андреевич на совместной работе. В 1924-1926 годах он был секретарем ЦК ВКП(б), то есть одним из ближайших помощников Генерального секретаря Сталина. Последний сумел оценить надежность, исполнительность, скромность молодого тридцатилетнего соратника. Особенно после того, как Андреев счел возможным полностью раскрыться перед Сталиным, поведал ему все свои секреты. В Андреева Иосиф Виссарионович поверил, как мог верить только он: полностью, до конца.
С ведома Иосифа Виссарионовича в 1927 году в Москву прибыл некто Ф. Варбург [https://sergey-v-fomin.livejournal.com/226275.html], близкий знакомый банкира Якова Шиффа. Ему был оказан теплый прием - случай по тому времени редкий. Сталин был достаточно брезглив для того, чтобы якшаться с заморским капиталистом, берег классовую честь мундира. Но, с другой стороны, и достаточно практичным для того, чтобы извлечь из визита Варбурга всю возможную выгоду.
Переговоры с гостем вел Андрей Андреевич. В отличие от разрекламированного миллионера А. Хаммера, который шумно помог нашей стране на копейку, а молчком заработал при этом в тысячи раз больше, посланец Якова Шиффа о прибылях не заикался. У него были другие заботы установить связи в самом верхнем эшелоне власти. По инициативе Варбурга впервые зашел тогда разговор о создании на территории Советского Союза некой “земли обетованной”, которая смогла бы стать объединяющим центром еврейской диаспоры. Даже место предлагал: юг Украины или Крым. С соответствующим финансированием. (Сталин, как мы знаем, лишь частично, на свой манер, реализовал это предложение, организовав на Дальнем Востоке Еврейскую автономную область).
А.А. Андреев в своем кабинете. 1921 г.
И еще высказал Варбург одну просьбу: уничтожить в Екатеринбурге Ипатьевский дом, сровнять с землей, чтобы следа не осталось от того подвала, где пролилась кровь Царской Семьи и где начертаны были каббалистические цифровые надписи, уже тогда привлекавшие исследователей. Вероятно, имел Варбург контакт и с Борисом Элькиным [Эльциным], главным блюстителем закона и порядка в городе, который носил имя Свердлова. Несколько раз “прощупывал” потом Элькин [Эльцин] мнение члена Политбюро ЦК ВКП(б) Андреева на предмет снесения Ипатьевекого дома, обосновывая это различными причинами, в том числе и политическими. Андреев, естественно, советовался со Сталиным, а у того был свой резон:
- Нет, пусть стоит. Пусть им на психику давит… Понадобится, мы в этом доме еще и музей откроем. Филиал музея Революции…
Прочный старинный дом пережил период большой войны, пережил самого Сталина и мог бы еще простоять долго, в той или другой форме служа людям».
В.Д. Успенский «Тайный советник вождя». Т. III. СПб. 2001. С. 200-203.
Окончание следует.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/513290.html
В этом же странном поезде из Екатеринбурга в Москву возвратился Борис Моисеевич Элькин [Эльцин], пребывавший в хорошем настроении, как человек, добросовестно выполнивший свой долг. И из опасной прифронтовой полосы удалось благополучно выбраться. Однако радость продолжалась недолго, и невдомек ему было, какая расплата ожидает его.
25 июля колчаковская армия с помощью уральских казаков и белочехов захватила Екатеринбург. Началось следствие по делу о казни Царской Семьи, но вначале продвигалось оно медленно и малоуспешно, пока за это не взялся добросовестный профессионал Н. Соколов. Увы, расследование он не успел донести до конца: город заняли красные.
Тут и грянул для Элькина [Эльцина] гром: его послали в Екатеринбург на постоянную работу. Как областной прокурор, как руководитель карательных органов, он был облечен очень большой властью, которую использовал для того, чтобы пресечь все попытки нежелательных розысков, чтобы замести следы преступления. По сути, он был в городе представителем, наблюдателем, карающей десницей тех сатанинских сил, которые организовали цареубийство.
Сын Бориса Моисеевича Эльцина - Виктор (1899-1938) - также пошел по стопам своего отца: большевик, участник гражданской войны (дивизионный политкомиссар), «красный профессор», он был секретарем Троцкого, главным редактором его собрания сочинений, за что впоследствии подвергался высылкам, заключениям в политизоляторы и лагеря. Был расстрелян в Воркуте 1 марта 1938 г.
На снимке запечатлены лидеры оппозиции во главе с Троцким. Справа от него сидит И.Т. Смилга, слева - И.Н. Смирнов, последовательно контролировавший убийство Царской Семьи, Адмирала Колчака и барона Унгерна. За спиной Троцкого стоит Виктор Борисович Эльцин. 1927 г.
Основательно укоренился в “столице Урала” Борис Элькин [Эльцин], обзавелся деловыми и родственными связями, чувствовал себя некоронованным правителем, вершителем судеб. Вот только Ипатьсвский дом, возвращенный, кстати, прежнему хозяину, мозолил глаза. Хозяину какое житье в таком жутком доме?! А Элькину [Эльцину] он постоянно напоминал о совершенном злодействе. И настало время, когда суд свершился. В 1937 году Борис Элькин [Эльцин] был арестован, а затем расстрелян: вполне возможно, что в том самом подвале, где оборвалась жизнь Членов Царской Семьи.
А что же Андреев? Покинув перед приходом белых Екатеринбург, он вместе с Дорой Моисеевной жил в вагоне на станции Пермь. Там, кстати, как раз в те дни уничтожали последних Членов Царской Фамилии и Их приближенных.
Сферой деятельности Доры Моисеевны во время пребывания на Урале были лагеря для военнопленных австро-венгерской армии, давшие путевку в советскую жизнь не одному интернационалисту-головорезу, в т.ч. принимавшим участие в цареубийстве т.н. «латышам», на самом деле в большинстве своем оказавшимся венгерскими евреями. Один из них дослужившийся до должности начальника Соловецкого лагеря особого назначения, выделявшийся даже среди своих сослуживцев садизмом, пьянством и прочими пороками, даже по прошествии многих лет вспоминал о ней с уважением и теплотой: «Большевики для политического руководства прикрепили к комитету [по делам военнопленных] своего старого члена партии, товарища Дору Хазан. Она не стала церемониться, и ей быстро удалось ликвидировать в комитете основные отрицательные явления. Маленького роста, худая, на вид - всегда усталая, скупая на похвалы, Дора Хазан стала скоро любимым товарищем, в особенности для тех, которые горели любовью к революции. Ее удары по политическим авантюристам, нытикам, склочникам и карьеристам были чувствительны. Дора Хазан мне, как бывшему анархисту, мало доверяла. Ее подозрительность ко мне часто парализовала мою активность, которую она называла “активностью неотесанного бунтаря”. Мои предложения редко принимались. Например: я предлагал ликвидировать лейтенанта Шиллера и перехватить дипломатическую почту. Об этом узнала Дора. Прошу читателя извинить меня. Я не смогу передать даже в общих чертах отношение ко мне товарища Хазан... Я получил от нее предупреждение и скоро оказался в Челябинске с мандатом председателя комиссии по проверке мест заключения» (Яков Бухбанд «Путь солдата». Симферополь. 1935).
Яков Арнольдович Бухбанд (1893-1938) - родился в еврейской семье в Перемышле. В 1915 г. попал в русский плен. В 1917 г. в Екатеринбурге вступил в РКП(б), был председателем интернациональной секции. В 1918 г. воевал в отряде Красной гвардии с чехословацкими войсками. Военком и командир интернационального батальона Войск внутренней службы. В 1919 г. редактировал выходившую на немецком языке коминтерновскую газету. Парторганизацией направлен в органы ВЧК (15.5.1919). Уполномоченный Екатеринбургской ЧК; заведующий агентурой Секретно-оперативного отдела Екатеринбургской губЧК. Расстрелян 9 января 1938 г. в Харькове как «член правотроцкистской организации». Реабилитирован в 1957 г.
Затем Андреев оказался в Вятке. На каком-то странном положении. Его и жену обезпечивали пайком, но держали “на задворках”, как определил он сам. Точнее - скрывали. Уже потом ему стало известно то, что знала красная контрразведка. Колчаковские следователи составляли списки тех, кто был причастен к уничтожению Николая Второго и Его Семьи. Числился в списках и комиссар Уральского областного совета Андреев. Документ был разослан по штабам белых, по отделам разведки с тем, чтобы “разыскивать и задерживать поименованных, находящихся по ту или эту сторону фронта”, а затем препровождать их в комиссию по расследованию. Для принятия дальнейших мер. Понятно каких.
Короче говоря, об Андрееве позаботились, упрятав его подальше, в безопасный Харьков, определив на хорошую и полезную должность. Он налаживал профсоюзную деятельность в республике, только что освобожденной от немцев. Затем был переведен в Москву.
С Иосифом Виссарионовичем сблизился Андрей Андреевич на совместной работе. В 1924-1926 годах он был секретарем ЦК ВКП(б), то есть одним из ближайших помощников Генерального секретаря Сталина. Последний сумел оценить надежность, исполнительность, скромность молодого тридцатилетнего соратника. Особенно после того, как Андреев счел возможным полностью раскрыться перед Сталиным, поведал ему все свои секреты. В Андреева Иосиф Виссарионович поверил, как мог верить только он: полностью, до конца.
С ведома Иосифа Виссарионовича в 1927 году в Москву прибыл некто Ф. Варбург [https://sergey-v-fomin.livejournal.com/226275.html], близкий знакомый банкира Якова Шиффа. Ему был оказан теплый прием - случай по тому времени редкий. Сталин был достаточно брезглив для того, чтобы якшаться с заморским капиталистом, берег классовую честь мундира. Но, с другой стороны, и достаточно практичным для того, чтобы извлечь из визита Варбурга всю возможную выгоду.
Переговоры с гостем вел Андрей Андреевич. В отличие от разрекламированного миллионера А. Хаммера, который шумно помог нашей стране на копейку, а молчком заработал при этом в тысячи раз больше, посланец Якова Шиффа о прибылях не заикался. У него были другие заботы установить связи в самом верхнем эшелоне власти. По инициативе Варбурга впервые зашел тогда разговор о создании на территории Советского Союза некой “земли обетованной”, которая смогла бы стать объединяющим центром еврейской диаспоры. Даже место предлагал: юг Украины или Крым. С соответствующим финансированием. (Сталин, как мы знаем, лишь частично, на свой манер, реализовал это предложение, организовав на Дальнем Востоке Еврейскую автономную область).
А.А. Андреев в своем кабинете. 1921 г.
И еще высказал Варбург одну просьбу: уничтожить в Екатеринбурге Ипатьевский дом, сровнять с землей, чтобы следа не осталось от того подвала, где пролилась кровь Царской Семьи и где начертаны были каббалистические цифровые надписи, уже тогда привлекавшие исследователей. Вероятно, имел Варбург контакт и с Борисом Элькиным [Эльциным], главным блюстителем закона и порядка в городе, который носил имя Свердлова. Несколько раз “прощупывал” потом Элькин [Эльцин] мнение члена Политбюро ЦК ВКП(б) Андреева на предмет снесения Ипатьевекого дома, обосновывая это различными причинами, в том числе и политическими. Андреев, естественно, советовался со Сталиным, а у того был свой резон:
- Нет, пусть стоит. Пусть им на психику давит… Понадобится, мы в этом доме еще и музей откроем. Филиал музея Революции…
Прочный старинный дом пережил период большой войны, пережил самого Сталина и мог бы еще простоять долго, в той или другой форме служа людям».
В.Д. Успенский «Тайный советник вождя». Т. III. СПб. 2001. С. 200-203.
Окончание следует.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/513290.html